- Так что мне делать?

- Что делать с платьем? Ничего. Потому что я уже застёгиваю молнию, и всё, мы можем спускаться вниз. Ты, пингвин и я.

Я поворачиваюсь к Эдварду, стоящему у меня за спиной, тогда как он заканчивает застёгивать замок на купленном им платье. Прошло уже чуть больше недели нашего пребывания в Лондоне, и за это время Эдвард показал мне все основные достопримечательности, начиная с находящегося на реконструкции Биг-Бена, а теперь с минуты на минуту здесь появятся его родственники и друзья, и мне совсем не до смеха. Бывали вечера, когда я даже помогала миссис Каллен немного готовить и чувствовала близость с ней, но сегодняшний вечер иное дело. О бабушках и дедушках Эдварда я знаю лишь то, что они живут в разных районах города, но приедут все вместе на машине, заказанной для них Эдвардом.

- Я имела в виду совсем другое. Например, нужно ли мне что-то знать о твоих родственниках и про Томаса. Ты так и не рассказал, как устанавливать контакт с детьми. Я не хочу, чтобы всё было, как с Дейзи. Мне хотелось от стыда провалиться.

- От стыда передо мной?

- Да, из-за этого стыда.

- Но это же в прошлом, верно? Я больше никогда не хочу вызывать у тебя это чувство, Белла, - не моргая и не отводя взгляда от моих глаз, Эдвард обнимает меня чуть ниже талии, и во взаимном желании касаться и ощущать я поднимаю руку, чтобы дотронуться до его груди. - И всё-таки я не профессионал в том, что касается детей, но по моему опыту для установления контакта лучше начать с того, чтобы оказаться с лицом ребёнка на одном уровне, а вообще у нас есть подарок, - я позволила Эдварду вступить со мной, так сказать, в долю после недолгих уговоров. - Подарки творят чудеса. Тем более такие яркие. Подаришь и сразу станешь доброй тётей Беллой.

- А тебя называют дядей Эдвардом?

- Нет, для Томаса я просто Эдвард, и никак иначе. Он никогда не называл меня дядей.

- Тогда почему я должна быть тётей?

- Ну, я... - начинает Эдвард, задумавшись и немного от этого хмурясь. - Это провокационный вопрос. Ты незнакомка, а все незнакомые женщины для детей обычно тёти, а я не незнакомый дядя, чтобы быть дядей. Но, наверное, ты можешь сказать, что ты Белла, просто Белла, и, может быть, он так и станет тебя называть.

- А что с твоими бабушками и дедушками? Какие они?

- Они немолодые, но бойкие и смотрят мои фильмы почти полностью, но... Я просто скажу, чтобы ты знала, что дело не в тебе, пчёлка.

- Скажешь что?

- Им по большому счёту неважно, с кем я сегодня, пока я не женат. Или пока у моей девушки нет кольца на том самом пальце.

- То есть им всё равно, кто сейчас рядом с тобой, но было бы не всё равно на твою невесту даже при условии, что она, быть может, не совсем красива? Я не сужу по внешности, но ты это имеешь в виду?

- Нет, - Эдвард хмурится и хмурится сильно. - Ты меня путаешь. Им не всё равно так, что совсем плевать, они принимают и уважают мои решения и мой выбор, но не жди многого, ладно? Они могут сказать мне, что моя девушка... что ты красивая, но лично тебе они не скажут и вряд ли поинтересуются у тебя, кто твои родители, например.

- Это у них мировоззрение такое? Что девушек может быть много, и зачем тогда запоминать каждую и знакомиться с ними поближе.

- Я этого не говорил, и они так не говорят, но...

- Я поняла, что суть такая, Эдвард. Всё нормально. Пойдём вниз.

Мне не очень-то и приятно слышать подобное, и, может быть, мало кому было бы приятно, но я понимаю и готова понимать ради Эдварда. Некоторая его родня, прямо скажем, старая, как, собственно, и моя, и я бы точно не притаскивала буквально каждого парня знакомиться с теми, кому я прихожусь внучкой, если бы их у меня было несколько, чтобы у них голова шла кругом от моих перемен. Мне достаточно того, что Эдвард представляет меня, как свою девушку, чётко говорит моё имя и не делает вид, что я как бы не с ним, или он не со мной. Он заботится обо мне, как и в предыдущие дни, передавая мне что-то из блюд или заменяя вилку на чистую, когда она случайно соскальзывает со стола на пол, и даже легко оттирает соус с моего платья салфеткой, пока тот не успел засохнуть.

- Так когда ты теперь на съёмки, Эдвард, и куда? Далеко? - спрашивает у Эдварда бабушка по отцовской линии. - Какой у тебя сценарий на примете?

- Никакого. Я собираюсь отдыхать до января, даже если и начну что-то рассматривать. У нас с Беллой планы просто быть вдвоём.

- Да. И где?

- Где захотим, - просто говорит Эдвард. - То тут, то там. В целом так, а позже будет видно. У меня есть сценарий одного парня, он пробрался на афтепати в Лос-Анджелесе в надежде на то, что я сыграю роль и помогу с будущим фильмом, но Белла наполнена большим энтузиазмом, чем я. Я только собираюсь организовать ей пару встреч.

- Но зачем, если ты не хочешь, Эдвард? Или ты его всё-таки читал? - к нему обращается уже дедушка по матери. - А если читал, то что тебе не нравится? Я так понимаю, парень неизвестный, и работа, проделанная им, не самая лучшая, но всё равно...

- Я не читал, но только пока. Белле понравилось, а я могу помочь, чтобы она встретилась с кем надо и попробовала заинтересовать их материалом. А там как получится.

- Но, если получится, тебе что же, придётся сыграть роль?

- Нет, дедушка, не придётся, если я не захочу. Я ничего не обещал.

- Но, если ты исполнишь мечту того парня, он тебе всегда будет благодарен и, может, когда-то станет преуспевающим сценаристом, - произносит Карлайл. - Мы тебя всегда учили важности совершения добрых поступков.

- Да, так и было, и я не мог пройти мимо больной и голодной собаки или кошки, и, придя домой, ты был вынужден снова собираться, чтобы поехать с ней к ветеринару, а я не соглашался ждать дома, но сейчас иная ситуация, отец, - так вот откуда это в нём. Вот почему он полез в кусты за кошкой Анжелы. Всё родом из детства. - Довести сценарий до ума и найти финансирование посложнее, чем накормить щенка или котёнка.

- Ты можешь спродюсировать всё сам, а условия насчёт производственных площадей и локаций обсудить, и...

- Пожалуйста, хватит, Карлайл. Эдвард с Беллой разберутся сами. Ты ничего не понимаешь в кинобизнесе, - указывает мужу Эсми. - Я тоже не понимаю, но я и молчу.

- А что тут понимать? Это всё те же деньги, что и везде, никому не нужны убытки, но большая часть фильмов окупается, иначе их вообще перестали бы снимать.

Небольшую перепалку прерывает звук сообщения, пришедшего Эдварду, и, достав телефон из кармана, Эдвард поднимается из-за стола с прикосновением к моему плечу.

- Пойдём. Познакомлю тебя с Александрой и её семьёй. Они подъезжают.

- У меня чистый рот?

- Да, чистый.

Мы выходим в прихожую, Эдвард приоткрывает дверь, чтобы видеть улицу, и, когда за забором останавливается машина, выходит открыть ворота. Из неё прямо там выскакивает мальчик, которого Эдвард мгновенно подхватывает на руки, целуя его в щёку, тогда как автомобиль проезжает по подъездной дорожке ближе к дому. Вновь оказавшись на земле, Томас толкает створку ворот, прежде чем взять Эдварда за руку. С передних сидений машины выбираются мужчина с женщиной, они-то и заходят в дом первыми перед своим сыном и Эдвардом, и Эдвард запирает дверь.

- Поможешь снять ему ботинки, Эдвард? А то он будет возиться сто лет, - просит статная светловолосая женщина с длинными волосами, а потом видит меня и протягивает правую руку, к которой я прикасаюсь, немного помедлив. - Здравствуйте, Белла. Я Александра, это мой муж Колин, - её супруг просто здоровается со мной, - а это наш сын Томас.

Томас смотрит на макушку Эдварда, присевшего перед ним, но принимается расстёгивать молнию на своей куртке, поднимая взгляд на меня и одновременно едва не ударяя помощника локтём по лицу. Я вижу, как Эдвард морщится, наверняка ощутив как минимум движение воздуха в опасной близости ото лба, и прикусываю губу, чтобы не дай Бог не рассмеяться. Теперь Томас смотрит лишь на меня и открывает рот, говоря именно то, что я не хотела слышать.

- Здравствуйте, тётя Белла. А вы что-нибудь мне привезли? Эдвард всегда что-нибудь привозит, а вы..?

- Томас, - произносит имя сына Колин. - Веди себя хорошо, пожалуйста.

- Всё в порядке, - я приседаю перед мальчиком, который уже держит куртку в руках, ожидая, пока можно будет вытащить ноги из ботинок. - Мы привезли тебе подарок, он ждёт тебя в гостиной, но у меня есть к тебе небольшая просьба, можно?

- Да.

- Ты можешь называть меня просто Беллой?

- Если только вы подруга Эдварда. Мне не разрешают называть чужих людей просто по имени.

- Да, Томас, Белла моя подруга. Давай сюда свою куртку, - Эдвард выпрямляется после того, как, опираясь на его плечо, Томас поочередно вытаскивает ноги. - И давай снимем свитер, чтобы не было жарко.

- Потом. Можно посмотреть подарок?

- Иди уже, Томас, но не забудь со всеми поздороваться, - разрешает Александра, - милый, проследишь, чтобы он помыл руки?

- Да, не переживай.

Колин уходит в сторону кухни, и мы остаёмся втроём, когда Александра снимает сапоги, а потом и тёплое пальто, под которым через ткань её платья отчётливо виден немаленький живот. Не в том смысле, что она толстая, а в том, что она беременна. Я не могу сказать, какой у неё месяц, я в этом не разбираюсь, но Эдвард всё равно замирает, когда видит.

- Ох. Ты не говорила по телефону.

- Нет. Эти месяцы были непростыми, и я никому не говорила. Но сейчас уже всё нормально, и он или она появится в январе.

- Вы планировали?

- Да. Не так, чтобы очень, но планировали.

- Я рад за вас. Поздравляю, - всё-таки повесив одежду и подавшись вперёд, Эдвард приобнимает Александру, и почему-то мне кажется, что раньше он обнимал её крепче и сильнее, не так аккуратно, как сейчас. - Теперь тебе надо есть за двоих.

- Нет. Я не ем за двоих. Я ем, как и прежде. Но я бы поужинала. Джек здесь?

- Они не приедут. Майлз разболелся.

- Жаль, я давненько их не видела.

- А я и тем более. Но я уезжаю не завтра, у нас ещё будет время встретиться и пообщаться. Пойдём за стол.

Когда Эдвард проходит мимо, то чуть отстаёт от Александры и берёт меня за руку. Томас уже вовсю забавляется с пингвином среди подушек на диване, весь уже растрёпанный и со свитером, задравшимся на спине. Из-за стола Колин просит сына вести себя потише, но гораздо более действенными оказываются слова Александры, чтобы Томас подошёл к ней. Они сказаны не строгим, но твёрдым голосом, и Томас слезает с дивана, слушаясь маму и держа пингвина под правой мышкой.

- Что, мам?

- Садись на стул, и будем кушать. Дома я уже не буду готовить.

- Потому что вы с папой поедите здесь?

- Именно так, Томас, - терпеливо отвечает Александра. Невероятно терпеливо. Не уверена, что смогла бы вот так со своим гипотетическим ребёнком. Наверняка это сложно. Не хотеть прикрикнуть каждый раз, когда он слишком громко играет или плачет на протяжении множества минут без перерыва. Или когда он делает всё это, а ты глубоко беременна, и нервы точно не сослужат пользы. - Забирайся, и давай пока уберём пингвина. Ты же не хочешь его испачкать?

- Нет. Он красивый.

- Тогда тем более надо убрать. Посади его пока на диван.

Томас послушно относит свою новую игрушку и, вернувшись, садится между своей мамой и отцом Карлайла прямо напротив меня. Эсми спрашивает у Александры о самочувствии и театре, охотно ли отпустили её в декрет, на что Александра отвечает, что руководству было некуда деваться. Теперь за столом едят в основном только новоприбывшие, я просто слушаю, а Эдвард тоже иногда что-то говорит, поддерживая беседу.

- А что со спектаклями? Твою роль временно будет играть другая актриса?

- Да. Случалось, она и раньше меня заменяла. Я из-за этого не расстроена. У нас это нормальное явление, это не сравнить с увольнением из фильма или тем, если бы ты был вынужден отказаться от роли по той или иной причине.

Пока Александра объясняет, начинает звонить мой телефон. Он лежит на столе, я выключаю звук, замечая незнакомый номер, и, наверное, не собираюсь отвечать, но Эдвард переводит взгляд на меня.

- Ты чего? Иди ответь. Вдруг что важное. Правда, иди.

- Извините меня.

Я спускаюсь в подвальное помещение, где располагается прачечная, здесь тихо, и идти сюда было ближе, чем подниматься наверх хотя бы выше на этаж. Вызов ещё длится, и я принимаю его.

- Алло.

- Изабелла, - голос кажется очень знакомым. Где-то я его точно слышала, но где? Тем временем, пока я пытаюсь вспомнить, где это было, голос продолжает. - Здравствуйте. Это Сэм Левинсон, помните, мы встречались с вами на Бора-Бора?

Сэм Левинсон? Откуда у него мой номер? Словно есть масса вариантов, а не один единственный. Только Эдвард мог рассказать, как со мной связаться, но зачем? Вот какой вопрос напрашивается гораздо больше.

- Конечно. У меня хорошая память, и прошло не так уж и много времени. Чем я могу вам помочь, мистер Левинсон?

- Скорее мы можем помочь друг другу. У меня к вам деловое предложение, Изабелла. Съёмки третьего сезона начинаются после праздников в январе, и я предлагаю вам роль. Она ваша, если договоримся насчёт условий, и если вы, конечно, захотите её после прочтения сценария.

- Вы предлагаете мне роль? Роль в «Эйфории»? - я не знаю никакого другого сериала с грядущим новым сезоном, над которым бы ещё работал Сэм Левинсон вот прямо сейчас. - Я уважаю вас, но вы видели меня только раз в жизни, мистер Левинсон, и просто лицом к лицу. Вы не можете быть уверены, что я вам подойду.

- Но вообще-то могу. Эдвард дал ваш номер, а потом прислал некоторые фотографии и видео, сделанные с вами за кадром, в том числе и во время съёмок сцен. Я видел вас в действии, Изабелла, и, хотя мой сериал другой и провокационный, я уверен, что вы справитесь и с ролью в нём. Я не могу прислать вам весь сценарий из соображений конфиденциальности, но готов прислать сцены, в которых задействована ваша предполагаемая героиня. Она совершенно новый персонаж. Пришлёте мне свой электронный адрес?

Я не знаю, как спросить его о том, кто та героиня, точнее, что от меня хотят, чтобы я делала. Его сериал не просто другой и провокационный, он откровенный и основан в том числе и на сексе, а я не могу. По крайней мере, вот сейчас, на данном этапе своей жизни я точно не смогу имитировать с кем-либо секс на камеру. Если героиня задействована в подобных сценах, то это точно не для меня и не моё. Но я совершенно не знаю, какими словами спрашивают у режиссёра или агента, или у кого-либо ещё, не нужно ли будет изображать любовь и обнажаться в рамках роли. Может, для этого и нужен агент. Чтобы он мог всё узнать сам и потом просто озвучить своему клиенту максимальное количество деталей о предполагаемой работе. Вероятно, мне предстоит разбираться в процессе.

- Да, пришлю.

- И когда мы с вами сможем встретиться? Вам хватит двух-трёх дней, чтобы прочитать и всё обдумать?

- Да, я постараюсь прочесть за три дня, но понимаете, прямо сейчас я нахожусь не в Лос-Анджелесе, но я могу прилететь, - хотя не знаю, какой будет реакция Эдварда, и захочет ли он оставаться тут, если я уеду домой. - К концу следующей недели это вполне возможно.

- Я бы и сам не хотел откладывать нашу встречу, но, если вы с Эдвардом, может быть, вам сначала обсудить всё с ним? Я немного в курсе, где вы можете быть, и могу подождать чуть дольше.

- На самом деле да, я бы хотела сначала поговорить с ним, - редкий случай, когда я рада, что кому-то вне семьи известно, где я предположительно нахожусь. Сама я бы ни за что не смогла намекнуть о личных обстоятельствах, которые немного затрудняют моё немедленное возвращение в Америку. - Мне вам перезвонить или лучше написать?

- Лучше написать. У вас будет моя электронная почта. Можете писать в любое время и задавать любые вопросы, какие возникнут. До свидания, Изабелла.

- До свидания.

Он отключается сразу же, как я договариваю. И что всё это только что было? Эдвард предоставил режиссёру материалы, и теперь ему кажется, что я подхожу? Я смотрю на экран телефона, открыв список вызовов, и жму на номер, чтобы составить и отправить сообщение, но не решаюсь сделать это вот так сразу. Я только пишу свой адрес, а дальше просто стою, прислонившись к сушильной машинке. Я и «Эйфория»? Как это будет? Как это возможно? Там Зендея и другие популярные у молодёжи актёры. Представляю, как Эдвард скажет, что многие из них стали таковыми как раз благодаря сериалу, и потом на них посыпались различные предложения, и будет прав. Я сажусь на корзину для белья, стоящую тут же, и отправляю сообщение, в то время как на лестнице чуть слышно скрипит одна из ступенек. Эдвард спускается ко мне и, подойдя, видит, что я так и держу телефон в руках.

- Белла. Что-то случилось? Кто звонил?

- Сэм Левинсон. По-моему, он всерьёз хочет, чтобы я снялась у него в сериале.

- Он всё-таки позвонил. Круто же. А ты не рада?

- Я пока не поняла. Он сказал прислать ему адрес почты, чтобы он мог прислать сценарий.

- Так. И ты отправила?

- Да, только что.

- Тогда почитаем твой сценарий и решим, то есть ты решишь, - просто говорит Эдвард так, как будто это не будет всего лишь второй сценарий в моей жизни. - Представь, ты согласишься и будешь слать мне селфи со съёмочной площадки в каких-нибудь коротких топиках и юбках, и это поможет мне дожидаться тебя домой.

- Ты не торопишься ли случаем? Я ещё ничего не читала, не говоря уже о том, чтобы подписывать. Но я думаю, что, может быть, если я прочту за пару-тройку дней, и меня ничего не смутит, то я могла бы полететь в Лос-Анджелес для встречи с Сэмом, а ты можешь ещё остаться. И я могу сходить на встречу по поводу сценария Брейди, если ты окончательно договоришься, - отвечаю я, откладывая телефон на крышку машинки. - Как ты мог знать, что он непременно позвонит? А если он позвонил только из-за того, кто я тебе?

- Интуиция, и нет, он позвонил из-за того, кто ты. У него там столько юных дарований, наверняка он не прочь заиметь ещё одно. А я не против, если ты уедешь чуть раньше. Если тебя ничего не смутит, - Эдвард поднимает руку и прикасается к моей шее, когда оказывается настолько близко, что мои коленки соприкасаются с его ногами. - Кстати, что ты имеешь в виду, что могло бы тебя смутить?

- Некоторые аспекты роли, разумеется.

- Секс? - шепчет Эдвард, слегка целуя меня. Я дотрагиваюсь до него, когда это происходит, до рукава его рубашки и чувствую смятение и растерянность. Мне уже хватило разговоров с ним и Элизабет на тему того, что они не видели интимные части тела друг друга, и я не горю желанием обсуждать подобное применительно ещё и к себе. Тем более в доме, где присутствуют много людей, и да, они не прямо здесь и ничего не услышат, но сначала ушла я, а теперь ещё и Эдвард. Со стороны это может выглядеть весьма красноречиво, особенно если мы пробудем тут ещё несколько минут. - Там нет ничего такого, поэтому ты не смутишься, уверяю. Я достаточно понял из того, что говорил Сэм, да и он понял, какая ты, и не предложил бы тебе подобное.

- А какая я? Мне что, нельзя предлагать такие роли?

- Можно. А ты сможешь ощущать не мои, а чужие прикосновения и делать вид, что они желанны для тебя? Это будет по-настоящему. Не притворством. И всё остальное ты тоже сможешь делать? Только представь, - Эдвард немного раздвигает мои ноги, и его левая рука скользит всё выше и выше по коже, начиная с колена, по внешней стороне бедра, и пальцы словно оставляют после себя ожоги. - Это не я буду так тебя касаться, не я буду с тобой, и не я поцелую тебя вот так, - Эдвард целует меня уже не слегка, не едва-едва, а сильно, возбуждающе прижимаясь телом и поглаживая меня по ноге. - Ты сможешь вот так?

- Нет. Наверное, нет. Но ты бы спокойно отнёсся, если вдруг?

- Я бы понимал, что и в твоём случае это тоже работа, но нет, я был бы далёк от спокойствия. Я бы вообще не хотел об этом говорить и знать, когда у вас там всё будет, потому что, зная, мне было бы невозможно не думать, как у вас там всё происходит. Не прикоснётся ли он грубо, не сделает ли грубо другие вещи... Я тебя люблю и не желаю даже думать об этом.

- Эдвард, - его имя доносится от лестницы голосом Эсми. - Томас хочет играть. Где вы там?

- Сейчас придём, мам.

Мы поднимаемся наверх, и вынужденно мне тоже приходится участвовать в игре в догонялки, даже сидя на стуле, потому что Томас использует моё место в качестве домика и либо забирается под стул, либо подбегает ко мне, и так до тех пор, пока Александра не велит ему собираться. Отвлёкшись на маму, он оказывается схваченным Эдвардом, который позже помогает ему со свитером, натягивая его на вспотевшего от беготни мальчика. Вслед за Александрой и её семьёй начинают собираться домой и самые старшие члены семьи, для которых Эдвард вновь вызывает машину, способную вместить сразу всех. Нас снова остаётся четверо, и, пока Эдвард прибирается на кухне вместе с мамой, я нахожу у себя на почте присланный сценарий с краткой информацией о моей предполагаемой героине, которая переходит учиться в школу и кажется всем мрачной, но потому и вызывающей желание узнать, кто она такая и откуда.

- Я принёс чай. Сэм прислал сценарий?

- Да, - я поднимаю голову, когда Эдвард входит в комнату и протягивает мне бокал. Бокал, похожий на его любимый, не идентичный, но примерно с тем же рисунком морских волн и немного мрачного неба. Я купила его, спросив у миссис Каллен, где она приобретала предыдущий, умолчав разве что об истинной сути произошедшего с оригиналом, через несколько дней после нашего приезда. Эдвард думал, что я хочу просто посмотреть на посуду в небольшом магазинчике в крытом торговом комплексе, и остался ждать снаружи, а я вышла с бокалом. Эдвард обнял меня сильно-сильно, когда стащил крышку с коробки. Должно быть, сейчас он забылся, раз протягивает мне бокал, претендующий на то, чтобы стать любимым. - Не тот бокал. Это твой.

- И какая разница?

- Он твой. Разве ты не должен хотеть ни с кем им не делиться?

- Ну что за чушь. Знакомым я бы не дал, но ты моя женщина. Бери и пей. И давай я хоть одним глазком посмотрю, что у тебя там.

Мы смотрим вместе, но понимаем только то, где мои реплики. Всё остальное зашифровано так, что не подкопаться, ведь герои, с которыми контактирует и общается мой возможный персонаж, обозначены просто цифрами. От одного до четырёх. Информативно, ничего не скажешь. Ни полного сценария, как было с фильмом, ни имён персонажей. Стопроцентная таинственность. И самый быстрый способ почувствовать себя Томом Холландом в юбке, который спойлерил всякое в интервью насчёт фильмов Марвел. Тем не менее, значительно за всё время ознакомления с материалом меня так ничего и не смущает, и, поскольку Эдвард не против, я вылетаю в Лос-Анджелес без него, но с его ключами от дома и устной договорённостью, что он прилетит четвёртого или пятого числа. Это означает, что, будучи одной, мне предстоит не только встретиться с Сэмом, но ещё и с женщиной-редактором, рассматривающей сценарии, которые поступают в Warner Bros., можно сказать, с улицы. Я понимаю, что всё это важные встречи, и накануне первой из них, собравшись с духом, звоню Саманте. Я никогда ей не звонила, у меня и повода-то не было, но теперь мне вроде как нужен какой-нибудь подходящий для деловых встреч костюм. Лучше всего, наверное, юбочный. Юбка и пиджак. Саманта отвечает сразу, хотя номер-то мой ей незнаком.

- Да. Я слушаю.

- Здравствуйте, Саманта. Это Изабелла, я...

- Девушка Эдварда. Я узнала тебя по голосу, - мне становится чуть легче в тот же миг, как она отвечает вот так серьёзным и деловым тоном. Было бы жуткой неловкостью объяснять всё сначала и, раз уж на то пошло, упоминать Эдварда для более скорого прояснения ситуации. - Он писал, что ты можешь позвонить. Тебе нужна помощь?

- Да, небольшая помощь. Я хотела бы взять на время пиджак и юбку. Обычные пиджак и юбку. Понимаю, что может быть проще найти что-то экстравагантное, но я...

- Нет, мне проще найти как раз что-то обычное для девушки вроде тебя. Экстравагантное подходит не всем, но не все это понимают и нередко просят у меня именно то, что им не идёт, просто чтобы убедиться, что я была права. Но мы отвлеклись. К какому дню и часу тебе нужно?

- Завтра. У меня встреча с режиссёром «Эйфории» в три. Это долгая история. Заодно вы можете забрать платья.

- Поняла. Хорошо. Я могу подъехать примерно без пятнадцати два и подвезти тебя потом, если хочешь. Ты будешь дома у Эдварда? Он же ещё в Англии?

- Да, там, - говорю я, - и я буду дома, да.

- Тогда увидимся завтра. Я сейчас немного тороплюсь, поэтому больше говорить не могу. До свидания, Изабелла.

- До свидания, и спасибо.

Эдвард звонит мне перед своим сном, как и всегда в эти дни. У нас с ним договорённость, учитывающая разницу во времени. Я звоню ему, когда просыпаюсь, а он наоборот, готовясь засыпать. Это нелегко, это труднее, чем я предполагала, что будет, хотя речь всего лишь о нескольких днях. Что же будет потом, если дни превратятся в недели и долгие месяцы?

- Привет.

- Привет, - мы традиционно говорим по видеосвязи. Я сижу за барной стойкой на кухне, а Эдвард лежит в кровати за тысячи километров отсюда, обнажённый до той степени, насколько камера позволяет видеть его тело. Эдвард держит телефон на расстоянии вытянутой руки, и в то время, как она немного подрагивает, я замечаю часть одеяла, прикрывающую самый низ живота. - Как… - я перевожу взгляд к лицу Эдварда, - как дела? Собираешься спать?

- Нормально. Хоть я и жутко скучаю по тебе и твоему тёплому телу рядом. И могу и отложить отход ко сну, если ты чего-то хочешь, как и я, - произносит Эдвард интимно звучащим голосом, от которого меня словно охватывает судорога. - На тебе моя майка, Белла, и на тебя так красиво падает свет из окон, что я не могу не думать о том, что бы сделал с тобой, если бы был сейчас там.

- Скажи мне, Эдвард, - я отвечаю ему сразу, понимая, к чему он клонит, осознавая, что у меня никогда такого не было, но от его голоса, от его слов и того, что он так близко, как только может быть, низ живота охватывает приятное томление, и я не хочу отказываться от столь волнующих ощущений. Ни сейчас, ни когда-либо потом. - Скажи, что мне делать.

- Иди в комнату и ляг на кровать.

Он просит одновременно и нежно, и требовательно, и, волнуясь, но не беспокоясь, я слезаю со стула и направлюсь в сторону спальни. В первую ночь после приезда спать в кровати Эдварда без него вызвало во мне острое ощущение пустоты, оторванности от него, и стало легче, лишь когда я достала его майку и положила рядом с собой, касаясь до самого наступления сна. Теперь я ещё и хожу в ней, чего не делала прежде. Ни разу за все месяцы я не надевала вещи Эдварда вот так, на постоянной основе. Я ложусь по центру кровати и вытягиваю руку с телефоном над собой.

- Хорошо. Я пришла. Хочешь, чтобы я сняла майку?

- Определённо, - понижая голос, шепчет Эдвард, смотря на меня выразительно после того, как лениво моргает, и добавляет, - но только если ты хочешь того же, Белла. Иначе не надо, как бы сильно мне не хотелось.

Молча я просто стягиваю вещь и остаюсь почти обнажённой, не считая трусиков, надетых на мне. Эдвард скользит глазами вниз по моему телу к груди, и я слышу его голос спустя короткое мгновение после собственного вдоха.

- Я так люблю твою грудь. Коснись её, я хочу посмотреть.

Я касаюсь, немного сжимая. Я не умею всё это, совсем, но продолжать и не останавливаться меня подстёгивает взгляд Эдварда. Когда я смотрю на него, он неизменно смотрит на меня и в определённый момент, по-моему, также касается себя. Вне зоны обзора камеры, там, где я не вижу, но, помедлив, я направляю руку вниз, минуя живот, чтобы дотронуться подобно Эдварду.

- Белла.

- Ты же тоже делаешь это с собой? - это не он, это мои пальцы, и физически здесь есть лишь я, но я смотрю на него через экран, стараясь даже не моргать, пока это не становится невыносимым. - Ведь так, да? Ты представляешь меня рядом?

- Да, - застонав, отвечает Эдвард. Он поворачивается на бок, и благодаря смене им положения я во всех подробностях наблюдаю, как его рука, сжавшись в кулак, движется вверх-вниз от основания до кончика, слышу влажные звуки от соприкосновения кожи с кожей и могу себе представить, насколько скоро он кончит. - Мы сможем сделать всё одновременно? Постарайся представить, что я с тобой, что это мои пальцы двигаются внутри тебя, что это от моих прикосновений ты кончишь абсолютно в любой момент. Ты можешь это представить, Белла? Я бы сжал твой сосок зубами, чтобы кончить вместе. Обхвати его пальцами, Белла, - я касаюсь ещё и груди, потирая и сжимая, прежде чем сильнее надавить там, внизу. - Да, вот так, малышка.

Чувства и ощущения в каждой клеточке тела, распространяющиеся под кожей от точки меж моих ног, заполняют меня всю, не оставляют ни шанса выдержать пытку сексуально-откровенно словами и тоном, и я переживаю самый яркий экстаз в своей жизни, который только доставляла сама себе. Не при Эдварде, но я хотела и раньше, но получалось безрезультатно. Сейчас же я дышу так, будто таскала тяжести долгое время, и не могу открыть глаза, нахожусь просто не в силах, дрожа от нового вида удовольствия. Я опускаю телефон, чтобы не уронить, и лежу голая и покрывшаяся испариной, и в этот невероятный миг весь мой мир состоит лишь из звуков. Звуков того, как прерывисто дышит Эдвард, и как он двигается там, перемещается по кровати, и как зовёт меня по имени.

- Белла.

- Я не думала… - я приоткрываю глаза, - не думала, что у нас случится вот это, когда я позвоню.

- И я не планировал. Но ты так на меня посмотрела. Ты когда-либо раньше занималась сексом по телефону?

- Нет. Мне не хотелось. Наверное, даже нам обоим не хотелось. Не было необходимости. Джейк словно остерегался того, что мои родители будут думать о нас с ним в таком ключе слишком часто. Он был…

- Робким?

- В каком-то смысле да, он был робким.

Отвечаю я довольно спокойно. Здесь нечего скрывать. Джейк был не особо решителен, когда дело касалось секса. Я не заканчивала что-то, что начал он, ни единого раза, потому как он так или иначе всегда меня удовлетворял, но я хотела большего. Я хотела совершенно другого человека, и так не смогло бы продолжаться всю жизнь. Особенно из-за того, сколько раз мысли об Эдварде совсем некстати проскальзывали в моей голове, и дело не в том, что я думала про него, намывая посуду или убираясь. Подобное точно некстати, когда ты занимаешься любовью с действующим на тот момент парнем.

- И вы всегда делали это только в твоей кровати?

- А сам ты как думаешь? - я прикрываюсь майкой, прежде чем потянуться и перехватить телефон надёжнее. - Я жила с родителями, но, даже если бы не жила, ему до тебя далеко. А ты, конечно, занимался.

- Сексом по телефону? - в ответ задаётся вопросом Эдвард. - Да, разумеется, только что с тобой, и это было восхитительно. Хоть теперь мне и нужно снова идти в душ и стирать полотенце.

- Я имею в виду, до меня.

- Хочешь, чтобы я ответил откровенно? Наверняка хочешь. Да, занимался. Но не в последние годы. Не в недавних отношениях. Раньше, гораздо раньше. Я уже всё забыл. Это было очень давно. Теперь моя жизнь связана с тобой. Все её аспекты, понимаешь? Все-все. Я тебя люблю, Белла.

- И я тебя люблю, Эдвард.

- Это очень хорошо. Я тут думал, наверное, я не буду звонить тебе завтра, когда у меня наступит поздний вечер. Ты позвони сама, как закончится встреча. Учитывая разницу во времени.

- Да, я и сама хотела сказать об этом. Как мне себя там вести?

- Обычно, - безмятежно отвечает Эдвард, лишь слегка хмурясь при взгляде на меня. - Тебе прислали сценарий, значит, в тебе уже заинтересованы и хотят, чтобы ты согласилась, ну а если ты переживаешь о том, как согласовать гонорар, то когда предлагают десятки тысяч, можно легко повысить ставку ещё тысяч на пять-десять, и противоположная сторона согласится, но накинуть сверху ещё сотни тысяч при гонораре в миллионах продюсеры обычно уже не готовы. Если честно, непосредственно там ты бы просто могла молчать, будь у тебя агент, чтобы обсудить с ним всё перед встречей и доверить её проведение ему. Когда мы этим займёмся?

- Уже не сейчас. Я пойду так, как есть, одна, и пусть всё будет, как будет.

- Тогда приятных снов, Белла.

- И тебе приятных. До завтра, Эдвард.

На следующий день мы разговариваем, как обычно, поутру, а потом незадолго до приезда Саманты. Эдвард желает мне удачи, напоминая, что будет ждать моего звонка, а если я не позвоню до половины первого ночи по его времени, тогда он свяжется со мной сам. Я отвечаю, что позвоню, прежде чем направляюсь открыть ворота и дверь для Саманты. Она привозит с собой не только костюм, но и две блузки на выбор на случай, если мне нужно, и, хотя у меня есть вполне подходящая блузка, я не отказываюсь одолжить одну. Благодаря услуге Саманты не требуется много времени добраться до здания, в котором Сэм назначил встречу. В нём много офисов, целое бизнес-здание, на первом этаже которого мне указывают подняться на одиннадцатый, где меня также встретят. Пол, стены и потолок в вестибюле отделаны мрамором, и я стараюсь контролировать каждый свой шаг, чтобы ненароком не поскользнуться в своих чёрных туфлях, несмотря на их надёжный каблук. Высокоскоростной лифт быстро поднимает наверх меня и других людей, выходящих раньше, и когда мне приходит время выходить, я оказываюсь в не менее скромной обстановке. Брюнетка в возрасте за тридцать, представляясь, как Пенелопа, провожает меня в приёмную с уютными диванами.

- Я дам знать мистеру Левинсону, что вы приехали, и позову вас. Хотите пока кофе или что-нибудь ещё?

- Чай, если можно. Зелёный.

- Одну минуту. И ваш агент уже здесь.

Агент? Нет у меня никакого агента. Но Пенелопа уже уходит к своему столу, а я, поворачиваясь, вижу Линдси сидящей на одном из диванов. Что она здесь делает? Это её имела в виду помощница? В любом случае я соблюдаю правила вежливости.

- Здравствуйте.

- Добрый день, Изабелла.

- Зачем вы здесь?

- Эдвард попросил приехать и присутствовать. Мы все знаем, что вы вряд ли знакомы с искусством деловых переговоров. Мы это все мы. Вы, я и Эдвард.

- Он так и сказал?

- Нет. Так он не говорил. Насчёт мыслей утверждать не берусь, их мы не затрагивали, - отвечает Линдси, кивая на диван, который достаточно длинный, чтобы вместить не только меня, но и ещё человека два. - Садитесь. Я не такая страшная, какой кажусь.

- Послушайте, Линдси, - я опускаюсь фактически с самого края сидения, но прежде, чем сделать это, поправляю юбку во избежание складок, и вдыхаю глубоко-глубоко. - Я вас услышала, и да, я, что называется, чайник в том, о чём мы тут разговариваем, но не я просила вас приезжать.

- И?

- И я думаю, что вам не нужно тратить на меня своё время. Вы агент Эдварда. Мне вы ничем не обязаны, и очевидно, что вы не в восторге от моего появления в его жизни.

Я смотрю, как мне приносят чай и аккуратно ставят на столик чашку с кипятком и отдельно блюдце с пакетиком и сахаром. Линдси поворачивается в мою сторону, слегка покачивая головой.

- Вот к чему всё это, Изабелла? Да, ты пытаешься казаться уверенной в себе в разговоре со мной и мне подобными, и это большой плюс, я признаю, но раз уж у нас такой честный разговор, то я скажу, что не обязана любить ни тебя, ни прежних девушек Эдварда и даже его жену, ты это будешь или не ты. Это он должен её любить, а я не подруга, чтобы встречаться даже с ним хотя бы раз в неделю где-то за ланчем и узнавать последние новости про детей, не заболел ли кто, и что там на работе. Я профессионал, и нас объединяет лишь работа. И я здесь не за бесплатно.

- А за сколько? - подумав, спрашиваю я. Я хочу знать. Мне важно знать, в какую сумму меня оценивают. Сколько Эдвард заплатил, чтобы Линдси приехала, несмотря на всю антипатию ко мне. Сколько стоит купить то, что, казалось бы, не продаётся.

- То, за сколько я здесь именно сейчас, с тобой, наше с Эдвардом личное дело, пока он не скажет тебе сам. Агентство не претендует ни на какие заработки, которые Эдвард находит без нас, и твой гонорар от сериала, если ты подпишешь контракт, также не имеет ко мне никакого отношения, но, если ты в принципе против моего присутствия, звони Эдварду, решайте всё вдвоём, и тогда я уйду, но до тех пор я действую в соответствии с тем, кто мой клиент.

Я наклоняюсь, чтобы взять чашку правой рукой, а левую опускаю на сидение. Я пью чай глоток за глотком, так думается легче, по крайней мере, когда есть над чем думать, но сейчас я не могу сказать, что мне предоставили пищу для размышлений. Эдвард мог заплатить как пять, так и десять тысяч или больше, но всё связанное с тем, что он в любом случае сколько-то да заплатит или уже заплатил, не желает укладываться в моей голове.

- Хорошо. Допустим. Но я всё равно не понимаю, чем вы мне можете помочь.

- Прочитать контракт, мелкий шрифт тоже, если он там есть, и скорректировать сумму в твою пользу. Ваш фильм выйдет до конца следующего года, скорее всего, раньше сезона, который Левинсон только начнёт снимать. Если фильм окупится, и всё сложится хорошо и для тебя, потом ты сможешь просить больше, но иногда нужно думать на перспективу, - отвечает весьма подробно и детально Линдси. - Если захочешь и решишь сотрудничать со мной, как с агентом, с тобой мы можем договориться на семь процентов твоих доходов по контрактам, подписанным при участии агентства.

- Зачем вам это, Линдси?

- Эдвард считает, что у тебя есть перспективы. Я склонна ему верить. Он нередко бывает прав, когда прогнозирует чей-то успех через несколько лет.

- Разве по вашему мнению он сейчас объективен?

- Да, - говорит Линдси и смотрит прямо на меня вопросительным взглядом. - А ты так не считаешь? У вас… чувства, но мыслит он рационально, как и всегда. Если бы это изменилось, я бы поняла. Это не тот случай, когда эмоции начисто заслоняют разум и отключают голову. Ты подумай над моим предложением, Изабелла, и тогда при необходимости мы возобновим наш разговор.

Я делаю ещё только глоток чая прежде, чем в приёмной из своей двери появляется Сэм и приглашает пройти меня внутрь, и, по-видимому, он знает, и кто такая Линдси, потому что здоровается с ней без намёка на то, что вообще без понятия о её личности.

- Здравствуйте, Изабелла. Простите, что заставил ждать. Проходите в кабинет. Как ваши дела, Линдси? Неожиданно вас видеть. Я думал, Изабелла приедет одна.

- Сомневаюсь, что даже в таком случае вы были бы только вдвоём. Сколько ещё человек за этой дверью, не считая вас?

- Продюсер и продюсер. Два продюсера, - смотря на меня, отвечает Сэм. Может быть, будь я одна, мне бы он и не сказал, а Линдси спросила и получила чёткий ответ. Я начинаю видеть, что её присутствие, возможно, имеет смысл. - Я бы, конечно, предпочёл, чтобы их не было, но сами понимаете… Прошу, после вас.

Я захожу в кабинет первой и вижу двух мужчин по другую сторону стола. Им точно за сорок, и мне не следует бояться или думать нехорошее, но если бы я осталась с ними наедине… Линдси садится в кресло, и я тоже опускаюсь в то, что слева, размещая сбоку свою маленькую чёрную сумочку. Сэм представляет мне продюсеров, Кевина и Харрисона, и потом, откинувшись на спинку стула, говорит:

- Если у тебя возникли какие-либо вопросы после прочтения, то мы можем обсудить их прямо здесь и сейчас. Мы готовы ответить на любой вопрос.

- Вы предпочитаете, чтобы я просто выучила свои реплики и произносила всё так, как написано?

- Да, Изабелла, так и есть. На площадке сериала мы стараемся импровизировать по минимуму и придерживаться сценария. Тебе же самой будет проще в своих сценах.

- Хорошо, - я киваю. - Тогда у меня есть ещё только один вопрос. Я читала внимательно, но так и не нашла сведений о том, какого цвета волосы у моей героини. Для меня это важно, потому что не так давно я перекрашивалась для роли в блондинку, и сейчас цвет моих волос не совсем естественный, и я хотела бы знать, потребуется ли мне вновь повторять подобный опыт.

- Это интересный вопрос, который мы, откровенно говоря, не обсуждали, - отвечает мне Кевин. - Вообще-то я даже не обратил внимания, когда читал готовый сценарий. А вы наблюдательны. Но я думаю, что краситься снова не потребуется. Мы щадим своих актрис и не считаем такие перемены важнее сюжета. Ты согласен, Сэм?

- Да, бесспорно. Давайте поговорим о контракте, если других вопросов больше нет.

Харрисон придвигает ко мне два экземпляра, очевидно, по одному для каждой стороны, и я начинаю читать, но мгновением раньше один из них берёт в правую руку Линдси, сразу переворачивая на вторую страницу и обращаясь точно к продюсерам ещё спустя миг.

- Двадцать пять тысяч?

- Изабелла начинающая актриса, и она не член ассоциации актёров, но мы оценили один съёмочный день так, как если бы она входила в неё, причём не по минимальной ставке, и мы рассчитываем снять все сцены с её участием в течение десяти дней, - произносит Харрисон, водружая руки на стол до локтевого сгиба. - Вы не согласны, Изабелла?

- Две тысячи пятьсот за день? И десять дней?

- Совершенно верно. Если не будем укладываться по времени в течение дня, или потребуется больше дней, то и это тоже оговорено. И не мелким шрифтом. Каждый час сверх смены триста долларов. Мы ничего не скрываем. Читайте, сколько будет нужно.

Я начинаю с самого начала, краем глаза видя, что Линдси переворачивает лист на первую страницу. Становится тихо, если не считать звуков смены позы, производимых мужчинами по ту сторону стола. Все пункты мне вполне понятны и в большинстве своём не отличаются от того, что было в контракте по фильму. Только тогда я была одна, мне никто не мог посоветовать или разъяснить детали, но сейчас могут.

- Мы можем остаться вдвоём на пару минут?

- Разумеется. Почему нет? Мы выйдем.

Так говорит Сэм и встаёт, по-моему, к неудовольствию своих коллег. Но они тоже поднимаются и выходят вслед за ним. Линдси поворачивается ко мне, отодвигая контракт в сторону.

- Что думаешь?

- Что думаете? - я спрашиваю Линдси, а она меня. - По-моему, здесь действительно всё прописано, как они и сказали.

- Две тысячи пятьсот в день не так и плохо. У тебя не главная роль, но по статистике минимальная оплата труда актёров телевидения второго плана может быть и меньше раза в два. Я говорю не об актёрах с карьерой длиной в десятки лет. Если чувствуешь, что твоё отношение к роли и всему происходящему не изменилось, и финансово тебя всё устраивает, то соглашайся.

- Я всё-таки не Зендея, и, возможно, у меня даже нет с ней совместных сцен. Меня устраивает.

К моменту возвращения Сэма и продюсеров я подписываю оба экземпляра, те готовые лежат на столе, и, кажется, это не в малой степени удивляет непосредственно Кевина и Харрисона, но не Сэма. Сэм пожимает мне руку и говорит, что меня будут держать в курсе по поводу примерок и подгонки костюмов, а также что он хотел бы прогнать со мной все мои сцены где-нибудь через пару недель.

- Хорошо. Без проблем. Я буду здесь и готова к встречам в любое время, когда вам будет удобно.

- Замечательно. Не сомневаюсь, что наше сотрудничество будет плодотворным.

Попрощавшись, мы с Линдси покидаем офис и направляемся к лифтам, где она нажимает на кнопку вызова, пока я поправляю сумочку на плече.

- Ты довольна, но просто о многом думаешь? Или остались сомнения?

- Нет, не остались, но всё будет по-другому. Знаете, другие люди, которые...

- Да, получают больше, трудятся больше десяти дней и известнее тебя, но и ты не забывай, что когда-то они тоже были никем, даже если окажется, что они забыли, и они знамениты не дольше Эдварда. И моё предложение всё ещё в силе.

Линдси ступает в лифт, когда его двери открываются на этаже, выпуская несколько человек, и я также захожу внутрь. Панель с цифрами этажей ближе ко мне, я нажимаю на предпоследнюю кнопку, потому как последняя соответствует цокольному этажу, и лифт начинает спускаться вниз.

- Я ценю ваше предложение, но не вызовёт ли это некий конфликт?

- Конфликт из-за Эдварда, потому что вы встречаетесь? К моей работе отношения этого не имеет. Можно попробовать, а если не сработаемся, то я не единственный агент в Голливуде, как ты должна знать и понимать.

- Да, я знаю. Если я преимущественно не против, то нужно же подписать контракт?

- Будет нужно, когда его подготовят. Но ты всё тщательно обдумай. Контракты у нас, как правило, годичные, а за преждевременный разрыв придётся заплатить, - лифт останавливается на первом этаже. - Ты нормально доберёшься домой? Я на машине, но тебя не подвезу. Надо быть в офисе, а Эдвард обосновался далековато. Но я могу вызвать тебе машину.

- Спасибо, Линдси. Я буду признательна. Но только я бы сначала заехала ненадолго к подругам. Это в южной части города.

- Хорошо. Я позвоню и скажу, что это просто заезд, и тебя там подождут. Если это недолго.

- Да, недолго.

Линдси уезжает, а я остаюсь ждать автомобиль. За мной приезжают быстрее, чем, думаю, было бы в случае с такси, и в скором времени я уже отпираю дверь квартиры, в которой раньше жила. Мне хочется поделиться новостями лично, и, войдя, я направляюсь в комнату на звуки работающего телевизора, но вижу то, что совсем не должна. Розали с каким-то парнем, с которого она как раз стаскивает футболку, прежде чем снова начать его целовать. Но он замечает меня, когда я уже отворачиваюсь, и отстраняется от неё. Роуз тоже видит меня и молниеносно покидает кровать, довольно растрёпанная и запыхавшаяся.

- Белла. Что ты здесь делаешь?

- И тебе привет. А что делаешь ты? Кто это?

- Водитель, - водитель? Докатились. Так это вроде называется. - То есть Эммет. Так откуда ты?

- Я говорила, что заеду, помнишь? После своей встречи.

- Ох чёрт. Извини. Я помню. Ты подписала?

- Да.

- Круто. Поздравляю, - Розали так сильно обнимает меня, загораживая собой своего парня, однако я отлично вижу, как он наклоняется за своей майкой, и насколько у него мускулистое телосложение. Водитель. Где она только могла его встретить? Он вполне ничего собой, насколько я могу судить, уже давным-давно ни в ком не заинтересованная, руки, ноги на месте, и волосы тоже, но... Она отодвигается и говорит, указывая на него. - Эммет, это Белла, моя лучшая подруга, как и Элис. Белла, это Эммет, и мы встречаемся.

- Здравствуйте, Белла. Приятно с вами познакомиться, Розали много о вас рассказывала, - Эммет слегка переступает на месте, высокий, но не выше Эдварда. - Розали, я, наверное, пойду, а ты позвони мне позже, хорошо?

- Хорошо. Да. Я тебя провожу.

- До свидания, Эммет.

- До свидания.

Пока они прощаются за дверью квартиры, я подогреваю себе чай и наливаю воду в бокал, засовывая туда пакетик. Розали заходит на кухню через несколько минут и сразу начинает говорить:

- Он водитель, но не городского такси или автобуса, ему двадцать семь, и я действительно влюблена.

- А чего он тогда водитель? Катафалка?

- Белла, - Розали бросает на меня укоризненный взгляд. - Не катафалка, нет. Помнишь, когда я делала тебе макияж для премьеры и приезжала, как и уезжала, с водителем? Эммет был тем, кто отвозил меня домой.

- Ясно, - я наблюдаю, как подруга садится напротив, но не с чаем, а размешивая кофе. - Значит, он развозит знаменитостей или других богатых господ. Что ж, это, наверное, оплачивается лучше, чем труд водителя общественного транспорта, но ты уверена и готова ко всему? Представь, поздний вечер, а он всё ещё не дома, ждёт у какого-нибудь ресторана или бара, когда закончится афтепати, чтобы отвезти домой красивую актрису, а вдруг она слегка перепила... Ты сможешь не думать всякое?

- Но твой вообще с ними... То самое.

- И я никогда не говорила, что мне понравилось наблюдать за ним с Элизабет после всего увиденного на экране. Давай, пожалуйста, сменим тему. Где Элис?

- Я попросила её погулять, пока Эммет здесь, но слегка потерялась во времени. Мне казалось, твоя встреча позже. Кстати, мы с Элис выбрали квартиру. Я дам тебе адрес.

- Супер. Она вам понравилась-понравилась?

- Очень. Но она двухкомнатная, это же ничего?

- Я спрошу у Эдварда, и мне, кстати, пора, - слегка неохотно говорю я. - Автомобиль не уехал, а Эдвард ждёт моего звонка. В Лондоне уже почти ночь.

- Эдвард ждёт звонка. Ну да, ну да, ну да. Я шучу. Иди уже. Я передам Элис привет.

Розали протягивает мне визитку с номером риэлтора и адресом квартиры на обратной стороне, и я покидаю бывшее место обитания, возвращаясь домой. В Лондоне уже первый час ночи завтрашнего дня, когда я только-только набираю Эдварда. Он наверняка уже в кровати, как я думаю, пока не вижу его сидящим на диване в зоне кухни при свете подсветки оттуда, приглушённом расстоянием.

- Привет. Ещё не спишь?

- Привет. Нет, жду твоего звонка. Вот дождался, - он выглядит задумчивым и словно зажатым, что кажется мне обусловленным лишь тем, что там время уже позднее, и все наверняка спят за исключением его одного. - Как встреча? Всё удачно?

- Да, я согласилась и всё подписала. Сэм был не один, а с двумя продюсерами.

- Ну, это нормальная практика.

- Я знаю, когда я подписывала контракт на фильм, всё тоже происходило в присутствии продюсера, но продюсером-то у нас была женщина. Сегодня же мне сразу же сделалось как-то нервно. Неожиданно было увидеть там Линдси, а потом я даже обрадовалось, что ты попросил её об услуге.

- Ты же не сердишься, нет?

Эдвард наклоняется, хотя до того сидел прямо, и поправляет майку на левом плече правой рукой. Несомненно, нервный жест, и я задумываюсь, что происходит. Не с тем фактом, сержусь я или нет, а с ним самим, с Эдвардом.

- Уже нет.

- Не очень быстро всё закончилось, да?

- Да нет, в принципе быстро. Я ненадолго заезжала на квартиру. Застала Розали с парнем, водителем той машины, которую ты тогда ей вызвал на обратный путь. По-моему, у неё серьёзный роман.

- Серьёзно что ли? С водителем?

- Да. Я пошутила, не водитель ли он катафалка. Сейчас понимаю, что это было странно и не к месту, но тогда просто вырвалось.

- Подумаешь, беда. У меня частенько что-то вырывалось, причём в более неуместные моменты. Про другую квартиру вы не говорили?

- Говорили в контексте того, что они что-то подобрали. Элис не было, но Роуз дала мне адрес и телефон риэлтора. Слушай, что с тобой?

- В каком смысле что со мной?

- В прямом. Ты выглядишь вроде расстроенным. Ты не рад за меня?

- Не говори так и даже не думай о подобном. Давая твой телефон Сэму, я осознавал, что он может предложить тебе роль, и был к этому готов. Дело не во мне, а в тебе. Нам надо поговорить.

- Хорошо, - начало так себе, звучит всё не очень, но не думать же мне сразу о разных плохих вещах, которые могли произойти за эти несколько часов с нашего предшествующего разговора, или которые мог сделать Эдвард. - О чём нам надо поговорить?

- Прежде всего я тебя люблю.

- Но?

- Что но?

- Обычно в книгах или фильмах, да и в жизни тоже подобные фразы продолжаются именно так. Я тебя люблю, но я не влюблён в тебя. Или бывает и другой вариант. Я тебя люблю, но я кое-что сделал, и я хочу быть честным, даже если это означает неминуемое расставание. Или же... Она беременна?

- Кто?

- Жизель.

- Нет, - через экран взгляд Эдварда остаётся сосредоточенным на моих глазах, и он даже не моргает, когда отвечает спустя невероятно короткий и быстрый миг. - Я уверен, что нет. Каким образом то, что я собирался сказать о том, что мне сделали предложение о съёмках, превратилось в разговор про то, не беременна ли от меня моя бывшая? Я даже не желаю называть все причины, по которым это абсолютно исключено.

- Извини.

- Если бы даже вдруг, мы с ней никогда не говорили о детях. Не могу утверждать, что она не хочет, потому что не знаю, но если бы вот так всё случилось с ней или не с ней, я бы, наверное, хотел, чтобы этот ребёнок родился, несмотря ни на что. Но сейчас речь не об этом, - Эдвард снова выпрямляется, откидываясь на спинку дивана. - Мне предложили роль. Надо заменить Ричарда Мэддена, потому что у него что-то там не сходится по графику, и если я соглашусь, то съёмки начинаются в середине января.

- А кто режиссёр?

- Финчер. Я давно хотел с ним поработать, я, конечно, начал читать сценарий, но, по-моему, мне не так уж и важно, что там в нём.

- А что насчёт партнёрши?

- Пока только ищут. Но съёмки далековато. В Новой Зеландии.

- О. Это действительно далековато.

- Да. Не выйдет приезжать домой на выходные или через выходные, как если бы я уехал сниматься в Европу. Там тоже будут съёмки, но только на финальном этапе, - шепчет Эдвард. - Что думаешь?

- Соглашайся, Эдвард. Это то, что тебе необходимо, то, чего ты хочешь, а твои мечты и мои мечты тоже. Ты не препятствуешь мне, и я не собираюсь мешать тебе.

- И мы справимся?

- Мы поймём, когда придёт время.

- Нет, мы справимся, - твёрдо говорит Эдвард. - Это просто несколько месяцев, и ты сможешь приехать, когда у тебя закончатся съёмки. Мы справимся.

Его уверенность, его сильно звучащий голос и серьёзное выражение лица придают мне энергии ответить тем же. Даже если я не уверена и могу только представлять, каково на самом деле будет справляться.

- Да, мы справимся. Я тебя люблю.

- И я люблю тебя, Белла.