Я выхожу из ванной комнаты после мытья рук. Теперь Эдвард уже лежит с гитарой, слегка задевая струны, они производят звук, и он красиво распространяется по воздуху.

- Это резонаторное отверстие, откуда исходит большая часть звука, а круг вокруг называется розеткой, - произносит Каллен, - хочешь подержать?

- Она тяжёлая?

- Довольно-таки, но тебе же не выступать с ней на сцене. Просто возьми, как я раньше, и всё.

Я залезаю на кровать рядом с ним, и, сев, он передаёт мне инструмент, а потом пересаживается мне за спину. Гитара действительно увесистая, а на ощупь гладкая. Я касаюсь корпуса вверху и внизу, наверное, правильным образом, потому что Эдвард не пытается переместить мои руки или что-то подобное. Он лишь указывает на части гитары, последовательно рассказывая мне про гриф и колковый механизм, необходимый для закрепления и натягивания струн, и что покрытую узорами часть именуют накладкой грифа. Слова, произносимые тёплым голосом прямо на ухо, могут и не задержаться в моей голове надолго. В том числе и из-за физической близости с Калленом, а не только потому, что термины сложные в запоминании. Особенно «обечайка». Это фигурная боковая панель гитары. Даже так можно язык сломать. Это одна из частей корпуса гитары наряду с верхней и нижней деками. Тоже не лучше. Нисколько.

- Она дорогая?

- Бывают и дороже. Когда я покупал, она стоила около пятнадцати тысяч. Сейчас не знаю.

- Почему я не видела её раньше?

- Я её берегу. Храню в футляре под замком. Под кроватью. Так спокойнее. Ключ от трейлера есть ещё и у сотрудницы клининга, которая тут убирается пару дней в неделю, пока меня нет. Мало ли что.

- Ты больше не убираешься сам? - повернув голову, спрашиваю я. - Никогда-никогда?

Эдвард убирает руку от меня, потому что она ему нужна, чтобы в волнении взъерошить волосы. Они и так взлохмачены, а теперь становятся совсем растрёпанными. Он мнётся. Будто ему не хочется отвечать и говорить на случай, если мне не понравится услышанное. Но всё, думаю, будет нормально. Я не ожидаю, что он или кто-то ещё на его месте, известный и знаменитый, сам так и моет полы, протирает мебель от пыли или чистит сантехнику. Ему просто должно быть некогда заниматься подобным.

- Убираюсь, но крайне редко. Обычно у меня нет времени, или я устал. Давай попьём чай. Хочешь?

- Да.

Эдвард прячет гитару под кровать, а потом ставит разогреваться чайник, и я вспоминаю про попкорн в своей сумке. Эдвард сразу обращает внимание на шуршание, едва мне удаётся нащупать завязки на пакетах и потянуть их на свет. Он поворачивается и часто-часто моргает. Так мило.

- Это мне?

- Хотел ты, значит, тебе.

- Так это что, вроде как сюрприз?

- Это он и есть, - я кладу пакеты на стол. - Я специально не сказала.

Я слегка подпрыгиваю на месте от ощущения рук Эдварда на теле. Он прикасается столь неожиданно, что меня сразу охватывают мурашки. Особенно много их на коже живота. Мне щекотно, а я, можно сказать, боюсь щекотки.

- Получается, мы оба вернулись не с пустыми руками.

- Получается, что так. И всё-таки отчего ты ушёл оттуда так рано?

- Сделалось скучно. Музыка стала совсем не по мне. Какая-то девушка очень хотела пообщаться и не понимала намёков. Стало быть, всё понемногу сыграло свою роль. Несколько обстоятельств разом. С тобой мне больше нравится, чем там. Хотя мы и собираемся просто есть попкорн, запивая его чаем.

- Мне с тобой тоже нравилось бы больше, нежели на какой-нибудь вечеринке. Я не была на них, но думаю так.

- Ты хотела бы пойти?

- Наверное. Но твои вечеринки и мой гардероб, вероятно, несовместимы между собой.

- У меня есть стилист, - медленно убирая руки и отходя к нагревшемуся чайнику, сообщает Эдвард. К слову сказать, я знаю, и он наверняка знает, что я знаю, поэтому это лишь как подчёркивание факта, вероятно. - Подберём что-нибудь и тебе. У него и клиентки есть, а не только клиенты.

Эдвард разливает чай по двум чашкам и, поставив одну на стол передо мной, садится напротив. Он смотрит на меня, я пытаюсь понять, чего он ждёт и почему ещё не притронулся к попкорну, и обдумываю сказанное, но денег-то всё равно нет. В смысле платья у стилистов, наверное, от разных домов моды, а значит, стоят баснословно дорого, и всё из-за одного раза. Предпочтительнее и проще остаться дома.

- Ты милый, но я не могу себе это позволить. Твоего стилиста и ещё платье. Потребуется несколько твоих гитар, я думаю, чтобы заплатить за всё. Всего тысяч пятьдесят?

- Иногда, но не все платья настолько дорогие. Можем найти что-то красивое по бюджетной цене, и тебе не надо платить в любом случае.

- Уверена, что за всё надо платить. Бесплатно же оно не достанется.

- Я могу взять все расходы на себя, Белла. Для меня это не проблема, - Эдвард добирается до попкорна, пакет шуршит, когда мужские пальцы ловко развязывают его. - О, вкусно. И розовый вкуснее.

- Я рада, что вкусно. Но я не могу позволить, чтобы ты оплатил мне что-то из одежды.

- Это лишь платье, не особняк. Я не пойду по миру. И речь о тебе, а не о ком-то ещё. Ты моя девушка, Белла. Ты купила мне попкорн, я куплю платье. Смотри на всё проще, - просящим голосом говорит со мной Каллен. Кажется, для него действительно имеет значение, сдамся я и соглашусь или нет. Но, может, лучше бы обсудить лимит. - Понимаю, попкорн дешевле, и я... богаче, - богаче, чем я когда-либо стану, - но при необходимости можем остановиться на пятиста долларах, плюс-минус, и достигнуть компромисса.

- Пятьсот долларов?

- Да. Плюс-минус.

- Меня устраивает, я думаю.

- Блеск. Вот и решено. В следующий раз, как меня куда-нибудь пригласят, ты пойдёшь со мной. Как моя девушка, - Эдвард дотягивается до локтевого сгиба моей руки, настолько длинная у него рука. Как девушка. В следующий раз. Он всерьёз полагает, что мы тогда по-прежнему будем вместе? Через несколько недель или месяцев? Он так и будет меня там представлять, если другие станут спрашивать? Это Белла, моя девушка. Или немного по-другому? Это Изабелла, моя девушка. И то, и то звучит прекрасно в любом случае. Я девушка Эдварда Каллена. Сейчас. А дальше будет видно.

С приездом Эдварда съёмочные дни начинают лететь ещё быстрее, и я немного с ужасом думаю о том, что уже в конце недели нам предстоит снимать сцену с первым поцелуем наших героев. Я не знаю, как делать всё это в кадре. Однажды утром мы сидим в гримёрке, и я задумываюсь спросить, что мы будем делать, но спросить не прямо сейчас. Не при Андреа и Джули, конечно. Когда я вновь смотрю на Эдварда, он лишь передвигается на сидении, не глядя в мою сторону, но улыбаясь. Лоуренс заходит в гримёрную, здоровается со всеми и почти сразу приступает к делу. К делу, о котором я меньше всего ожидала услышать.

- Послезавтра мы идём на одно мероприятие. Мы это я и вы оба. Премия восходящим звёздам. Мне предстоит вручить награду актрисе, а в остальном поговорим с людьми о нашем фильме.

- Я тоже нужна?

- Конечно, Белла. У тебя главная роль. Без тебя никуда. Мы с Эдвардом будем рядом, а девушки сделают тебе макияж. Так ведь, Джули?

- Да, сэр, мы без проблем поможем.

- Ещё потребуется платье, - после паузы продолжает Лоуренс, - и тут...

- Я могу помочь, Френсис. Обратиться к своему стилисту и насчёт Беллы.

- Правда? - у Лоуренса приподнимается правая бровь, когда он очень внимательно смотрит на Эдварда и немного на меня. - Ты хочешь помочь?

- А что тут такого? Видимо, мне и самому понадобится костюм теперь, попрошу привезти и несколько платьев для партнёрши. Наверное, подойдёт что-то светлое. Чтобы сочеталось с волосами. И, наверное, ты не захочешь очень длинное. Наверняка Белле и туфли понадобятся, да?

Лоуренс смотрит на меня, будто ждёт, что я отвечу, ведь я вроде должна что-то сказать, но у меня голова кругом. Платье, туфли, вечеринка. Причём серьёзное мероприятие, а не праздник в доме у приятеля. Сомневаюсь, что вот на это всё хватит полтысячи долларов. Я так и молчу, и тогда Френсис обращается ко мне:

- Могу организовать что-то вроде премии. Поговорить с продюсерами. Если тебе нужны финансы. Подумай до вечера и скажи мне, что решила. Увидимся на площадке.

Эдвард переводит взгляд на меня после ухода Лоуренса. Я предполагаю, что мы поговорим лишь потом, быть может, в течение дня, чтобы мне было что ответить Френсису насчёт денег. Сейчас не самое подходящее время, как и место. Эдвард же будто иного мнения.

- Не нужна тебе никакая премия. Я говорил, почему. Я могу и сам сказать Лоуренсу, что мы уже разобрались.

- И почему?

- Потому что мы друзья теперь. А друзья помогают друг другу всеми возможными способами. Какой у тебя размер одежды и обуви? Хотя с одеждой понятно. Скажи про обувь.

Я говорю, и Эдвард уходит, на секунду сомкнув правую руку на моём левом плече, уже будучи у меня за спиной. С его гримом уже закончили. Он оставляет меня наедине с Андреа и Джули. Но это совсем ненадолго. Фактически мы теперь всегда вместе. С утра и до ночи. И так каждый день. Просыпаемся и засыпаем вдвоём, едим, работаем, находимся в одной машине в случае поездок, и иногда в такие моменты Эдвард протягивает руку к моей руке, и занимаемся сексом. Иногда у него, иногда у меня. Некоторые мои вещи есть и в его трейлере теперь. Вроде бы он не против. Я уверена, что если бы был против, то уже сказал бы мне за эти шесть дней. Тем же вечером он возвращается с пробежки в частично мокрой серой майке без рукавов и заходит ко мне без стука. Мне как бы нечего было делать в трейлере Эдварда без него там, и я ушла к себе, в его отсутствие успев пообщаться и с родителями, и с подругами. По сравнению со мной, они все преисполнены большего энтузиазма относительно моего выхода в свет. Ещё бы. Не им же волноваться о возможном взаимодействии со звёздами и хождении на каблуках в течение двух или трёх часов как минимум. Я сказала и про то, что Эдвард поможет с внешним видом, но назвала его по фамилии, а то бы девчонки точно прицепились, с каких пор он Эдвард, а не Каллен. Они спросили, будет ли транслироваться сама премия хоть где-нибудь, но я не знаю ответа, потому что мне было неважно, а теперь я думаю, что там может быть фотоколл на ковровой дорожке, и размышляю о способе его избежать. Наверное, надо приехать самыми последними, чтобы времени осталось только на то, чтобы пройти по ней и оказаться в здании. Как ты думаешь, можно проскользнуть мимо фотографов, если таковые там будут, не фотографируясь? И чтобы Лоуренс не настаивал? Эдвард наверняка не поймёт, что это я такое спрашиваю.

- Так. Либо ты о чём-то думаешь, либо ты не ожидала, что спустя час-полтора я буду выглядеть вот так отвратно, и тебя заботит, как бы аккуратно попросить меня отправиться в мой душ.

- Ты не отвратный, ты просто очень вспотевший.

- Тогда что такое? Кстати, пока я бегал, Саманта, мой стилист, прислала фотографии платьев, которые могут подойти. Она привезёт их все без исключения, но представление о них у тебя уже будет. Туфли выберете завтра. Саманта приедет к вечеру, - Эдвард садится на стул, развернув его спинкой ко мне, водружая руки на неё. - Что молчишь?

- Ты сказал ей про лимит?

- Нет, - Эдвард качает головой из стороны в сторону. - На это мероприятие нужно что-то подороже. Я не могу сказать притащить платье долларов за четыреста пятьдесят, и что туфли мы вообще не рассматриваем. Там встречают по одёжке.

Ему, должно быть, важно, как я буду выглядеть рядом. Мы придём вместе, не вдвоём, с Лоуренсом, и это не свидание, но он Эдвард Каллен, а я буду где-то поблизости всё время или частично. Лоуренс ведь потому и говорил о премии, потому что наверняка также думает подобным образом. Никто не хочет краснеть из-за кого-то. Это нормально. Ничего обидного в том для меня нет. Если им будет неуютно, я с большей вероятностью испорчу вечер.

- Да, наверное.

- Моё желание лучшего для тебя никак не связано со стыдом, пчёлка, - тут же вполне убедительно и голосом, который становится чуть громче, заявляет Каллен. - Ты и в платье из своего шкафа была бы прекрасна, но я не управляю мнением других людей, и мне бы не хотелось, чтобы кто-то думал, что ты выглядишь недостаточно роскошно, и отворачивался от тебя в твой первый раз, - его ухмылка сглаживает напряжение, что я испытываю, делая его вполне терпимым. - Белла, многие из них всё равно что снобы и ведут себя соответствующе. Это... изнанка моего... нет, нашего мира. Дело не во мне. Лично я переживу какие-то чужие мысли. Но не хочу, чтобы ты терзалась, если услышишь что-то у себя за спиной.

Я встаю и подхожу к нему, проводя рукой по его волосам. Они слегка влажные после пробежки. Он отнимает правую руку от стула и дотрагивается до моего левого бока поверх майки. Просто прикосновение, ничего больше.

- Хорошо. Я выберу платье. Ты говорил, что можно посмотреть фото. Ты перешлёшь их мне?

- Зачем такие сложности? Просто дам тебе свой телефон. Вот, - он вытаскивает сотовый из шорт другой рукой. - Сейчас введу пароль. Готово. Я в душ.

Эдвард медленной походкой скрывается в ванной. Его телефон остаётся у меня. Я держу его в руке. В моей руке телефон Эдварда Каллена. И он ввёл пароль. Предоставил мне неограниченный доступ. Я могу делать всё, что захочу. Открыть любое приложение или программу. Прочитать сообщения или посмотреть, кто в последнее время звонил ему, или кому звонил он. Но у меня перед глазами открытая переписка со стилистом, и я точно не стану выходить из неё, чтобы залезть куда-то, о чём речи не шло. Без понятия, как выглядит стилист Каллена. Может, я и должна знать, но я вроде никогда не видела её на фото где-то рядом с ним. Саманта прислала одиннадцать снимков. На них самые разные платья. Тёмные, светлые, однотонные и с рисунком. И самой разной длины. Без подола, который волочился бы по полу, но есть и макси. Для меня это слишком много всего. Я открываю изображения крупно, начиная рассматривать, и на третьей фотографии нахожу то, что мне вроде нравится. Платье с переливающимся ромбовидным рисунком, поблёскивание которого очевидно даже на снимке. Думаю, длина до середины бедра. Примерно. Кто знает, как оно сядет на мне. Надо посоветоваться. Подойдя, я двигаю дверь душевой кабины в стороны, и Эдвард оборачивается. По его прекрасному телу, огибая изгибы, стекают прозрачные потоки воды.

- Что ты думаешь?

- Что?

- Что ты думаешь о платье?

Вероятно, он не слышит из-за воды и выключает её, ненадолго отвернувшись, а потом поворачивается обратно.

- Оно красиво блестит. Тебе нравится?

- Я его хочу.

- Ладно. Тогда завтра примеришь, и возьмём, если понравится и то, как сидит, - склонив голову, Эдвард целует меня влажными губами, - я скоро выйду.

- Хочешь чай?

- Да, почему нет?

Мы засыпаем около одиннадцати, но прежде я спрашиваю Эдварда про фотоколл и всё остальное, что связано с мероприятием, и меня успокаивает хотя бы то, что еда его форматом не предусмотрена. Я бы вряд ли смогла что-то съесть в окружении известных людей. Ещё он говорит, что помещение напоминает кинозал, и там не будет никаких столиков, как бывает порой на различных премиях. Для меня это также хорошо. Сидя в зале и фактически просто присутствуя, не получится много с кем-либо общаться. Но по этой же причине маловероятно, что мы приедем в числе последних. Если Лоуренс ясно дал понять, для чего берёт нас с собой. Чтобы рассказать о своём новом фильме, а не чтобы мы просто походили там. Френсис в течение дня также разговаривает со мной о том, как всё будет, и что фотографы заинтересованы в хороших снимках не меньше меня, но, честно сказать, я вообще в них не заинтересована. Ужас, да, учитывая, что я сама стремилась в индустрию и должна была многое понимать наперёд? Я и понимаю, просто я считала, что раньше премьеры мне не надо будет где-то появляться. Я едва могу абстрагироваться на время дублей, а после съёмочного дня в ожидании приезда стилиста в голове так и представляются картинки того, как много вещей и обуви могут привезти лично Каллену. Десятки костюмов, рубашек и пар ботинок? Вдруг он ещё тот привереда. Эти полтора месяца я так и обходилась без успокоительных, но, может, сейчас они не помешают. Перед знакомством с Самантой. Я шевелюсь на диване Эдварда. Я полулежу, а он сидит прямо тут, на противоположном конце, просматривая наши фото с площадки. К более ранним снимкам добавились ещё несколько кадров. В том числе и с Дейзи. С того дня, когда мы снимали, как играем с ней. Милые получились кадры. И ещё нам скоро фотографироваться и для постеров. Это другое, нежели просто делать свою работу или обсуждать сцену перед дублем вместе с режиссёром, или ждать, пока закончится подготовка к съёмке, будучи уже в образе. Постер это постановочные снимки. Я справлюсь?

- Вот это особенно красивая фотография, - Эдвард разворачивает планшет экраном ко мне. Там мы. За столом на кухне в квартире для съёмок. Это когда у Мередит с Ричардом ещё всё хорошо. Очень хорошо. На снимке Эдвард заправляет волосы мне за левое ухо. - Или ты не согласна?

- Согласна. Но мне больше нравится фото с дивана, я думаю. Оно у тебя ещё есть? Или ты не сохраняешь и смотришь через почту?

- Сохраняю в папку, - я протягиваю руку к планшету, прикасаюсь к устройству, и Эдвард спокойно разжимает ладонь, чтобы я взяла. - Это как раз та папка. Вернись в неё и найдёшь.

- Ты, и правда, всё сохранил. Снимков двести тринадцать, - может быть, у меня вылезают глаза на лоб. Потому что, казалось бы, зачем они Эдварду в таком количестве? Хотя, возможно, это просто как традиция. Вне зависимости от проекта. Режиссёр присылает, Эдвард сортирует всё в новую папку, даже снимки, где он не один, или его вообще на них нет, а спустя время удаляет.

- Да, на данный момент. Чем именно тебе нравится фото?

Мы смотрим друг на друга поверх планшета в моих руках, который я прислоняю к бёдрам согнутых ног. Они упираются ступнями в диван. Чем именно мне нравится фото? Я бы могла назвать причиной композицию, хоть это и не так. Мне нравится просто тем, как близко находился Эдвард. Наверное, то наивная причина.

- Ты обнимал так, словно хотел, а не просто чувствовал себя обязанным из-за роли. Я думала о тебе и про то, хочешь ли ты на самом деле... Казалось, ты был весь в своих мыслях.

- Я и был. Но я хотел. Просто не понимал тогда. Займёмся кое-чем? Мы поели уже достаточно давно, а Саманта явно запаздывает, и, скорее всего, я уже не успею отправиться на пробежку.

- Не запаздывает. Ты говорил, что она будет тут в двадцать минут девятого. А сейчас только пятнадцать минут. Время ещё есть. Я не уверена насчёт отношений между вами.

- Они дружеско-рабочие. А что?

- У меня нет друзей среди парней, но если бы и были, я сомневаюсь, что хотела бы застукать друга с его девушкой и увидеть кое-что, что все подряд видеть не должны. А так ничего, - я потягиваюсь, запрокидывая правую руку за голову. Эдвард кивает и кивает, и молчит, потому что предположительно обдумывает мои слова, и откидывается на спинку дивана ещё больше.

- Ты о... стояке? Тебя же не смущает слово само по себе?

- Меня не смущает ни слово, ни сама реакция, но... - не успеваю я договорить, как меня прерывает стук в дверь. - Это, должно быть, твой стилист.

- Наверняка. Но наш разговор не закончен.

Эдвард подходит к двери, распахивая её. В трейлер входит довольно высокая женщина с распущенными русыми волосами ниже плеч сантиметров на двадцать в обычных джинсах и чёрной толстовке. Больше мы никого не ждём, стало быть, это наверняка та самая Саманта. Она красивая, даже будучи ненакрашенной. Вот честно, её лицо лишено всяких признаков косметики.

- Привет, Каллен.

- Привет, Сэм. Позволь я тебя познакомлю, это Белла Свон, - я уже стою на ногах. Я встала очень быстро, пока женщина ещё не смотрела на меня и не могла видеть, как я раскованно разлеглась на диване её давнего клиента.

- Белла. Да. Ты говорил. Девушка.

Девушка? Эдвард так и сказал, что я девушка? Так и представил меня ею в общении со своим стилистом?

- Я не говорил, что девушка, - слегка взволнованно отвечает он, бросая взгляд в мою сторону. - Я...

- Да неважно, Эдвард. И так всё ясно. Белла, меня зовут Саманта МакМиллен. Приятно познакомиться, - Саманта подходит ближе спустя несколько шагов. - Подумала, что тебе лучше знать. Он иногда неврастеник на дорожках. Будете позировать вместе, ему поможет, если коснёшься спины.

- Сэм, ну ты...

- Девушка должна быть в курсе, - отрезает она с ироничной улыбкой. - Сам-то ты не очень скоро скажешь. А ваше мероприятие уже завтра. И, Белла, лучше не стоять на месте, а двигаться и улыбаться. И касайся платья времени от времени, не сжимая ткань, а просто так. Можешь ещё и поправлять волосы периодически. Фотографии в движении выглядят живыми.

- Спасибо, Саманта. Вы так добры.

Она действительно добра. Я не ожидала. Она выглядит строгой, но по её отношению нельзя сказать, что она таковой и является. Саманта улыбается и отступает немного назад.

- Итак. Примерим платье? Заносите уже всё сюда, - говорит она кому-то снаружи. Двое парней протискиваются в дверь с вешалкой на колёсиках. Я слегка выглядываю и вижу фургон, в котором её привезли. Его задние двери открыты. Дверной проём трейлера оказался не настолько узким, чтобы вешалка не прошла. Парни выходят, но только чтобы притащить несколько коробок с обувью. Чему ещё там быть? Уходя окончательно, второй из них прикрывает дверь. На вешалке и рубашки с костюмами, и платья для меня. Но я неподвижно стою там, где и стояла. Пока Эдвард не притягивает за руку вплотную к себе.

- Ты чего задумалась? Выбирай любое, необязательно то, которое понравилось по фото, если оно уже меньше нравится, - левой рукой он двигает плечики, чтобы я увидела вещь вживую. - Ты будешь красива во всём.

- Эдвард прав, Белла. Ты красивая, и любое платье это только подчеркнёт. Я лучше выйду, чтобы не смущать, а вы поговорите.

- Спасибо, Сэм, - только дверь за Самантой закрывается с тихим щелчком, как Эдвард проводит рукой по моим волосам вплоть до задней части шеи, - если ты снова думаешь о деньгах, то представь себе обратную ситуацию. Ты богатая, а я снимаю квартирку вместе с ещё несколькими парнями, мы все мотаемся по одним и тем же кастингам, и однажды мне везёт, и я получаю главную роль, а там ты. Со временем мы начинаем встречаться, и ты хочешь подарить мне костюм и ботинки. Ты бы хотела, чтобы я просто сказал «да» без всяких обсуждений и намёков, что это неправильно?

- Да. То есть я бы...

- У нас то же самое. Когда наденешь, могу сфотографировать тебя для подруг. Наверняка им интересно. Или ты не говорила им про своё первое мероприятие?

- Говорила всем. Родителям в том числе. Пока ты был на пробежке вчера. Все сказали сфотографировать платье, когда оно будет у меня.

- Но фото тебя в платье гораздо лучше. Наслаждайся, - Эдвард целует меня в щёку, прежде чем протянуть мне вешалку. - Я пока посмотрю костюмы.

Я переодеваюсь перед зеркалом в ванной. Это занимает всего несколько минут. Выходя, я ожидаю увидеть, что Эдвард ещё рассматривает костюмы с рубашками, но он просто сидит на диване в обычной одежде, в какой и был, лицом к ванной комнате. Чтобы сразу посмотреть на меня, должно быть. Так я для себя всё определяю.

- О. Вау. Ты шикарна. Не жарко с длинным рукавом?

- Тут сетка. Думаю, нет. А ты уже выбрал или пока не начинал?

- Я посмотрел и понял основное. Они все чёрные и... чёрные.

- Неправда. Это голубой, а вот это зелёный, или, может, он считается изумрудным, - я указываю на вещи, о которых говорю. - Они не чёрные.

- Но лучше бы нам сочетаться. Голубой и зелёный совсем не подходят. Стой, замри вот так. Ты выглядишь очень красиво сейчас. Посмотри в камеру.

Эдвард фотографирует меня на фоне вешалки, но и ладно. Она не уродливая, она по-своему красивая. А сзади неё тоже всё аккуратно, ни разбросанных вещей, ни мусора. Виден только рабочий стол.

- Дай взглянуть, - я фактически подбегаю к дивану и, уверена, совсем не по-голливудски приземляюсь рядом на сидение, но меня не волнует. - Ты сделал чёрно-белым?

- Это просто фильтр. Можно убрать и вернуться к оригиналу. Тебе не нравятся чёрно-белые фото? По-моему, от них исходит особенная атмосфера. Я так вижу.

- Нет, нравятся. Я тоже думаю так, - особенно мне нравятся его чёрно-белые снимки. Они редки, малое количество фотографов снимает так на мероприятиях, но те, кто снимает... Им удаётся уловить в Эдварда Каллене нечто, что олицетворяет именно его без прикрас. Эмоции, идущие изнутри, наверное. Когда конкретная обстановка вокруг перестаёт иметь значение. - Я согласна насчёт атмосферы. Отправь мне оба варианта, ладно?

- Ладно, - он отправляет, я слышу звук пришедшего сообщения, но остаюсь сидеть. Оно никуда не денется и не убежит. - Послушай, я не неврастеник. Саманта так шутит.

- Конечно, нет. Уж точно не больше моего. Это мне надо волноваться из-за дорожки. Было бы не совсем плохо её пропустить. Я имею в виду, тебя будут называть по имени, фотографы знают тебя. «Эдвард, посмотрите сюда». «Эдвард, встаньте, пожалуйста, по центру». Я могу представить всё это, - и одновременно мне и не нужно представлять. Я знаю, как с ним бывает. Именно так. Просьбы пройти дальше, повернуться боком и обнять или посмотреть на партнёршу. Я столько видео с его премьер смотрела. Для фотографов он Эдвард. Фотографы узнают известных личностей, едва взглянув. Не нужно выдавать шпаргалку в преддверии мероприятия. То есть, наверное, не нужно.

- И?

- А я буду «мисс как вас там»? Можно мне пропустить всё это? Поговори с Френсисом за меня.

- Не хочешь фотографироваться со своим партнёром и режиссёром? Это как-то подозрительно, мисс, вы не находите? Вам не нравится работать с ними? Они обижают вас тем, что слишком требовательны?

- Нет, мистер журналист. Я просто боюсь упасть в обморок, - отвечаю я, Эдвард обнимает меня за талию, с силой прижимаясь к платью, которое пока не моё. По-моему, ему плевать, не повредим ли мы шов или ткань тем, что находимся так близко друг к другу. Эдвард склоняется поцеловать за долю секунды до открытия двери.

- Как у вас тут... Понятно, - это Саманта. Я смотрю на неё мимо Эдварда. Мне не слишком уютно, а он совершенно спокоен. Кроме того, он так и касается моего бока поверх наряда. Не то чтобы я считаю, что он непременно должен убрать руку из-за присутствия другого человека, если этот человек и друг, а не только стилист, просто я не могу чувствовать себя столь свободно, как он, и свою ладонь с груди Эдварда убираю почти сразу. - Как ощущения? Не колется, не жмёт, не тесно? Я бы хотела посмотреть, как оно сидит, - только тогда Эдвард отодвигается, чтобы я встала. Я поднимаюсь, одёргиваю подол на всякий случай, а Саманта поправляет ткань на плечах так, как, наверное, должно быть. Я не против прикосновений и помощи. - Нравится, Белла? К нему подойдут серебристые туфли. Каблук не очень высокий, но высокий.

- Да. Хорошо.

- Ну а ты что сидишь, Эдвард?

- А что надо делать? Я пойду в чёрном и в белой рубашке.

- Здесь несколько чёрных костюмов, как и белых рубашек. Ты должен был заметить.

- Ладно. Пойду в этом, - Эдвард подходит к вешалке и, думаю, выбирает первое, что попадается на глаза. Белую рубашку среди других белых рубашек и костюм, где брюки обычного тёмного цвета, а по воротнику пиджака проходит белая полоса. Не знаю, зачем она там. Может быть, просто для контраста.

- А ботинки?

- Они тоже все чёрные, - я едва сдерживаю смешок или что-то среднее между ним и хмыканьем. Я никогда не думала, что в случае с Эдвардом Калленом всё так и происходит. Я была уверена, что он наслаждается вниманием, и ему нравится процесс выбора и самих сборов, но всё совсем наоборот. Ему как будто не нравится выбирать, и он готов пойти хоть в чём-то, неважно, в чём, если на это просто укажут другие, решив за него.

- Да, но есть лакированные, а есть обычные. Высокую подошву, ясное дело, не предлагаю.

- Лакированные. Выбери на свой вкус. И спасибо.

Вешалку выносят, Саманта оставляет две пары обуви после того, как я примеряю туфли и в целом чувствую себя в них комфортно, а потом спрашивает:

- С тобой, Эдвард, всё понятно. Тебе не нужен костюм навсегда, как и ботинки, а что решим с платьем и туфлями?

- Сколько за всё? Потому что мы купим. Да, Белла?

- Да.

- Две тысячи шестьсот тридцать долларов. Мне не так уж часто случается задавать подобные вопросы, но кто будет оплачивать?

- Я тебе переведу, Сэм.

- Тогда моя миссия тут выполнена, - она приобнимает Эдварда, а мне просто кивает, направляясь к выходу, - о, чуть не забыла. Может быть, нужен визажист на завтра?

- Спасибо за предложение. Всё в порядке. Мне помогут Джули и Андреа. Они работают здесь.

- Да, верно. Мы ведь на съёмках фильма. Но, если когда-то в дальнейшем понадобится, я знаю разных людей. Визажистов и специалистов по причёскам. Обращайтесь.

- Большое спасибо, Саманта. До свидания.

- До свидания, Белла. Пока, Эдвард. Знаю, ты вечно провожаешь, но дверь в шаге от меня. Я сама закрою.

Эдвард переплетает пальцы своей правой руки с пальцами моей левой, ещё когда Саманта находится в дверях. Она смотрит себе под ноги, не на нас, потому так и не замечает, что он прикоснулся.

- Всё прошло хорошо, по-моему. Теперь можно вернуться к нашей теме.

- К нашей теме?

- К тому разговору.

Повернувшись, Эдвард забирается руками мне под юбку. Я стягиваю с него майку прежде, чем он очень аккуратно расстёгивает молнию платья, чтобы не повредить. Мы занимаемся сексом прямо на диване и едва заканчиваем, как звонит мой телефон. По мелодии звонка вроде Розали, но это необязательно она. Звонок заканчивается, а через минуту или две снова кто-то звонит. Музыка ведь не показатель. К примеру, Элис может звонить с телефона Роуз. Через минуту или две снова кто-то звонит. Каллен немного шевелится подо мной, проводя рукой вверх вдоль позвоночника с томительной лаской.

- Надо ответить, наверное. Тебе лень? Могу я. Ты только встань, и я подойду.

- Поднявшись, я и сама справлюсь.

- Безусловно.

Я подхожу ответить, натянув на себя майку Эдварда. Это уже четвёртый вызов, и да, в первые три раза звонила Розали. Она звонит и сейчас. Я глубоко вдыхаю, чтобы голос звучал нормально, а не задохнувшимся.

- Привет, Роуз.

- Привет. Мы тебя уже немного потеряли. Ты там в порядке? Совет нужен?

- Совет?

- Совет насчёт платья.

- Нет. Я уже выбрала на самом деле. Оно удобное и красивое. Эд... Каллен сфотографировал меня в нём.

Я отхожу к раковине налить воды в стакан. Каллен сидит там по-прежнему голый, но начинает натягивать обратно трусы с шортами, услышав мою оговорку. Он оказывается в моём личном пространстве из-за холодильника, из которого достаёт пиво. После открытия крышки она со звоном отлетает прямо в мойку. Я лишь качаю головой. У Эдварда есть руки. Он способен достать и сам.

- Сфотографировал тебя в нём?

- Да, я так и сказала. Я перешлю позже. Сегодня, но позже.

- А фото удачное? - спрашивает Роуз. - Он актёр, а не фотограф. Мужчины порой не фотографируют так, как мы хотим. Чаще, чем иногда. Зная тебя, ты наверняка и слова не сказала, как тебе нужно.

- Удачное. Талантливые люди талантливы во всём. Уверена, ты слышала данное выражение. Он не «отрезал» мне ноги или что-то подобное.

Эдвард тихо смеётся рядом, но я не уверена, что достаточно тихо. Я толкаю его в бок, кивая головой в сторону выхода. Намёк на то, чтобы он лучше вышел. Он не выходит, потому что уже запер дверь. Это он показывает жестами. Какая значительная причина.

- А туфли у тебя тоже теперь есть?

- Да. И платье, и обувь останутся у меня. Каллен оплатил, - не решаюсь я придумывать сказки, что это за счёт студии или продюсеров. Это было бы ошибкой. И не только потому, что он тут и не может не слышать мои слова. Я бы не стала принижать его в любом случае. - Как подарок.

- Элис. Элис, иди сюда!

- В чём дело? Ты что кричишь?

Я немного убираю трубку от уха. Возможность слышать мне ещё понадобится. Эдвард стискивает мою правую ягодицу через ткань своей же майки. Готова поспорить, ему всё это нравится. Его ухмылка стала только больше за последние несколько секунд.

- Прекрати. Держи свои руки при себе.

- Да брось. Сейчас-то зачем? Мы тут одни. Твои подруги там, а не здесь. Они тебя слышат, но без понятия, что ты делаешь и с кем, или кто и что делает с тобой.

- Он оплатил ей наряд на завтра. В дар, - Элис, видимо, подходит, потому что голос Розали уже не является криком. Обеспокоенным шёпотом скорее. - Это мило с его стороны или странно? Вроде странно. Они ведь не друзья.

- Это мило. Мне некогда, Роуз. Босс велел перебрать пуговицы до завтрашнего утра. Я была бы рада дружеской помощи. Белла не маленькая, она там справится. Привет, Белла. Извини.

- Привет. Да ничего, Элис. Я не обижаюсь. В общем-то меня не напрягает то, о чём вы думаете. Это только платье.

- Ладно, я пойду помогать ей с её пуговицами, а то иначе это растянется на всю ночь. Пришли фотки, - и Роуз отключается. Я отсылаю их сразу, пока Эдвард допивает пиво. Стелла Артуа. Его любимое, должно быть. Ни разу не видела у него тут другого. Тогда на улице мы тоже пили Стеллу.

- Значит, талантливый человек талантлив во всём?

- Надо же было что-то сказать.

- А почему не называешь меня по имени? Это что, фишка у вас какая-то?

- Не то чтобы фишка, но так повелось. Ты вёл себя так, что я не чувствовала, что могу именовать тебя Эдвардом. Мы не были друзьями.