- Вот ты где, - Эдвард спускается ко мне по лестнице. Как ни странно, я уже изучила его шаги по издаваемому ими звуку, поэтому, когда этажом выше хлопнула дверь квартиры для съёмок, я сразу поняла, кому они принадлежат. - Что ты у меня тут делаешь одна?

- Да ничего особенного. Просто немного поговорила с подругами.

- Да? И как? Рассказала им о своём парне?

Сократив расстояние между нами буквально до минимума, Эдвард улыбается мне лукавой улыбкой, прежде чем его руки сильно касаются меня с боков. Теперь я снова ниже, потому как туфли сменили сандалии, и вообще Эдвард одет как-то больше моего. Рубашка, джинсы, кроссовки. Мини-платье при данных обстоятельствах кажется чем-то вроде халатика.

- А у меня есть парень?

- Мне казалось, что да. Что тебе хорошо с ним, а ему хорошо с тобой, и хоть вы и решили пока держать отношения в тайне от других людей, вы оба очень хотите узнать, что из этого выйдет. О чёрт. Держать отношения в тайне. Я прокололся.

- Именно. Это и значит не рассказывать, - говорю я, но в случае с Элис и Розали всё потенциально сложнее. Они вроде как хотели и, может, так и хотят, чтобы я что-то сделала, просто больше ни о чём не упоминают, но как представлю их вероятную бурную реакцию... Эдвард Каллен мой парень... Эдвард Каллен считает себя моим парнем... Звучит нереально и сюрреалистично. Для меня в первую очередь. Я имею в виду, что он может быть с любой. С любой, кто ему нравится. И так уж сложилось, что я знаю основные детали биографий тех девушек, с которыми он встречался прежде, пусть так и не подтвердив официально ни одни из этих отношений. Его бывшие младше года на два-три, не более того, и очевидно, что в свои двадцать я значительно выбиваюсь из тех показателей разницы в возрасте. И я точно не могу быть более начитанной или более образованной. У меня и нет образования. Я взяла академический отпуск, хотя не уверена, что когда-либо вернусь в тот колледж. И вообще в любой другой. Хотя и понимаю, что у меня вроде как должен быть запасной план на случай, если с карьерой ничего не выйдет. Но в отношении Эдварда Каллена всё выглядит так, что ему, может быть, будет скучно со мной. Не о чем поговорить.

Глубоко вдохнув, Эдвард прислоняется ко мне весьма плотно, и моё тело моментально реагирует дрожью. Но Эдварду Каллену как будто даже нравится. Без колебаний он заводит руки мне за спину, где те сдвигаются всё ниже и ниже, пока не игнорируют ткань, пробираясь под неё и обхватывая бёдра. По телу проходит новая волна дрожи. Я так сильно прижата к Эдварду и одновременно к стене, что через пелену волнения от его близости и нашего контакта едва сохраняю осознание, что этажом выше много людей и вообще много людей в этом доме. Я тоже обнимаю Эдварда, незримо и на ощупь, потому что он начинает мягко меня целовать. Слишком быстро мне требуется вдохнуть, и тогда он переключается на шею, приподняв моё тело у стены. Это происходит столь легко, будто по сравнению с ним я вообще ничего не вешу. И, смыкая губы на моей коже с характерным звуком, Эдвард прижимается ещё сильнее, ещё ощутимее, словно бы хочет удержать одним своим телом. Я погружаю руки в его волосы, едва Эдвард вновь целует меня в губы, и быть с ним тут, на лестничной площадке, когда в любой момент кто-то может увидеть, и обычные жильцы, и члены съёмочной группы, ощущается особенно интенсивно и мучительно в хорошем смысле. Меня должно пугать чувство того, что всё слишком быстро, что уже сегодня он хочет пойти со мной поесть, и, наверное, это можно будет считать свиданием, и я взволнована, но вроде в гораздо меньшей степени, чем могло бы быть. Он углубляет поцелуй, отбирает моё дыхание повторно, чувственные губы действуют напористо, и лишь спустя некоторое время Эдвард отдаляется от меня, прежде чем опустить и помочь мне с одеждой. Мы медленно приходим в себя всё также у стены. Я едва верю, что он действительно спустился сюда преимущественно лишь ради этого. Ради поцелуя и прикосновений, а не чтобы обсудить грядущую сцену или съёмки в целом.

- Ну что?

- О чём ты?

- Кто вернётся наверх первым? Я или ты? - не убирая рук с моей талии, спрашивает Эдвард тягучим голосом. От бархатного тембра исходят ласка и тепло, обволакивающее словно коконом. - Тебя не видно дольше моего. Поэтому, думаю, это должна быть ты. Кстати, Хлоя с Дейзи уже здесь. Соскучилась по съёмке с девочкой?

- О Господи. Не уверена в этом.

- Не любишь детей?

- Нет, люблю, наверное. В смысле понимаю, что дети это дети, и к ним нужен особенный подход. Но любить чужого ребёнка, совсем чужого... Это, вероятно, слишком громко сказано. И если вспомнить твоё поведение, мне оно не помогало найти с ней контакт.

- Но теперь я паинька и обещаю быть им впредь, - размеренно говорит Эдвард, прежде чем, почесав лоб у линии роста волос, интересуется всё тем же, о чём так и не знает с тех самых пор. - А что помогло? Была ведь какая-то уловка или нечто вроде неё? Мне просто любопытно. На самом деле даже чрезвычайно любопытно. И длится это уже пару недель.

- Так сильно хочешь знать?

- Чертовски сильно, - Каллен прикасается к моему подбородку, - не люблю чего-то не понимать. Расскажи мне.

- Хлоя дала свои духи. Я использовала их на себе.

- Так вот в чём ваш секрет. Я должен был догадаться, что это нечто простое. Я расскажу тебе на досуге, что надо делать, чтобы установить контакт с ребёнком. А теперь ступай. Я сразу за тобой.

Я неохотно отпускаю тёплую руку Каллена и отвожу взгляд, смотря себе под ноги. Я поднимаюсь в квартиру, где Дейзи ходит почти повсюду под присмотром своей мамы. Мы с Хлоей здороваемся друг с другом, и невольно я тоже обращаю внимание на то, куда направляется малышка. Тут фактически везде провода и различное громоздкое оборудование, вполне безопасное для взрослого человека, но мало ли что сделает ребёнок. Вдруг споткнётся о штатив или о какой-нибудь удлинитель. Хлоя берёт дочку за левую руку, прежде чем развернуться лицом ко мне:

- Я привезла все наши любимые игрушки. Кубики в основном. Она любит строить. Они уже все в комнате на полу. Дейзи сегодня была плаксивой, но сейчас вроде всё в порядке. Ну и, если что, я буду рядом.

- Хорошо.

- Извините, что отвлекаю, - к нам подходит ассистент, - но пора начинать, Белла.

Хлоя отводит Дейзи в комнату, где мы и должны начать сцену. Точнее, я должна начать там, а Эдвард снова появится через входную дверь. Он как раз идёт на выход, отступив от Лоуренса. Я вспоминаю, что не спросила, поговорили ли уже они или ещё нет. Но прямо сейчас на расспросы нет времени. Я сажусь на ковёр рядом с Дейзи, тут же стоит манеж, как часть обстановки, и пластиковые детали конструктора хаотично раскиданы по полу вокруг небольшой постройки. Со звуком хлопушки начинается съёмка. Я беру кубик, устанавливая его наверху, когда Дейзи смотрит на меня очень долго, а потом приоткрывает рот и, издав возглас, указывает ладошкой в сторону строения.

- Неть. Неть.

- Не туда? Покажи, куда надо.

Дейзи раскачивается на месте в своей белой кофточке и голубых штанишках, пока не опускает ладошку на мою ногу, перемещаясь на колени. Малышка тянется ко мне, и я помогаю ей встать на ножки. Она сталкивает часть конструкции левой ручкой и смеётся, явно довольная этим. Как раз тогда Эдвард наконец звонит в дверь. Я опускаю Дейзи в манеж, чтобы открыть в рамках сцены.

- Здравствуй, Мередит.

- Здравствуй, проходи. Дейзи в комнате. Не забудь помыть руки.

- Я знаю, что зашёл с улицы, хорошо? - входя в роль, мрачно отвечает Эдвард, одновременно с чем вытаскивает ноги из ботинок. Его смурной взгляд находит мои глаза, и именно такое напряжение между нами я примерно и представляла себе, когда обдумывала сцену. Что моя Мередит будет указывать на очевидное, а его Ричард сразу же одним своим видом начнёт задаваться вопросом, зачем она ведёт себя так, едва его впустив, когда сама же и позвала его в гости провести время с дочерью. - Я бы не прикоснулся к ней грязными руками. Никогда.

- Я просто попросила.

- Нет, ты просто относишься ко мне так, будто на меня нельзя положиться даже в такой ерунде.

- Если ты пришёл ругаться, то лучше уходи. Если же нет, то оставим эту тему. Ты знаешь, где ванная. Я буду в комнате.

Я волнуюсь, что Дейзи будет заплаканной оттого, что её оставили одну, но, пока меня не было, моя маленькая партнёрша успела поставить друг на друга два кубика. Красный на жёлтый. Около своих ножек. Она берёт в ладошку синий куб, когда я подхожу, но тут видит меня и что-то лопочет на своём языке. Я улыбаюсь, тогда как камера снимает нас сбоку, а потом наклоняюсь и беру Дейзи под мышки вместе с её кубиком. Эдвард заходит в комнату, едва я совершаю оборот в сторону дверного проёма, перехватив Дейзи удобнее. Эдвард не сдвигается с места, как и должно быть по сценарию.

- Хочешь её подержать?

- А можно?

- Я бы не сказала прийти, если бы было нельзя, - объясняю я, будучи Мередит и стараясь показать своим голосом, что она хоть и испытывает недоверие, но надеется преодолеть его ради того, чтобы в будущем у её дочери были оба родителя, на которых девочка может рассчитывать и полагаться в равной степени. Использовать только голос в ситуации, когда я не могу подключить, например, жесты, труднее, чем передавать эмоции, выдёргивая руку или очевидно злясь. Это необходимость найти баланс между противоположными эмоциями, и чтобы на словах было слышно, что Мередит ставит потребности маленького человечка на первое место. - Знаешь, в том и смысл. Ты приходишь и проводишь с ней время, и вы узнаёте друг друга.

Эдвард изображает волнение, вытирая руки о рубашку, будто те вспотели. Наконец он подходит и медленно принимает девочку из моих рук. Дейзи смотрит на кубик, прежде чем осознать, что что-то изменилось. Эдвард касается её нежно, как папа, проводит рукой по спинке, и Дейзи, подумав, опускает головку ему на плечо. Невероятно красивая картина, от которой веет теплом, и от неё в моих глазах как будто становится влажно. Не уверена, что чувствовала бы такое тепло и ощущение правильности, если бы рядом был кто-то другой вместо Эдварда Каллена. И не уверена, что кто-то другой мог бы передать эмоции благодарности, страха и смятения просто тем, как стоит или сидит, или держит ладошку девочки. Просто посредством молчания, когда сама тишина становится говорящей. Мы просто строим всякое-разное из кубиков на протяжении минуты с Дейзи, и Эдвард столь естественно ведёт себя с ней, что я почти забываю, что тоже должна участвовать.

- Дейзи. А где твоя любимая игрушка? Давай покажем её папе. Папа хочет посмотреть. Ему очень интересно, - Дейзи реагирует на мой голос, смотрит на Эдварда, указывая ладошкой, и я киваю с улыбкой: - Да, ему надо показать. Всё правильно.

Дейзи подползает ко мне, потому что я держу её хрюшку при себе. Несколько секунд, и игрушка оказывается на коленях Эдварда. Медленно, с нежностью, от проявления которой я готова прослезиться, он обнимает Дейзи, снова севшую на пол, прежде чем тихим голосом Ричарда обратиться ко мне:

- Мередит. Я бы хотел поговорить. Точнее, спросить. Но и поговорить, наверное, тоже. Я ещё не знаю второе имя Дейзи.

Я смотрю на девочку, которая играет между нами. Наверное, в любой момент она может заплакать, ведь тут нет её мамы, но есть много чужих людей, но пока я представляю, что она моя, но не только моя. И представляю, о чём может думать Эдвард прямо сейчас, вокруг чего строить своё исполнение. Вероятная неуверенность его героя есть источник смелости моей героини, ведь она не должна думать, что ему может не понравиться её выбор относительно имени. Ричарда не было, естественно, она могла и имела полное право решать сама.

- Амелия. Её второе имя Амелия.

- Значит, Дейзи Амелия Браун... - Эдвард опускает взгляд к девочке. Долгий и сопровождаемый касанием её волос. А потом переводит его на меня. - Звучит... красиво.

- Нет, она... Она не Браун. У неё твоя фамилия, Ричард. Дейзи Амелия Картер.

- Ты дала ей... мою фамилию? - Эдвард запинается настолько правдоподобно, будто всё по-настоящему. Он вдыхает, выдыхает, смотрит на меня, но продолжает, только прочистив горло. - Почему?

- Потому что она твоя дочь, ты её отец, и в её венах течёт твоя кровь. Этого ничто не изменит. Я ни секунды не думала об этом. О том, чтобы дать Дейзи свою фамилию.

- Правда?

- Я бы рассказала Дейзи про тебя независимо ни от чего. Когда она стала бы достаточно взрослой, - говорю я, ненадолго опустив взгляд к своим ногам, прежде чем вернуть его к Эдварду и девочке. - И я бы помогла ей найти своего отца, если бы она пожелала.

- А твои родители? Не поверю, что они не пытались тебя отговорить, - качает головой Эдвард, выдохнув с силой, которую я ощущаю буквально физически. - Зная их... И просто из-за того, что я ушёл.

- Это не имело к ним отношения. Не им было решать за меня. Им пришлось это принять, Ричард.

- Но они не простят меня так легко, - Эдвард перехватывает кубик, когда тот немного катится по полу, выпадая из разжимаемого кулачка Дейзи. Она хмурится, уголки её губ опускаются, но быстротой своей реакции Эдвард будто даёт мне понять, что действительно разбирается в детях. Он протягивает куб обратно, шепча, что всё хорошо, касаясь животика девочки отвлекающим движением, и кризиса как не бывало.

- Тебе это важно? - с осторожностью тихо спрашиваю я. Дейзи увлекается рубашкой своего экранного папы, дёргая за ткань рукава на удивление сильно для девочки её возраста. Она хмурится вновь, тыкает пальчиком в пуговицу и переводит взгляд на меня. Мне кажется, Дейзи может в любой момент зарыдать. Надо её отвлекать. Ещё и ещё. Не прекращая. Я должна помочь Эдварду. Я придвигаюсь ближе к ним и пробегаюсь пальцами по левой ножке Дейзи. И снова. Она улыбается беззубо, когда я подношу руку в третий раз. Работает. Это работает. Слава Богу.

- Важно, но не важнее того, чтобы простила ты. Как думаешь, ты сможешь простить меня, Мередит? Хотя бы спустя время?

Эдвард выглядит уязвимо и уставшим, в чертах его лица читается отчаяние, которое он позволяет увидеть, поднося правую руку к своим губам трущим их движением, и для меня видеть его таким словно укол в сердце. Это всё лишь игра, я знаю и помню, но она в равной степени и восхищает, и делает больно. Я покрываюсь мурашками от неё. Я могу только мечтать о том, чтобы и мне однажды удалось производить подобное впечатление. Прямо сейчас это точно не кажется мне хоть сколько-то вероятным. Тем временем Эдвард касается моей левой руки, которую я положила себе на колено, и я опускаю взгляд к нашим ладоням. Он нежно водит по коже большим пальцем. Я медлю, прежде чем посмотреть в глаза Каллена снова. Так надо по сценарию.

- Это будет зависеть от многого. Я не могу сказать прямо сейчас.

- И что я должен сделать, чтобы ты простила? Чаще приходить? Больше помогать материально? Встать перед тобой на колени? Я сделаю, только скажи, - Эдвард повышает голос, отчего мне становится слегка не по себе. Но я сейчас не я, и он не он. Это не может быть злостью на меня. Лично я ведь ничего не делала. В перерыве у нас всё было хорошо.

- Не надо так, Ричард. Ты здесь не потому, что меня когда-то заботило, сколько ты зарабатываешь, - я тоже начинаю говорить громче. - Я способна поднять Дейзи и без твоей помощи, и родители тоже меня не бросят. И я точно не хочу, чтобы ты стоял передо мной на коленях. Но должно пройти время... Не знаю, сколько времени. Я не могу просто взять и простить за секунду. Постарайся меня понять. Я не хочу, чтобы у нас были натянутые отношения, Ричард. Я хочу общаться максимально нормально.

- Я тоже не хочу натянутых отношений, Мередит. Я лишь хочу всё исправить, - Эдвард убирает руку, как будто бы его герою уже должно было стать неловко. Я чувствую пустоту там, где она была, но всё-таки сейчас не время думать об этом ощущении. Нужно закончить со сценой, благо в ней остались всего две реплики. Сначала моя, а потом Эдварда.

- Ты уже делаешь это. Просто тем, что находишься здесь. Ты можешь остаться, пока она не уснёт, если не слишком устал.

- Я буду очень рад остаться, Мередит, - кивая, Эдвард касается ручки Дейзи в воздухе, и она чуть отклоняется, чтобы взглянуть, кто же помешал ей играть. Такая смешная. Эдвард реагирует улыбкой, прежде чем громкий голос Лоуренса обозначает, что мы закончили.

Хлоя входит в комнату фактически тут же, и Эдвард вручает ей дочку из рук в руки. Говоря Хлое что-то неслышно для меня, на что она откликается фразой и покачиванием дочки на руках, он принимается собирать кубики, не забыв заглянуть и в манеж. Я не думала так о нём. Что он настолько отзывчив. Ведь вокруг есть люди, которые сделали бы это, потому что в их обязанности входит всё, что касается мелкой уборки, но Каллен сам наклоняется за деталями детского конструктора, убирая их в коробку. Я тоже кладу туда несколько штук, когда Эдвард подходит к тому месту, где мы играли, и лишь потом коробку забирает молодой парень, ждущий, пока Хлоя соберёт свои вещи. Я немного приобнимаю её вместе с Дейзи перед их уходом. Трудно сказать, когда именно мы встретимся в другой раз. Но в сценарии ещё есть сцены с девочкой. Сцена с прогулкой в парке, то, как дочка засыпает между Ричардом и Мередит, и они любуются ею, и эпизод с совместным завтраком. Пока я пребываю в своих мыслях, Эдвард касается моего левого плеча, протянув руку, и направляет её вниз по моей спине. Невольно физический контакт заставляет меня вздрогнуть, но это не совсем просто от неожиданности. Я мимолётно осматриваюсь вокруг себя, не видит ли кто. Но никто не видит. Все заняты своими делами. Почти все. Кроме Лоуренса, который, по-моему, замечает, но поворачивается в другую сторону, чтобы что-то сказать ассистенту. Я не нахожу в себе сил напомнить Эдварду о том, о чём мы говорили, пока он смотрит столь внимательно и как будто с беспокойством, которое находит отражение в его необычайно тихом голосе:

- Всё хорошо? Мне показалось, или ты расстроилась, когда я повысил голос?

- Не то чтобы расстроилась, просто я не ожидала. Может быть, поэтому репетировать и является не самой плохой идеей. Так я смогу примерно знать, каким ты можешь быть в зависимости от настроения сцены.

- Я ведь уже согласился, помнишь? - подмигнув, замечает Эдвард. Он потирает рукой мою спину через ткань платья ещё несколько секунд, прежде чем отходит на шаг. - Посмотрим сцену на мониторе?

- Да. Мне очень хочется.

С Эдвардом рядом мне не так волнительно приблизиться к Френсису. Он чуть смещается в сторону, чтобы мы встали перед экраном, хотя я слышу будто тяжёлый вдох. Но Лоуренс сохраняет молчание на протяжении всех минут, что длится эпизод. Лишь после Френсис с задумчивым выражением лица смотрит на нас:

- Вы были особенно хороши, когда ты дотронулся до руки Беллы. Вы меня тронули, честное слово. И ты молодец, Белла. Ты растёшь на глазах. Я уже не вижу в тебе той неуверенности, что присутствовала поначалу.

- Спасибо, Френсис.

- Да, спасибо большое, Френсис. Я стараюсь соответствовать Эдварду. Мы оба хотим, чтобы фильм получился.

- Ну увидим. До завтра. Хочу видеть вас на завтрашнем обсуждении отдохнувшими, хорошо? Это всё. Можете идти переодеваться в свои вещи.

- Наверное, он знает. Или подозревает, - говорю я в лифте немногим позже. На Эдварде теперь лично его одежда, чёрные брюки и тёмно-синяя рубашка. Не удивлюсь, если ему станет жарко. - Лоуренс. Про нас. Он так смотрел.

- Ну подозревает и подозревает. Или тебя это беспокоит? - хмурясь, задаёт вопрос Каллен, но, тем не менее, протягивает руку в прикосновении к моей левой руке. - Весь день хотел это сделать, - признаётся он. Его взгляд не отрывается от меня, и это ощущается... прекрасно. Словно есть только он и я, и больше никого. Сейчас всё так и есть, но я чувствую себя подобным образом, и когда рядом находятся другие люди. Режиссёр, оператор, прочие члены съёмочной группы. - Мне тебя не хватало. Хоть ты и была поблизости, это отличается.

- Мне тоже тебя не хватало.

- Тогда хорошо, что теперь мы можем наверстать, да? Сара, кстати, уже внизу. Она сопроводит нас в ресторан. Я вас познакомлю.

Эдвард ещё сильнее обхватывает мою руку к тому моменту, как лифт останавливается на первом этаже, и, пройдя через холл, мы выходим на улицу. Папарацци ещё не устали от нас, но их постоянно отгоняет нанятая студией охрана, так что им приходится находиться на другой стороне улицы, а мы сразу же садимся в машину, скрытые ею от их камер. Внутри чёрного внедорожника, не того, на котором мы перемещаемся обычно, на переднем пассажирском сидении сидит девушка, поворачивающаяся к нам, как только Эдвард оказывается внутри вслед за мной.

- Привет, Дэйв. Сара. Это Белла. Белла, это Сара и Дэйв.

Я киваю ей, понимая, что она точно старше меня, и она смотрит на меня оценивающим взглядом. Именно оценивающим. У неё распущенные светлые волосы. Довольно длинные и ухоженные. И глаза выдают то, что она, наверное, не слишком приветлива. Или ей просто заочно не нравлюсь я. Если Каллен что-то рассказывал обо мне. Что-то, кроме того, что ему нужен столик. Что касается водителя, то я вижу его лишь со спины. Затылок и плечи. Он здоровается, но не поворачиваясь.

- Приятно познакомиться, - говорит, однако, Сара, прежде чем сконцентрироваться на Эдварде. - Как потом доберётесь? Нам с Дэйвом вас ждать?

- Да. Или можете тоже поесть. Я заплачу.

- Если только Дэйв захочет. Ты же знаешь, я не любитель ни суши, ни Catch. Слишком гламурно для меня.

- Дэйв.

- Спасибо, сэр, но я не голоден. Мы подождём вас, сколько будет нужно.

Сара отворачивается, и Дэйв заводит двигатель. Мы едем не слишком долго, но за это время на улице всё равно становится чуть темнее, чем было. Я сужу об этом, иногда посматривая в сторону лобового стекла. Задние стёкла сильно тонированы, и по ним нельзя судить объективно. Эдвард проверяет телефон и что-то пишет, пока в какой-то момент не прикасается к моей левой ноге в районе колена. Я отвожу взгляд от окна и вижу, что Каллен опустил сотовый экраном вниз на свою правую ногу и кажется целиком сосредоточенным на мне:

- Извини. Я просто должен ответить на несколько сообщений. Не хочу отвлекаться на них после.

- Я понимаю. Отвечай.

- Спасибо. Мы приедем через пару кварталов.

И точно, спустя несколько сотен метров машина разворачивается, чтобы подъехать к заведению на другой стороне улицы. Дэйв открывает передо мной дверь, а Эдвард выходит через свою. Сара придерживает дверь ресторана, в то время как Эдвард слегка подталкивает меня идти нежным касанием спины твёрдой ладонью. Я понимаю, что это действительно пафосное место, в которое, вероятно, не так уж и легко попасть. Снаружи живая очередь, а внутри моему взгляду предстаёт коридор с цветочными и электрическими гирляндами, свисающими с потолка. Кроме того, по обеим сторонам высажены различные растения, некоторые из которых стеблями с листьями и бутонами поднимаются вверх по кирпичным стенам. Я никогда не была в таких местах, и мне становится дико нервно. И, учитывая то, что вскользь упомянула Сара о гламуре, быть может, имея в виду и публику, я фактически рада, что Эдвард всё ещё держит руку на моей спине. Мы проходим на террасу заведения, где висит гирлянда с лампочками и плафонами вокруг них. Дополнительным источником освещения служат свечки на столах, но в целом здесь царит умиротворяющая атмосфера, в которой можно видеть предметы и людей, но при этом не быть ослеплёнными слишком ярким светом. Я не хочу так делать, однако руки сами собой опускаются под столешницу, как только мы с Эдвардом садимся за обычный круглый стол, не выглядящий особенно дорогим. Отсюда открывается великолепный вид, напротив меня сидит прекрасный мужчина, в которого я давно влюблена, а я попросту растеряна и чувствую себя школьницей, не знающей, куда себя деть из-за невыполненного задания. Наверняка это бросается в глаза, потому что нам ещё не успевают принести меню, как Эдвард склоняется ко мне, водрузив согнутые руки на стол, и спрашивает, всё ли у меня нормально.

- Да. Я только... нервничаю. Я первый раз в подобном месте. Ты можешь сделать заказ за меня?

- Да не вопрос, только, возможно, сначала мне следует узнать, нет ли у тебя на что-то аллергии. На какие-нибудь продукты.

- Насколько я знаю, нет.

- Тогда я выберу за тебя. Ты расслабься, ладно?

Я пытаюсь и начинаю с того, что вытаскиваю руки на свет. Официант приносит нам два меню примерно в то же самое время и явно узнаёт Эдварда, но меня тут словно и нет. Это и нормально. Меня это нисколько не задевает. Парень задерживается рядом, прежде чем моргнуть и наконец промолвить, что вернётся к нам через минуту. Качая головой, Эдвард открывает папку, а я просто откладываю своё меню на угол стола.

- Ну, он хотя бы не попросил автограф. Хотя ещё не вечер. Может, он предпочтёт его чаевым. Типа мой автограф со временем можно будет продать на аукционе. Чисто теоретически.

- Ты шутишь или не шутишь?

- В той или иной степени. Иногда автографы знаменитостей стоят баснословно дорого. Но зачастую сначала нужно умереть. Зря я всё это. Не самая подходящая тема для разговора на свидании, - Эдвард откидывается на спинку стула, завидев нашего официанта, подходящего с блокнотом наготове. На этот раз парень удостаивает меня взглядом наверняка из-за намерения записать мой заказ, но, как мы и договорились, Эдвард выбирает сам. И он, похоже, не намерен экономить, называя разные блюда от суши и морепродуктов до стейка и спагетти с грибами, а на десерт шоколадный торт. Я думаю, это немного дорого. Но сдерживаюсь от того, чтобы влезать и указывать. Элис и Розали так и вовсе велели бы не скромничать.

Официант уходит, поблагодарив за заказ. Эдвард вновь садится прямо и расстёгивает две или три верхние пуговицы на рубашке. Полагаю, хорошо, что мы фактически на улице, обдуваемые ветром. Судя по увеличению количества людей вокруг, так думаю не только я. Я наблюдаю за тем, как движутся пальцы Эдварда, когда он высвобождает пуговицы из петель. Несмотря на тусклый свет, мне видно волосы на груди. Той самой груди, которую я видела во всей красе минувшим вечером. Вот бы ещё прикоснуться. При мысли об этом желании и от мыслей о том, с каким ощущением жажды и сопутствующей прямолинейностью он произнёс, что нам нужно заниматься сексом чаще, по всему телу высыпают мурашки одна за одной.

- Итак, значит, ты из Сиэтла. Ты там и родилась или не там? - закончив с рубашкой, спрашивает Эдвард, смачивая нижнюю губу кончиком языка. Я сомневаюсь, что это способ меня соблазнить, но не могу быть уверенной до конца. Ведь он однозначно должен понимать, какое влияние оказывает, и дело не только во мне.

- Там, - я невольно сглатываю, прежде чем ответить. - Родители остались, а вот я уехала.

- Как же они тебя отпустили?

- Они поддерживающие и верят в меня. Сказали, что если я хочу чего-то, то должна попытаться.

- И ты не боишься, что не получится?

- Боюсь, наверное, и потому стараюсь не рассчитывать на многое. Так не придётся разочаровываться, если я не понравлюсь в фильме и так останусь просто Изабеллой Свон.

- Твоё полное имя Изабелла? - брови Каллена словно взлетают вверх, когда смысл моих слов доходит до него. Подняв руку, Эдвард потирает шею и сдвигается ближе к краю своего стула, а значит, и ко мне. Под столом его колено тотчас задевает мою ногу, и это тоже ощущается мною практически интимно. - Этого не было в той твоей бумаге с прослушивания.

- Ну да. Я не считала это очень важным. Но в контракте всё указано, как надо. Френсис знает, что я Изабелла. Просто мне привычнее, когда меня называют Беллой. Мы с ним немного говорили об этом в тот день.

- Охренеть. Мой режиссёр знает про мою девушку что-то, о чём я без понятия.

- Ты не спрашивал.

- Да, знаю. Так какое у тебя полное имя? Что идёт после Изабеллы?

- Мари. Изабелла Мари Свон.

- Что ж, Изабелла Мари Свон, мне нужно говорить тебе своё второе имя, или это будет лишним?

- Определённо лишним, - не без улыбки отвечаю я. - Тебя ведь не смущает, что я знаю? Я имею в виду, что я была бы должна тебя изучить в любом случае, но я.. В общем, я, наверное, как тот официант.

- Но у тебя есть один немаловажный плюс. Ты не мужчина, и ты не смотришь так, будто жаждешь мой автограф, но при этом заталкиваешь это желание вглубь себя. И я, знаешь ли, очень рад, даже если ты слегка или не слегка изучала меня раньше. Сильно раньше, - Эдвард качает головой, но без раздражения. Он выглядит так же спокойно, как и минуту назад, до того, как я фактически дала понять, что являюсь... поклонницей. Он бы, вероятно, как-то показал своё неприятие этого или нежелание быть со мной тут или в работе и дальше.

Нам приносят еду, и хотя я пытаюсь не наслаждаться ею так уж явно, будет ложью сказать, что когда-то я ела что-то вкуснее того, что пробую здесь и сейчас. Что креветки, что роллы и стейк, который Эдвард заказал в единственном числе, будто знал, что его хватит на двоих, хотя, скорее всего, действительно знал, оставляют после себя лишь приятное послевкусие, а торт и вовсе словно тает во рту. Мы едим преимущественно молча, если не считать моих слов о блюдах, и уже почти заканчиваем, когда за спиной Эдварда я вижу Кейт. Кейт Уинслет, которая остаётся внутри заведения, не выходя на террасу, но прекрасно узнаваема даже через стёкла ресторана. Я не уверена до конца, что за мужчина рядом с ней, но, вероятно, это муж. Насколько я помню, она замужем. Эдвард замечает, что я смотрю ему за спину, и оглядывается назад, сразу понимая причину, по которой я отвлеклась. Охваченная чувством стыда, я возвращаю взгляд к нему, но тут он внезапно говорит:

- Хочешь, чтобы я тебя познакомил? Я немного знаю Кейт.

- Немного? Вы вместе снимались в одном фильме.

- Это было давно и без совместных сцен, - Эдвард пристраивает вилку на краю тарелки, хмурясь то ли из-за меня, то ли потому, что ему хотелось быть с актрисой в одном кадре, но сюжет этого не предусматривал. - И не уверен, что у нас есть хотя бы одно совместное фото с премьеры. Но это не проблема. Если ты хочешь.

- Нет. Точно нет. Не надо. Честно. Это неправильное время, и всё равно она меня даже не запомнит. Она... звезда.

- Если ты не хочешь, то и не надо. Я точно не стану заставлять или тащить тебя к ней силком, но... - Эдвард протягивает руку через стол и без колебаний, смотря только на меня, сжимает мою левую ладонь вокруг пальцев, отчего я не могу не думать о том, что здесь и сейчас это только моё. Он, этот момент, прикосновение, и то, какая нежная сила в нём содержится. - Не пройдёт и года, как ты будешь сниматься в несколько сценах с Наоми Уоттс, а она, между прочим, тоже известная и популярная актриса.

- И не напоминай. Я фактически в диком ужасе. А ты поговорил с Лоуренсом?

- Да, но не хотелось бы рассказывать об этом здесь, хорошо?

- Хорошо, да. Но всё ведь в порядке? У тебя ведь никто не умер?

- Нет, Белла. Все живы и здоровы. Так что ты решила? Не передумала насчёт Кейт?

- Нет.

- Тогда поедем?

Хоть я и отказалась от предложения Эдварда, пока мы идём обратно через ресторан, я так и посматриваю в сторону Кейт. Она производит неизгладимое впечатление, которое не сравнить с эмоциями, когда смотришь на знаменитость в трансляции какой-нибудь премии. Эдвард обхватывает моё запястье, подлавливая меня и ухмыляясь. Неспособная сдержаться, я прикасаюсь к его руке свободной правой ладонью, и вот так мы выходим на улицу, где машина уже ждёт напротив входа.