(от лица Эдварда)

- О! Ты помнишь ту драку с Джо Фельдманом три года назад? – Белла щелкнула пальцами и выжидающе посмотрела на меня.

Я кивнул, вернув внимание дороге, и рассмеялся при воспоминании.

- Тогда я его уложила тем же приемом, что и Джеки Чан в этом фильме.

- Да? Ты его уложила? – удивился я.

- А кто? Ты, что ли? Все, что ты сделал тогда, - это дернул его за штаны со всей силы.

- Я пытался оттащить парня от тебя. Я серьезно испугался, он настоящий монстр в гневе. Но все-таки мой маневр был решающим, а драка была нечестной: двое на одного.

Белла пихнула меня в плечо, задорно рассмеявшись.

- Ты сам поплелся тогда за мной. Ничего бы не случилось.

- Я поплелся только чтобы сказать, что, когда он назвал тебя «длинноногой овцой», он хотел сделать комплимент.

- Я его заслуженно уложила, - Белла снова пихнула меня в плечо, настаивая на своем, я выставил локоть, предотвращая следующий толчок.

- Ладно-ладно, ничья! К тому же, он был морально уложен раньше, когда в его штанах лопнула резинка и на обозрение почти всей школы предстала его задница в трусах с Винни-Пухом. А это уже моя заслуга, - подзадоривал я свою любимую, наслаждаясь всполохами в красивых карих глазах.

- Не спорю, это отвлекло его, но решающее очко в борьбе принесла я, - Белла упрямо мотала головой.

- Не удивляюсь, что он после этого уехал из города. Здесь ничего нельзя утаить.

- Думаешь? – с интригующей улыбкой спросила моя девушка.

- Ага, можно проверить. Давай ты вышьешь на моих боксерах сердечко со своим именем, а потом мы посмотрим, сколько времени потребуется, чтобы это стало достоянием гласности.

Белла снова рассмеялась, я не отставал.

- Ты это несерьезно, Каллен, - решила она, когда перевела дыхание.

- Я всегда чрезвычайно серьезен, - повернувшись к ней, я подмигнул.

- Или можешь на своих трусиках вышить слова: «Собственность Эдварда Каллена», - продолжил, с трудом сдерживая приступ хохота.

- Каллен!

На этот раз Бела шутливо бросилась на меня, вцепившись в толстовку, я немедленно затормозил, свернув на обочину.

- Чертов приколист, - смеялась любимая, дергая меня за рукава толстовки, раскачивая туда-сюда.

Я схватил ее, прекращая выдуманную борьбу, с силой прижав к себе. С минуту мы хохотали до боли в животе, потом, резко оборвав смех, жадно набросились на губы друг друга с поцелуем, одержимые внезапно завладевшей нами страстью.

- И почему ты так не целуешь меня дома? – спросила Белла, захватывая ртом воздух, изучая меня затуманившимися глазами теперь цвета осенней полуночи.

Вместо ответа я вновь вовлек ее в поцелуй, глубокий и томительный. Электрический огонь возбуждения прокатился по телу.

- Ты боишься Фила, да?

Хороший вопрос, на который не стоило отвечать, чтобы не показывать свои слабости. Мои губы оставляли торопливые поцелуи на ее подбородке и шее. Ее кожа сегодня имела привкус меда.

- Но ведь он был занят с Фрэнком Коупом, а Рене возилась на кухне. К нам бы никто не вошел.

Уже достаточно увлекся. Ворот ее курточки начал мне мешать, я потянул молнию вниз, обнажая горло и ключицы. Даже жаль, что не видел платья целиком, встретив Беллу в машине. Впрочем, и так было понятно, что наряд впечатляющий, а она прелестна в нем.

Я целовал и посасывал кожу в ямочке под шеей, лелея губами каждый толчок пульса, пальцы тонули в густых локонах.

- Ох, Эдвард, - беспомощно выдохнула Белла. – Нас Элис ждет…

Точно. Я неохотно отстранился, пробежался взглядом по открывшейся соблазнительной ложбинке между грудями. Замечательное платье она выбрала! Мне будет легко целовать ее плечи и шею в каком-нибудь укромном закутке дома Брендонов.

- Может, не поедем туда? – я криво ухмыльнулся. Желание двигаться и выпускать из своих объятий любимую напрочь отсутствовало.

- Ты же сам рвался, сказал, что соскучился по толпам народа, - Белла замерла, откинув голову на мое плечо.

Я пропускал сквозь пальцы волнистые пряди ее длинных волос: да, вроде как действительно рвался. Дурак...

- Просто подумал, что здорово будет не явиться туда, где нас ждут. Вместо этого мы могли бы заняться чем-то незапланированным… - Я многозначительно поднял брови.

Намекал ли на секс? Все возможно, но в данный момент моим приоритетом было посидеть с любимой в волнующей близости, в тишине, подальше от бдительного родительского ока, в объятиях друг друга, обмениваясь ласками и поцелуями.

- Это вечеринка в честь начала учебного года. Если пропустим ее, Элис устроит еще одну. Специально для нас. Скажет, что раз мы не явились, учебный год для нас не начался. - Вздохнув, Белла провела пальцем по моим губам, а я, обхватив ее затылок, стремительно притянул к себе, впечатывая в свою грудь, накрывая губы пылким поцелуем.

Здесь, в моей машине, вдали от ее комнаты, а главным образом, вдали от сдерживающих факторов в лице Фила и Рене – да, мне вполне хватило той ночи после выпускного, – я был свободен, желая ласкать свою любимую более дерзко и откровенно. И чувствовал, что мой напор преступал границы простого энтузиазма, грозясь стать очередным наваждением потребности быть как можно ближе.

Сладкий, терпкий вкус ее рта, похожий на вкус карамели, – оторваться невозможно. Потребовалось всего несколько минут, чтобы я, закончив поцелуй, прошептал в горячие губы Беллы: «Люблю тебя. Хочу тебя». Она распахнула глаза, и с минуту мы не разрывали взгляда, затем Белла ласково провела рукой по моей щеке, запуталась пальчиками в волосах, безмолвно принимая и понимая мое желание. На ее губах играла загадочная улыбка.

- Исключено, потому что мы торопимся.

Да, и исключено еще и потому, что Белла заслуживает большего, чем быстрый секс в моей машине во время поездки на вечеринку. О чем вообще я сейчас думаю? И чем? Хотя понятно, чем…

Я поспешил выкинуть уже наводнившие мой мозг картинки со мной и любимой, отдающимися своей страсти на заднем сидении «вольво». Да, это те фантазии, которые время от времени будили меня среди ночи уже почти год, и при мысли о которых в штанах моментально становилось некомфортно. Но это не значит, что они осуществятся.

Белла неожиданно сместилась и выдохнула мне в шею. Ее согревающее дыхание всегда делало со мной нечто невообразимое, я будто становился податливым куском пластилина в ее руках, под ее губами.

Ее то невесомые, то голодные поцелуи пробирались за ворот моей толстовки, и мне захотелось немедленно снять ее, а затем – и футболку, чтобы ничто не мешало чувствовать, впитывать. Краем глаза я видел манящее заднее сиденье, проклиная навязчивость своих желаний, возбуждение уже начинало причинять боль. Сказывалось недельное воздержание, поэтому я полностью поддерживал этот разрастающийся пожар: спустил руку на бедро своей девушки, задирая подол и так не слишком длинного платья. Вместо сигнала остановиться, я получал благословление в виде легких стонов, поглаживая упругую гладкую кожу, пробираясь к краешку трусиков и скользя обратно.

И это было бы идеально, если бы мы оба были обнажены, находились в ее или моей постели и нам никуда не надо было бы спешить.

Я безумно хотел ее. Только не хотел так, наспех, точно воруя любовь и время. Но все предубеждения быстро испарялись под воздействием дурмана наших ласк, тепла ее кожи, аромата ее волос, ее рук, опутавших меня, и ее ошеломительных губ и языка на моей шее.

Какого хрена сомневаюсь, если так сильно люблю ее? И какая разница, где делать это, если мы оба хотим друг друга?

Когда ловкие пальчики, преодолев преграду одежды, добрались до моего живота, пронзив его током прикосновения, я со стоном поймал ее губы и ухватился за резиночку трусиков, кажется, собираясь избавиться от них. Вдруг нас ослепил свет фар вынырнувшей из-за поворота машины. Мы отпрянули друг от друга, прояснившейся головой охватывая происходящее.

- Надо ехать, - задыхаясь, виновато произнес я.

- Надо, - кивнула Белла, возвращая на место задранный мной подол.

Я не мог уловить, она была смущена или же собиралась рассмеяться. Говорящие карие глаза не смотрели на меня, руки расправляли волосы.

Вот черт! Мы только что чуть не занялись любовью в машине по дороге к дому Элис Брендон на обочине весьма оживленной трассы! И приключился бы настоящий анекдот, если бы кто-нибудь из знакомых, проезжая мимо, наткнулся бы на мою машину и, полагая, что нужна какая-нибудь помощь, притормозил…

Я покачал головой, осуждая самого себя, завел мотор и двинулся с места.

Но беззаботная атмосфера поездки была нарушена. Мы уже не смеялись, обсуждая фильмы и их соответствие реальной жизни. Разговор вообще был забыт. Все происходило так, будто было произнесено волшебное слово, после которого мы оба попали в заколдованный круг.

Что хуже всего, неутоленное желание никуда не уходило, настырно напоминая о себе палаткой в джинсах. Я бросал взгляды на напряженную, притихшую Беллу. Или возбуждение играло со мной злую шутку, или она думала в том же направлении. Тонкие пальцы теребили подол платья, взгляд устремился в лобовое стекло. Она зажимала зубами нижнюю губу, вызывая этим действием зажигающие кровь воспоминания, как при нашем последнем разе я толкнул ее на кровать, заразительно смеющуюся, полуобнаженную… Темные волосы волнами рассыпались по покрывалу, она точно так же зажала нижнюю губу, обрывая смех, шоколадные глаза горели, требуя, призывая меня, грудь с торчащими пиками сосков быстро вздымалась…

Я так сильно сжал руль, что почувствовал боль в суставах. Казалось, даже воздух в салоне стал тяжелее и горячее, заставляя дышать чаще. Спустя еще пять минут мы по-прежнему молчали, обмениваясь обжигающими взглядами. До дома Брендонов было рукой подать: еще футов двести и поворот.

- Вот здесь сверни, - Белла махнула рукой вправо, где от шоссе уходила в лес грунтовая дорога.

- Что? – я удивленно взглянул на свою девушку. Хотя, черт возьми, какие еще могут быть у меня вопросы?

С барабанящим сердцем и пульсацией в паху, я повернул на эту дорогу. Она вела к пустующему теперь дому Лойдов, находящемуся фактически в самом лесу. Возможно, как раз из-за уединенности места долгожданный покупатель до сих пор не нашелся.

Машина еще не остановилась, а Белла уже стянула со своих плеч курточку, и я, наконец, оценил платье, подчеркивающее всю изящную прелесть моей ненаглядной. Мелкий черный горошек на кремовом материале, сосредоточенный у груди и на подоле, черный кожаный ремень охватывает хрупкую талию, плечи и верх груди обнажены. Последняя деталь, а также созерцание мягко блестевшей сливочной кожи довели меня до грани, я громко простонал: «Ты убьешь меня, Белла» и, схватив ее за запястье, потянул на себя.

Белла с улыбкой подчинилась, забросила куртку на заднее сиденье и, ловко увернувшись от моих губ, рассчитанным движением скользнула ко мне на колени, оседлав. Я перестал дышать, с восхищением заглядывая в шоколадную бесконечность любимых глаз.

- Привет, - чувственный тон простого слова сводил с ума.

- Привет, - прохрипел я. Наши руки заключили тела друг друга в ловушку.

Вечерний полумрак окружал нас, огораживая от остального мира. Я заглядывал в мерцающее зеркало глаз своей девушки, без слов понимая ее намерения и желания. Задыхался, теряясь в нашем уединении, контакте, в нас, и не решался прервать ожидание.

- Так Элис… - начал я, а Белла закончила:

- Подождет.

Двинув бедрами, добавив новый виток возбуждению, она прижалась промежностью точно к бугру в моих штанах. Ее носик коснулся моего, ладони гладили мои плечи:

- Спорим, это будет быстро, - жаркое дыхание любимой у моих губ.

Бесспорно, это будет быстро.

И я сорвался. С глухим «Белла» я прижался к полураскрытым губам, почти сразу же вобрав нижнюю, сводящую с ума сладостной полнотой. Но Белла решила по-другому. Разорвав поцелуй, она губами проложила обжигающую дорожку вниз от моего подбородка до шеи. Там она задержалась, заводя меня смелыми и сильными прикосновениями языка.

- О боже! – вырвалось у меня сдавленным шепотом.

Одежда чертовски раздражала. Будь это в моей власти, я бы в ту же секунду оказался полностью обнаженным, чтобы всецело принадлежать той, что сейчас творила неописуемо возбуждающие вещи своими губами, языком и зубами на моей шее. Тело сотрясла волна дрожи, помешавшая мне быстро стянуть толстовку.

Белла помогла с этим, а вслед за толстовкой на заднем сидении оказалась и моя футболка. Поразительное, лишающее меня воли сексуальное нападение Беллы теперь переместилось на ключицы. Обжигающие ладошки легли прямо на мою грудь, пальчики чуть сдавливали, тревожили ставшие чувствительными соски. Каждое прикосновение ее рук и губ посылало новый заряд возбуждения точно в мой налившийся тяжестью пах.

Черт! Она не была такой ненасытно предприимчивой с нашего первого раза, когда сделала меня абсолютно недееспособным, просто раздевшись, а потом прижав мое тело к себе…

Только опасения за ее наряд препятствовали его немедленному сдергиванию с тела любимой. Я вцепился в худенькие плечики, собираясь отстранить девушку от себя, чтобы самому заняться ее одеждой и телом, но стремительно терял силы и соображение под очередной атакой ласками, уже переместившейся мне на грудь.

- Белла, - взмолился я. – Мне нужно раздеть тебя.

- Правда? – она хихикнула, горячий выдох обдал остро чувствующую кожу, затем, осторожно лизнув мой сосок, вырвав у меня стон, смешанный с ругательством, любимая выпрямилась.

Она посмотрела на меня сквозь полуопущенные ресницы с довольной улыбкой на ярких губах. Мы снова поцеловались, но на этот раз медленно, как будто заново узнавая, смакуя касания губ и языка друг друга. Дрожащими пальцами я нащупал замочек молнии сзади на платье, решив не терять зря времени, которое, как чувствовал, не оборачивалось в мою пользу. Каждый раз я жалел, что мощные прелюдии сокращают минуты моего удовольствия от пребывания внутри нее, и если не поторопиться, то этот раз по быстроте побьет все рекорды. Мне надо учиться себя контролировать.

Замочек был расстегнут, но проклятое платье все же упрямо держалось, скрывая от меня желанные холмики грудей. Белла прервала поцелуй и, зарывшись пальцами в мои волосы, привстала с колен. Мы оба натужно дышали, в сгустившихся сумерках было трудно разглядеть лица и глаза друг друга, но это с лихвой восполнял воспламеняющий контакт наших тел.

Я улыбнулся: новый опыт. До сегодняшнего вечера нам пока не доводилось заниматься любовью в темноте.

- Выдвини сиденье, - распорядилась Белла, одна ее рука занялась верхом платья.

Я последовал указаниям, затем совершенно лишился признаков мысли и дыхания, когда моя обожаемая девушка, расстегнув пояс, забралась под подол и завораживающе плавными движениями сняла трусики.

- Твою мать, - с придыханием прошептал я, чувствуя, что рискованно близок к извержению в свои боксеры. Сдавил края кожаного сиденья, пытаясь переключиться и нормально вдохнуть.

- Думаю, ей не понравится то, что мы собираемся сейчас сделать, - с тихим смешком отозвалась Белла.

Но я не мог поддержать эту шутку. Завораживающая эротичность момента, предвкушение пика страсти сделали меня невменяемым. Как только Белла вернула коленку на сиденье, зажав трусики в кулачке, мои руки автоматически потянулись к ее бедрам.

Ее кожа – настоящее совершенство. Я умирал от наслаждения, лаская внешнюю сторону ее бедер, ее ягодицы, то мягко сжимая, то едва касаясь кончиками пальцев. Полные, теперь обнаженные груди удобно нависли перед моим жадным ртом, и я начал покрывать их поцелуями. Пальчики Беллы запутались в моей шевелюре, царапая кожу головы, она шумно дышала. Волосы с ароматом клубники и ванили окутали мое лицо, щекотали плечи, что стало последним звеном моих сбывшихся мечтаний.

Я невероятно сильно хотел оказаться в ней, поэтому, оставив манящую упругость ягодиц, принялся в лихорадочной спешке избавляться от джинсов. Белла поначалу помогала мне, но затем прекратила попытки, извиваясь, издавая стоны, когда я поочередно втягивал в рот ее твердые соски, еще больше возбуждая их языком. Мы оба уже завелись до предела, теперь каждая секунда ласк представлялась пыткой.

Джинсы вместе с боксерами оказались приспущенными, воздух прохладой пронесся по моему освободившемуся грандиозно возбужденному члену. Трезво мыслить я перестал, поэтому зарычал, когда Белла начала сбрасывать мои руки с прелестных округлостей своей попки, в то время как хотел и мог сосредоточиться лишь на одном: чтобы она поскорее опустилась на меня, погружая мой член в свою влажную и жаркую глубину.

- Подожди… Ох, Эдвард… - Она крутилась, отталкивая меня, но мой язык не мог оторваться от твердой горошинки соска, кружа и дразня. Я сомкнул объятия уже у нее на талии, не отпуская от себя.

- Эд-вард, у тебя есть презервативы? … О! Черт…

Я честно пытался вспомнить, есть ли у меня презервативы, но колыхающиеся, задевающие мое лицо груди очень сильно отвлекали от поставленной задачи. Осуществление ее вообще казалось невозможным, когда мозг и ноющий пах выжигало: «Моя. Хочу ее сейчас же».

Губы снова обрушились на притягательные затвердевшие вершинки грудей, но Белла отодвинулась насколько могла, убрала мои руки со своей талии:

- Стоп, - прозвучал в тишине дрожащий голосок.

- Белла! – возмутился я, руки, частично зажатые в ее ладошках, высвободились, чтобы накрыть грудь.

Моя ненаглядная немедленно выгнула спину, поддаваясь ласкам, когда большие пальцы затеяли игру с ее сосками.

- Ты так сильно нужна мне, - шептал я, оставляя влажные посасывающие поцелуи на нежной шее, каждой клеточкой своего тела ощущая пульс нашего обоюдного вожделения, покалывающие кожу искорки эффекта полной близости.

- О-о-о! – Белла вновь попыталась оторвать мои руки от своей груди. – Значит, нет.

Господи! И за что же такое наказание!

Расстроенный, я помотал головой в знак подтверждения. Если не могу вспомнить, следовательно, презервативов нет. Я мысленно проклял себя за непредусмотрительность, но кто бы мог знать, что мои сказочные фантазии с «вольво» осуществятся сегодня, в совершенно нейтральный вечер поездки к Элис на вечеринку.

- Любимая, - растерянно выдохнул и вернул сброшенные руки на теплый атлас бедер, заскользив уже по их внутренней стороне. Я давал ей понять, что не намерен останавливаться.

- Капец. - Белла, сопротивляясь прикосновениям, снова села на мои колени, уткнувшись лбом мне в шею, локоны волос распустились по моей груди, пальчики предупреждающе стиснули запястья, заставляя руки прекратить двигаться. Впрочем, ненадолго.

– Дай хоть подсчитать…

Ладно, пусть подсчитает, но все же она не слезет с моих колен просто так. В конце концов, удовольствие и напрашивающуюся разрядку можно получить и так, без проникновения. Хотя в данный момент я готов был отдать всю сумму, откладываемую Карлайлом мне на счет с рождения, за единственный пакетик с презервативом. Нет ничего более фееричного и потрясающего на этом свете, чем быть в моей Белле.

- Пятнадцатое, шестнадцатое… - бормотала любимая, шевелящиеся губы задевали мою нагретую чувствительную кожу.

Я целовал маленькое ушко и висок, руки не переставали ласкать теплую гладкость внутренней стороны ее бедер. Еле сдерживался от того, чтобы не двинуться дальше, к влекущим влажным складочкам.

Дам ей еще минутку, больше не смогу терпеть.

- Девятнадцатое, двадцатое… Еще прибавим пару дней… Блин, все так впритык…

Губы Беллы запорхали по моему плечу - запрещенный прием, вызвавший у меня мурашки и судорожный вздох. Больше не мог ждать и, ухватившись за ее бедра, провел большим пальцем по увлажненному раскрытому лону.

- Ох, Эдвард…

- Белла…

Наш одновременный громкий стон чувственным эхом отдался у меня в ушах. Боже! Она была такой влажной, что удивился, как в тот миг, когда мой палец коснулся ее там, я ухитрился остаться на пределе и не испортить ее платье.

- Белла, любимая, - я терся носом о бархатистую щеку. – Скажи, что нам можно, иначе придется возвращаться домой, чтобы переодеться…

Я больше не смел двигать пальцами, удерживая руки на соблазнительных изгибах попки своей девушки, слегка их массируя.

Белла ерзала на моих коленях, ухудшая и без того плачевную ситуацию.

- Рискованно, но можно, - ее голос звучал неуверенно. – Твои руки сильно отвлекают меня… Черт, Каллен, мы оба с тобой такие придурки!

Я усмехнулся:

- Озабоченные придурки.

Мы оба нервно рассмеялись, но черной юмор ситуации сделал свое дело, позволив немного расслабиться. Через мгновение мы умолкли, Белла, завораживающе нежно коснувшись сомкнутыми губами моих губ, неожиданно дерзко провела языком от одного их уголка к другому. Такая инициатива скрутила низ живота новым витком напряжения, и я ответил на поцелуй с головокружительным нажимом, увлекая нас обоих в очередное исступление страсти.

Кажется, этот момент застыл во вращающейся бесконечности. Стиснув любимую, я жадно целовал ее, как будто в первый и последний раз, заявляя все права на ее тело и душу. Я терялся и бушевал в этих то стремительных, то плавных движениях наших губ и языков, в этой наполовину ласке, наполовину схватке.

Внезапно оборвав поцелуй, прошептав «Сейчас, сейчас», Белла привстала и, немного переместившись вперед, так, что восхитительная мягкость груди оказалась прямо напротив моего ждущего рта, начала постепенно оседать на мой болезненный стояк.

Как только головка члена оказалась охвачена опаляющим жаром и штормовая волна наслаждения накрыла меня, я понял, что это будет равносильно сказочному чуду, если продержусь дольше минуты.

Процесс стал отчаянно необратим. И что самое смешное: ухватившись за податливую плоть ягодиц, я помогал Белле быстрее опуститься на свой готовый вот-вот освободиться член. Она постепенно впускала меня в себя, и эти неглубокие толчки, эта встречающая меня узость – абсолютная катастрофа для моей подорванной выдержки.

Мои полураскрытые губы ласкали влажную шею задыхающейся Беллы, ловя каждый ее вздох, стон, удар бешено мчащегося пульса, откликающихся во мне новым приступом безумной нужды. Я уже был полностью в ней, наши горящие взмокшие тела стали единым целым, смешав реальность с картинками из моих фантазий: стройное обнаженное тело плотно прижато к моему, руки крепко обвили мою шею и голову, практически мешая нормально дышать, мои ладони подталкивают эти бедра навстречу истинному раю.

Еще одно скольжение узкой бархатной глубины на моем члене, еще один наш одновременный стон – и мое напряжение достигло крайней точки, ослабляющим покалыванием отдаваясь в паху. С возмущенным вскриком я зажал и втянул губами мягкую нежную кожу за ушком любимой и бурно взорвался.

Меньше минуты, как я и предполагал.

Еще не совладав с дыханием, не преодолев экстаз, я прохрипел:

- Прости…

Я переместил руки с попки на талию Беллы, платье мешало продвинуться выше. Останавливая ее движения, упоительным послеоргазменным пламенем пробегающие по моим нервам, целовал ее за ушком, вдыхая родной опьяняющий аромат.

- Прости.

- У-у-у! – раздраженно простонала Белла и, упираясь в мои плечи, отстранилась.

Боже, как я жалок! Так сильно хотеть ее и закончить все за недопустимо короткий промежуток времени. Нет, определенно, без резинки нормальный секс для нас пока невозможен. По крайней мере, пока не научусь сдерживать себя. Но ведь речь идет о Белле – виновнице моего перманентного возбуждения. Причем не всегда ей нужно делать для этого что-то особенное. Стоит опасаться, что период фиаско может затянуться надолго.

- Черт! Каллен, ты хоть представляешь, что у меня там, внутри, творится? - Белла прикусила мне кожу чуть выше груди, успокоила ее языком, я простонал, сжимая в хватке тонкую талию.

- Я не виноват, это все ты.

Слабоватое оправдание для того, кто когда-то поставил себе целью научиться удовлетворять любимую девушку.

- Аррр! Это ужасно! И я не простила бы тебе ни за что, если б не любила как ненормальная.

Я улыбнулся, услышав хихиканье Беллы. Затем она попыталась слезть с моих коленей, но я удержал ее. Что бы она ни задумала, готов переиграть ее.

Я все еще был внутри, и мне было более чем хорошо. Глупость позволить ей лишить меня этого. Такая близость уже не была просто откровенной, интимной. Она уже переросла в нечто более грандиозное, сравнимое с самим мирозданием. Вот так было правильно, цельно и идеально.

- О да, ты безнадежна, - поддразнил я и слегка пощекотал дернувшуюся девушку.

- Разве? – Белла шаловливо подняла брови, в темном шоколаде глаз вспыхнули бесовские огоньки.

- Не бывает безнадежных случаев, - она поучающе щелкнула мне по носу. – И со временем…

Я помотал головой с самодовольной ухмылкой.

- У тебя нет ни единого шанса даже спустя сто лет, - зашептал прямо в яркие зацелованные губы, задевая их, мое сердце снова заколотилось в предвкушении.

- Ты же знаешь, - правая рука плавно спустилась вниз, на шелковистое бедро, нарочито медленно погладив его, пробралась между нашими телами, туда, где мы были соединены в одно целое.

- Собственность Эдварда Каллена, - произнес я, уже точно осознавая, что собираюсь делать. Мой палец скользнул в гостеприимную влажность складочек.

Она такая невероятная! Все в ней невероятно: ее смех, голос, вкус ее кожи, запах волос, тепло ее тела, обволакивающее меня, делающее счастливым. И добиться ее – величайшее достижение в моей жизни, для полноты которого требуется лишь дать ей свою фамилию. Но это не за горами. Особенно если мы будем рисковать так, как сегодня… Хотя все же еще слишком рано.

С одобрительным стоном Белла подалась бедрами мне на встречу. Путаясь пальцами другой руки в ее густых волосах, я начал новый, осторожный и нежный поцелуй, но уже скоро растерял контроль.

Я разрывался между напористой лаской наших губ и языков и поглаживанием, кружением на ее влажном, возбужденном центре. Она дрожала в моих объятиях, руки блуждали по моему телу, иногда едва царапая. Ее зубки, терзающие мои губы, мои пальцы, скользящие по деликатному местечку, – этого было вполне достаточно, чтобы вновь почувствовать знакомое натяжение внизу живота. Я разорвал поцелуй, поймал губами мочку ее уха, затем хрипло прошептал:

- Обожаю тебя. Чувствуешь, как сильно? - я ускорял движение своих пальцев на чувствительном комочке любимой.

- А-а-ах, - громко простонала Белла и внезапно откинулась назад, опираясь рукой на руль, запрокинув голову и открывая чарующие молочно-белые изгибы тела моим глазам. Я хватал воздух открытым ртом, обозревая свое сокровище. Верх платья был собран на животе, бедра, между которыми сейчас пировали мои пальцы, – оголены и подняты. Мой взгляд притягивали острые и твердые вершинки грудей, требующие моего немедленного внимания. Я не сопротивлялся. Обе мои ладони в следующую секунду накрыли эти возбуждающие полные холмики, сжали их, отпустили, а потом, чуть касаясь, закружились вокруг бусин сосков, дразня, будоража, вызывая неодолимый прилив вожделения.

Этого казалось так мало, будто она была от меня за сотни километров, мне не хватало большего контакта, поэтому, наклонившись вперед, стал покрывать поцелуями ложбинку между грудями, затем оставлял поцелуи под грудью, впитывая сладостно-острый вкус и мягкость.

- Эдвард, - позвала Белла, закусывая губы, впиваясь ногтями в мои плечи.

- Сейчас, - пообещал я.

Мои пальцы зажимали и перекатывали возбужденные соски, я весь горел в лихорадке этих ласк и стонов Беллы, желанной музыкой прокатывающихся по салону, по каждой клеточке моего тела.

Просто офигительно… Мучительно. Невыносимо.

- Давай, - выдохнула она и сжала меня в своих горячих глубинах, а я понял, что снова совершенно готов. Так вовремя. Впервые, пожалуй, встречал свой внезапный стояк с радостью, а не с досадой.

- Да! Да! – выкрикнула Белла, вновь начиная неистовый танец страсти, двигаясь по моему твердому члену, все еще сжимая его своими стеночками, заставляя меня сходить с ума от удовольствия.

Я стиснул хрупкую талию, помогая любимой, задавая все ускоряющийся темп. Стонал ее имя: прекрасная, охваченная страстью, полностью моя. Голова откинута, глаза крепко зажмурены, припухшие губы приоткрыты, шевелятся, что-то повторяя, прося меня любить ее сильнее, колыхающиеся груди, увенчанные темными пиками сосков, – я снова вернулся к ним, зажимая губами, теребя языком. Сумерки, шевелящиеся тени деревьев за окном превращали все действо в какое-то фантастическое древнее таинство, порочное, но от этого возбуждающее еще больше.

От неудобного положения заныла шея и спина, но мне было все равно еще и потому, что Белла, потянув меня за волосы, царапнув плечо, вернула к своим губам. На миг мы сбились с ритма, поочередно поглощая рты друг друга, крадя дыхание, провоцируя на стоны, прибавляя температуры зашкаливающему пожару напряжения. Скоро он стал настолько невыносим, что я, обеими руками притянув любимую к своей груди, снова вернул нас в вертикальное положение, и, поддерживая под попку, с новой силой заставил двигаться на себе.

Изменившийся угол и глубина проникновения, новое «да» Беллы – и я ощутил, что уже близок.

- Черт!

Нетерпеливо отбросив мешающий подол, я вновь нашел заветное влажное местечко, надавил и провел пальцем по набухшему бугорку, и Белла с криком кончила.

- Ох, боже… - кажется, мы простонали это в одну и ту же секунду.

Тягучая и обжигающая пульсация ее стеночек испепелила во мне остатки разума. Томный стон Беллы сквозь сжатые губы, мои волосы, до боли зажатые в ее кулачках, а затем я сам шагаю за край, жестко врываясь в нее, практически полностью выходя, купаясь в фейерверке небывалого оргазма, сжигающего мое сердце и тело.

Проклятье, и почему нельзя растянуть это наваждение навечно?..

Хотя спустя десяток минут оно еще не ушло, оседая импульсами томления и безмятежности. Мы оба уже успокоили шумное, сбивчивое дыхание и оглушительный стук сердец, звучащий почти в унисон. Растворенные в тишине и нашей близости, мы сидели в обнимку. Белла тесно прижималась ко мне, руки по-прежнему обернуты вокруг моей шеи, наши взмокшие лбы будто приклеились друг к другу, дыхание смешалось, обдавая лица обоих, носы соприкасались. Пальцами я бездумно прослеживал тонкие косточки ее позвоночника. Шелк ее кожи – это то ощущение, которое, уверен, ни смерть, ни кома не смогут стереть.

Когда пальцы принялись рисовать на боках любимой закругленные узоры, шаля и провоцируя, Белла задергалась и захихикала, но не перестала меня обнимать:

- Каллен, прекрати!

Я быстро поцеловал полные, еще хранившие вкус и огонь страстных поцелуев, губы. Нет, лучшего поощрения не дождусь, поэтому зашевелил пальцами еще быстрее, поднимаясь к ее подмышкам.

- Не смей, прекрати! – Белла отпустила мою шею, поймала мои распустившиеся руки и, поочередно засунув указательный и средний пальцы в свой рот, игриво укусила их.

- Вот тебе! – та же участь постигла и пальцы другой руки.

Супернамек! Но по новому кругу страсти пока мы точно не пойдем.

Моя улыбка превратилась в смех, к которому через несколько секунд присоединилась и Белла. Потом мы снова сидели, крепко обнимая друг друга. Голова любимой отдыхала на моем плече, я вплетал пальцы в пряди вьющихся волос, и скромно желал всего лишь остановить время и замереть вот в этом положении, в этой точке пространства. Белла и я: вместе, обнаженные, истощенные и расслабленные после неописуемо замечательного занятия любовью, прижавшиеся друг к другу. Это вся моя вселенная, больше уже ничего не нужно.

- Элис! – вдруг воскликнула Белла, резко подняв голову с моего плеча.

- Блин! Я уже забыл про нее! – простонал я, закрывая ладонями глаза.

- Я тоже. Зато она про нас не забыла, будь уверен.

Еще один обмен нежными мимолетными поцелуями, еще один мой – в улыбающиеся губы, когда поймал ее лицо в свои ладони, затем Белла слезла с моих коленей.

- Уф-ф, - послышалось от нее, я тут же заволновался.

- Все в порядке?

В тот момент я сожалел, что темнота искажает выражение ее говорящих глаз и лица.

- Более или менее, - последовал уклончивый ответ, заставивший меня насторожиться.

Любимая потянулась к заднему сиденью за нашей одеждой.

- Что значит «более или менее»? – настаивал я, отбросив футболку, переданную Беллой.

Я был на грани паники, стремясь прочесть ее мысли в интонации ее слов, темпе движений.

- Это значит, что под конец кто-то слишком увлекся, - выдала разозленная Белла и, натянув трусики, принялась за лиф платья.

Дыхание осеклось, внутренности затопил холод.

- Помоги, - услышал, но не воспринял я просьбу своей девушки.

Да как она может вот так спокойно, точно удав, реагировать на произошедшее? В то время как я… Насколько все серьезно?

- Эдвард, помоги застегнуть, - я лицезрел кусочек обнаженной спины между краями расстегнутой молнии и чувствовал себя в полном дерьме, вспоминая финал нашего секса. Боже, как я мог?..

- Дьявол, Каллен! Не вынуждай меня стукнуть тебя! – даже во тьме я ощущал ожог ее гневного взгляда на своем лице.

Притянув Беллу спиной к себе, не обращая внимания на ее слабое сопротивление, я с неторопливой нежностью поцеловал ароматную кожу затылка, спустился вниз, губы замерли между лопаток. Белла глубоко и часто задышала.

- Почему молчала? – наконец спросил я.

- А ты не допускаешь мысли, что и я могла тоже сильно увлечься? – она поглаживала мои предплечья, и я снова уловил веселье в ее голосе.

Повернувшись, Белла запечатлела поцелуй на моей щеке, взлохматила волосы:

- Это было… сильно. Но очень и очень, и очень приятно.

Я облегченно выдохнул в изгиб ее шеи. Приятно все же неподходящее слово для описания. Но других не найду никогда. И в следующий раз должен быть осторожным.

- Одевайся уже и рванем к Элис, - любимая высвободилась из моих объятий.

Минут через десять мы уже стояли у двери дома Брендонов. При свете ламп на крыльце мы оглядели друг друга и расплылись в одинаково громадных улыбках.

Укладка Беллы явно была испорчена, подол красивого платья с пышной юбкой в стиле 50-х годов – измят. Видимые складки были и на лифе, но все же не так бросались в глаза. Сияющие глаза, немного расплывшийся макияж и опухшие губы придавали ее облику чувственного шарма. Я потянулся к ней, чтобы коснуться и убедиться, что эта красавица реальна и что она – моя.

Подозреваю, что и сам имел не менее дикий вид. Хотя если таковы последствия секса в «вольво», то готов не раз подвергнуться им.

Дверь открылась, на пороге показалась Элис. Окинув нас внимательным взглядом, она приоткрыла рот в шоке:

- Я не буду спрашивать, что вас задержало. Избавьте меня от подробностей.