Белла злобно глядела на меня, подбоченясь. Кажется, в такой угрожающей позе она даже стала выше. Я тяжело сглотнул.
- Ну? Какого хрена именно она? – наконец произнесла эта очаровательная злючка, и вовсе не тихо. Стоявшие рядом с нами студенты оглянулись с любопытством на обычно скучающих лицах.
Я потер вдруг вспотевшую шею, лихорадочно соображая, что бы сказать такое, предусмотрительно мудрое, правильное, подходящее случаю… Чтоб окончательно не сесть в лужу!
- Разве вы с ней не подруги? – выдавил наконец, нервно ероша волосы на затылке.
- Теперь нет, – отрезала Белла, сверкнув глазами. – Ты не ответил на мой вопрос.
- Прости, я его не понял. – Дурацкий ответ, но сойдет, чтоб оттянуть время. Я часто задышал, ощущая, как кровь бросилась мне в лицо.
- Какого хрена ты пригласил Мишель Браун на осенний бал? – Свон четко разделяла слова, каждое из которых звучало так, точно она давала мне подзатыльник.
Я снова решил отделаться молчанием и оттягиванием времени. Белла же, устав дожидаться объяснения, шагнула ко мне еще ближе. Полыхающие гневом карие глаза, находящиеся в паре сантиметров от моих, завораживали.
- Она тебе нравится? – подруга внимательно вглядывалась в мое лицо.
Господи! Да что за глупость ей в голову пришла?
- Эээ, - только и мог произнести я.
Видно, в кризисные моменты тупоумие – моя единственная защитная реакция. А что я ей мог ответить? «Нет, Белла, она мне не нравится. Мне никто не нравится, но нужно иметь девушку, чтобы не наделать глупостей с тобой». Это ведь не ответ даже. Это признание моей озабоченной натуры.
- Прекрасно, придурок! Ты даже ответить толком не можешь, – в сердцах Белла двинула кулаком мне в грудь, оттолкнув прочь, поморщилась от боли и заспешила дальше по коридору, стуча каблучками.
- И не подходи ко мне больше. И звонить не вздумай! – крикнула она на ходу, даже не обернувшись.
Черт! Что это было?
Наверное, я все-таки сел в лужу.
***
Три дня Белла не разговаривала со мной, а я ждал, когда она сменит гнев на милость. На самом деле подобные размолвки когда-то происходили минимум раз в две недели, но всегда нам обоим хватало часа, чтобы все наладить. Сейчас же… Сейчас же мы не делили диск и не ссорились из-за чистоты выигрыша в споре одного из нас, причиной злости Беллы послужил факт наличия у меня девушки.
Да, я сделал роковой просчет, когда решил начать отношения с Браун, пригласив ее на это традиционное общешкольное мероприятие. Проблем у меня втрое прибавилось после этого.
Спустя три дня Белла сама как ни в чем ни бывало, будто это не она готова была свернуть мне шею, узнав про Мишель, позвонила мне и, задорно хохоча в трубку, рассказала про неудавшуюся кражу Элис дизайнерской кофточки и про виртуозно списанный ею тест по математике. Мы пообщались как и прежде, к концу разговора я уже совсем расслабился и снова начал радоваться жизни, а зря. Готовясь положить трубку, Белла пустила мне пулю в лоб:
- Кстати, Джеймс Харрис пригласил меня на бал, так что скучать без тебя я не буду.
- Что? – прошипел я, похолодев, но услышал в ответ ласково-спокойное:
- Спокойной ночи, Эдвард.
Далее последовали гудки.
Те две с половиной недели до осеннего бала, грандиозного школьного события, которое все старшеклассники ждали с нетерпением, выдались офигенно невероятными. Начнем с того, что Белла возненавидела Мишель лютой ненавистью. Конечно, мне было отлично известно, какой дьяволицей может быть Свон, но в случае с Браун ее рожки и пар из симпатичного носика стали еще более явными, чем когда-либо.
Бедная Мишель. Да и я бедный. Мы оба так и не смогли понять, почему Белла не прекращала клевать Браун при каждой возможности и без конца язвила мне. И, должен сказать, чем дальше я двигался в отношениях со своей девушкой, тем невыносимее становилась Свон. На мой вопрос, что с ней происходит и куда делось когда-то явное дружеское расположение, Белла ответила другим вопросом:
- И ты думаешь, что я смогу дружить с этой курицей, у которой мозги по черепной коробке болтаются из-за обилия свободного пространства? А знаешь ли ты, твоя девица уже развлекается тем, что во всеуслышание придумывает имена для ваших будущих детишек и расписывает бумажки столбиками подписей Мишель Каллен?
Я хохотал до слез.
Да, женское воображение – удивительная и страшная вещь! Пара поцелуев, неумелых и неуклюжих ласк, а в голове девушки уже играет марш Мендельсона и прорисовывается украшенный цветами проход в церкви.
Ну, Мишель не была таким уж монстром, если хорошенько припомнить. Этот первый опыт был таким неловким, глупым и неправильным. Он больше воспринимался как некое учебное пособие, путеводитель по тому, что и как можно делать с девушкой. Бесспорно, я смущался не меньше, чем Браун, и частенько вел себя как настоящий даун. Хотя как даун я вел себя еще и потому, что вынужден был быть тем, кем вовсе не хотел быть.
Думаю, что сам в большей степени портил все, когда искал в глазах той, что имела официальный статус моей девушки, а в сердце – вообще никакого, знакомые теплые шоколадные огоньки, или когда ждал, что от ее поцелуев мне снесет крышу. Она была хорошей девушкой, но так и осталась случайной незнакомкой в моей жизни. Ничто во мне не откликалось на нее. Все в ней было не то и не так: не то говорила, не так делала. Она не обзывала меня придурком, не спорила со мной, не понимала моих шуток, не любила инди-рок, научную фантастику и терпеть не могла ореховое масло, которое мы с Беллой ели ложками, устраивая соревнования кто быстрее доберется до дна банки. Даже влечение к ней было каким-то… надуманным.
Может быть, если бы дал себе труд поразмышлять, сопоставил свои чувства к одной девушке и к другой… Но тогда мне некогда было заниматься этим, потому что рядом с Беллой околачивался Джеймс, и все силы и ресурсы уходили на то, чтобы остановить бешенство, рожденное ненавистью к нему и, да, завистью.
Боже мой, сколько раз мне хотелось разбить ему лицо в кровь, оттащив предварительно от своей подруги! Не счесть.
Последние дни перед балом он буквально оккупировал ее. Белла предпочитала проводить время с ним, а не со мной, улыбалась ему, а на меня лишь вызывающе поглядывала. Кроме того, на ланче они избегали нашей шумной компании и садились отдельно. Я не сводил с нее обиженно-злобного взгляда, который она встречала с едкой гримаской. А еще я как ястреб следил за руками этого гада. Создавшееся положение вещей, мягко говоря, резало меня без ножа.
- Ты не собираешься вмешаться? – спросила меня Элис на ланче за день до бала. Ее сочувствующий взгляд не отрывался от моих глаз.
- Он настоящая сволочь, - вставил Джаспер, косясь на беседующую за дальним столиком парочку: прекрасную, как нимфа, Беллу, одетую сегодня в узорное коричневое платье, и этого кобеля-блондинчика.
- Будто я не знаю, – в ярости прорычал я. – Она и слушать меня не желает!
- Меня тоже, но я все-таки не сдаюсь, - Брендон выразительно подняла вверх указательный палец.
- Вот и не сдавайся!
Мишель только голову поворачивала, точно на теннисном матче, недоуменно ловя наши реплики.
- Вы о чем? – разбавила она зависшее напряженное молчание, но ответом ее так и не удостоили.
***
Вечером перед балом, скрежеща зубами, я набрал номер Беллы:
- А, это ты, - скучающе протянула она, услышав мое краткое приветствие.
Я с трудом погасил вспышку гнева, удержавшись от того, чтобы швырнуть телефон в стену. Так она ждала, что позвоню не я, а эта задница Харрис!
- Ты имя мое уже позабыла? – выплюнул в трубку.
- А ты – мое.
- Иди к черту, Свон! Я позвонил узнать, как у тебя дела, потому что в последнюю неделю ты ни разу не удостоила меня беседы!
- А нечего постоянно таскаться с этой гусыней! Она раздражает меня. «Эдвард, ты такой лапочка», «Эдвард, миленький», - слащаво передразнила она Мишель. – Тьфу!
- Зато ты таскаешься со знаменитым на всю школу кобелем! Ты хочешь, чтоб он к тебе в трусики залез, да?
Ответа, понятно, не услышал, только шумное сопение. Я знал ее очень хорошо, так что до мелочей мог представить выражение ее лица и приоткрытый рот, то, как она задыхается от злости и сдерживается, чтобы не сорваться совсем. Логично было бы почувствовать себя виноватым – за грубость, за то, что обижаю. Но в тот момент кроме пульсирующей в голове ярости я не ощущал больше ничего.
А вдруг Джеймс ей нравится? Нет, не нравится, не может нравиться!
- Я буду следить за ним и за тобой, - процедил, решив честно предупредить, а затем бросил трубку.
***
Тот злополучный бал до сих пор вспоминаю с содроганием и тошнотой. И чрезвычайно рад, что у самой Беллы о нем мало что отложилось в голове. Видимо, последствия стресса. Как-то мы говорили о тех событиях, и выяснилось, что она хорошо помнит лишь самое начало. Сказала, что ни в чем не винит меня, сама нашла неприятности на свою пятую точку. Ну, она-то не винит, мне с лихвой хватает собственных обвинений.
Ведь столько лет прошло, а стоит закрыть глаза, как вижу Беллу, облаченную в то платье, так ярко, так живо, будто все произошло минуту назад… Едва увидев ее такую, я не мог смотреть ни на кого и ни на что больше.
Она была точно королева червей, роковая красотка, играющая сердцами. Средней длины платье из полувоздушной ткани винного красного цвета с пышной юбкой открывало грудь, спину, плечи и руки. Локоны блестящих темных волос собраны в высокую прическу. На бледном прекрасном лице бордовой помадой выделены чувственные губы. Такая девушка не может оставить равнодушным…
Заметив меня, она тепло улыбнулась и подошла. Как всегда, еще вчера мы рассорились в пух и прах, а теперь все забыто. За Беллой с самодовольной усмешечкой на наглой роже тащился Джеймс. Следующим моим желанием при задувании свечей на именном пироге будет разукрасить его морду отпечатками кулаков без особых для себя последствий.
- Привет, – Изабелла старалась перекричать музыку. – Ты отлично выглядишь. Никогда не думала, что ты способен переодеться в джентльмена.
Обычная подколка и приветствие, но я просто не мог говорить, созерцая это ошеломительное видение в открытом платье.
- Привет, Белла! – крикнула стоящая рядом со мной Мишель, напомнив о своем досадном присутствии.
Белла зыркнула на нее, затем с ядовитой улыбкой вдруг закинула руки мне на шею и, крепко прижавшись, обняла.
Я почувствовал ее дыхание под своим ухом, вдохнул волнующий запах духов, и вдруг мои руки поднялись и самовольно обвили ее хрупкое тело. Пальцами я ощущал теплую нежную кожу обнаженной спины, которую так и хотелось гладить, своей грудью – упругую плоть ее груди. За секунду волна огня пронеслась по моему телу, и стало как-то… некомфортно, а приступ странного удушья мешал свободно дышать.
Впрочем, дольше не мог сам себя обманывать: я возбудился и не на шутку. Впервые мое тело с такой быстротой вышло из-под контроля, показав, что я настоящий озабоченный козел.
Все, что хотел, – избежать унижения и не вызвать в Белле презрение к себе. Если она случайно заденет… это…
Натянуто улыбнувшись, я убрал руки с ее талии и, мягко обхватив тонкие плечи, отодвинул подругу от себя, выдавил:
- Рад тебя видеть, - и повернулся к Мишель, заставляя себя успокоиться, отвлечься.
Краем глаза я видел, что Белла нахмурилась и взяла за руку Харриса. Мишель что-то стрекотала, надеясь заразить меня своей легкомысленностью, но даже не заморачивался на том, чтобы прислушаться и вникнуть. Стиснутые зубы и сжатые кулаки, спрятанные в кармах, мало облегчали мою ярость.
В следующую минуту Браун повисла у меня на шее, и я выпустил Беллу и Джеймса из виду.
- Пойдем потанцуем, - прошептала девушка в мое ухо и чмокнула в щеку, а я дернулся, как от удара. Ди-джей как раз поставил медленную музыку, и парочки, приклеившись друг к другу, начали занимать танцпол. На ватных ногах я потащился за Мишель.
Музыка располагала к восторженному созерцанию партнера и к беседе, и совсем не мешала Браун беззастенчиво тереться об меня. Конечно, не ее тело было для меня желанным, но никто ведь не отменял работу воображения и закона замены переменных. Поэтому не удивительно, что через некоторое время брови моей девушки поползли вверх, а рот открылся:
- Ого! – сказала она, блеснув глазами и подавив улыбку.
- Прости, - промямлил я, краснея до корней волос.
Мой стояк она списала на свой счет. Впрочем, если вспомнить о норме, он и должен быть реакцией на нее, а не на Беллу.
Подвигавшись под музыку еще пару минут, Мишель вдруг остановилась, развернулась и потянула меня прочь с танцпола. Мне было все равно, что она хочет и куда меня ведет. Я крутил головой, пытаясь в неверном мерцающем свете найти в толпе девушку-мечту в темно-красном платье и ее блондинистого кавалера…
Мишель толкнула меня в какую-то дверь и, оглянувшись по сторонам, я с изумлением отметил, что это уборная.
- Я ч-что-то… - начал, заикаясь, но был прерван напористым поцелуем.
По правде говоря, не узнавал Браун. Никогда раньше она не была такой решительной и смелой. Все наше взаимодействие доходило максимум до легких ощупываний, впрочем, с нарочитым избеганием интимных мест, а апогеем можно было считать приключившийся один раз французский поцелуй. Теперь же она так удивила меня, что я оцепенел. Ее язык, разоряющий мой рот, вызывал растерянность, неприятие и отчасти панику.
Прекратив изнасилование поцелуями, не обращая внимание на мои вытаращенные глаза и напряженную позу, Мишель вдруг опустилась на колени передо мной и ухватилась за ширинку брюк. В мозгах у меня что-то замкнуло.
У меня встал на подругу, а теперь моя девушка собирается оказать необходимую помощь. Обычная ситуация. Никакой аморальности. Разве не для этого я и начал романтические отношения?..
Звук расстегиваемой молнии привел меня в чувство, а девушка вдруг замерла и подняла взгляд на меня.
- Я никогда раньше… Ну, ты понимаешь… - Кажется, она была невероятно смущена.
А в моей голове творилось светопреставление. Мой первый минет. Совесть требует отказаться, а тело просит разрядки… Очень так просит… Пусть не Мишель так завела меня, и не ее прикосновений хочется, но можно воспользоваться…
Я убрал руку Браун, потянувшуюся к вздувшемуся в моих боксерах бугру.
- Нет, не хочу так, - прохрипел я, вернул брюки на место и начал их застегивать, торопясь, боясь передумать…
Избегая заглядывать ей в глаза, я помог Мишель подняться с пола. Неожиданно появившаяся стена отчуждения между нами, а также сила прозрения о точном наименовании того, что чуть было не сотворил, позволили мне сосредоточиться и избавиться от проблемы неуместного всплеска гормонов.
Мы снова оказались в духоте и толкучке зала. Басы заводной музыки ударяли в барабанные перепонки, но в моих мозгах внезапно зажжужала необъяснимая тревога и потребовала подсуетиться в поисках Беллы и Харриса. Про Браун я тут же думать забыл.
Обошел все закоулки спортзала, но их нигде не было. Через десять минут безуспешных поисков я наплевал на гордость, как и на решение сохранять показное равнодушие, и начал беспокойно расспрашивать тех, кто что-то мог видеть.
А если она уехала с ним? В мотель? К нему домой?..
Я чувствовал себя будто пилот терпящего крушение самолета: вот он видит стремительно приближающуюся землю, вот нащупывает вспотевшими холодеющими пальцами кнопку катапультирования, жмет ее, жмет, а она не работает...
- Ты ищешь эту потаскушку Свон? – позади меня зазвучал голос Джессики Стенли. Я остановился и обернулся.
При иных обстоятельствах за такой эпитет Стенли нажила бы неприятностей, но сейчас меня беспокоило другое.
- Ты ее видела?
- Она развлекается с Джеймсом где-то рядом с пожарным выходом.
- Развлекается? – внутри меня все оборвалось, а сердце налилось свинцом.
Джессика кивнула головой и брезгливо сморщилась. Не дождавшись ее остроумного ответа, я рванул в указанном направлении.
Дверь выхода на пожарную лестницу оказалась не заперта. Едва я выскочил за нее, увидел внизу Беллу, пришпиленную к стене телом этого мерзавца. Одной рукой он зажимал ей рот, а другая скользила по бедру под задранным платьем. Девушка боролась, дергалась и извивалась, но габариты и сила парня превышали ее собственные в несколько раз.
Вероятно, я сошел с ума, потому что с трудом могу восстановить в памяти произошедшее в дальнейшем. Только какие-то обрывки: Харрис, отлетевший от Беллы далеко в сторону, ее крик, удар, парирование удара, затем расквашенный нос этого ублюдка, саднящие костяшки моих пальцев, боль в разбитых губах, жестко, уверенно произнесших:
- Я убью тебя, если еще хоть на шаг приблизишься к ней.
Долго успокаивал кричащую, истерившую Беллу, а когда она стихла, словно погрузившись в какой-то транс, отвез ее домой и уложил в постель. Было страшно оставлять ее одну, поэтому лег рядом, обнял ее, дрожащую, молчаливую, пустыми глазами смотрящую в потолок. Шептал ей на ухо, что все хорошо, она в безопасности, что никогда никому не позволю причинить ей боль, согревал ее холодное тело своим, а затем, когда она наконец уснула, вдруг развернувшись ко мне, крепко стиснув меня в объятиях, долго-долго прислушивался к ее выравнивающемуся, становящемуся глубоким дыханию.
***
Я был бы рад сказать, что на этом закончилась безрадостная часть истории наших с Беллой отношений, однако это была лишь первая серия совершенных нами ошибок. Впереди таких ждало еще несколько.
Белла заговорила только на следующее утро. Я давно проснулся, сел в кресло и ждал ее пробуждения.
- Уходи, - хрипловатым со сна голосом сказала она, бросив на меня быстрый взгляд. Распущенные волосы, хрупкая фигурка, обмотанная измятым винно-красным платьем и закрытое тонкими руками лицо – она выглядела разбитой, потерявшейся, терпящей личную катастрофу принцессой.
Я напрягся и постарался сдержать взрыв злости. Как она смеет прогонять меня сейчас, когда я ей так нужен?
- Во-первых, твои родители не знают о том, что я ночевал в твоей комнате. И не хочу, чтобы узнали, ведь нам уже давно не двенадцать. Да и ты, думаю, тоже не хочешь этого, ведь тогда придется как-то объяснить им все. А во-вторых, не уйду, потому что вижу, что тебе плохо, а я могу помочь.
- Помочь? – голос Беллы полоснул отчаяньем. – Тогда отмой меня от той грязи, которую оставили руки этой сволочи.
Я вскочил на ноги и со всей силы пнул кресло, в котором сидел. Оно отъехало к окну. Боль в ноге была невыносима, но смогла на минуту заглушить ту, в которой горело мое сердце.
Опустившись на пол, я закрыл лицо руками. Голова была словно в тумане, желудок сжался в каменный ком, я сглатывал слезы ярости и был до тошноты ненавистен и противен сам себе беспомощностью. И вдруг почувствовал нежные руки подруги, обнимающие меня, прижавшие мою голову к ее груди, гладящие мои волосы, услышал тихий ласковый шепот в своем ухе:
- Не вини себя, перестань. Это я во всем виновата. Прости, прости… Даже отчиму теперь пожаловаться не могу, потому что как шлюха кокетничала с этой мразью и спровоцировала его…
Ее утешающие слова были жгучей мукой. Жалеет меня. Винит себя. А должна ударить меня в солнечное сплетение и орать, где я был и как мог допустить, что Харрис чуть не изнасиловал ее?
Я убрал от себя ее руки, чтобы ее саму крепко прижать к себе, зарылся лицом в ее волосы, еще хранившие сладостно-острый запах вчерашних духов. Именно в тот момент я поклялся себе беречь ее как зеницу ока. Дороже ее у меня никого не было и не будет.
***
Моя опека Беллы, навязчивая и маниакальная, имела несколько последствий.
Начнем с того, что с Мишель Браун у меня все накрылось медным тазом. Нет, я не жалел. Все равно между нами стоял не только тот неудавшийся минет. Приплюсуем сюда еще и наш разговор на следующий день после этих кошмарных событий: он сгубил множество моих нервных клеток. И еще открыл мне, какими скандальными могут быть девушки.
По дороге от Беллы к себе – я намеревался сменить одежду и тут же вернуться к ней – было принято решение заглянуть к Мишель, чтобы еще раз объясниться.
- Ты бросил меня! Бросил одну! – самозабвенно орала Браун, и я радовался, что ее родителей не было в тот момент дома. Этот истерический визг был ужасен.
- Я помогал Белле, - невозмутимо повторил сказанное в коротком телефонном разговоре накануне. Я совершенно не понимал причин устраиваемой мне сцены, ведь извинения уже были принесены.
- Мне пришлось умолять Йорка подбросить меня до дома. Он просто отвратителен!
- Он хороший парень, пусть и законченный ботан, - пробормотал в ответ и начал соображать, как же вылезти из этого дерьма, в которое влез по собственному желанию.
- …А ты был со Свон в это время! Был с этой мерзкой сучкой, воровкой чужих парней!
Во мне все оборвалось, и огненный вал неконтролируемого гнева сжег все чувства и мысли.
- Как ты ее назвала? – будто со стороны я услышал свой тихий угрожающий голос. Прямо передо мной застыли испугано округлившиеся темные глаза Мишель.
- Ой! – взвизгнула она и потянула мои руки. Я опустил взгляд и с удивлением уставился на ее запястья, крепко зажатые в моих кулаках. В следующую секунду освободил ее.
- Чертов псих, - проворчала вдруг утихомирившаяся Браун, потирая места моего захвата. –Думаешь, я не заметила, как ты пялишься на нее? Думаешь, поверю, если скажешь, что она тебе не нравится, что она просто твой друг?
Я внимательно рассматривал носки своих ботинок. Конечно, неправильно было предлагать Мишель встречаться. Изначально нас не связывало ничего, как понял только что, и вчерашнее колкое, но точное определение «хотел воспользоваться» огрело меня точно хлыстом.
- Эдвард, ты мне не безразличен, - уже совершенно обычным тоном сказала Мишель. – Ладно, скажу больше: ты мне нравишься. Очень. Но если ты хочешь быть со мной, то должен сейчас выбрать: она или я.
Я вскинул голову. Она шутит? Или законченная дура, чтобы ставить меня перед подобным выбором? Разве он не очевиден? Разве я не говорил ей, что Белла – самый важный для меня человек, ради нее я сверну горы или заберусь на Луну.
Этот разговор оказался нашим последним разговором. С тех пор в школе мы намеренно игнорировали друг друга, а к концу учебного года Мишель утешилась своим новым романом с Полом Ригби, председателем математического клуба.
Наверное, здесь я вовремя поставил точку и могу этим гордиться.
***
Что такое судьба и есть ли она? Даже имея двадцатисемилетний опыт жизни за спиной, не могу ответить. Впрочем, кто может? Каких-то десять лет назад казалось, что жизнь направила меня прямиком в лабиринт, выход из которого невозможен, а я, не теряя надежды, блуждаю в нем. Теперь я рад, что блуждал в нем вместе с Беллой.
После случая с Харрисом и той первой ночи, что Белла провела в моих объятиях, цепко держась за рубашку, будто боясь, что я исчезну, мы буквально срослись друг с другом. Никогда прежде наша дружба не была такой нежной, доверчивой, одержимой и всепоглощающей. Именно в те несколько недель, когда я служил ей поддержкой, безмолвным слушателем и объектом срыва приступов раздражения, в моей голове несколько раз шевелилась мысль, что это уже больше чем дружба. Я не мог оторваться от Беллы, и эта зависимость пугала меня. Ведь рано или поздно наши пути разойдутся, мы будем вынуждены расстаться... Хотим мы того или нет. Сейчас мы проводим вместе каждую минуту. И у нас есть еще год. Затем – колледж. Я не могу заставить Беллу и там быть рядом со мной, возможно, ее вообще привлекает другое учебное заведение… Нас разделят расстояние, новые знакомства, время… И, наконец, настанет тот день, когда увижу того, с кем у нее будет связь глубже, чем со мной…
Последняя мысль была для меня самой пугающей, самой ужасной из всех возможных – факт того, что однажды я потеряю ее. Впрочем, я уже ее терял: мы повзрослели, изменились, и все стало… сложным.
Спустя два дня после случая с Джеймсом Белла начала посещать секцию самообороны. Это жутко бесило меня, поскольку не мог ни сопровождать ее, ни ходить вместе с ней на занятия – находился под домашним арестом. История со сломанным носом Харриса дошла до моих родителей, но ради Беллы я был вынужден держать язык за зубами и не мог объяснить им причины драки. Таким образом, мать долгое время недоуменно поглядывала на меня, словно не верила, что это ее сын перед ней, а не незнакомец с улицы, а отец как заведенный мрачно повторял, что я «совсем отбился от рук». И вот внезапно возобновленный воспитательный процесс пресек, во-первых, привычку делать все вместе с Беллой, а во-вторых, встал между мной и моим обещанием заботиться о подруге. Хотя я был счастлив уже тем, что родители додумались не разлучать меня с ней, ограничив мою свободу либо моей комнатой, либо комнатой Беллы. Они прекрасно были научены многолетним опытом, что попытки оградить нас от общения друг с другом в качестве наказания абсолютно бесполезны.
Прошла зима. Белла научилась надирать задницу со знанием дела, за примерное поведение я был «выпущен на свободу» досрочно, а на нашем горизонте нарисовался Колин Симмонс.
Семья Симмонсов недавно перебралась в Форкс из Портленда, у отца-электрика появился здесь долгосрочный подряд. Колин производил впечатление неплохого парня, и привлек внимание всей школы своими спортивными достижениями. Что странно, этот качок был достаточно умным для представителя парней такого сорта. Эдакий развеселый удалец с широкой душой нараспашку, травящий анекдоты и прикалывающийся над учителями. Он чем-то напоминал Эммета, такой же шумный и временами несдержанный, правда, ему не хватало мудрой лукавости моего братца. Симмонс как родной вписывался в нашу компанию и достаточно быстро нашел со всеми общий язык. И я был бы не против, и даже сам подружился бы с ним, если бы не знал, что он по уши втрескался в мою лучшую подругу, да еще и имеет все шансы на успешное завоевание ее сердца! Он не был таким козлом, как Харрис, который, кстати, после осеннего бала боялся даже глядеть в нашу сторону. И он не был занудливым заучкой, типом парней, которых Белла не переносила. Он был, и в этом страшно признаться, вполне в ее вкусе. Прибавьте к этому еще и гладко зачесанную рыжую шевелюру, и портрет идеального парня для Беллы завершен.
Первый грозовой раскат в моем раю прогремел в начале марта.
Мы с Беллой ехали в моем «вольво» к ней домой. Было решено сначала сделать уроки, а потом подурачиться, просматривая какой-нибудь заезженный фильм и устроив состязание кто больше всего найдет в нем ляпов. Вдруг Свон неуверенно заговорила:
- Эдвард, я хочу кое-что сказать тебе, только прошу, будь разумным…
Я напрягся. Такое начало разговора не предвещало ничего хорошего.
Тихим голосом, почти шепотом, Белла продолжила:
- Колин пригласил меня в кино. В пятницу, на вечерний сеанс.
Я резко затормозил, плевав на достаточно высокую скорость, потом свернул на обочину.
- Я же просила, придурок! – вскрикнула испуганная подруга, вцепившись в сиденье.
А у меня в голове уже вовсю крутились шестеренки.
Кинотеатр находится в Порт-Анжелесе. Поездка до него со средней скоростью занимала примерно сорок минут. Приплюсуем сюда еще время сеанса, то есть два часа. Потом этот гад наверняка пригласит ее в пиццерию, на ресторан у него денег не хватит, там они проведут час или около того. Затем обратная дорога. Итого получается пять часов. Или даже больше. Пять гребанных часов я должен буду обходиться без Беллы. О нет! Не обходиться. Волноваться, переживать, трястись за нее и ее безопасность. Гадать, предполагать, размышлять, а не позволяет ли себе Симмонс лишнего? Не обижает ли он ее? Вдруг он прикоснется к ней против ее воли? Кто защитит ее? А ведь она до сих пор вздрагивает, как только Харрис проходит мимо. А вдруг горе-Ромео начнет толкать пламенные речи о своей любви, и Белла не устоит?
Нет! Однозначно, она не пойдет на это свидание. Эту мысль я незамедлительно озвучил.
- Прости, что? – кажется, Белла ушам своим не поверила.
- Что слышала, - отрезал я, окидывая ее взглядом из-под сдвинутых бровей. – Ты никуда с ним не пойдешь.
- Но ты же сам говорил, что Колин хороший парень. Мы с ним не первый день общаемся.
Вопрос «А он тебе нравится?» так и просился слететь с языка, но, если и была вещь, которую я до смерти боялся услышать, то это ответ «да» на него. Поэтому не хотел ничего знать: неведение или подозрения лучше любого кошмарного открытия и ясной констатации факта.
- Он хороший друг, но хороший ли он человек? – дал ей пищу для размышления.
Теперь и Белла нахмурилась. В машине повисла тишина.
- Я уже согласилась с ним пойти.
- Что? Ты соображаешь, что наделала? – взорвался я.
- Колин замечательный.
О да, замечательный! Чем он лучше меня? Тем, что умеет причесываться и поднимать более ста двадцати килограммов?
- Мне с ним легко, весело и интересно. Почти как с тобой.
«Почти» не считается. И если бы не Колин, вполне вероятно, что она пошла бы на свидание со мной. Если бы мой язык еще повернулся спросить ее…
- Так что иди лесом, Каллен. Прекрати разыгрывать из себя старшего братишку. Мускулы, рост и несколько месяцев разницы в возрасте не дают тебе право решать все в моей жизни.
Поджатые губы и жесткий блеск в карих глубинах ее глаз говорили мне, что я переступаю границу, что, если поднажму, если буду настаивать, только спровоцирую ее, потеряю ее… Но я же дал себе слово беречь ее! А она вставляет мне палки в колеса.
- Отлично, – процедил сквозь зубы и заставил себя расслабиться, внезапно найдя выход из ситуации. – Тогда это будет двойное свидание. Я тоже пойду.
- Ты… Ты с кем-то встречаешься? Или тебе кто-то нравится? – Белла вдруг занервничала, спряталась за густыми волосами и затеребила молнию на расстегнутой куртке.
- Я думала, после Мишель ты больше не захочешь… Но, конечно, полной дурой надо быть, чтобы не понимать, что однажды ты найдешь особенную девушку…
«Ты! Ты особенная девушка», - хотелось мне крикнуть, но я только крепко сжал зубы и выслушал путаный монолог Свон о том, что она, безусловно, обрадуется моему счастью, но не обещает стать подругой моей будущей девушке, а, напротив, будет к ней очень придирчива.
- Так с кем ты пойдешь? – вопрос Беллы отвлек меня от усилий казаться невозмутимым.
Действительно, с кем? Вопрос на засыпку.
- С Таней Денали, - не дрогнув, ответил я, сам удивившись своей находчивости.
У Беллы отвисла челюсть.
Таня – самый легкий, быстрый вариант. Она не давала мне прохода в школе, и я был на сто процентов уверен, что стоит мне заикнуться о расширении границ формального общения – будь это свидание или исследование содержимого моих боксеров – она воспримет все с огромным энтузиазмом. Причем для этой девушки стану очередным трофеем, следовательно, мои требования к отношениям без обязательств будут выполнены.
Конечно, перспективы тесного контакта с Денали выглядели очень соблазнительными, с точки зрения злополучного «южного полюса». Таня опытная девушка, знающая, что, зачем и почему. Такие, как она, для других приятных вещей, никак не связанных с общением, дружбой, привязанностью, любовью. И если бы меня так не воротило от ее распущенности и если бы не кареглазая фея, сейчас окидывающая меня недоверчивым взглядом…
- Только не с ней, - лицо Беллы перекосилось. – Она же…
Свон запнулась, затем продолжила:
- Короче, если ты свяжешься с ней, то…
- То что?
Белла начала хватать воздух ртом, пронзая меня колючим взглядом.
Этот разговор уже начал раздражать меня. Мы с ней будто соревновались в перетягивании каната. Я не переносил Симмонса, она не переносила Денали. Разве нам предстоит не равноценно нервотрепательное двойное свидание?
Заведя мотор, я тронулся с места.
- Теперь ты разыгрываешь из себя старшую сестричку, - добродушно проворчал, ухмыльнувшись ей. Мысль, что она против какой бы то ни было девушки рядом со мной, комфортно согревала.
- Мне не нравится, что ты, оказывается, предпочитаешь оральные навыки.
Я рассмеялся ее очевидному смущению.
- Она хвастает, что вируоз в этом деле, - Белла отвернулась к окну, накручивая локон волос на указательный пальчик.
- Ты делаешь ей рекламу? – я набирал скорость, а мое хорошее настроение набирало обороты.
- Иди ты! – воскликнула подруга и, вдруг повернувшись, дала мне подзатыльник, чем развеселила еще больше.
Она ошибалась. И однажды я так и сказал ей. Я не предпочитал оральные навыки, да и вообще никакие другие. Все, что предпочитал в девушках, сосредоточилось только в ней одной. Просто много времени потерял в дороге от Беллы-подруги до Беллы-любимой.
ФОРУМ
Источник: http://robsten.ru/forum/67-3097-1
