- Сладенькая, все в порядке? – пробормотал сквозь сон Эдвард, перевернувшись на другой бок в постели, которую я только что покинула.
- Черт. Да. Мне пописать нужно, – шепотом проворчала я.
Второй месяц, девять недель, а я чувствую себя гребанным леденцом, за которым неустанно бдит мой супруг, оберегая, лаская и облизывая свое сокровище. Конечно, это безумно приятно. Конечно, это привычно: Эдвард всегда был чрезмерно заботливым. Но если раньше он или маскировал свою заботу, памятуя о том, что она заставляет чувствовать себя беспомощной (а я ненавижу чувствовать себя беспомощной), или оправдывал ее, напоминая, что это еще одно проявление его любви, то теперь совсем распоясался. Я успокаивала себя, объясняя все эти выпады: «Любимая, тебе не стоит переутомляться? Оставь все, я сделаю сам» или «Милая, тебя не тошнит? Давай дольку лимона принесу», или «Хочешь, я приготовлю для тебя что-нибудь?» тем, что ношу его ребенка, нашего ребенка. Но разве обязательно каждый раз наступать в одно и то же дерьмо? Беременность – это временно. И я сильная, выносливая женщина, способная на ура пройти все испытания. Да и какой может быть ужин в постель или массаж на ночь, если он так выматывается в суде с этим дурацким делом Штейна? Ведь еле живым приходит! Наоборот, это я должна перебарывать тошноту и готовить ему ароматного цыпленка карри, это я должна ласкать его по-всякому и делать эротический массаж, а не валяться, свернувшись клубочком, на диване, приходя в себя после сеанса обнимки с унитазом, давя слабость. Жалкое зрелище! Белла Каллен, ты слабачка.
Короче, если он продолжит в том же духе, я пригрожу ему, что это будет наш единственный ребенок, что больше никогда и ни за что и так далее.
Эдвард всегда хотел большую семью, он сбавит обороты ради осуществления своего желания. Особенно теперь, когда я: а) его законная жена, и б) беременна первенцем. Как знать, может он даже наберется смелости и заявит с порога грозным голосом: «Где мой ужин, жена?» А с меня слетит весь токсикоз от изумления и немедленно возникшего желания поворковать над мужем.
Возникшая в воображении картинка вызвала у меня смешок. Склонившись над раковиной, я ополоснула лицо водой, затем, присмотревшись к своему отражению, помрачнела. Эдвард говорил, что никогда я не выглядела прекраснее, чем сейчас. Разумеется, он намеренно льстил. Кому могут нравиться эти тени под глазами и мертвенно бледное лицо?
Вздохнула и буркнула себе под нос: «Вот и нечего себя разглядывать, раз недовольна» и двинулась обратно в комнату.
Снова оказавшись в постели, я легла под бок к своему спящему на спине мужу и, обняв его, положив голову ему на плечо, вдохнула его теплый пряный запах, смешанный с запахом хлопка чистой футболки, провела пальцами по густой шевелюре, дотянувшись, мягко коснулась губами щетинистой скулы.
Господи! Как же сильно люблю этого мужчину. А ведь он даже не потрудился быть романтичным Ромео, ухаживать за мной и добиваться меня. До сих пор помню, как он вместо предложения встречаться выдвинул предложение заняться с ним сексом. Это было шокирующе и весело.
+++
В кармане завибрировал телефон. Очень некстати. Мистер Пратт, учитель географии, следил за нами точно маньяк-пастух за стадом. Стараясь не производить лишних движений, я достала телефон и, держа его под партой, глянула, кто беспокоит меня, напрашивается на пинок на ланче и заставляет рисковать свободным временем после уроков.
Элис. Прислала мне смс. Чего ей неймется? Разве у нее сейчас нет теста по истории?
Я открыла текст: «Тебе нравится Эдвард?»
Вопрос заставил меня вывалиться из реальности, забыть о диктатуре мистера Пратта, конспектировании и головной боли от скукоты урока.
С тех пор, как начался учебный год, этот вопрос таинственным образом приобрел свойство регулярно возникать в моей голове. Ну, конечно, Эдвард мне нравился. Как друг. Ничего больше, разве нет? Вспомним поговорку о том, что друзья – существа бесполые. Вот только заминка состояла в том, что, как ни старалась, не могла смотреть на Эдварда как на бесполое существо. Он слишком… Он невероятно… Короче, даже я, самый трезвомыслящий человек, готова была присоединиться к хору вздыхающих по нему девиц, поющих дифирамбы его красоте день и ночь. Ну, пусть так. Признаю, что он хорош собой, и на него мало смотреть, им нужно любоваться. Но прежде всего он потрясающий друг, самый родной мне человек, с которым провожу все свободное время. И точка на этом. А Элис пусть катится к черту.
Почти не глядя в телефон, я набила подруге ответ:
«Не пойму смысл вопроса».
Через пару минут сотовый снова ожил:
«Смысл в том, что у меня есть новость о нем и М. Браун».
Уже второй раз за пять минут я испытала потрясение. Удачно день начался.
Блин, Элис! Ты не могла дождаться перерыва, чтобы ошарашить меня милыми вопросиками с подтекстом и добытыми сведениями? Пратт придушит меня одним взглядом, точно Дарт Вейдер из шестого эпизода «Звездных войн», который мы с Калленом вчера вечером пересматривали, прикалываясь над актерами и бросаясь друг в друга попкорном. Какое мне дело до Мишель Браун и ее помешательстве на Эдварде? Уже бородой седой поросло, что она запала на него, причем еще с позапрошлого года. Признаюсь, поначалу меня это забавляло, а вот в этом году стало жутко раздражать. Подозреваю, что она набивалась мне и Элис в подруги только из-за него.
И какие новости могут быть у Элис об Эдварде и Мишель? Он едва замечал ее существование. Возможно, сегодня Браун повезло: ее усадили с ним за одну парту, от переизбытка чувств девица рухнула в обморок, а Эдвард благородно отвел ее к медсестре. Вот и вся новость, заставившая Элис написать мне, наплевав на свой тест.
Усмехнувшись, делая вид, что сосредоточена на выписывании каракуль конспекта, я ответила Элис:
«Говори, что за новости, если только для меня нет риска намочить штанишки от смеха».
Элис тянула с ответом. Видимо, мешали сложные вопросы в тесте. Минут пятнадцать спустя я почувствовала вибрацию в руке, спрятанной под столешницей.
«Э. пригласил М. на осенний бал».
Мать твою!
Неожиданно весь класс обернулся на меня. Десятки глаз моих соучеников от удивления стали круглыми как плошки.
- Мисс Свон, - послышался скрипучий голос мистера Пратта.
Я подняла глаза на его фигуру, застывшую у раскладной карты. Черные глаза учителя возмущенно глядели в мои, мохнатые седые брови съехались у переносицы.
Тогда я поняла, что выругалась вслух.
С Эдвардом получилось обсудить это приглашение до того, как оказалась заперта в кабинете географии, отрабатывая свое наказание тем, что разбирала наваленные в углу возле полок карты и атласы.
Полный болван этот Каллен! Придушила бы идиота, мир бы ничего не потерял!
Она ему не нравится, нет! Кому будет нравиться иллюстрация поговорки «Волос длинен, ум короток»?
Хуже моего бешенства, мало помогающего в работе – пару раз чуть не разорвала чертовы, больше смахивающие на антикварную рухлядь карты – хуже всего было ощущение, что у меня выбили почву из-под ног и теперь я, как Алиса, падаю вниз головой в глубокую-преглубокую кроличью нору, дно которой, несомненно, – светлая, несбыточная мечта.
Почему он так поступил со мной? Почему я должна делить его с кем-то? Я не смирюсь, не стану подружкой Мишель только потому, что этот идиот решил теперь поиграть в сердцееда.
Раскладывая карты по полкам, приводя их в знаменитый порядок по-Праттовски, я одновременно сгоняла свои разлетающиеся, разбегающиеся, прыгающие мысли в единое организованное русло.
Первое: Эдварду же семнадцать. Что обычно парню хочется попробовать в этом возрасте? Бинго, Белла Свон! Ты догадливая девочка.
Второе: случилось то, что и должно было по законам природы. В решении задачи участвовали все слагаемые: популярность Эдварда в школе как «лакомого кусочка» (чертова Таня Денали! Это ее выражение, сопровождающееся закусанной губой), предприимчивость некоторых девушек, открыто кокетничающих с ним и стремящихся организовать свидание, и мое абсолютное бессилие. Я-то думала, он дорожит нашей крепкой дружбой, но этот предатель решил волочиться за юбками, а не бегать со мной наперегонки в лесу за школой.
Прощай теперь наш веселый дуэт. Может, мне выдрать Мишель ее роскошные волосы? Тогда она потеряет часть очарования в глазах моего теперь уже недруга? А может, в лоб сказать ему, что такой великолепный парень как он, мог бы найти девушку получше?
Хотя кто для него попадает в список «Девушки получше Мишель Браун»?
Последняя карта уже брошена на пыльную верхнюю полку, а я все раздумывала над этим вопросом. Для Эдварда я хотела самого-самого лучшего. Следовательно, если девушка не умница, не красотка и не является воплощением всех земных и неземных добродетелей, она будет с ним только через мой хладный труп.
Я вздохнула с облегчением. Какое счастье, что ангелы – всего лишь фантазия религиозных фанатиков. На грешной земле совершенств не бывает. Бедному Эдварду Каллену суждено прозябать холостяком.
***
Семнадцать лет. В голове – парень, которой вроде как твой лучший друг, в ребре – бес противоречия. К чему это может привести? Правильно, к неприятностям.
Харрис – распрекрасный принц нашей школы. В том смысле, что он и вел себя как принц, сонно оглядывая все и всех, будто удивляясь: «Боже! Какие нахалы. Какое отребье». Никогда бы я не пошла с ним, никогда не стала бы играть по его правилам, если бы не чертовка Мишель Браун. Она представлялась мне адским созданием, выползшим из огненных катакомб, чтобы разрушить мою жизнь и лишить всех ее радостей. Она стала костью в горле и черным пятном на безупречной картине. Я была обязана провести обряд экзорцизма и изгнать это бесовское существо вон, обратно в преисподнюю.
Свою светлую кампанию я начала с того, что поссорилась с Эдвардом. После того памятного разговора-ругани с Эвардом, так и не сумевшим объяснить, какого черта именно Мишель приглашена им на осенний бал, прошло три дня, а мной все еще обдумывался шаг номер два и все его последствия. И тут Харрис внес неожиданные коррективы.
Я пряталась от Элис в библиотеке, усиленно делая вид, что чрезмерно заинтересована проектом по биологии. Вчера подруга устроила мне пытку иглами умных вопросов-догадок, почему, мол, я такая мрачная и злая хожу. Конечно, получилось отбрехаться, но сегодня заниматься красноречивым очковтирательством желанием не горела.
- Привет, Белла, - на рядом стоящий стул примостил свою царственную задницу Джеймс Харрис собственной персоной.
Неделю или около того назад я стала объектом его вечно гарцующего от одной девчонки к другой внимания. Мы с ним вместе делали лабораторную по химии, тогда я и получила приглашение сходить куда-нибудь с ним прогуляться. Поскольку больше настолько помешанного на себе парня мне не встречалось, было принято решение как можно дольше держать его на расстоянии, чтобы иметь возможность издалека наблюдать за этим экзотическим экземпляром, глядишь, так больше деталей откроется.
- Привет, - буркнула я, подавив желание приклеить ему на лоб жвачкой листок с надписью «№1». Вместо этого с озабоченным видом принялась закрывать и складывать в стопочку книги. Мне не терпелось отделаться от его липкого пристального взгляда.
- Вижу, ты не в духе, - Джеймс развалился на стуле, лениво улыбаясь. – Что так? Серьезно с Калленом поссорилась?
Упоминание Эдварда как из брандспойта окатило меня напором злости, страха и отчаянной потребности придушить Браун.
- Тебе-то что за дело? – я уже с яростными хлопками управлялась с набранной литературой. Как вообще дотащу такую гору до миссис «черепашья шея» Пратт, не меньше помешанной на порядке, чем ее муженек?
- Ему веселее с Мишель, чем с тобой, - вальяжно протянул парень, констатируя отвратительный факт. – Если твой друг не скучает, то ты тем более не должна. Можешь завести себе нового.
- Свою кандидатуру, что ли, предлагаешь? О’кей. Я как раз собиралась сегодня в дартс поиграть. Будешь мишенью?
Блин! Чего он ко мне привязался? Давит на слабые места. Ждет, когда взорвусь?
Мой незваный сосед засмеялся, откидывая назад голову. В принципе, понятно, почему по нему сохнут Лорен с Джессикой: приятный мягкий смех, что называется, хорошо поставленный голос, голубые глаза, выпендрежно уложенные светло-русые волосы, красивое лицо, умеет одеваться и заговаривать зубы, папочка – владелец автосалона. Он был вроде штампованного киноактера, весь такой же прилизанный и будто высосанный из пальца. Беее!
- Знаешь, ты самая потрясающая девчонка в школе, – Джеймс прекратил хохотать, а я навострила уши: это к чему преамбула?
Я встала, и он, как благовоспитанный джентльмен, тоже поднялся.
- Позволь, я помогу, - он указал на стопку книг, которые собралась оттранспортировать на отведенный для этого стол.
Удивленная, я кивнула. С чего вдруг такая любезность? Не то чтобы не привыкла: Эдвард всегда мне помогал, но таким несовременно галантным его воспитали родители, и это стало его второй натурой. К тому же, он вечно пекся обо мне, точно родной брат, а с Джеймсом что?
И тут я поняла, что происходит. Впервые, дожив до семнадцати лет, додумалась до незыблемой истины: парни могут хотеть от меня не только дружбы! Голова пошла кругом так же, как в тот раз на вечерней прогулке полуторанедельной давности, когда Каллен пятнадцать минут бешено вращал меня на карусели.
- Ты клеишься ко мне? – не замедлила выдать вслух свою догадку. Джеймс гадко-сладко осклабился:
- А ты против?
Против ли я? Оглядела Джеймса с ног до головы придирчивым взглядом: нет, на Ромео не тянет. Даже не тянет на роль моего первого ухажера. Видимо, подсознательно я надеялась, что им станет более безумный парень, цвет глаз которого зеленый, и волосы которого словно бы не ведают расчески.
- Пойдешь со мной на осенний бал?
- С тобой? – переспросила я, удивленно моргнув.
Перед глазами почему-то возникло лицо Эдварда. Его выражение при нашем последнем разговоре, точнее ссоре, – последние два дня оно не покидало закоулки моего сознания. «Я не понял вопроса». Тоже мне! Нашкодивший мальчишка, прикинувшийся дурачком.
- У меня на этот вечер большие планы, - я отвернулась и пошла в сторону стола со сданной литературой.
- Какие? – Джеймс неспешно последовал за мной, точно кот за мышью.
- Выспаться.
В молчании мы достигли места назначения. Я принялась разгружать руки Харриса, занятые книгами, стопка почти достигала его подбородка. Наглые голубые глаза разглядывали мое лицо, но я, гася немирные порывы, – все же нравоучения Рене возымели результат, и забияка Свон решила перевоспитаться в благовоспитанную молодую барышню – забирала талмуды и выкладывала их на стол в алфавитном порядке.
- Значит, Каллен пойдет с Мишель Браун, не с тобой, - это также было утверждение, не вопрос.
Рука дрогнула, опустив том не на ту стопку, я исправилась. Почему-то эта мерзкая мысль до сих пор не появлялась у меня в голове, видимо, та была занята идеей, каким способом стереть упомянутую девицу с лица земли.
Я взяла следующую книгу – «Значение простейших в природе». «Каллен пойдет с Мишель Браун, не с тобой! С Мишель, не с тобой! А ты от скуки задрыхнешь уже в девять вечера, как маменькина дочка», – точно белка в колесе, крутилось у меня в голове, вызывая тошноту.
Ну и к чертям все! Я выдохнула, прогоняя прочь одолевшее чувство собственной никчемности и, поддавшись весьма соблазнительному импульсу, произнесла:
- Знаешь, мои планы можно отложить и на другой вечер, - прищурилась, взглянув в ухмыляющееся приторное лицо Харриса.
В омут с головой. Эдварду точно не понравится, что я не останусь дома. Учтем еще то, как он скрипел зубами, когда рассказывала ему про эту самую лабораторку по химии. Следовательно, Харрис – не тот парень, которого он примет. Ну, а Мишель – не та девушка, которую приму я.
Положив две последние книги на стол, я уверенно улыбнулась своему первому поклоннику.
- Пойдем, - поманила за собой, направившись к выходу из библиотеки.
***
Я оказалась права, Эдварду не понравилось мое стремление делать все наперекор ему. Именно поэтому нажим увеличивала с каждым днем, ожидая, когда же он не выдержит и либо выскажется, жестикулируя руками, как ветряная мельница, и сверкая зелеными глазами, либо врежет Джеймсу и прикажет ему отвалить от меня. Но Каллен проявлял чудеса самоконтроля. Его даже не задевали мои постоянные ядовитые подколки, сыплющиеся на его подружку, а также на него самого.
Вечер бала отлично запечатлелся в памяти. Элис колдовала над моим макияжем и прической, грозясь запинать, если вздумаю возмущаться или делать нерегламентированные движения. Харрис звонил каждые двадцать минут и блеял в трубку о том, как ему не терпится увидеть меня в шикарном платье. А по мне, так это был настоящий хомут, оформленный как изысканный туалет.
Мой первый бал. Я действительно не была похожа на других своих сверстниц, потому что не испытывала щенячьего восторга и не трепетала при мысли о танцах. Для меня это было как пойти, например, в цирк. Только наряженный, раскрашенный клоун на арене – это ты. Публика чего-то ждет от тебя, но ты показываешь язык или средний палец и наблюдаешь за реакцией.
Впрочем, до сих пор не научилась ценить общественные сборища и находить счастье в бессмысленном столпотворении. С возрастом хорошо удается лишь надевать маску и снимать ее только тогда, когда все закончится.
… Как только увидела Эдварда, впервые одетого как принц Уэльский на торжественном приеме, я почувствовала слабость в коленках. Было забавно, что мой лучший друг вырос и спокойно может использовать свою красоту как вирус, поражающий мозг. Его лицо не обладало правильными чертами, ничем, что обычно является эталоном кукольной слащавости. Самыми выразительными были глаза, постоянно менявшие оттенок вместе с мелькавшими в них эмоциями, а также губы, в последний месяц я часто останавливала на них взгляд, невольно вспоминая о своей детской проказе с поцелуем. Рот Эдварда был идеальным. Еще детьми мы с Эмметом заметили это и постоянно дразнили Каллена-младшего, называя его «малиновые губки». Ах, да! Еще и эти волосы. Складывалось впечатление, что пряди вечно противостояли друг другу, мне всегда хотелось взъерошить их еще больше.
Мой восторг осадило присутствие Мишель. Как я вообще могла забыть об этой мерзкой девчонке? С густыми распущенными волосами, мерцающими черным пламенем в неверном свете спортзала, в светлом платье, та выглядела как обольстительная ундина. Прибавить к этому еще этот гордый оскал собственницы и станет ясно, почему мне немедленно захотелось сделать ей какую-нибудь пакость, и одна вещь уже была у меня на уме.
- Привет! – стараясь перекричать музыку, я поздоровалась с Эдвардом. – Ты отлично выглядишь. Никогда не думала, что ты способен переодеться в джентльмена.
Эх! Подлецу все к лицу. Ради блага мозгов всех влюбчивых девиц школы его надо бы вырядить не в смокинг, а в скафандр и отправить в открытый космос подальше от их загребущих рук.
Каллен смотрел на меня со смесью удивления, восторга и замешательства. Он так и не проронил ни слова. Видимо, Элис все же перестаралась в этот раз с «преображением», даже лучший друг не узнает меня.
- Привет, Белла! – Мишель сладко улыбалась мне. Я посчитала это сигналом к действию.
С гаденькой усмешкой «посмотри-что-я-сейчас-сделаю» я обвила руками шею Эдварда и прижалась к его телу.
«Видишь, глупая курица, он мой, а ты просто недоразумение, временное недоразумение», - подумалось злорадно. Но внезапно я ощутила теплые руки Эдварда, скользнувшие по моей обнаженной спине, заряжающие электричеством кожу. Инстинктивно глубоко вдохнула и, поскольку мой нос почти касался его шеи, легкие наполнились удивительным острым ментоловым ароматом, смешанным с обычным, сладко-пряным, всегда присущим Эдварду.
Конечно же, он побрился и использовал лосьон, дурочка! Почему же мысль о его коже и этих по-мужски пошлых действиях побуждает еще сильнее прижаться к нему, провести губами по гладкой щеке, проверить, почувствовать, еще раз вдохнуть?..
Эдвард напрягся, стиснув объятия, ставшие стальными, а я часто задышала, поражаясь необычным покалыванием по всему вдруг ослабевшему телу. В следующий миг он осторожно расслабил руки, отстранился, отпустил меня, обхватив за плечи.
- Рад тебя видеть, - кисло произнес он, опровергая сказанное, убрал руки в карманы брюк и развернулся к Мишель.
Горечь полоснула болью, как хорошая пощечина. Есть еще что-нибудь неясное, Свон? Он отвернулся от тебя!
Что-то действительно претерпело глобальные изменения, только я затормозила и до сих пор не разобралась, что и какие именно изменения… Ненавидела чувствовать себя растерянной. Но еще больше ненавидела чувствовать себя расстроенной. В этих случаях количество бесов в моем ребре возрастало в кубе.
Я отлично видела, как Браун терлась об Эдварда в танце, как повела его в сторону туалетов… Что там можно вдвоем делать?.. И я вспомнила о Тане Денали, обладающей завидной нравственностью уличной кошки, застуканной позавчера в женском туалете с Тайлером Кроули. Бри Теннер, отпросившаяся по нужде на последнем уроке, застала их: Таня на коленях, а с Кроули спущены штаны…
Вот черт!
***
В своей жизни мы часто творим поступки, переливающиеся блеском самонадеянности. «А! Ерунда! Я это исправлю», «Все только начинается, к чему всерьез относиться к этому?» Собственная судьба тогда становится черновиком, ты можешь расписывать ручку, пока в ней паста не закончится, можно зачеркнуть неправильно написанное, вырвать лист, где ты опозорилась или наплевала на требование совести, и начать новый. Много новых.
Вот из поступков такого рода и была моя затея с Джеймсом Харрисом.
Черт его знает, откуда у меня взялась способность охмурять парня. Самой себе я казалась неуклюжей, смешной практиканткой-шлюхой, первый день выполняющей свою нелегкую работу. Безусловно, картина откровенно прижимающейся к Эдварду Мишель, то, как она уводила его в сторону туалетов, очень вдохновляла.
На каком-то моменте нашей с Харрисом дуэли из слов, провокаций и прикосновений я обнаружила себя прижатой к стене рядом с пожарной лестницей. До этого просто плыла по течению, а теперь осмыслила, что это течение куда-то не туда меня принесло…
Вокруг ни души, за стенами глухо вибрирует громкая музыка, над головой темное беззвездное небо – идеальная обстановка, будто взятая из кинофильма: подлец-герой и глупая доигравшаяся героиня. Всего-то и хотелось насолить Эдварду, поступить вопреки его предупреждению, наказать его…
А после всего пришли непрекращающаяся дурнота и чувство гадливости.
В ту ночь Эдвард Каллен и стал для меня всем. Допускаю, что, наконец, шагнула из замкнутого пространства дружбы к чему-то новому и огромному, как вселенная. А потому немного пугающему. Нет, не немного – сильно пугающему.
***
- Будь осторожна, трасса сегодня скользкая, - Эдвард обнял меня на прощание.
Уроки закончились, ученики разъезжались по домам, машины вереницей устремлялись к выезду. Я собиралась в Порт-Анджелес в класс по самообороне, а Каллену надо было возвращаться назад, «за решетку» домашнего ареста.
Я с такой же неохотой отпускала его в дни тренировок, с какой он отпускал меня. Создавалось впечатление параллельных реальностей: едва он исчезал из поля моего зрения, как возникал неудержимый страх, что он сам и наше единство – плод моего воображения.
Мороз начал пощипывать ноги. Я крепче прижалась к теплому телу лучшего друга. Хм, личный обогреватель… Его лоб упирался в мою макушку, дыхание согревало и расслабляло, руки теплым кольцом обернулись вокруг меня.
- Угу, - выдохнула я в ворот его куртки. – Дождись меня вечером и сделай задание по математике.
- Ты просто пользуешься мной. Как ты тест сдашь? Сделаешь свое задание сама, а я только проверю, правильно или нет.
- Тогда я буду гнать всю дорогу обратно, – при мысли о хитрых интегралах и неизвестных у меня начинался приступ бешенства.
- Белла! – осадил меня Каллен, я слышала, как прогрохотало мое имя в его груди.
- А что? Чтоб решить все задание мне понадобится часов пять. У меня нет такого количества времени, поэтому я сэкономлю его на дороге.
- Только попробуй!
- Фил все равно поставил цепи на мою развалюху.
- Даже не думай!
- Господи, Каллен! Какой же ты придурок.
Я оттолкнула этого гиперопекающего ипохондрика и побежала к своей машине, пару раз подскользнувшись.
- Белла! – окликнул меня Эдвард.
- Заткнись! – Отозвалась я, открыла дверь пикапа, бросила на сиденье рюкзак и забралась вовнутрь. Глубоко дыша и стараясь побороть удушье злости, включила печку и завела мотор.
Уже месяц Эдвард вел себя как ошалевшая от счастья мамашка: обожаемое чадо наконец делает первые неуверенные шаги, и теперь нужно повсюду ходить за ним с подушкой. Не дай боже, свет очей упадет и покалечится. Он просто спятил! Хотя хорошо, что из-за меня, а не из-за Мишель. Та теперь в прошлом, расчленена и надежно закупорена в сосудах неприятных воспоминаний. Они с Калленом даже не здороваются – моя взяла!
Мне было интересно, неужели он порвал с ней из-за меня. Стоило бы спросить, но я чертовски боялась, что потревожу ее призрак и снова потеряю Эдварда. Тогда, когда он спас меня от Харриса, он ведь оставил ее одну на балу. На следующий день он точно с ней расстался, потому что на мой вопрос, не мешает ли мое кусание локтей его планам, он ответил кратко и твердо: «Все мои планы связаны только с тобой». Его преданность и терпение не знали границ, а я порой была невыносимой, остервенелой задницей – это факт.
Я и сейчас остервенелая задница. Сто раз ему говорила, чтоб он прекратил это дерьмо со мной. Этот его взгляд… Нет, даже Рене никогда не смотрела на меня с двумя тоннами заботы в глазах. Это оскорбительно!
Пусть смотрит на меня, мне это нравится. Но не так, по-другому, по-особенному. Так, как обычно пялится парень на понравившуюся ему девчонку – с воодушевлением, оценивающе оглядывает мою грудь или мои бедра. Было же так тогда, в столовой, в день, когда мы впервые встретились после долгой ссоры из-за поцелуя и трех месяцев каникул. До меня тогда толком не дошла суть этого взгляда, но теперь дошла бы, теперь я обрадовалась бы ему.
Просто все сместилось, стало шиворот-навыворот, куда-то за горизонт сбежало детство и простота его счастливых дней. Время пришло, хочешь не хочешь, а настала пора менять менталитет. Но если переходить последнюю черту во взрослую жизнь, то именно с Эдвардом. Джеймс открыл мне глаза: как важно, чтобы к тебе прикасались родные руки человека, которому полностью доверяешь, которым живешь, которого никогда не отпустишь добровольно.
Уже въезжая в Порт-Анджелес я получила смс от Каллена: «Сделаю я твою математику. Не смей лихачить!»
Я усмехнулась. Иногда его опека имеет и положительные стороны.
***
Во время своего последнего приезда в Форкс к Рене и Филу на рождественские праздники в супермаркете я встретила совсем неожиданного человека – Колина Симмонса.
Минуты две я рассматривала со всех сторон высокого, немного грузного рыжеволосого мужчину, выбирающего индейку, с удивлением узнавая в нем своего прежнего приятеля. Сколько лет прошло? Кажется, мы не виделись после окончания школы, но он мало изменился, хотя, конечно, зрелость подретушировала черты его по-детски круглого лица.
Я хотела окликнуть его, заговорить, когда внезапно к нему подбежали две светленькие трехгодовалые на вид девчушки-близняшки. Господь не одарил меня тупостью и не наказал близорукостью, но даже если бы оно так и было, все вопросы испарились бы, как только девочки наперебой запищали, дергая его за рукава куртки с обеих сторон:
- Папа! Папочка! Купи тех конфеток с игрушками! Вон там, в красных коробочках! По-жа-а-а-а-луйста!
Знакомая сценка. Стандартная семейная ситуация, почерпнутая из пособия по родительскому быту. Я не сдержала смех, и три головы невольно обернулись в мою сторону.
Подмигнув обеим девочкам, на крошечных, похожих друг на друга личиках которых запечатлелись задумчивые светло-карие глаза Колина, я перевела взгляд на своего друга.
- Привет, Колин, - я по-дурацки махнула рукой.
Боже! Прямо сцена из дебильного ситкома: двое старых друзей встречаются в магазине, копаясь в упаковках с замороженными индейками.
Симмонс не сразу узнал меня, но когда недоумение сменилось радостью от встречи, у меня отлегло от сердца. Видимо, подсознательно предполагала, что он встретит меня ругательством или проклятием, учитывая то, как я с ним поступила. Чувство вины похоже на кредит: со временем сумма возрастает благодаря процентам.
А Эдвард до сих пор ревнует к нему, смех просто! И почему он считает, что я щажу его чувства и душевное спокойствие, когда говорю, что между мной и Симмонсом был только один поцелуй? Тот самый, разделенный однажды мартовским вечером на моем первом и последнем двойном свидании, тем вечером, когда в нашей дружбе с Эдвардом была поставлена впечатляюще жирная точка.
- Белла, - Симмонс сверкнул смущенной улыбкой, теперь она не делала его картинно милым, как раньше, а лишь смягчала скучающе уставшее выражение лица. – Привет. Как ты?
Я пожала плечами, ответила:
- Весело, но не так, как тебе, - и указала на двух внезапно окаменевших, будто их только что стукнули волшебной палочкой, девчонок, оторопело разглядывающих меня.
- Колин! – из-за поворота в отдел готовых продуктов послышался женский голос. Были в нем какие-то знакомые ноты…
- Моя жена, - объясняя, бывший приятель кивнул в сторону, откуда его окликнули.
Близняшки ожили и с криками «Мамочка!» бросились в проход. У меня появилось предчувствие, что сейчас будет сделано открытие века.
Из-за полок с товарами вышла высокая женщина, одетая незамысловато, почти невзрачно. На лице ни грамма косметики, русые волосы рассыпались по плечам, на макушке восседала смешная бордовая вязанная шапочка. Почти ничего в ней не напоминало Таню Денали, точнее, в девичестве Денали. В ней не осталось ни следа раскованности, уверенности и рокового шарма, на которые тянулись все разгульные парни города Форкс. Обыкновенная домохозяйка, мать двоих детей. Я узнала ее только по серо-голубым глазам, правда, теперь в них не было того презрения, которым в школе она кормила меня досыта.
Колин и Таня! Кто бы мог подумать!
Таня, в отличие от мужа, узнала меня моментально. Мы поболтали некоторое время, вежливость служила прикрытием нашей тотальной растерянности. В общем, со стороны все выглядело более чем идиллическим, а потому забавным, но я ощущала это: будто кто-то спрятал под холодильными установками скунса и зверь вот-вот вырвется на свободу, заставив нас разбежаться с криками отвращения.
Дома я насела на Рене. Не отошла от нее до тех пор, пока она мне не рассказала все старые новости беспроводного телеграфа Форкса.
Таня забеременела сразу же после выпускного бала. Кто отец ребенка, так и осталось тайной, на это почетное звание могли многие претендовать, понятно. Суть в том, что, кем бы он ни был, он все же был порядочным ублюдком, потому что отказался и от девушки, и от ребенка. Юная мамашка к тому же оказалась и в опале у своих родителей, без работы, без надежды поступить в колледж. Единственным, кто ее поддержал, был мой прежний друг, Колин Симмонс. Он всегда отличался добрым сердцем, я не удивилась, услышав это. Парень жалел даже червячка, которого склевала умирающая от голода птичка. Конечно, Таня – это не червячок, но судьба похожая, согласитесь… На пятом месяце с девушкой случилось страшное – отделение плаценты, завершившееся потерей ребенка. Чуть позже выяснилось, что Тане едва ли светит перспектива снова когда-либо познать радости материнства. В общем, эти девочки-близняшки, чьи глаза точная копия глаз их отца, – чудо, за которое образцовая семья Симмонсов не перестает благодарить врачей и ЭКО.
- Пригласим их на предрождественский ужин? – закинула удочку Рене, закончив свой рассказ.
- Ты шутишь? Эдвард не сможет и куска проглотить с такой компанией, – хихикнула я.
До сих пор тайна за семью печатями, почему в семнадцать лет так извращалась над самой собой и добродушным, причисленным к лику святых Колином. Он напоминал мне Эдварда: прежде всего эти зачесанные назад волосы того оттенка созревшей пшеницы, что был у Каллена в детстве, когда мы с ним только познакомились. Дальше этого сходство не шло, хотя интеллигентная меланхоличность Симмонса, присущая ему в крайне редкие моменты, тоже навевала приятные ассоциации. Временами он был неуемным весельчаком, что меня слегка бесило. Он не играл в шахматы, что вызывало у меня недоумение, не подкалывал меня и никак не реагировал на мои подколки, к чему я так и не смогла привыкнуть за все время общения с ним. Не читал научной фантастики, из-за чего оказалась лишена лучшего оппонента в спорах о технологиях будущего. И самый плюсовой плюс – не опекал меня везде и всюду. Плюс, который отдавал горечью, точно явный минус.
Сказать проще, с Колином мне было уютно. Так уютно, как в сырую ненастную погоду, когда с созерцательной улыбкой рассматриваешь тропки капель на оконном стекле и кутаешься в теплую рубашку оскорбившего тебя и отвернувшегося от тебя навсегда лучшего друга. Только вот уют всегда навевал на меня скуку. А скука действовала разлагающе, заканчиваясь грандиозными авантюрами, за которые меня по головке не гладили.
На самом деле, и Эдвард до сих пор не знает об этом, того навеки запомнившегося двойного свидания могло бы не быть. Симмонс лишь робко намекнул, что рад будет сходить со мной в кино или поесть мороженого в местной придорожной кафешке, я же намеренно представила все Каллену так, будто это было конкретное, дальше-некуда-официальное предложение. Мне хотелось увидеть его реакцию. Я и увидела: вполне ожидаемо или нет, – какие выводы хотела сделать? После этой реакции ждала каких-то слов, а каких, не имела, однако, понятия… Может, действий, признаний. В чем только? И было ли это все мне нужно?
В любом случае, Каллен нарвался, решив и дальше исполнять роль курицы-наседки.
***
- Белла, ты с дуба рухнула? – Элис всплеснула руками, глаза округлились. Могу гордиться собой, она потрясена, что называется, до глубины души. Я же до краев переполнена злостью и желчью.
- Если этого не сделаешь ты, я сделаю сама или Роуз попрошу.
- На кой хрен тебе понадобилось красить волосы? Если ты их не испортишь, то свой естественный цвет не сразу вернешь.
- Я так хочу!
- Не сходи с ума, Свон. Ты будешь выглядеть настоящей выдрой через некоторое время. Быть блондинкой – очень ответственно, между прочим.
- Ага, Роуз все время плачется, так что я в курсе, спасибки.
Полчаса назад я вытряхнула перед Элис содержимое всех своих обид на Каллена и поделилась подробностями прошедшего вчера двойного свидания. Подруга флегматично выслушала все от первого до последнего слова, впервые не перебивая и не вынося смертных приговоров.
Притащил Таню! Мисс «Развратность» города Форкс. Конечно, с ней же не надо так напрягаться, как с девственницами, с ней все легко, все просто. Денали лапала его в открытую, а этот остолоп был доволен. Думал, я не вижу, по каким местам блуждает ее ручка. Господи боже мой, если все мужчины похожи на Эдварда, я буду в первых рядах мужененавистниц.
Орал на меня, чуть не топал ногами и оскорбил только потому, что Колин меня поцеловал. Лицемер! А я просто хотела отвлечься, вернее, клин клином вышибить: не вынесла бы вида Тани, сосущейся с моим лучшим другом, а это точно случилось бы этим же вечером. Лучше первой прыгнуть в карьер, а он пусть догоняет. Денали двигалась к цели гигантскими темпами, прямо обзавидоваться, – куда мне до нее!
Блин, а я ведь ей и завидовала. Да, Белла Свон, сорванец в юбке, плевавшая на парней, любовь и страдающая тошнотой на каждый день святого Валентина, завидовала ее мастерству завоевывать мужское внимание. Таня была точно свободный западный ветер: нигде не задерживалась, сводила всех с ума и вызывала зудящее желание запереть это чудо в четырех стенах. Я хотела быть как она в таком смысле: красивой, уверенной, роковой блондинкой, щелкающей как орешки заморочки тестостеронов, затягивающей хомуты на шеях парней. Хотела забраться на высоты ее опыта, ведь именно с его помощью она и охмурила моего друга, поссорила нас навсегда. Хотела быть на ее месте. Рядом с ним. Имеющей право проделывать все эти запретные вещи…
К чему? Зачем? Откуда взялась во мне эта дурость? Но вот она я, хвала небесам: злая, но безопасно одинокая.
Сегодня, спустя сутки после нашего скандала с Эдвардом, обгрызя все свои многострадальные ногти, приняла решение, позвонила Элис и обратилась к ней с просьбой. Редкий, исключительный случай для меня, я со всем привыкла сама справляться, но тут нужен был помощник.
- Разве дело в цвете волос? – расспрашивала меня Брендон. – Думаешь, станешь блонди и сменишь тип мышления?
- Эл, кончай острить, да и нотацию я могу получить хоть сейчас от мамочки, а от тебя мне нужно соучастие. Без рассуждений. Да или нет?
Подруга задумчиво поглаживала подбородок. Прошла долгая минута.
- Да. Но при одном условии. Я покрашу тебя ровно через две недели. За это время разберешься: где дело в цвете волос, а где – в твоей шизофрении.
***
Элис сдержала слово. Через две недели с ее помощью я впервые покрасила свои волосы и рискнула укоротить их, став жгучей брюнеткой с каре. Назло самой себе. Ведь наперекор Эдварду уже ничего не могу делать – стала для него чужой.
Рене долго распекала меня, разумеется, называла дурочкой, качала головой. Потом она усадила меня за кухонный стол, дала нож, разделочную доску и поставила тарелку с овощами для салата. В общем, подготовила плацдарм для серьезного разговора. Если, конечно, можно назвать разговором ее длиннющие монологи в таких случаях.
- Я понимаю, ты растеряна. Ты потеряла саму себя. Взрослеть трудно, Белла. Очень трудно. Поэтому не наделай глупостей. И хотя ты все равно их уже наделала и наделаешь еще, я обязана тебя предупредить. Все дело не в Колине, а в Эдварде. Я знаю, вы с одиннадцати лет вместе, но, кажется, за зиму перестали быть только друзьями…
Я хмыкнула, ругнулась про себя, но продолжала быть сосредоточенной исключительно на шинковке.
- Ты слишком юна и неопытна, поэтому тебе трудно проанализировать свои чувства. Не торопись, дай время себе и ему…
Остановившись, я взглянула на мать исподлобья. Что такое она несет?
- И с Колином тем более не торопись. Хотя вряд ли у тебя с ним что-то получится. Скорее всего, ты, как вампирша, просто высосешь бедного парня. Может, перестанешь упрямиться и поговоришь с Эдвардом?
Я закатила глаза, но быстро опустила их, вернув внимание ножу и зелени, поскольку Рене развернулась, чтоб оценить мою реакцию.
- Зря ты его отталкиваешь. Думаю, причина в том, что он тебе нравится совсем не как друг…
Отбросив нож, я с шумом выдохнула. Похоже, традицию подобных посиделок придется нарушить, высказавшись.
- Мама, Эдвард уже такой большой мальчик, что такая простая девочка, как я, вряд ли его заинтересует. Так что прозрей и кончай бесконечно крутить диски с романтическими комедиями. И вообще! Это не интерес и даже не симпатия. Это просто подростковые гормоны. Я вырасту – и все пройдет!
- Нет! – возмутилась Рене. – Это не подростковые гормоны. Это уже подростковый цинизм.
- Пусть так, - кивнула, соглашаясь. – Это подростковый цинизм, принадлежащий плоду всплеска твоих подростковых гормонов.
- Белла! – в голосе матери всколыхнулись боль и упрек. Конечно, подлостью было ей напоминать, но зато теперь она надолго оставит попытки разговора по душам.
А ответ на интригующий вопрос, как же Белла отреагировала на предложение Эдварда
ФОРУМ
Источник: http://robsten.ru/forum/67-3097-1
