Я так любил свою жизнь. Мне доставляли удовольствия толпы девчонок, визжащих лишь от мысли, что им будет позволено притронуться к одной из моих очаровательных мышц. А их у меня много. И каждую я люблю. Нет, не девушек. Мышцы. Это моя единственная любовь.
Мой брат, Джаспер, и лучший друг, Эдвард, не понимают моей любви к своему телу. Но они просто мне завидуют. Эти два хиляка, которые даже и штангу поднять не могут, просто втайне завидуют мне.
Всю свою сознательную жизнь я пытался бороться со стереотипом, что качки глупы и наивны, что бицепсы и трицепсы - единственные мышцы в их теле. Я знал все эти мифы, и каждый день восставал против них.
Утром я ходил в школу, учил химию, занимался математикой, физикой, рисовал тачки в тетрадках, вечером посещал тренажерный зал, а ночами наверстывал литературу. У меня всегда была проблема с памятью. Я читал всё, что задавали учителя, я мог пересказать прочитанное, но я не мог вставить нужного персонажа в нужное произведение. Я путал учителей, забывая их имена, путал писателей с героями, приплетая ещё и уроки истории и всяких политических деятелей.
Но самое комичное – не это. Самое глупое это то, что я путал имена своих подружек. Я забывал их сразу же, как только они срывались с их прелестных губок. И это не лечилось, не тренировалось, а только лишь усугублялось по мере того, как росло количество девушек, вешавшихся на меня.
Даже позор, постигший меня, когда я на уроке сказал, что Шекспир был отравлен его любовницей Бронте в романе Гамлет, не шёл ни в какое сравнение с тем, когда я, представляя своим родителям девушку, назвал её чужим именем. Даже с третьей попытки мне вспомнить его так и не удалось.
Это был настоящий позор.
- Эммет, ты записывал бы имена всех, с кем спишь. – Джаспер просто умирал от смеха, когда мама укоризненно качала головой, а отец гордо похлопывал меня по плечу.
- Ты просто мне завидуешь, братец.
На самом деле это была шутка. Я знал, что Джаспер не завидует мне. В старшей школе и в университете девушки сами не давали нам прохода. У них была просто маниакальная зависимость от лидеров футбольных команд.
А мы этим пользовались.
Я был безумно благодарен Эдварду, который посоветовал мне называть своих подружек ласковыми именами. Так появились «дорогуши», «красотки», «кошечки», «зайки» и прочие зверушки.
Думаю, Эдвард не раз пожалел, что пополнил мой словарный запас таким «милыми» словечками.
Все началось с того, как я впервые увидел ЕЁ. ОНА изменила мою жизнь. ОНА заставила меня пересмотреть все то, что так нравилось мне, и что я любил. ЕЁ имя я запомнил и, более того, оно каждый день было у меня в голове, именно это имя звучало с каждым ударом сердца.
Розали.
Первый раз я увидел её на маскараде. Помню, как долго Эдвард сопротивлялся, и как настойчиво мы его уговаривали.
Несомненно, ему польстил костюм загадочного принца, так тщательно подобранный нами. Но тщеславный Каллен даже и не подозревал, что на его плаще есть маленькие фосфорные буковки, не видимые при свете дня, но горящие в темноте желтым цветом. «Эдвард Каллен» - было на его лопатках, так как Эдди не хотел быть узнанным, и «Укуси меня» - было на его очаровательной заднице.
Я еле сдерживал смех, когда Эдвард крутился перед зеркалом, изучая своё отражение. И я старательно отмахивался, когда мой друг пытался нарядить меня в плащ, чтобы провести на маскарад.
Я исчез, как только мы переступили порог зала, но не затем, чтобы развлекаться с девушками. Я поднялся на балкончик и с удовольствием наблюдал за горящими буквами на спине Эдварда. Я наслаждался тем, как девушки облизывались и потирали руки, узнав своего принца. И я просто умирал от смеха, когда Эдвард силился понять, как его узнали.
Внезапно мои глаза ослепила вспышка.
В зал вошла она.
Сложилось такое впечатление, что кто-то ударил меня моей же дубинкой, которой, кстати говоря, мне пришлось пожертвовать, когда я скрывался от надоедливой Джессики.
- Эммет, куда же ты, мой дикарь? – Просто визжало это дикое подобие Фионы.
- За своей дикаркой! – И я не обманывал, я увидел прекрасную блондинку в костюме дикарки. Какая смелость. Ни одна девушка не осмелилась бы надеть такой костюм. А она сделала, навсегда завладев моим сердцем.
Мои друзья, между тем, не терялись, откровенно разглядывая богинь.
Я решил, что заполучу её.
Но с самых первых минут я понял, что она уникальна, отчего моя задача становилась сложнее.
- Он лапал меня! – Кричала девушка, после того, как я нежно погладил её по спине.
Но я понял, что невыполнимых миссий нет, когда не встретил сопротивления со стороны своей дикарки, позволившей мне отнести её на середину танцпола.
Это был самый замечательный танец в моей жизни. Она была самой замечательной девушкой в моей жизни.
Я помешался. И имя моему помешательству было «Розали»
Я понимал, что схожу с ума всякий раз, когда видел её. Каждый новый её отказ заставлял меня придумывать всё более изощренные планы по приручению дикарки.
Я влюблялся в неё.
Да. Это произошло и со мной. Я не понимал, что творится вокруг, почему я нуждаюсь в ком-то больше, чем в еде.
И я безмерно благодарен Эсми, матери Эдварда, которая помогла мне разобраться в себе.
Я не мог поговорить с друзьями, они не воспринимали меня всерьёз. А мои подколы над Эдвардом делали ситуацию лишь хуже.
- Эммет, что происходит? – Спросила меня взволнованная Эсми, после того, как в очередной раз «застукала» наши с Эдвардом любовные игры.
- Ничего. Мы просто шутим. – Весело отмахнулся я, вертя перед носом красный чулок.
- Я очень беспокоюсь за вас, Эммет. Ты мне как сын.
- Я всё понимаю. Это, действительно, просто приколы. Эдвард очень смущается, когда я проделываю подобного рода шутки. Меня это забавляет.
- Это я поняла. Но речь о тебе. Я знаю тебя с детства, с тобой что-то происходит. Это из-за девушки? – Спросила Эсми, и сама же прыснула от смеха, зная, что эта тема не про меня.
Но она осеклась, когда не встретила смеха с моей стороны. Я бы рад рассмеяться, притвориться, перевести всё в шутку, как я это делал в последнее время в присутствии друзей. Но я не мог. Сил носить эту каменную маску больше не было.
- Эммет, я так рада.
- А я уже сам не знаю. Я запутался, и конца этому нет.
- Уверена, что есть. Просто тебе нужно стать серьезнее, и если девушка хорошая, она это оценит.
- Она самая лучшая.
- Тогда докажи ей, что тебе можно доверять.
Доверять.
Легко сказать.
После того, как я разбил стекло, сломал Эдварду ногу, подкинул девушкам кучу смазок, чуть не поубивал их, мне будет очень сложно добиться доверия.
Я уже не говорю о том позоре, что постиг меня, когда я проиграл наше пари.
Мне в кошмарном сне будет сниться эта розовая тряпочка, обтягивающая мою грудь и елё прикрывающая зад. Лицо дикарки было бесценным, когда я предложил ещё и снять брюки, заменив их на чулки. Розали рассматривала мои мускулы, облепленные белыми рюшечками, а я понимал, что если бы не её подруги, то я бы утащил её на необитаемый остров и наслаждался тем, как она своими прелестными пальчиками ласкает моё тело.
Но это были фантазии, а на деле мне предстояло обойти комнаты и собрать грязное белье. Реакция девушек была бесценна, что, несомненно, тешило моё самолюбие. Но больше всего меня радовало то, как Розали сердилась, всякий раз, когда девчонки пытались заманить меня к себе в комнату.
- Меня не интересует никто, кроме тебя, дикарочка. – Ласково прошептал я ей на ушко, заставляя её краснеть.
- Мне плевать.
- Правда? – Спросил я, направляясь в очередную комнату, виляя бедрами и сильнее оголяя грудь.
- Прекрати это, дикарь. Быстро натяни эти чёртовы кружева!
«Дикарь» и «дикарочка». К тому моменту я заметил, что мы никогда не называем друг друга по именам. Именно поэтому я был просто ошеломлен, когда Розали, тыча в меня своим острым ноготком, выкрикивая моё имя, которое, слетев с её уст, заставляло кипеть мою кровь, и просила сказать, как её зовут.
Глупенька, она злилась, когда я молчал, не в силах перенести то наслаждение, что подарила она мне, притрагиваясь к груди и называя моё имя.
Я был готов прокричать её имя, смаковать каждый звук, и наконец, подарить ей то наслаждение, что испытал я, когда впервые услышал своё имя из её милого ротика.
- Розали. – Сказал я, и увидел, как затрепетала тонкая ткань её кофточки в области сердца. Увидел, как часто она начала вбирать в себя воздух.
И тогда я понял.
Мы будем вместе.
Тот день стал самым счастливым для меня. Мне никогда не забыть того пыльного уголка, где я, прижав моё сокровище к стене, вдыхал аромат её духов. Тогда я чуть не поцеловал её, но она сбежала. Сбежала так, как сбегала до этого из моих снов.
А потом эта проклятая вечеринка. Там я узнал, почему моя девочка так боится меня, почему не хочет довериться. Слезы, блеснувшие в её глазах, сжатые кулаки, просто свели меня с ума, вынуждая расквитаться с этими «волосатиками».
Мы избили их. Хорошенько проучили, но я не жалею.
Именно тогда я понял, как должен поступить. Всю ночь я обдумывал план, прокручивая в голове все вновь и вновь. И к утру решение пришло само.
Странно, но парни доверились мне сразу. Не знаю, может, пока я избивал какого-то хиляка, Джасперу и Эдварду хорошо наваляли. Но они пошли у меня на поводу. И не прогадали.
Это я понял по блеску в глазах Эдварда, когда он уводил свою Белоснежку из кафе. И мою мысль подтвердил легкий кивок брата, когда коротышка взяла его за руку.
Ребята ушли, оставив меня наедине с той, что изменила меня, что заставила забыть про остальных девушек.
Запустив руку в её шикарные волосы, я целовал её мягкие губы, а она скользила пальчиками по моей груди.
- Так как меня зовут? – Спросила Роуз, оторвавшись от меня, лишая сладости своих губ и возвращая на Землю.

Источник: http://robsten.ru/forum/29-169-1