«В прошлой главе: Я не вижу ничего перед собой. Не понимаю, куда бегу. Просто хочу убежать…» 

Бреду вперед, опираясь руками о стены, хочу уйти, но понимаю, что я абсолютно потеряна, не могу сосредоточиться, понять, в какой стороне находится выход. Проходящие мимо работники радио косятся и отстраняются, серые коридоры давят, я задыхаюсь здесь. Паника окутывает меня с ног до головы, останавливаюсь. Дышу часто, по-прежнему ощущая под пальцами шероховатую поверхность. Люди перестали работать, все замерли, как будто ждут чего-то. Тихое перешёптывание, пристальные взгляды, посторонние шаги - это так давит. Хочется спрятаться от всего мира.

- Белла! Белла! – отдаленно слышу свое имя, но не понимаю, откуда оно звучит, – Белла! – уже ближе. – Ты слышишь меня?! Белла! – чья-то рука ложится на мое плечо, от этого я вздрагиваю. 

- Милая моя! – говорит голос, и я нахожу в себе силы, поднимаю голову и вижу перед собой Розали. Она единственная, кого я сейчас могу вынести, кого могу подпустить близко к себе, и она это, несомненно, понимает. Поэтому очень медленно приобнимает меня, и теперь она становится моей опорой. 

- Пойдем! – тихо шепчет Розали и делает маленький шажок. 

Понимаю, куда она меня ведет, сопротивляюсь. 

- Белла, послушай меня! Весь город ожидает финала твоей истории. Все сочувствуют и переживают за тебя. Ты не можешь вот так все бросить. Понимаю, тяжело. Но ты должна! Столько писем, сколько пришло на нашу почту, не было никогда. Милая, ты должна попытаться закончить эфир, иначе будешь жалеть об этом до конца своей жизни. 

- Не могу, - мычу в ответ. 

- Пойми, слушатели прислали сотни интересующих их вопросов. Давай посмотрим, я зачитаю некоторые из них, а ты попытаешься ответить, если с этим не выйдет - все, я больше тебя не держу. Ну же, милая. Ты такая сильная, правда, я восхищаюсь тобой. То, что ты смогла пережить, это немыслимо. Ты пример для множества таких же израненных людей, как и ты сама. Поэтому нельзя просто взять и сдаться сейчас, - Розали говорит с такой нежностью в голосе, с таким трепетом, что я невольно доверяю ей. 

- Хорошо, - шепчу. 

- Молодец, девочка! – говорит она и ускоряет шаг. Мы возвращаемся в студию, я вновь выйду в эфир в последний раз. Я расскажу все до конца и уеду. Так далеко, как только смогу. Мы останавливаемся, зеленая дверь, Розали открывает её и пропускает меня внутрь, я неторопливо вхожу. Почти год работаю здесь, а эта комната до сих для меня чужая. Это красное кресло, которое я уже ненавижу. Круглый стол, за который могут поместиться десять человек, мониторы, наушники, микрофоны - видеть не могу. Меня тошнит от всего этого. Розали давно сидит на своем месте, в комнате звучит заставка радио, мигает красная кнопка «ON AIR». 

- «Вы слушаете «Radio Starbright». С вами ведущая рубрики «Не моя любовь» Изабелла Свон». 

- Приветствую всех тех, кто только что присоединился к нам. В студии я, Розали Хейл, и Белла Свон со своей историей, мы продолжаем. Белла уже рассказала нам, как проходило её детство, как жестоко поступил с ней отец, как предал её любимый, и на какие поступки он способен, - говорит Розали в микрофон и указывает на мне на пустое кресло рядом. Сажусь в него, надеваю наушники и чувствую, будто вновь погружаюсь во мрак, в котором провела три года. Это все не мое, оно мне не нужно. Я хочу быстрее покончить с этим и уйти. Больше никогда не говорить о прошлом и не вспоминать. Это больно, чертовски больно. Ничто мне не поможет - ни этот эфир, ни люди, ни время. Нет лекарства от самой себя. 

Розали зачитывает первый вопрос:

«Здравствуй, дорогая Белла. Когда я слушаю твою историю, мое сердце кровью обливается. Чарли - настоящий подонок. У меня есть вопрос, скажи, пожалуйста, почему Чарли забрал тебя из роддома? Может, если бы ты попала в другую семью, ты была бы счастлива». 

От этого вопроса внутри меня все сжимается. Я тысячу раз задавала его себе. Конечно, это не его инициатива. Бабушка Грета Свон настояла на этом. Если бы она была жива… 

Не успеваю я отойти от первого вопроса, как звучит уже следующий:

«Белла, неужели тебя никто не искал, пока Чарли держал тебя в этом подвале?» 
Может, искали, а, может, и нет. Пока я была заперта, то думала, что искали, надеялась на это, а когда меня освободили, это было уже не важно. 

На третий вопрос, который касается Эдварда, и того, как он себя чувствовал, зная, что со мной и где я, отвечаю сразу же. Говорю, что ему было страшно. Он был таким же подростком, как и я. Я не ищу ему оправданий, я это знаю точно, и я его не виню в том, что он ничего не мог сделать. 

Эти вопросы заставляют вспоминать то, что я пыталась преодолеть, но не смогла. Знаю, что, возможно, совершаю большую ошибку своими откровениями, но не могу иначе. Механизм запущен, и теперь только вперед. Мне трудно дается ответ, и Розали замечает это. 

- Белла, мы можем прерваться… 
- Розали, просто читай следующий вопрос, - говорю я и закрываю глаза, которые налились слезами. Я помню тот момент, когда Эдвард просил у меня прощения. Он так искренне раскаивался, говорил, что просто струсил. Чарли запугал его, и у него не было другого выхода, как молчать. Конечно, я ему поверила, три года я жила лишь им одним, надеялась, что, когда я освобожусь, мы будем вместе. И даже когда он сказал, что не любит меня, я убедила себя в том, что это Чарли все подстроил. Сейчас прошло еще три года, и я до сих пор живу им… 

Розали кивает головой и зачитывает следующий вопрос: «Белла, расскажи, что такого ужасного сделал Эдвард, за что ты не смогла его простить?» 

Я не готова… Это невыносимая пытка. Розали, увидев мою реакцию на произнесенное, крепко сжала мою руку. Нажав на кнопку, она прошептала, чтобы не было слышно в эфире: 

- Давай, милая, ты должна это сделать. Я с тобой, весь Сиэтл с тобой. Ты не одна. Теперь ты не одна! – она говорит такие нужные слова, будто знает, что и в какой момент я хочу услышать, чтобы мне стало легче, чтобы боль утихла. 
- Белла, - тихо шепчет Розали. 

*** 

- Эдвард, Эдвард, - зову я, закрывая дверь квартиры. Меня не было около трех часов. Я нуждаюсь в нем. В его заботе, ласке, тепле. Мне так плохо. Я чувствую себя пустой. Неполноценной. Не женщиной… Быстро обойдя квартиру и не отыскав Эдварда, я вдруг чувствую себя невыносимо одинокой - наверное, он в клинике, хотя обещал, что, когда я вернусь, он будет дома. Направляюсь прямиком в душ, хочу смыть с себя сегодняшний день. Хотя понимаю, что вряд ли у меня это получится. Открываю дверь в спальню и застываю. Происходящее в ней никак не укладывается в моей голове, как же так?! Только не он! Только не сейчас! Не сегодня! 

- Не-е-е-т, - кричу, – Эдвард! – мой голос похож на писк. 

В постели Эдвард с незнакомой мне девушкой. Оба голые, она в его объятиях. Боль, сильная боль пронзает мое сердце. Сковывает его в своих цепях. Оно попало в плен до конца моих дней…  

Есть только один выход - бежать! Я тут же разворачиваюсь и мигом выбегаю из квартиры. Мне кажется, это сон. Это все не на самом деле. Так не может быть. Эдвард… Он не может… Как же я?! На улице льет дождь. Я останавливаюсь в парке, без сил падаю на скамейку. 

Что теперь будет?! Как я буду жить без него?! Я ведь люблю его… 

***

- Белла! – повторяет Розали, и воспоминания развеиваются. 
- Я повторю вопрос, - говорит она, и я её тут же перебиваю. 
- Он заставил меня избавиться от нашего ребенка, - выдох, - а когда я вернулась из клиники домой после аборта, то застала его в постели с другой девушкой… 
- Белла, мне очень жаль. Он такой негодяй, как же он мог так поступить с тобой, - поддерживает меня Розали и выбирает следующий вопрос. 
- Еще один вопрос от Лили: «Скажи, пожалуйста, что же стало с теми подонками, которые напали на сестру Эдварда, Элис? И что с Элис? Она жива?». 

Мне так жаль, я не хочу впутывать сюда Элис. Она не заслуживает того, чтобы весь город говорил о ней. 

- Да, Элис жива, с ней все в порядке, - отвечаю я. 
- Что с ними случилось, их нашли? – повторяет вопрос Розали. 
- Да, их нашли… 
- Кто? Полиция? – вопросы Розали подводят меня к краю. Но я и так на краю, и назад дороги у меня нет, только прыжок вперед. 
- Нет, Эдвард. 
- Эдвард? - Переспрашивает меня Розали, - что он сделал? 
- Он… Он убил их. 
- А-х-х-х, - для Розали это явно было шоком. – Подожди, ты хочешь сказать, что Эдвард Каллен убил тех людей, которые напали на его сестру?! 
- Да, именно это я и сказала, - тихо подтверждаю я. 
- И Чарли помог ему? 
- Я не знаю. Да, он предоставил ему их имена, но деталей я не знаю. 
- Откуда тебе это известно? 
- Он покаялся во всем мне. 

Розали хочет задать еще вопрос, но я не могу больше. Машу ей руками, что это все. В подтверждение снимаю с себя наушники и отодвигаюсь от микрофона. Она понимает и заканчивает эфир: 

- Ну что же, дорогие слушатели, с сожалением сообщаю вам, что наше эфирное время подошло к концу. Мы с Беллой прощаемся с вами, через минуту ожидайте новости и прогноз погоды.
Розали выключает кнопку эфира. 

Я встаю, без слов выхожу из студии. Эдварда арестуют. Я не думала об этом. Черт! С одной стороны я понимаю, что он заслужил, но с другой... Я не хотела этого. Все пошло не так. Я просто жаждала рассказать свою историю. Хотела избавиться от боли и страданий. Но ни в коем случае не причинять кому-то вред. Мне нужно увидеть Элис. 

Элис была единственным человеком, которая находилась рядом со мной после предательства её брата. Я не знаю, подозревала ли она о том, что он сделал. Но у меня никогда об этом не спрашивала, за что я бесконечно благодарна ей. 

Захожу в свой кабинет, хватаю пальто, и, не закрыв кабинет, мчу к выходу. Мне нужно её увидеть. Сейчас. Объяснить все, сказать, что я не хотела ничего плохого. Мне так жаль, если я причинила ей боль. 

На выходе из радиостанции меня накрывает потоком холодного воздуха. Пробирает. 

- Как ты могла?! – раздается до боли знакомый голос… Поворачиваюсь на звук и вижу Элис. Суровую, угрюмую и злую. Ее глаза мечут стрелы, они наполнены ненавистью и презрением. 
- Ты его еще любишь! Зачем ты это сделала?! – Элис кричит так громко, что два ближайших района слышат все в мельчайших подробностях. Люди, проходящие мимо, сторонятся нас. Это и неудивительно. Некоторые останавливаются, чтобы послушать, некоторые тычут пальцами. 
- Элис, какая разница: люблю, не люблю?! Все! Что сделано, то сделано! – мечтаю, чтобы она поняла меня правильно. Мне так много нужно ей сказать, но Элис не дает мне такого шанса. 
- Элис, мне жаль. Мне было так больно, что я не знала, что делать. Ты должна понять меня. Я не хотела… 
- Почему ты не пришла ко мне?! Не рассказала все?! Ты же знаешь, я могла бы помочь!
Я не могла. Не могла говорить об этом. 
- Нет, Элис, - я надеялась, что она поймет меня. - Ты не понимаешь. Я не могла никому об этом рассказать. Мне проще было молча держать все в себе. 
- Так что изменилось? – с какой-то долей презрения фыркнула она. 

А действительно, что изменилось? 

- Я изменилась… 

Понимаю, что это вовсе не ответ, да и не причина рушить все. 

- Ты разрушила его жизнь. Ты ведь это понимаешь, да?! 

"Но почему никто не подумал о моей жизни?!» - кричу в мыслях, но отвечаю другое.

- Око за око… 
- Так нельзя… Ты не такая. Ты не эгоистка. 
- Элис, я сделала это для себя. Понимаешь?! Для себя. Я не могу так больше. Он разрушил мою жизнь. Почему никого это не волнует?!

И все же кричу ей это в лицо. 

- Ты сама виновата! 
- Уходи, Элис! Я больше не хочу тебя видеть! 

Что может быть хуже слов, сказанных сгоряча?! Я знаю, что еще тысячу раз пожалею об этом. Я уже жалею! Хочу забрать все свои слова, но будто онемела. Не могу промолвить совсем ничего. 

- Ладно, я уйду! - за эти пару минут выражение ее лица изменилось десятки раз. Но такой я её еще не видела. Холодный, прожигающий насквозь взгляд. Гордая осанка. Плотно сжатые губы. Весь ее вид говорил сам за себя. Она меня не простит, никогда. 

И она ушла. Она уходила вдаль по аллее, покрытой белым инеем. Мне так хотелось сорваться с места, остановить её, упасть к её коленям и просить прощения. Но ее слова... В чем же моя вина? В том, что я рассказала правду? Я разрываюсь между своими чувствами к Элис, болью, и бесконечным сожалением. 
 

Глубокая, холодная осень. Вот-вот пойдет снег. Холод пробирает насквозь, завернувшись в свое пальто, я смотрю ей вслед. Сейчас, когда она все дальше и дальше, кажется, как будто отрывается маленькая частичка меня. До сих пор я не понимала, как сильно она важна для меня. Как я не ценила её навязчивую заботу. Сейчас отдала бы все, чтобы хоть раз вновь услышать её сварливый голос. Мое сердце становится холодным и замерзшим. И только Элис хоть ненадолго могла отогреть его своей улыбкой. У нее особенный дар: дарить тепло своим близким. Но я больше не вхожу в их список. 

Элис необычная девушка. Таких светлых больше нет. Она будто ангел. Оберегает и защищает своих близких, какими бы они не были. Эдварду очень повезло иметь такую сестру. 

Все, это конец. Я больше не вижу ее на горизонте, надеюсь лишь на то, что спустя время она остынет, и я смогу извиниться перед ней. Извиниться за ту правду о ней, но не за Эдварда.

Звук сирены полицейской машины отвлекает меня, и переключает мое внимание на себя. 

- Изабелла Мари Свон? – говорит офицер. 
- Да, - отвечаю. 
- Вы должны дать показания по делу Эдварда Каллена. Пройдемте с нами.