Я приготовила картофельную запеканку. Ту самую, по рецепту моей мамы. Я не готовила ее никогда раньше. Вроде получилось неплохо. Я расставила тарелки на столе, поставила рядом бокалы, положила столовые приборы. Все должно быть идеально. Сегодня я хочу признаться Эдварду в любви. О Боже, я настолько пропала, что даже приготовила запеканку, а это очень и очень серьезно.
Время шло, и Эдвард уже должен был вернуться с работы. По моему телу иногда пробегала нервная дрожь, но я пыталась успокоить ее как могла. Ну, глубокое дыхание, самовнушение и все такое. Перспектива признаться Каллену в своих чувствах одновременно пугала меня и радовала. Не могу больше держать чувства в себе. Они распирали меня изнутри. Я была наполнена любовью и счастьем. Иногда я чувствовала себя игрушкой, которая настолько была набита ватой, что начинала трещать по швам. Чтобы я не потрескалась, мне надо было все сказать ему. Он поймет, я уверена. И я надеялась, что Эдвард тоже любит меня.
Почувствовав, как вспотели ладони, я протерла их о мягкую ткань джинсов и кинула взгляд на часы. С минуты на минуту он должен прийти. От понимания того, что я буквально сейчас увижу самого дорогого мужчину на свете, кончики пальцев начало покалывать.
Я летала. Мои крылышки были белыми и очень мягкими. Они могли поднять меня на небывалые высоты. Туда, где я еще не была.
Теперь я знала, что такое бабочки в животе. Они такие нежные и так приятно щекотят изнутри своими крылышками. Такие моменты обычно сопровождаются перехватыванием дыхания и увлажнением глаз. А также спокойным и твердым пониманием того, что я хочу провести с Эдвардом всю жизнь. Это было так ново для меня и пугающе, но было до боли в груди приятно думать о том, о чем боялась уже и мечтать.
Хочу прожить с ним всю жизнь.
Хочу просыпаться с ним каждый день.
Мечтаю делать его счастливым. Дарить ему всю свою любовь.
Джейкоб был тем, с кем можно было жить. А Эдвард… Эдвард тот, без кого я жить не могу.
Я снова посмотрела на часы и нахмурилась. Эдвард опаздывает уже минут на тридцать. Я взяла телефон и набрала его номер. Противные гудки с мерзким звуком прорезали тишину, но так и не прервались мужским голосом. Эдвард не отвечал и я начала нервничать.
Я прождала его час. К этому времени я уже наворачивала круги по кухне как сумасшедшая, раз десять позвонила ему, искусала губы. Сердце билось как-то неровно. Я не собиралась быть наседкой или что-то в этом роде, но это и правда странно, когда человек, который приходит домой в одно и то же время, не появляется, да еще и не отвечает на звонки.
Когда, казалось бы, переживания достигли точки кипения, дверной замок щелкнул, и я облегченно вздохнула. Ну, наконец-то! Каллену придется очень постараться, чтобы я не открутила ему голову за миллионы трупов нервных клеток.
- Эй, ты почему так долго? Я тебе столько раз звонила и ты не… - я прервалась, понимая, что Эдвард даже не повернулся ко мне. Он стоял в коридоре спиной ко мне. Поникший. Медленно расстегнул куртку и небрежно кинул на пуфик, стоявший у двери.
- Эдвард? – несмело позвала его я, чувствуя напряжение, царившее между нами. – Что-то случилось?
Я чувствовала, что что-то не так. Это какой-то не мой Эдвард. Мой Эдвард уже обнимал бы меня и щекотал, а этот Эдвард даже не повернулся ко мне.
- Эдвард…
Наконец-то он медленно повернулся и посмотрел на меня. Он был пугающе бледен. Его губы были сжаты в тонкую линию, а глаза… Боже, его глаза были какими-то полумертвыми. Я почувствовала, как по спине пробежал холодок.
- Что… Что с тобой? – я хотела обнять его, но этот чужой мужчина был пугающе напряжен, а его глаза будто сами предостерегали меня от того, чтобы я подходила.
Вдруг он горько усмехнулся и бросил короткую фразу, от которой у меня чуть не подогнулись колени:
- Поздравляю с увольнением.
- О чем ты? – заикаясь, спросила я, но его взгляд прожег меня до самого сердца.
В моей голове что-то щелкнуло, и я кинулась к нему. Начала исступленно гладить его грудь, плечи, щеки.
- Милый мой… Я прошу тебя… Я… Ты все не так понял. Не делай поспешных выводов, прошу…
- Я все знаю.
Это был первый гвоздь, забитый в крышку моего гроба.
Я отступила на шаг назад и сжала ладони в кулаки. Внутри меня словно холод сковал, и я не могла вымолвить ни слова. Холод был повсюду. Внутри, снаружи, даже воздух словно заледенел.
Эдвард тяжело вздохнул и прошел в комнату, а я так и осталась стоять на месте. Через пару минут, собравшись с силами, я зашла в гостиную и увидела, что он сидит на диване, положив голову на сцепленные в замок руки. Я села на другой конец дивана и опустила взгляд на свои колени. Между нами повисло тягостное напряженное молчание. Нет, все должно быть не так!
- Что ты знаешь? – хрипло спросила я, не поднимая взгляда.
Эдвард какое-то время не отвечал, и я уже хотела снова задать вопрос, как он резко поднялся с дивана и начал ходить из стороны в сторону.
- Я знаю о твоем договоре с Джейкобом. О том, что ты должна была передать ему рецепты из книги Калленов и после этого тебя бы уволили. Судя по всему, тебе все же удалось ее найти. Можешь больше не волноваться, на твое место уже нашли новую ведущую.
- Все было не так… - прошептала я, а Эдвард кинул на меня суровый взгляд.
На ватных ногах я поднялась с дивана и кинулась к нему. Я хотела его обнять, но Эдвард отвел мои руки в сторону.
Еще один гвоздь забит. Я почувствовала, как у меня начали слезиться глаза. Но как бы страшно и плохо мне в этот момент не было, я поняла, что должна все объяснить.
- Да, сначала я пришла к тебе за книгой, - на этих словах он неприязненно поморщился, и я почти силой заставила себя говорить дальше. - Но потом… Потом я поняла, какой ты… Какой ты замечательный. Боже, я… Я бы никогда этого не сделала.
- Никогда? – он прищурился и сделал шаг вперед. Медленно, словно готовясь к броску. - Так почему же ты молчала все это время?
Я испуганно замерла, не зная, что сказать. Почему я молчала? О Боже, почему молчала? Эдвард чертыхнулся и отошел в сторону. Он с яростным рыком вцепился в свои волосы и пнул ногой журнальный столик. С оглушающим грохотом он упал на бок.
- Я два месяца ждал, что ты скажешь хоть слово, но ты молчала.
- Сколько? – переспросила я, чувствуя, как земля уходит из-под ног.
Эдвард резко повернулся ко мне лицом и начал кричать:
- Два месяца! Два месяца я ждал, что ты скажешь мне хоть одно чертово слово.
- Но ты молчала… - последние слова он произнес сдавленно. Так, будто у него весь воздух выбили из легких.
- Откуда ты узнал? – заикаясь, спросила я, все еще не веря в происходящее.
- Джейкоб.
Еще один гвоздь.
- Господи… - на негнущихся ногах я подошла к дивану и обессилено села на него. Глаза застлала пелена слез. Слезы сами полились из глаз, я даже не успела опомниться, как лицо стало мокрым.
- Он пришел как-то в кофейню и все мне рассказал. Принес твой контракт. – Бесстрастным тоном начал говорить Эдвард, смотря при этом куда-то в сторону. – Он сказал, что ты можешь уволиться либо заплатив огромную сумму денег в качестве неустойки, либо при выполнении его условия. Его условием была моя книга. Это все правда? – последние слова он проговорил почти шепотом и я разглядела в них надежду на то, что слова Джейкоба были ложью, что я пришла к нему, потому что хотела, а не потому что надо. У меня была бы идеальная возможность соврать, что я успешно проделывала в последнее время, но нет. Пришло время вести себя по-взрослому и отвечать за свои поступки.
Но вместо ответа я только опустила голову и зарылась пальцами в волосы. Волна рыданий снова разорвала мне грудь, когда, выругавшись, Эдвард сел на другой край дивана. Он все понял и без моих слов.
Какое-то время мы сидели молча. Я боялась поднять взгляд на мужчину, которого безумно любила. Мне было страшно увидеть в его глазах упрек. Я не переставая плакала. Плакала от бессилия, от понимания того, что разрушила все своими руками. Сама. Всё сама.
- Скажи что-нибудь, – хрипло выдавила я, беспрестанно стирая с глаз слезы, лившиеся ручьем. – Хоть что-нибудь, только не молчи.
В ответ мне раздалось лишь глухое сопение и, убрав налипшие на лицо волосы за уши, я посмотрела на Эдварда и остолбенела. По моим венам уже бежала не кровь, а обжигающе-холодная жидкость с кусочками льда, царапавшими меня изнутри. В глазах Эдварда не было так пугающего меня упрека. В его глазах была такая неприкрытая боль, что я почувствовала, как мое сердце начало рассыпаться на куски. И самое ужасное то, что эту боль ему причинила я.
Я встала и на дрожащих ногах подошла к Эдварду. Опустившись на колени, я взяла его за руку. Ладонь была холодной. Он неприязненно дернулся, но я схватилась за него еще сильнее.
- Эдвард, - заикаясь, сказала я. – Я признаю, что была неправа. Да. Я пришла за книгой, но потом… потом все изменилось и, когда я нашла твою книгу…
- Когда? – без эмоций спросил он, и я испуганно сжалась под неподъемной тяжестью его взгляда.
- Вчера я нашла книгу. Это получилось случайно. Половица скрипнула, а я… - на одном дыхании выговорила я и, поняв, что сделала своим открытием только хуже, обхватила ладонями его лицо и отчаянно стала шептать все, что было на душе в данный момент:
- Я поняла, что все это неважно. Мне неважен Джейк, мне неважно то, что я должна была отработать еще два года. Я увидела все с новой стороны…
- А знаешь, что вижу я? – с яростью спросил он и резко обхватил мои запястья, отнимая мои руки от его лица. – Ты пришла за книгой. Ты знала как она дорога мне. Ты молчала почти три месяца и ни словом не обмолвилась о том, что тебя держит тут что-то еще. Я знал, какова твоя цель, но все еще думал, что ты одумаешься, что ты не такая. Вчера, по твоим словам, ты нашла книгу, а сегодня тебя уволили. Почему я должен верить тебе?
Он резко встал, и я беспомощно смотрела на то, как он мерил комнату шагами. Словно тигр, он ходил из угла в угол и сжимал руки в кулаки. А я так и сидела на полу, не в силах ни встать, ни остановить предательский поток слез.
- Я ждал. Ждал как идиот, думал, что ты доверишься мне и расскажешь обо всем.
- Я доверяю тебе, Эдвард, - сдавленно промолвила я, на что Эдвард ответил, слегка повысив голос:
- Не ври мне! Если бы ты мне верила, то все бы рассказала. Если бы ты верила, то не согласилась бы на условие Блека. Черт, ты делила со мной постель, но даже это не растопило твоего сердца.
- Это неправда! – закричала я, в отчаянии схватившись за голову. – Все было не так, - простонала я, как безумная покачиваясь из стороны в сторону.
- А как все было? Черт… Ты такая же, как и раньше.
Через полчаса мы снова сидели на нашем диване, как и до этого расположившись на разных краях. Эдвард сидел ко мне почти спиной, отвернувшись в другую сторону. Я опиралась на подлокотник. Меня била нервная дрожь, и я бездумно смотрела в одну точку. Не знаю, почему мы сидели здесь, почему не разговаривали. Каждый хотел высказаться, но что-то останавливало.
- Почему ты сразу не сказал, что все знаешь? – безжизненным голосом спросила я.
- Хотел посмотреть до чего ты дойдешь. Думал, что все образуется, что ты расскажешь. Но в итоге ты смолчала, а Блек мне сообщил, что сегодня тебя уволили.
Я сильно зажмурилась. Этого не может быть. Поверить не могу, что все эти месяцы он знал и ждал. Поверить не могу, что Джейкоб вел настолько грязную игру.
- Ты собиралась рассказать хоть когда-нибудь? – спросил он и угрюмо посмотрел на меня.
Я не имею права врать ему.
- Не знаю, – выдохнула я и его плечи поникли. Я на самом деле не думала об этом. Почти три месяца я старательно гнала мысли о книге прочь, а когда нашла ее и вдобавок ко всему была еще и уволена, то мечтала лишь о том, чтобы этот кошмар поскорее забылся.
Ничего не говоря, он встал, правда, с трудом. Так, будто на его плечи взвалили неподъемный груз. Опустив голову, он пошел к своей комнате, и тут я как ужаленная вскочила и подбежала к нему.
- Эдвард…
Он поднял на меня тяжелый, полный черной горечи взгляд. Мне было больно, но я встретила его более или менее смело.
- Книга лежит там же, где и была. Я не забирала ее. Меня уволили не из-за нее.
Эдвард кинул взгляд в сторону кухни, где под половицей лежала злополучная книга и тяжело вздохнул. Я смотрела на него с замиранием сердца.
- Знаешь, я совсем не чувствую себя счастливым от того, что меня обманывала женщина, которую я… оберегал.
Он одарил меня еще одним тяжелым долгим взглядом, потом зашел в свою комнату, закрыл дверь, а спустя секунду раздался щелчок закрытого замка. Он закрылся от меня. Я беспомощно привалилась к стене и сползла по ней на пол. Меня пронзила такая адская боль, что было трудно дышать. Все чувства смешались в одно и теперь были только слезы, всхлипы и оглушающая боль. Это мои крылья вырывали с корнем, оставляя глубокие незаживающие раны. Через час я с трудом поднялась и на дрожащих ногах прошла в кухню, чтобы налить себе стакан воды. На столе были красиво расставлены тарелки и столовые приборы. И запеканка. Глаза снова застлала пелена слез. Я все убрала и села за пустой стол, смотря в пространство.
Я просидела так почти всю ночь и приняла одно, как мне казалось, самое важное и правильное решение. Но я все еще сомневалась. Надо было получить последнее доказательство того, что пора заканчивать со всем этим.
В шесть часов утра я услышала, как щелкнула дверь спальни Эдварда, и его шаги, когда он прошел в ванную. Я сидела на стуле, неестественно выпрямив спину и смотря в одну точку. Столько всего было передумано в эту ночь, и я чувствовала себя как никогда разбитой и пустой.
Через пару минут он зашел в кухню и замер, когда увидел меня. Я безумно любила Эдварда, мне было больно видеть его таким убитым. Он был напряжен и угрюм. От одного его взгляда, брошенного в мою сторону, хотелось бежать прочь. Меня словно в жгут скрутило от этого.
Ни слова не говоря, он прошел к холодильнику и наступил на злополучную половицу, откликнувшуюся резким скрипом. Эдвард замер, и я задержала дыхание.
- Она все там же. Можешь проверить, – тихо сказала я и отвернулась, чтобы не видеть гримасы, исказившей его лицо.
Он все так же стоял на месте, а через минуту, словно очнувшись, развернулся и вышел из кухни со словами:
- Мне все равно.
Как же больно. Как невыносимо больно. Я закрыла глаза и приложила руку к груди. Где теперь мое сердце? Я совсем перестала его чувствовать. Только слабые отголоски остались там, где еще вчера с бешеной энергией бился орган, наполненный чувствами до краев.
Эдвард уже одевался в коридоре, когда я медленно подошла туда и привалилась к косяку. Он зашнуровал теплые ботинки и накинул куртку. Мой любимый мужчина старательно отводил взгляд и казался отстраненным.
- Не забудь шарф. На улице холодно, – хриплым от слез голосом выпалила я, а Эдвард одарил меня только хмурым взглядом.
- Пожалуйста… - моя мольба была такой жалкой и отвратительной, что я стала ненавидеть себя в этот момент. Но мне так сильно хотелось хоть еще раз проявить к нему свою заботу, пусть даже выраженную в такой мелочи, что я наплевала на гордость и самоуважение. Их уже давно нет.
Эдвард смотрел на меня долго, словно разрезая своим тяжелым взглядом воздух и прожигая меня им насквозь. Потом бегло осмотрел меня с ног до головы и, поморщившись, сжал пальцами переносицу.
- Я думаю, что сегодня тебе не стоит идти на работу. Ты выглядишь… больной.
Как и ты.
Я только кивнула и сжала губы. Только не плакать перед ним. Только не плакать. Боже, как щиплет глаза.
Эдвард тяжело вздохнул, обмотал шарф вокруг шеи и вышел из квартиры. В этот момент я согнулась пополам так, будто меня кто-то ударил в живот. Все смешалось и потеряло смысл. Все-таки придется сделать то, что я задумала. Больно, но выхода нет.
Через тридцать минут, когда я более или менее пришла в себя, я начала метаться по квартире как сумасшедшая, собирая свои вещи. Странно, как за такое короткое время все, что было моим, незаметно смешалось с тем, что принадлежало Эдварду. Моя одежда была и в старой комнате, и в комнате, где мы стали по-настоящему счастливы. В шкафу на вешалках висели его рубашки вперемешку с моими немногочисленными платьями и юбками. В ванной на раковине его лосьон и подставка для бритвенных станков затесались между моими кремами для лица и тела. Наши зубные щетки стояли в одном стаканчике. Стараясь не думать, я быстро сгребла все свои туалетные принадлежности в косметичку. Ничего не должно остаться. И когда все вещи были собраны, я села на диван и погладила рукой его шершавую поверхность. Всего лишь диван, но как же много на нем произошло. Я сидела здесь в первые дни и, насупившись, смотрела на то, как занимается домашними делами Эдвард. Я его боялась, ненавидела и мучилась вопросом, придет ли он и в эту ночь в мою комнату. Здесь мы сидели в обнимку, когда я переселилась в его комнату. Эти моменты были наполнены нежностью губ и мягкостью прикосновений. Все было таким новым и неизведанным, но хотелось еще и как можно больше. На этом треклятом диване я поняла, что люблю этого мужчину. Я поняла, как он мне нужен и что раньше я не жила. На этом диване мы сидели как два человека, которые были чужими друг другу. Сидели на разных концах так, будто между нами проложили границу. Этот диван, бывший местом уюта и тепла, стал моим погребальным костром.
Я медленно встала и оттащила сумки в коридор. Прежде чем я уеду, нужно завершить одно дело.
До кофейни я шла быстрым шагом, смело встречая сильный ветер, словно хлыстом рассекая воспаленную от слез кожу моих щек. Было ощущение, что все в последний раз, и оно резало не хуже ножа. Но сейчас я сдерживала слезы. Нельзя плакать. Только не плакать.
Я вошла через служебный вход. В последний раз. Медленно прошла по коридору и улыбнулась, услышав шум из главного зала. Здесь ничего не изменится с моим уходом. Это радовало. Но сейчас я должна была поговорить с Эдвардом. В последний раз.
Я три раза постучала и через несколько секунд дверь открылась. Эдвард был удивлен.
- Белла? Я думал, что ты останешься дома.
Какой же он у меня красивый. Я буду скучать.
- Я… - дыхание перехватило, и я с трудом заставила себя говорить дальше. – Я увольняюсь.
Эдвард охнул и отступил на шаг назад. Сейчас в его глазах не было утренней отстраненности. Только боль, которая была отражением моей. Но я была рада увидеть на его лице хоть эти эмоции, потому что через несколько секунд, справившись с собой, он снова стал холодным.
- Я не буду тебя переубеждать. Это твое решение, – глухо промолвил он и с силой взъерошил волосы. – Мне надо работать.
Он повернулся ко мне спиной, уже собираясь вернуться в кухню, как, поддавшись секундному порыву, я кинулась вперед и обняла его изо всех сил.
- Эдвард… Эдвард… - стонала я в его спину, прижимаясь к ней щекой. В первое мгновение он словно окаменел, но потом со стоном сжал мои руки, обхватившие его за талию.
- Я так виновата, – начала сбивчиво бормотать я, вдыхая его запах. – Так виновата.
Мы постояли так еще несколько минут. Молча. Впитывая кожей боль друг друга. Обмениваясь ей. Это было невыносимо. Он перестал сжимать мои руки, и я выпустила его из своих объятий.
- Мне надо работать, – хрипло повторил Эдвард, так и не повернувшись.
- Да, я понимаю. Прости, что отвлекла, – я остервенело стерла слезы со щек и пошла к главному залу. Взгляд Эдварда прожигал мою спину, но я не обернулась. Это убило бы меня окончательно.
В главном зале кофейни было как всегда шумно и тепло. Легкая улыбка коснулась моих губ. Здесь было тяжело работать, но приятно как нигде до этого. Неповторимое место.
- Белла, я не знала, что ты придешь, – сказала Элис, подошедшая ко мне. – Что-то случилось? Эдвард сказал, что ты заболела.
Она обеспокоенно смотрела на меня, и я еле выдавила улыбку.
- Все в порядке. Просто… я увольняюсь…
- Как увольняешься? – раздался ошеломленный голос Роуз, а я всхлипнула.
- Белла, что случилось? – Элис взяла меня за руку, но я покачала головой.
- Свон, у тебя проблемы? – скрестив руки на груди, спросила Розали. – Если что, то мы всегда тебе поможем. Только скажи.
- Нет, девочки. Просто так нужно.
Элис резко двинулась вперед и обняла меня.
- Пожалуйста, не делай этого, – прошептала она мне на ухо, и я сжала руку в кулак, призывая все свои силы, чтобы не закричать.
- Так надо, Элис. Так надо.
Со страдальческим выражением лица она отпустила меня, и я посмотрела на Розали. Она была чернее тучи. Девушка кусала губы и тяжело дышала. Потом она цокнула и сжала меня в объятьях так, что я чуть не задохнулась.
- Обними за меня Кайлу. Я буду скучать по тебе, Роуз.
- И я.
- Попрощайтесь за меня с Таней, – еле сдерживаясь, попросила я, и Элис схватила меня за рукав куртки.
- Ты ведь придешь сюда еще? Мы будем ждать тебя на наших ежемесячных посиделках.
- Конечно, – я улыбнулась. Я врала.
Я прошла к выходу, не оборачиваясь на девочек, как мой взгляд зацепился за Эммета. Он сидел за крайним столиком и бездумно смотрел в пустую чашку из-под кофе.
- Эммет? – тихо позвала я его, когда оказалась рядом.
- Привет, - поздоровался он и отложил чашку. Эммет смотрел на меня с непониманием.
Я нагнулась к нему и стала говорить четко и жестко:
- Ты должен поговорить с Розали.
- Но…
- Никаких но. Если ты не сделаешь это в самое ближайшее время, то потеряешь все, что тебе дорого. Она никогда к тебе не вернется. Будь откровенен с ней.
- Но откуда ты знаешь? – спросил он, и я почувствовала тянущую боль где-то в груди.
- Поверь мне, я знаю. Не тяни. Если она нужна тебе, то будь с ней честен. Иначе в твоей жизни ничего не останется. Делай все, что в твоих силах. Не потеряй ее.
Я не стала ждать его ответа, а просто вышла из кофейни. Надеюсь, что своими словами я сделала хоть одно доброе дело.
Вернувшись в квартиру, я вызвала по телефону такси. В оставшиеся несколько минут я написала записку Эдварду и оставила ее на столе, но потом вернулась и дописала еще три слова. Вот теперь все.
Я поняла одну очень важную вещь. Дело было не в книге. Эдварда ранило то, что я врала ему. Врала долго и грязно. Отношения не должны начинаться со лжи. Особенно отношения с таким мужчиной как Эдвард. Это неправильно. Он достоин счастья.
Все, что произошло - это наказание. Наказание за слабость. Наказание за ложь. Наказание за то, что забыла, кто я на самом деле. Я принимаю его смиренно и не смею роптать. Заслужила.
И я не сбегала. Нет. Я просто решила уйти из жизни Эдварда и не мешать. Не быть той помехой, которая напоминала бы об этом кошмаре. Я на самом деле думала, что уйти - самое лучшее решение в этой ситуации. Ведь я так долго навязывала ему свое присутствие, преследуя свои цели, что пора бы уже Каллену и побыть вдали от меня, понять, что ему нужно, а что нет.
Я взяла сумки и оглядела квартиру. Я забрала все, чтобы не осталось никаких напоминаний. Так, будто меня никогда здесь не было.
А вечером Эдвард придет с работы, снимет свою теплую куртку и найдет на кухне записку, написанную дрожащей рукой. Это будет моя последняя слабость, ведь я не могла уехать, не сказав ему и пары слов напоследок.
«Прости меня. Я виновата перед тобой.
Ты самый замечательный мужчина на свете. Спасибо тебе за все.
Если ты когда-нибудь захочешь все вернуть, то я буду тебя ждать. Ждать столько, сколько потребуется.
Я люблю тебя».

Источник: http://robsten.ru/forum/29-494-13#467200