Глядя на серые воды Атлантики, я крепче сжал руку Виктории. Прошло восемь лет, но я еще не успел до конца разгадать эту девушку с невероятными рыжими волосами и прекрасными серыми глазами, подобными океану, что омывал своими волнами пустынный берег пляжа Ла-Пуш.

Я всегда верил в чудеса и сказки, но сейчас я в этом убедился окончательно, и не престаю благодарить Всевышнего за тот рай на земле, что он подарил нам с Викки. У меня есть чудесный сын с огненными волосами. Первый рыжий квилет в резервации. Каких только шуток я не услышал от друзей и старейшин, когда Ефраима увидели люди. Но мальчик унаследовал настоящий жар нашей крови. Мой отец уготовил ему право пройти испытание и стать новым вождем. Что ж, я согласен. Только надо будет убедить мою женушку в том, что прыжки со скалы – необходимый ритуал инициации для вхождения в племя. Даже я прыгал в серые волны и остался жив.

Я улыбнулся, вспоминая, как моя Викк боялась, что не сможет стать заботливой женой и матерью. Но все ее страхи и опасения улетучились, как только она взяла на руки Рея. И теперь Виктория, сама того не замечая, опекает сынишку, похлеще, чем дикая волчица свой выводок волчат.

Мне поначалу было очень тяжело смотреть, как моя жена каждую ночь просыпается в холодном поту из-за одолевающих ее кошмаров. Прошло немало времени, прежде, чем я смог разговорить ее. И тогда я понял, насколько она ранима. Ей стал сниться отец практически каждую ночь. Она плакала, просила его остановиться, проклинала и просила прощения за то, что исчезла на столько лет.

И тогда я принял решения за нас двоих. Я попросил соседку Эмили присмотреть за Реем, и повез ничего не подозревающую Викторию в Ривер-Даун, ее родной городок. Когда она поняла, что мы едем не в Вашингтон, как сказал я раньше, то вместо скандала она мне лишь благодарно улыбнулась. Моя жена давно собиралась покончить с призраками прошлого, но не могла решиться на это.

Мы проехали через весь город на окраину, где жила семья Доннован. Но вместо покосившегося белого домика из рассказов Виктории, увидели следы пожара. Черные остовы дома выглядели устрашающими. Викки судорожно сглотнула и посмотрела на меня. Её глаза превратились в две серые льдинки. Она не заплакала, не закричала. Вновь замкнулась в себе.

Затем мы отправились на городское кладбище. Две серые могильные плиты стояли подле друг друга. Гранитный ангел с барельефа надгробия миссис Доннован глядел на нас с укором в глазах. Моя жена поёжилась и прижалась ко мне, удерживая дрожь в теле. Серый гранитный валун с одной-единственной надписью «Дениел О’Доннован» был почти скрыт высокой зеленой травой.

- Я знала, что он закончит этим, но не думала, что так быстро. Джейк, сколько раз я хотела поговорить с ним, объяснить, что чувствую, попросить прощения за все, что сделала и особенно за то, что не сделала. И возможно, тогда, отец бы сказал мне, отчего так относился ко мне и маме. – Произнесла Виктория, и еще сильнее прижалась ко мне.

Она больше не боролась со слезами. Сейчас, как никогда до этого, моя любимая женщина напоминала мне маленькую и беззащитную девочку Тори из ее страшных снов.

Вернувшись домой, Виктория вздохнула с облегчением. Все призраки ее прошлого навсегда ушли из ее жизни. И теперь Викки была свободна от оков страха, боли и унижения. Моя жена заботилась обо мне и нашем сыне, пользовалась неизменным уважением в племени, и у нее была верная подруга по имени Белла Каллен.
Белла и Эдвард каждые выходные приезжали из Вашингтона к родителям, и мы взяли за добрую традицию устраивать совместные пикники на берегу океана. Наши дети дружили, и я видел, как Рей заботится о Ренесми. Надеюсь, у них получится то, что у меня не вышло с Беллой.

Вернувшись из своих мыслей на берег Ла-Пуш, я поцеловал Викторию в макушку и подмигнул Белле. Моя подружка мило улыбнулась и покраснела. Эдвард накрыл ее хрупкие плечи одеялом, и она перевела взгляд, наполненный обожанием, на своего мужа.

В серых небесах парили чайки, нарушая своим хриплым криком идиллическую картину. Я посмотрел наверх и еле слышно произнес: «Спасибо, за эту земную любовь, настоящих друзей, которые есть в моей жизни». Усмехнувшись своему временному романтичному помешательству, я вернулся на грешную землю, где еще есть место для обычного счастья.