Этой ночью
меня будят довольно громкие крики. Разлепляю глаза, пытаясь сфокусировать
взгляд, обвожу им комнату. Не замечаю ничего необычного, пока не осознаю, что
звуки раздаются из-за моей спины.
Быстро
поворачиваюсь на другой бок и вижу Эдварда.
Постель снова
перевернута, а он, надрываясь, громко просит кого-то:
– Нет!
Пожалуйста! Нет!..
– Эдвард! –
привстаю на локте и трясу его за плечи.– Эдвард, проснись!
Он вздрагивает
и открывает глаза.
Вижу на
бледных щеках солёную влагу. Он что, плакал?
– Всё хорошо,
– ласково говорю я, проводя большими пальцами по его скулам, пока он хватает
ртом воздух.
– Белла… –
стонет он, морщась.
– Я здесь. Ты
со мной. Всё хорошо, – повторяю, словно заученный с детства стишок. Боже, как
меня беспокоят его кошмары. Если он говорит, что это не в первый раз и
случается часто…
– Белла! –
будто заново узнавая, он поднимает руки, и уже через секунду я оказываюсь на
его груди, крепко прижатой бледными пальцами.
– Ты дрожишь,
– взволнованно замечаю я, поглаживая участки кожи его рук, до которых могу
дотянуться. – Что тебе приснилось?
– Не важно… –
шепчет он и зарывается в мои волосы. Его судорожное дыхание заставляет пробежать толпу мурашек по моей спине.
– Попытайся
успокоиться, – на ощупь, следуя рукой по его груди, перехожу на шею и ласкаю
кожу там. – Всё кончилось.
Его мышцы в
ответ на мои слова только напрягаются.
Мы так и
лежим, пока его дыхание не становится более-менее нормальным. Аккуратно
отстраняюсь, разжимая его руки, и заглядываю в изумрудные глаза.
– Как ты?
– В порядке, –
нехотя сообщает он.
– Что тебя так
мучает? – в моём голосе, наверное, прорезается боль или отчаянье, потому что
выражение лица Эдварда меняется.
– Это
глупости…
– Нет, не
глупости! – повышая голос, пытаюсь достучаться до него я. – Тебе ведь плохо.
– Хочешь
обсудить это сейчас? – резко спрашивает он, и я прихожу в себя. Действительно,
сейчас не время. Я вижу, что Каллен напуган…и это сводит меня с ума. Так же,
как и за Тони, обидчику этого человека мне хочется оторвать голову собственными
руками.
– Прости, – шепчу
я, стирая оставшиеся слёзы с его щёк. – Сейчас не нужно, я понимаю.
– Ох, Белла, –
снова стонет он, притягивая меня к себе. Тёплое дыхание скользит по шее, пока
не замирает у меня на груди.
Его руки и
ноги обвили моё тело, словно лианы, боясь выпускать, а его голова покоится на
моей груди.
Я не могу
шевельнуться.
И не хочу.
– Что ты
делаешь? – тихо спрашиваю я, рассматривая бронзовые кудри, оставшиеся в поле
моего зрения.
– Так нужно, –
отвечает он, вздыхая. – Ты не против?
Надо же, он
спрашивает у меня позволения!
– Нет, –
придаю голосу нежность. Мои подозрения выходят наружу – он просто испуганный
маленький ребёнок, с которым что-то произошло ещё до приюта. Я почти уверена,
что это дело рук его отца. Только выяснить бы, что…что привело его к такому
состоянию и заставляет страдать от кошмаров?
Сегодня вечером у меня не было времени
обдумать наш разговор, так как вернулись мы поздно и сразу отправились сюда, в
спальню.
Я думала,
Эдвард захочет заняться со мной любовью, но он даже не заикнулся об этом.
Уже тогда
материала для обдумывания у меня было хоть отбавляй, а теперь…после этой ночи,
после его очередного кошмара…
Почему же мне
так больно?
Почему моё
сердце разрывается при виде страданий этого человека?
Потому что я
что-то чувствую к нему?.. Или просто сопереживаю?
– Как же ты
нужна мне, – выдыхает Каллен, возвращая меня из размышлений к текущей ситуации.
– Не бросай меня! Не уходи!..
Такая
откровенная просьба обескураживает меня, но я нахожу в себе силы ответить:
– Не брошу, –
обещаю я, не до конца осознавая, смогу ли сдержать это обещание.– Только,
пожалуйста, постарайся контролировать свой гнев. Ты меня…пугаешь…иногда…
– Я не хочу тебя
пугать, – уверенно говорит он. – Я постараюсь не делать этого.
– Хорошо, –
наклоняю голову, отрывая её от подушки, и целую его волосы. – Спасибо.
В тишине, в
которой слышно лишь наше дыхание, мы проводим недолгое время.
– Теперь спи,
– мягко просит Эдвард, отстраняясь от меня.
– Нет! – мой
тон его настораживает, но действий он не прекращает. – Эдвард, не уходи!
– Я прогуляюсь
и вернусь. Спи, – он выдавливает улыбку, вставая с кровати.
– Ты просишь
меня остаться, а сам уходишь.
– Это разные
вещи.
– Останься, – настойчиво
зову я, плохо различая его очертания в ночной мгле комнаты отеля.
– Я не могу
больше видеть эти сны. Мне нужно проветриться,– почти отчаянно говорит мужчина.
– Ты не знаешь, каковы будут последствия, если я сейчас останусь здесь.
– Всё будет
хорошо, – встаю с кровати и прижимаюсь к нему. – Я же тут.
– Ты не
сможешь отогнать мои кошмары, – горестно произносит он.
– Я попытаюсь.
Дай мне попробовать.
– Нет! –
отрезает он и ощутимо напрягается. – Я не хочу испытывать это снова.
– Ладно. Тогда
я пойду с тобой, – тянусь к выключателю, и комната озаряется светом, отчего мы
оба прикрываем глаза.
– Зачем? – устало
спрашивает он.
– Хочу
прогуляться, – начинаю искать свои шорты и майку, но сильная рука останавливает
меня.
– Тебе незачем
это делать.
– Есть зачем,
– убираю его руку со своей одежды. – Я не отпущу тебя одного.
– Мне почти
сорок лет, Белла, – мужчина закатывает глаза, фыркая. Похоже, обстановка
разряжается, и он забывается. Что же, это к лучшему.
– Во-первых,
тридцать восемь. А во-вторых, это не мешает мне переживать. Так что либо мы оба
остаёмся, либо оба идём.
– А ты
упрямая… – прищуриваясь, замечает Эдвард.
– Я тебя
предупреждала, – стаскиваю ночную рубашку, надеваю майку, следую к полке с
обувью и достаю оттуда босоножки.
Когда оборачиваюсь,
Эдвард стоит позади меня в одежде.
– Как ты? – у
меня округляются глаза, пока я пытаюсь понять, с какой скоростью он одевается.
– Годы
тренировок, – ухмыляясь, бросает мужчина, но потом его лицо мрачнеет. – Пошли.
Мы спускаемся
вниз на лифте.
В холле на
табло светится время – три сорок пять ночи. Да уж, таких прогулок у меня ещё не
было.
Сонный портье
вяло улыбается нам, когда Эдвард отдаёт ему ключи.
Свежий ночной
воздух ударяет в лицо сразу же. На улице достаточно тепло, так что я не зря
одела майку.
– Куда ты
ходил в прошлый раз? – спрашиваю, пока мы спускаемся по ступенькам отеля.
– В парк, – бросает
он, но ведёт меня в сторону автостоянки.
– А сейчас
куда пойдём?
– Не пойдём, а
поедем, – сообщает Каллен, подводя меня к чёрному «Мерседесу».
– Почему? Я
думала, ты хотел прогуляться? – я явно озадачена, и его напряженное лицо чуть
смягчается.
– Мы погуляем,
но не здесь. Садись, – он кивает на дверцу моего пассажирского сиденья,
двигаясь к своему – водительскому.
С визгом шин
быстрая машина срывается с места, следуя по пустынной ночной автотрассе.
Молча смотрю в
окно, изредка переводя взгляд на Эдварда. Он по-прежнему напряжён, а руки
отчаянно сжимают руль.
Догадываюсь,
что он раздумывает над своими снами и решаю отвлечь его:
– Сколько у
тебя машин? – окидываю взглядом изящный кожаный салон данного авто, мысленно
представляя, как из него к красной дорожке выходит какая-нибудь кинозвезда.
– Около
десяти, – отзывается Эдвард. Его лицо немного расслабляется.
– Эта больше
всего подходит тебе, – улыбаясь, замечаю я.
– Ты не видела
остальных, – с лёгким оттенком гордости говорит он.
– Быть может,
ещё увижу, – смотрю на пейзаж за окном, где простирается лес. Нет, воспоминания
о лесе у меня не самые радужные, скорее даже мерзкие. Хотя сейчас, представляя,
как ввалилась в дом Эдварда в смоле и сосновых иголках, тихонько посмеиваюсь.
– Что такое? –
озадаченно зовёт мужчина.
– Лес, – указываю
рукой на окно. – Я кое-что вспомнила…
– Я тоже, – он
бросает в мою сторону насмехающийся взгляд. Вижу, что его лицо светлеет и на
нём уже нет прежней хмурости и страданий. Значит, я иду верным путём.
– Сколько
событий произошло с тех пор… – вздыхаю, припоминая все тяжелые дни, которые
приходилось проводить вдали от Тони.
– События,
связанные с тобой, Белла, парадоксальны… – замечает Эдвард. Из его голоса
исчезает смех, и лицо опять становится серьёзным. – Я уже говорил, что ты во
многом первая. Вот и в этом тоже. В первую ночь ты пришла в ужасном состоянии и
грязной одежде, а во вторую – потеряла сознание…
– У меня были
обстоятельства… – тихо говорю я, тоже прекращая смеяться. Не хочу сейчас
ругани, поэтому помалкиваю.
– Но самое
странное другое, – будто бы не слыша моей предыдущей фразы, продолжает Эдвард.
– Я не смог…наказать тебя, хотя ещё никто не позволял себе подобного со мной…
– Я не хочу,
чтобы ты наказывал меня, – хмурюсь, разглядывая ногти на руках.
– Даже если бы
хотел… я бы всё равно не смог, – признаётся он.
– Почему? –
мне действительно интересно.
– Ты выглядишь
такой юной… хотя кажешься взрослой и мудрой. Белла, никаких желаний, кроме того
чтобы оберегать и защищать тебя, у меня не возникало с самого нашего
знакомства. Даже сегодня в больнице по закону жанра мне следовало стереть тебя
в порошок, но у тебя был такой вид, что я скорее покончил бы с собой, чем хотя
бы ненароком притронулся к тебе!
Его слова
вызывают глобальное потепление в моей душе. Но не стоит сейчас забывать о
разговоре. Позже подумаю.
– А правила,
угрозы? – кусочки головоломки не складываются у меня в сознании. Что он имеет
ввиду?
– Чтобы
припугнуть тебя, – честно признаётся Эдвард, поворачивая руль влево, и съезжая
на песчаную узкую дорогу.
Впрочем,
разговор меня сейчас волнует куда больше, чем то, куда мы едем.
– Когда
человек боится, он…не привязывается.
Так вот в чём
дело!
– Уже поздно,
– шёпотом говорю я, но Каллен, как и ожидалось, прекрасно слышит.
– Это
рискованно…
– Я люблю
рисковать.
– Со мной тебе
не будет покоя, – его руки снова сжимают руль, и воспоминания снова
возвращаются ко снам.
– Я готова.
– Глупая
жертва.
– Я и не
жертвую.
– Тогда это
мазохизм.
– Значит, я
мазохистка, - подводя неутешительный итог, вздыхаю я. Да уж, к чему-чему, а к этому
я прийти не намеревалась.
На этом
разговор заканчивается.
Машина
останавливается, и я выхожу вслед за Эдвардом на свежий воздух.
Не успеваю
сделать и шага в сторону, или хотя бы оглядеться, как он снова рядом со мной и
крепко обнимает меня, зарываясь лицом в волосы:
– Прости меня,
Белла!
– За что?
– За разговор
в ресторане. Я сорвался…
– Не важно, я
всё понимаю, – улыбаюсь, смотря в его глаза, светящиеся искренним участием.
Надо же, он тоже переживает. Похож, я наконец-то добралась до того человека,
которого он прячет глубоко внутри себя.
Лукаво
улыбаясь мне в ответ, Эдвард разворачивает меня в другую сторону. Теперь вместо
его лица я вижу прекрасное озеро, над которым висит круглая луна.
– Как красиво!
– любуясь пейзажем, говорю я.
– Неплохое
место для размышлений, правда? – бархатный баритон раздаётся над ухом, а за ним
следует поцелуй в висок.
– Правда, – соглашаюсь
я и, отворачиваясь от озера, снова смотрю на него.
– Ты устала? –
он заботливо убирает мой выбившийся локон за ухо. – Хочешь вернуться?
– Нет. Мы ведь
приехали проветриться.
– Ну, тогда
пойдём, – Эдвард протягивает мне руку, и я с готовностью беру её, следуя за
ним.
Озеро окружает
небольшая круглая аллея, рядом скамеечка. Видимо, здесь днём гуляют влюблённые
парочки или родители с детьми.
Тони…
Нет, с ним всё
в порядке. Он здоров, завтра я его увижу, смогу поговорить с ним.
И всё это
благодаря Эдварду…
Смотрю на
мужчину с признательностью, пока мы идём рука об руку куда-то по дорожке.
– Что? – он
замечает мой взгляд и немного теряется.
– Ты
замечательный, – улыбаясь, говорю я.
– Что? – снова
повторяет он и останавливается. Вижу в изумрудных омутах недоверие и смущение.
–Ты лучший из
тех, кого я знаю.
– Правда? –
он, не веря, вглядывается в моё лицо. Ищет подвох?
Напрасно.
– Да.
– Ты снова
первая…
– Другие
просто не видели тебя настоящего, – поднимаю руку и провожу пальцами по его
щеке. Он наклоняет голову, прижимаясь к ней.
– Может быть,
ты и права, – вздыхает он. – А может, и нет…
Последнюю
фразу он говорит так тихо, что мне кажется, будто я ослышалась.
– Эдвард,
можно кое-что спросить? – мы сидим на скамейке напротив лунной дорожки в озере
и луга, простирающегося впереди. Очень красиво. Вокруг ни души, лишь ночная
романтическая мгла. Впрочем, до романтики мне сейчас дела нет. Я просто
наслаждаюсь моментом рядом с этим человеком.
И всё же, раз
предоставляется возможность, почему бы не задать ему вопрос, тревожащий меня.
– Что? – он
переводит на меня взгляд, отрываясь от ночного пейзажа. Я знаю, про что он
думает. И догадываюсь, что он переосмысливает свои сны. Не хотелось бы
отвлекать его, но мы слишком долго молчим.
– Это не по
поводу твоих кошмаров, – успокаиваю я, чувствуя исходящее от него напряжение.
– Тогда
спрашивай, – Каллен заметно расслабляется, а я глубоко вдыхаю ночного воздуха:
– Одним из
твоих правил было не беременеть, ты пригрозил, что убьёшь меня, если всё так
получится…
Его напряжение
возвращается, и рука начинает медленно сжиматься вокруг моего запястья.
– …Но когда
узнал про Энтони, ты отреагировал совсем по-другому.…Нет, я очень рада, что ты
не принял это в штыки и не собираешься вредить ему, но…я не понимаю?
Прикрываю
глаза, осознавая, что признание забрало слишком много сил. Зачем я это
спросила? Что он мне ответит, что будет дальше?
- Все просто,
- после недолгой паузы говорит Эдвард – Ты идеальная мать. Я мечтал о такой всю
свою жизнь.
Мое дыхание
перехватывает, а на глаза наворачиваются слезы.
– Понимаешь, Белла, я вырос там, где детей считают обузой, где с ними не
считаются и не нянькаются, - немного помолчав, продолжает он, набирая в грудь
больше воздуха. – В приюте с нами никто не возился, да и до приюта тоже. Я
мечтал, что однажды все это кончится. Все наладится, измениться…Но это были
напрасные мечты. Ничто просто так не бывает. Наверное, я все это заслужил.
- Нет, Эдвард,
не заслужил, - качаю головой, пододвигаясь к нему, и гладя ладонями напряженные
плечи – Никто этого не заслужил. Особенно в детском возрасте. Тебе просто не
повезло…
- Это можно
назвать как угодно, - вздыхает он – Но факт остается фактом. Сегодня в
ресторане я понял, как верно то мнение о детях из детских домов. То, что они
ничего не могут добиться в жизни. И знаешь, почему они не могут это сделать?
Он переводит
на меня такой тоскливый взгляд, что мое сердце кажется, пропускает пару ударов.
- Они не могут
этого потому, что у них нет ни семьи, способной поддержать, ни элементарных
навыков жизни. Все их существования серое, никчемное. Мое было бы таким же,
если бы однажды я не решил порвать с этой серостью. Если бы однажды не рискнул,
и не поставил на карту все, что имел.
- Мне так жаль
что я обидела тебя в ресторане. Я не хотела, Эдвард, правда. Прости, -
прислоняюсь головой к его плечу, водя пальцами линии на его ладонях – Я идиотка.
- Не идиотка,
- мужчина выдавливает улыбку, растирая мое предплечье и целуя в волосы – Ты можешь
считать себя глупой лишь потому, что сейчас со мной.
- Мне хорошо с
тобой, - урчу, покрепче прижимаясь к нему. – Мне ни с кем так хорошо не было.
- Значит, я
приношу хоть что-то хорошее для кого-то, - мужчина снова целует меня. – Я ответил
на твой вопрос?
- Почти, –
делаю пару вдохов-выдохов, прежде чем продолжить – Получается ты принял Энтони
из-за того, что я его мама?
- Можно и так сказать. Я жил, видя, что дети
никому не нужны. Я не видел, чтобы для них кто-то совершил хоть какой-то
героический поступок…Пока не встретил тебя. Тогда, в кабинете, когда ты
сказала, что пойдёшь на всё что угодно ради сына, я понял, как ошибался…- губы
мужчины подергиваюсь грустной улыбкой – Энтони чем-то похож на меня. Когда я
его увидел, будто вернулся в прошлое. Этакая счастливая версия моей жизни…
- А
собственные дети? Ты не хочешь своих детей? – этот вопрос должен получить
ответ. Иначе я изведу себя. Прикусываю губу почти до крови, ожидая его слов.
- Не вижу
смысла заводить их, - он опускает голову – Я не стану отцом, о котором кто-то
мог бы мечтать.
– Только таким
ты и будешь. Дети будут любить тебя. Ты будешь их любимым папочкой.
– Нет, не
будут! – громко отрезает он. – Меня не за что любить, Белла. И им будет не за
что.
– Эдвард, ты
судишь неверно, – мягко пытаюсь остановить его я, хотя в душе всё так и
рушится. Ещё одна тайна, подернутая пеленой, раскрыта. Он уверен, что его
нельзя любить?
Неужели это
правило: «не влюбляться» появилось, потому, что он считает, будто не достоин
быть любимым?
– Нет, Белла,
верно! – обрывает меня он, резко выдыхая. – Чем взрослее я становился, тем
чётче понимал, что никогда не стану нормальным отцом, если вообще им стану. А
смысл давать детям самое лучшее, если не можешь дать самого себя?
– Почему у
тебя такая низкая самооценка? – легонько сжимаю его ладонь, заставляя обратить
внимание на себя. – Посмотри, какой ты добрый, нежный, ласковый? Неужели ты не
видишь?
Он
отрицательно качает головой, а на губах играет грустная усмешка.
– Всё это
видишь только ты, Белла. И то не меня, а придуманный образ.
Сижу рядом с
ним слушая и не зная, что дальше делать и что теперь говорить. Отчаянно борюсь
со слезами. Я не должна расплакаться сейчас, я введу его в заблуждение, или
вообще оттолкну. Наверное, последнее, что он хочет сейчас от меня – жалости.
Ему нужна уверенность в себе, ему нужна вера в себя, ему нужно научиться любить
себя.
А мне нужен
он.
Впервые
по-настоящему понимаю, как мне нужен этот человек. Почему эта мысль не
приходила мне раньше?
Впрочем, слёзы
это сдержать не помогает. Обдумаю всё утром.
– Замерзла? –
неожиданно интересуется Эдвард, оглядывая меня.
– Почему ты
спрашиваешь? – плохо, голос подводит.
Его глаза
распахиваются от моих слов.
– Ты дрожишь,
– он указывает на мои плечи, и я сама опускаю глаза. Вот чёрт, правда.
– Подожди… –
Каллен хмурится, наклоняясь ко мне чуть ближе. – Ты что, плачешь?
– Нет… –
поджимаю губы, чтобы преградить путь рыданиям.
– Белла, ты не
должна плакать из-за меня, – тихо говорит он, не спуская с меня внимательных
глаз.
– А ты не
должен говорить всё это, не должен думать так, как думаешь, – вырывается у
меня, и первая слезинка катится по щеке.
–Это правда, –
грустно замечает он.
– Нет, не
правда.
– Иди ко мне,
– он привлекает меня в свои объятья, усаживая на колени. – Если бы я знал, что
ты так расстроишься, промолчал бы.
– Не хочу,
чтобы ты молчал. Не прячься от меня, пожалуйста, – прошу я, зарываясь лицом в
его рубашку.
– Давай
поговорим об этом утром, ладно? – аккуратно беря пальцами мой подбородок, он
приподнимает моё лицо, чтобы заглянуть в глаза.
Всё на что
меня хватает – быстрый кивок.
– Ну, вот и
хорошо. Не плачь, – Эдвард аккуратно проводит пальцами по моим щекам, убирая
непрошенные, скупые слезинки. – Поехали в отель, ты устала.
– А ты? –
всхлипывая, спрашиваю я.
– Мы уже около
долго проветриваемся, так что можно возвращаться, – нежданно-негаданно Эдвард
Каллен превращается в улыбчивого и жизнерадостного человека. Смутно
догадываюсь, что это ради меня. Как у него получается так быстро
перестраиваться?
Он
действительно человек-настроение.
– Тогда
поехали, – соглашаюсь, выдавливая улыбку.
Он берёт меня
за руку, выпуская из объятий, и ведёт обратно к машине.
Источник: http://robsten.ru/forum/29-1443-1