Кайл Вагнер

− Господи, это же невозможно пить, он отвратительный, − проворчала женщина, прикоснувшись к краю чашки и поморщившись. С грохотом поставив кружку обратно на блюдце, она обернулась и заорала:

− Стэйси!!!

Читая газету и не поднимая глаз на свою жену, я сделал глоток своего напитка и пробормотал:

− По-моему нормальный кофе.

− Ну, если тебя устраивают помои, то можешь и дальше это пить, а я не буду, − едко проговорила Рене, заставив меня вскинуть на нее пристальный недовольный взгляд. − Стэйси!!! − снова заорала она, отчего я закатил глаза, а потом снова уставился в газету.

− Да, миссис Вагнер? – в столовой появилась девушка, которая работала в нашем доме кухаркой всего пару месяцев.

− Что это?! – жена ткнула пальцем на свою кружку.

− Кофе, мэм.

− Кофе? А ты сама это пробовала? – скривилась Рене, посмотрев на девушку. Я же, сидя с развернутой газетой в руках, продолжал молча наблюдать за разворачивающейся сценой.

− Нет, мэм.

− Тогда на, попробуй! – сказала хозяйка, взяв блюдце и кружку и сунула пару девушке. Стэйси неуверенно протянула руки вперед, чтобы взять чашку. − На, на, держи, − подначивала ее моя жена.

Взяв кофе, девушка боязливо поглядела на Рене и, слегка коснувшись губами края чашки, медленно отпила напиток.

− Ну как? Нравится? – глядя на свою очередную кухонную жертву, с ехидством произнесла жена.

− Нет, мэм.

− Ну, спасибо за честность, − Рене сварливо всплеснула руками.

− Я переделаю его, − тут же пообещала перепуганная девушка, стоя перед хозяйкой дома с округленными глазами.

− Конечно, переделаешь! И быстро! Иначе я тебя уволю! – пригрозила Рене, вернув девушке не только чайную пару, но и серебряную чайную ложку. – Ты мне не нравишься, ты какая-то безрукая.

Переведя напряженный взгляд с жены на онемевшую Стэйси, я обратил внимание, что ее глаза заблестели от стоящих в них слез. Мне стало по-настоящему жаль ее. За последние полгода Рене уволила трех сотрудников, работающих на нашей кухне. Не знаю, чем они ее не устраивали, но она всегда находила к чему придраться. Честно говоря, я был недоволен таким положением дел, но заступившись однажды за кухарку, мне устроили такой скандал, что больше я в их разборки лезть не стану. Пусть Рене сама разбирается с домашним персоналом и делает, что хочет, а я умываю руки.

− Ну чего ты стоишь!? Принеси мне нормальный кофе, видишь, я уже начинаю нервничать! – вспылила Рене и, взмахнув рукой, поставила локти на стол и мученически опрокинула свою голову на ладони.

− Да, я сейчас, − откланявшись, Стэйси поторопилась на кухню, чтобы сварить новый кофе, а я тем временем вперил свой пронзительный взгляд на жену.

− У тебя закончились таблетки? – вопросительно произнес я. Обычно она так сильно нервничает, когда у нее ПМС, если у нее проблемы на работе или же когда у нее заканчиваются таблетки, которые ей выписал ее терапевт.

− Что? – она резко подняла голову, отчего ее искусственные золотистые завитки, уложенные в прическу, отпружинили и заколыхались на ее плечах.

− Я говорю, у тебя закончились таблетки? Что-то ты слишком нервная, − пояснил я и бросил мимолетный взор на вперившую в меня хмурый взгляд женщину.

− Со мной всё в порядке. Это Стэйси меня разозлила, − сквозь зубы прошипела она.

− А мне кажется, дело не в ней, − отметил я. − Ты уже несколько дней ходишь сама не своя. Я позвоню доктору Калибу, − предупредил я и, сделав еще один глоток отлично приготовленного кофе, вновь уставился в статью.

− Ты что меня плохо слышишь? Я же сказала, со мной всё в порядке! Мне не нужен мозгоправ! – провопила супруга, протянув руку к моей газете и дернув ее на себя.

− Тогда перестань орать, − металлическим голосом изрек я, подняв на нее взрывоопасный взгляд.

− Я не ору! У меня просто плохое настроение!

− Ты срываешься на всех подряд. Я не собираюсь становиться жертвой перемен твоего настроения, − откинув прессу на стол, категоричным тоном заявил я. − Думаю, тебе следует повидаться с психиатром.

− Я не больная! Мне не нужно каждый месяц ходить к твоему любимому Калибу, − прищурившись, прошипела она.

− Тогда возьми себя в руки и перестань вести себя, как истеричка.

Меня раздражало поведение Рене, но к счастью, она не всегда бывает такой. Просто ей нужно наведаться к доктору. Доктор Калиб – прекрасный специалист в области психотерапии. Кстати именно он занимался лечением Рене, когда я только привез ее из Форкса в Нью-Йорк. Я давно был знаком с доктором Калибом, и я был признателен ему за всё, что он сделал для меня, однако Рене не шибко жаловала его. И дело было не в докторе и не в отсутствии взаимопонимания между врачом и пациентом, просто моя жена не любила абсолютно всех врачей, а особенно психологов, зато она с радостью ходила на те сеансы, после которых он выписывал ей рецепт с лекарствами. Я не удивлялся этому, потому что после приема препаратов ей действительно было лучше, она становилась совсем другим человеком. На самом деле, я не был уверен являются ли они наркотическими, но могу сказать одно, когда Рене пьет их она становится нормальной спокойной и даже доброжелательной, но как только они заканчиваются, то всё, это сравнимо со взрывом бомбы, в доме в такие дни лучше не появляться, потому что этот смерч обязательно заденет любого, кто будет находиться рядом с ней.

− Я не истеричка! Это ты вынуждаешь меня так себя вести!

− Мне пора, − не обратив внимания на ее выпад, сообщил я. Допив кофе и убрав с колен салфетку, я вышел из-за стола. − У меня встреча через полчаса.

− Хах. Как обычно! – громко усмехнувшись, забрюзжала она. – Ты убегаешь лишь бы не разговаривать со мной! Да тебе даже со мной за одним столом сидеть противно! Думаешь, я этого не вижу!?

Надев пиджак я, снова повернулся к жене, которая продолжала голосить на весь дом.

− Каждый наш разговор заканчивается тем, что ты сваливаешь на работу, на встречу или куда там еще!?

Спокойно посмотрев на нее, я сражено покачал головой.

− Ну что ты качаешь головой!? Ты даже не хочешь разговаривать со мной, ведь так!?

− Да с тобой просто невозможно нормально разговаривать, Рене! – не выдержал я и чуть повысил голос. − Я устал спорить с тобой, пойми ты это. Я хочу хотя бы одно утро провести в тишине и мире. А ты всё время орешь!

− Не все время, не ври! – проорала она, вскочив из-за стола.

− Вот именно! Ты спокойна в те моменты, когда принимаешь таблетки!

− Ты хочешь, чтобы я вечно сидела на них? Хочешь, чтобы я стала наркоманкой?

− Нет, я не хочу, чтобы ты была наркоманкой, но если это поможет тебе быть уравновешенной, то пусть так будет.

− Я тебя ненавижу! – с горящей яростью в глазах призналась мне жена. Посмотрев на нее, я прикрыл глаза, мысленно уговорил себя держать себя в руках, а после развернулся и молча, ушел.

− Да! Иди куда ты там намылился! Я буду тебя ждать вечером! Здесь!

Утро только началось, а мне уже вымотали все нервы и заявили, что меня ненавидят. Поразительно, но за несколько лет я почти смирился и привык к этому, однако в последнее время терпение стало лопаться и вся накопившаяся негативная энергия начала вырываться наружу. Я всё чаще стал срываться и конфликтовать с Рене, перестав держать эмоции под контролем, как это было всегда. Радовало только одно, что у меня есть место, где я мог забыться и скрыться от всех личных проблем. На работе куда спокойней, чем дома. Так что я на всех порах мчался в свой офис, чтобы немного там отдохнуть и выбросить все лишнее из головы.

Но пока я ехал в компанию, мне позвонили. У меня состоялся долгожданный разговор с моим другом и помощником Виком Николсоном, который в данный момент находился в Сиэтле.

− Ну что? – подняв трубку, без всяких вступительных речей, произнес я. В течение нескольких дней я ждал от него информации на мой запрос, касаемый прошлой жизни моей жены. Поначалу я корил себя за свой поступок. Я убеждал себя, что не должен был лезть в прошлое Рене, что все мы совершаем ошибки и уже ничего нельзя исправить, но чем больше дней проходило, тем сильнее мне становилось интересно, почему Николсон до сих пор не связался со мной. Неужели он нашел что-то столь интересное, что обработка данных заняла столько времени. Печально, что мои подозрения оправдались...

− Знаешь, хотел бы я сказать, что у меня для тебя хорошие новости или что всё просто чудесно, но это не так.

− В чем проблема?

− Рене не так проста, Кайл. Она и правда была замужем, у нее действительно умер отец и у нее, правда, был ребенок... – начал он.

− Так...

− Но... − мужчина выдержал паузу. − Твоя жена сказала, что девочка умерла? – удостоверился он, на что я быстро кивнул.

− Да.

− Это не так. Ребенок жив, − быстро, но осторожно изрек Вик.

Сначала я даже не отреагировал, потому что не успел осознать что только что сказал Николсон. Но потихоньку понимание начало приходить, извилины зашевелились, а на лбу от волнения даже выступили градинки пота.

− Подожди-ка... – я затаил дыхание. Я предполагал, что у Рене есть от меня секреты, но не такого масштаба. − Что это значит? Что значит, она не умерла?

− Девочка живее всех живых, − ошарашил он меня.

− Тогда где она сейчас? – ошеломленно поинтересовался я, не зная то ли мне радоваться, то ли огорчаться.

− Это уже вопрос второго уровня.

− Чего? – поморщился я.

− Я точно не могу утверждать, но есть предположение, что она живет в Нью-Йорке, − проинформировал меня Николсон.

− Как это? Она приехала сюда с Рене? – засомневался я, не видя в его словах смысла. − Я что-то не понимаю...

− Нет, с Рене она точно не могла приехать, это просто невозможно.

− Тогда объясни мне, а то я в ступоре.

− В общем, как я уже сказал, дочь Рене не умирала, она родилась здоровым ребенком. Ее зовут Изабелла Свон. Кстати, фамилия осталась от отца Чарли Свона. Он до развода с Рене обожал девчушку, души в ней не чаял. Так что девчонка нормально росла, ходила в детский сад, школу, а потом Рене лишили родительских прав. Девочку отдали в детский дом, ну, и там она выросла, − последовательно объяснил мой информатор. Но от этой последовательности мне становилось дурно. Каждое его слово приводило меня в ужас. Рене лишили родительских прав? Ее дочь росла в детском доме? Это что розыгрыш? Глупая шутка? Вик, что прикалывается надо мной? Разве, это может быть правдой?

Но, похоже, он говорил серьезно...

− А что Рене? – нахмурившись, спросил я. Всё-таки у меня не было ни единой возможности представить, что моя жена добровольно отказалась от своего дитя. Она что, могла спокойно жить, зная, что у нее такие проблемы с ребенком? И даже если ребенка забрали, то она же наверняка должна была пытаться вернуть девочку обратно, разве нет?

− А что Рене? Ничего. Она оборвала связь с ребенком. Она полностью прекратила общение с ней. Рене действительно многим говорила, что ее ребенок умер, в городе до сих пор так многие и думают.

− То есть она не пробовала вернуть девочку? – озадачился я.

− Насколько мне известно, нет.

Я был в замешательстве. Я не мог поверить, что это правда. Рене, конечно, бывает сукой и ведет себя порой, как стерва, но она же не бессердечная и безжалостная эгоистка, в конце концов.

Прочистив горло, я продолжил расспросы:

− Где сейчас эта девочка? Сколько ей лет? Её удочерили?

− Она родилась в сентябре 1987 года, значит сейчас ей 23. Ее не удочеряли. В 2004 году она уехала из Форкса.

– Это точная информация?

− Да, я всё проверил несколько раз, − заверил он меня.

− А куда она уехала?

− По некоторым сведениям пунктом назначения был Нью-Йорк, но не знаю... – сомневающимся тоном протянул он.

− Нью-Йорк? Думаешь, она живет здесь? – внутри меня на мгновение зародилась слабая надежда, что мы сможем найти эту девушку. Я вдруг понял, что готов на многое, лишь бы разыскать дочь Рене. Для меня это было вопросом чести.

− Вот именно что. Прошло много времени, она могла переехать еще куда-нибудь. Нужно еще проверять эти данные.

− Ладно. Ты можешь узнать про всех Изабелл Свон, живущих в штате? Мне нужна полная информация и желательно, чтобы ты вышел на нужную мне Изабеллу... – наказал я своему другу.

− Тогда я еду в Нью-Йорк. Я сделаю, что смогу, − пообещал он. − Постараюсь найти ее, но это будет сложно.

− Я полагаюсь на тебя, Вик.

− Я позвоню, как что-нибудь выясню, − понимающим голосом предупредил мужчина.

− Да, будь добр.

− Ладно. Счастливо.

− И тебе не хворать, − ответил я и закончил разговор, отключив мобильный. Отведя потерянный взгляд в сторону, я с тяжестью в груди удрученно вздохнул. Опустив глаза, я увидел, как дрожат мои руки. Нелегко было смириться с полученными новостями. Я пребывал в эйфории и одновременно с этим был в полном недоумении и смятении. И ко всему прочему я ощущал себя одураченным.

В течение стольких лет Рене убеждала меня в том, что ее ребенок умер, а сейчас я вдруг узнаю, что это ложь. Мне это было совершенно непонятно. Как вообще можно поверить, что Рене могла так поступить? Я знаю ее вредный характер, но чтобы отказаться от собственного ребенка и сказать, что он умер... Это выше моего понимания.

После таких новостей важно правильно выбрать ход своих последующих действий. Но я пока не знал, что должен делать, что должен говорить, я даже представить не мог, как должен дальше вести себя, особенно это касается Рене. Я понятия не имел, как реагировать на нее... Но, наверное, для начала мне нужно было просто прийти в себя и всё обдумать, а затем уже приняться за дело и найти девочку. В конце концов, поиски Изабеллы должны стать целью номер один. Необходимо было узнать, где она, как она живет, чем занимается, здорова ли, нуждается ли в помощи, жива ли она вообще. А вот целью номер два я наметил разговор с Рене. Разумеется, я уже заранее представлял, каким чрезвычайно сложным и эмоциональным будет наш с ней диалог, но от этого так или иначе никуда не деться. Нужно было пройти через это и понять почему всё так произошло, ведь должна же была быть какая-то причина для такого поступка.

Но какое бы решение я тогда не принял, оказавшись в компании, я долго не мог собраться с мыслями и заняться работой. Заперевшись в своем кабинете, сначала я пытался сконцентрироваться и взяться за дела, но включив ноутбук, я проверил почту, потом открыл документы и просто уставился на экран. Несколько раз я пробегался глазами по тексту, но несмотря на все мои старания, я так и не смог прочесть его от начала и до конца. Мысли постоянно возвращались к Рене и ее ребенку. Я то и дело уходил в себя и отвлекался. В итоге, я свернул текстовый документ и, набрав в поисковике «детские дома штата Вашингтон», начал просматривать сайты. Выбрав в списке нужный город, я нашел детский дом в Форксе. Надеясь найти там имена, фамилии или фотографии детей, я примерно два часа копался в архивах, но ничего полезного так и не обнаружил. В конце концов, я плюнул на все и, закрыв сайт, вернулся к работе. До вечера я всячески старался не думать ни о чем кроме бизнеса, но, к сожалению, рабочий день был таким коротким, что через считанные часы он подошел к завершению, и пришла пора возвращаться домой.

На часах был уже десятый час, но я до сих пор находился в офисе. Я понятия не имел что скажу Рене, когда увижу ее. Внутри меня бушевал конфликт: с одной стороны хотелось приехать и высказать жене всё, что думаю о ней и ее поступке, но с другой, хотелось успокоиться и узнать по какой же причине она совершила всё это. Но какие бы сильные эмоции я не испытывал, я понимал, что еще не готов к встрече с супругой. Я должен держать себя в руках, должен привыкнуть к реальности, а уже потом устраивать разбор полетов.

Так что вечером после работы я поехал не домой, а в гости к своему другу Кристиану Дэйвису. С этим человеком меня связывало многое, мы были лучшими друзьями почти братьями в течение тридцати лет. Мы познакомились еще в академии, где вместе учились. После окончания школы Крис поступил в университет в Нью-Йорке и остался в городе. С тех пор мы редко общались, не было возможности видеться, ведь я жил в Бостоне, но люди имеют свойство притягиваться друг к другу, так что вскоре мы с Кристианом вновь воссоединись. Эта была неожиданная встреча, нас свел бизнес. Кристиан владелец холдинговой компании, которая управляет другими фирмами в сфере производства, строительства, страхования и сферы обслуживания. Так получилось, что он стал моим инвестором и мы начали тесно сотрудничать. С тех пор мы неразлучны. Мы как братья, которые готовы всегда прийти друг другу на помощь. Я знал, что если постучу в его дверь хоть днем, хоть ночью, он, несмотря ни на что, откроет ее мне. Я был полностью уверен в этом человеке и, поделиться своими проблемами мог только с ним.

− Рассказывай, что привело тебя сюда, − сказал Дэйвис, протягивая мне стакан виски.

− Семейные передряги, − изрек я, взяв стакан из его рук и тут же сделав большой глоток.

− Как обычно, − хмыкнув, пробормотал он, сев в кресло напротив.

Заострив взгляд на Крисе, который сидел передо мной в деловом костюме и галстуке, я ощутил перед ним свою вину. Судя по всему, он только приехал домой, даже не успел переодеться и, наверное, еще толком не успел повидаться со своей женой и детьми, а тут я со своими проблемами. Но раз уж я здесь, то стоило поскорее пояснить свое внезапное появление:

− Кажется, у меня возникла серьезная проблема с...

− С кем? С Рене? – перебил он меня.

Я поморщился.

– Откуда ты знаешь?

− Потому что только Рене может так загрузить тебя, − объяснил он. – Если на тебе лица нет, то обычно это связано с твоей женой.

− Неужели я так часто бываю в таком состоянии?

− Чаще, чем обычные семейные люди. Я тоже ссорюсь с Шэннон, но это бывает редко, она не пьет мою кровь, как это делает с тобой Рене.

− Да мне иногда кажется, что она пытается высосать из меня жизнь, − задумчиво рассудил я.

− Ну, меня это не удивляет. Когда я в первый раз увидел Рене, я еще тогда понял, что ты хлебнешь с ней немало проблем.

− Тогда проблемы не казались такими грандиозными, − гипнотизируя свой стакан, пробормотал я.

− Что изменилось? Что она опять натворила?

− Скажем так, − я перевел взгляд на Дэйвиса, − я открыл двери ее шкафа, а оттуда начали вываливаться скелеты один за другим и их количество пугает меня.

− А чего ты хотел, ты же видел на ком женился. Ты меня извини, но я всегда считал, что Рене тебе не подходит.

− Знаю. Ты не один такой, − поморщившись, произнес я. Да, Кристиан никогда не боялся говорить правду в лицо и я действительно знал, что он на дух не переносит мою жену, причем его жена Шэннон тоже не в ладах с Рене, но это никогда не становилось проблемой между мной и другом. Хотя Рене мне всю плешь проела из-за моего общения с Крисом, считая, что он настраивает меня против нее. Глупости на самом деле, если кто и может настроить меня против нее, так это только она сама...

−Мда, − усмехнулся Крис. – Ну и выбрал ты себе вторую половинку...

− Я всегда знал, что она не подарок, просто вот тут, − я ткнул кулаком себе в грудь, − что-то меня всегда держало. Как в тисках, знаешь. Я влюбился в нее с первого взгляда, а потом...

− Потом она тебя чуть не угробила, − вставил друг, зная мою давнюю историю тяжелого расставания с Рене.

− И такое было, − грустно усмехнулся я. – Просто я столько грезил о ней, что когда снова увидел, то решил, что больше не отпущу ее. Я любил ее какой-то больной любовью, словно меня приворожили.

− А может и приворожили... Ну, если серьезно, я еще ни разу в жизни не видел человека, который бы любил кого-то также долго и преданно, как ты. Да еще кого любил! Рене! – темпераментно проговорил он. − Это больше похоже на сдвиг, − он покрутил пальцем у виска, а потом допил свой виски.

− Не думаю, что меня приворожили, − подумав над словами Криса, я отрицательно покачал головой и усмехнулся. – Наверное, я просто такой человек. Однолюб.

− Ага, однолюб хренов, а мозги включать не пробовал?

− Хах, если бы это помогало.

− Ну, а что поменялось-то? Откуда родились сомнения? – он меня подвел к главной теме разговора, собственно из-за которой я и пришел к нему.

− Если я скажу, ты не поверишь.

− О, если это касается поступков твоей жены, то я поверю во всё что угодно, даже не сомневайся.

− У нее есть ребенок, − уставившись на друга, я наконец сказал это вслух.

− В смысле? Еще один ребенок? У нее же вроде кто-то умер? – зная печальные упоминания о гибели ее дочери, друг пришел в недоумение.

− Нет, тот ребенок не умер.

− А можно по подробней? – присев на край кресла и поставив пустой стакан на стол, он приготовился услышать душещипательную историю. И я, не став растягивать, поведал товарищу о полученных сегодня утром новых данных. Поделившись своими планами отыскать девочку, то есть, судя по ее возрасту, уже девушку, я готов был выслушать мнение Кристиана. И к моей неожиданности, он выдвинул свое предположение...

− А девчонка не может быть твоей дочерью?

− Я... – я запнулся. И у меня перехватило дыхание, поняв, что даже не допускал такой мысли. − Я не думал об этом.

− Так подумай? – усмехнулся мужчина, вытянув ноги и скрестив их на щиколотках. − Когда она родилась?

− В 87 году. Мы с Рене расстались перед Рождеством 87-го.

− Тогда может, стоит задуматься об отцовстве?

Дэйвис будто разбудил меня. Я вдруг осознал, что вполне могу быть отцом девочки. Почему бы и нет? И хотя в сказки я уже давно не верю, внутри меня поселилась маленькая надежда, что молитвы о ребенке не остались без внимания, и я еще могу стать папой. Конечно, глупо и наивно верить в чудеса, но я нуждаюсь в сильнейшем стимуле и кажется я его нашел. Так что кто знает, может, я не зря затеял проверку своей жены, может это принесет свои плоды. Ну а какими будут эти плоды, покажет только время...

*

После беседы с другом и пары пропущенных стаканов виски, я вернулся домой. Это был час ночи, так что Рене уже спала и не ждала меня. Возможно, лежа в постели, она просто притворялась, обидевшись на меня, но я тоже не горел желанием разговаривать с ней о чем-либо. Только один взгляд в ее сторону заставлял меня сжимать челюсть и кулаки. Мне хотелось заорать на нее и сказать: «Что с тобой? Что же ты натворила!?» Но я просто молчал. Я лег в одну постель с женой, но при этом отгородился от нее, прижался к краю кровати и отвернулся на бок.

Это был тяжелый день, я был измотан. Я получил новости, которые странным образом радовали и разочаровывали одновременно. Такое смятение, даже не знаю, как этому всему относиться. Но если бы я знал, что впереди меня ожидают куда более насыщенные дни и более шокирующие новости, то в ту ночь я бы не заморачивался, а расслабился и постарался бы уснуть, потому что как выяснилось, потом мне предстояли долгие и тревожные пьяные ночи...

*

Наступил вторник.

Ранним утром, пока я еще спал, Рене сбежала на работу. Так что диалог у нас не состоялся. Мы уже сутки с ней не разговаривали. Впрочем, мне некогда было расстраиваться по этому поводу, ведь у меня были дела и поважней.

Позавтракав и прочитав свежую газету, я отправился в офис.

Как только я вошел в здание компании с новым отчетом, мне позвонил Вик Николсон. С момента нашего последнего с ним разговора ему удалось выяснить, что в Нью-Йорке проживает двадцать девушек по имени Изабелла Свон, родившихся в 1987 году и только четверо из них более или менее подходят под наши параметры, так как у них нет родителей. Тем не менее, одна из девушек родилась в Калифорнии, так что она автоматически выбывала из числа кандидаток. Нам оставалось проверить только троих и, не медля ни секунды, Николсон занялся поиском других Изабелл Свон, а вот мне пришлось решать остальные не менее серьезные задачи...

− Не хочу тебя расстраивать, но у меня дурная новость, − заявил Джош Купер − мой архитектор, а по совместительству и консультант по реализации проектов.

− Я во весь во внимании, − сухо изрек я, подняв глаза на энергичного и очень деятельного высокого мужчину, ворвавшегося ко мне в кабинет.

− Наш проект «Castle W» под угрозой.

Речь шла о смешанном комплексе, состоящем из двух небоскребов и трех малоэтажных зданий, которые мы собирались построить на северной стороне Манхэттена в его самой захолустной части. Это был идеальный проект с точки зрения прибыли, потому что у меня на руках были лишь чертежи и документация, а большинство квартир и торговых помещений уже были куплены и сданы в аренду. Так что любые упоминания о сложностях, связанных с этим проектом не то чтобы напрягали меня, они вводили меня в состояние неистового бешенства. Но я держал себя в руках.

− Причина? – сняв очки и положив их на стол, я сложил руки в замок и приготовился внимательно выслушать своего консультанта.

− Конкурирующая компания собирается возвести комплекс из пяти зданий прямо перед нашим участком. Высота до 90 этажей.

− И в чем именно проблема? – насторожился я. В какой-то мере факт, что рядом будет еще одна застройка, радовал меня, ведь это означало, что район будет развиваться, но опять-таки, это говорило о том, что конкурирующая компания пытается перетянуть одеяло на себя, выдавливая нас с прекрасного участка. Они действуют тихо и неприметно, в то время как наш проект во всю обсуждается в прессе. В мыслях появилось два варианта развития событий: либо конкуренты хотят построить что-то поистине грандиозное, что позволит им переманить наших клиентов, либо у них уже есть желающие приобрести апартаменты, что сигнализирует о том, что фирма имеет вес на рынке. Всё-таки не каждая строительная компания может похвастаться стройкой в обедневшем забитом районе города да еще и во время экономического кризиса в стране. В общем, у меня возник большой интерес к компании и их проекту.

− Я только что встречался с архитектором городского планирования и мы обсуждали наш проект, а потом я узнал о наших будущих соседях. Меня насторожили два небоскреба из их эскиза. Они загородят всю юго-восточную часть нашей башни №1 и полностью перекроют всю южную сторону здания № 3.

− Можно как-нибудь уладить эту проблему? Мне нужно, чтобы они изменили проект или я выкуплю землю, − вслух рассудил я. – Ты не пробовал устроить переговоры?

− Кайл, переговоры вряд ли что-то изменят, − обеспокоенно и весьма убежденно, отметил он.

− Почему? Кто они? – наконец, спросил я.

− «Cullen Industry».

Как только Купер назвал компанию, я с трудом сдержал себя, чтобы не рассмеяться.

− Каллен... – задумчиво произнеся фамилию президента конкурирующей компании, я откинулся на спинку кресла и вздохнул. − Черт, он у меня уже в печенках сидит, − раздраженно проворчал я, бросив на стол свою золотую ручку, которую мне когда-то подарила Рене.

− Да, Каллен, − повторил Джош, пройдя по кабинету. Остановившись перед окном, он задумчиво посмотрел на улицу, а потом оглянулся через плечо и усмехнулся. − Вы любите выбирать одни и те же места в городе, когда вокруг куча других свободных участков.

− У нас просто схожий вкус, − оперевшись локтями о стол, я снова схватил ручку и начал напряженно крутить ее в пальцах.

− Да, до безобразия схожий вкус, − сказал он, отвернувшись от окна и уставившись на меня.

− Просто другая земля дороже тех, что мы рассматриваем. Видимо у Эдварда хороший нюх на такую землю.

− Что делать-то будем? – оставив без внимания мою похвалу Каллена, Джош решил перейти к составлению плана наших действий.

− Надо подумать, − вздохнув и почесав висок, пробормотал я.

− Всё-таки переговоры? – предложил он. Хорошенько подумав, взвесив все за и против, я отрицательно покачав головой.

Как мне казалось, мы с Калленом были чем-то похожи. Я знал, что ни он, ни я не уступим, если это не будет выгодно нам обоим, а значит, устраивать бессмысленную болтовню и споры не было смысла.

– Каллен ни за что не уступит, − озадаченно изрек я. − Он уже идет мне навстречу с землей, а на такие широкие жесты идут лишь однажды.

− В таком случае мы будем уступать? – засомневался Купер. Пристально поглядев на него, мне в голову пришла одна мысль. Я прищурился и спросил:

− Они давно выкупили ту землю?

Зная, что решить все вопросы с территорией на Манхэттене не так уж просто, я осмелился предположить, что смогу приостановить застройку Каллена, хоть это и нечестно.

− Насколько я знаю, нет, но документы уже готовы. Земля в их полном распоряжении, хотя... – мужчина вдруг притормозил с пояснениями... − У них идут переговоры о воздушном пространстве над купленным участком, там то ли возникла какая-то проблема, то ли они сразу не выкупили эту область, точно не знаю...

− То есть, они еще не владеют воздухом? – я воодушевленно вскинул брови.

− Пока нет. Да и администрация застопорила их проект. Там возникли проблемы с комиссией.

Я не был удивлен, что у Каллена тоже есть конфликты с администрацией, он тот еще задира, похлеще меня будет. По крайней мере, мне это шло на руку, хотя я искренне сочувствую своему конкуренту.

− Это хорошо, − кивнул я. − Кто владелец воздушного пространства?

− Джон Гапатеги.

− Свяжись с ним, попробуем перебить цену, − дал я быстрое указание.

− Ты хочешь купить этот участок?

− Воздух над двумя небоскребами, которые закрывают нас, − пояснил я. − Пусть Каллен строит на этой земле. Я уверен, что проект у него отличный и заслуживает внимания и восхищения, но мне нужно, чтобы его высотки отодвинулись в сторону от моих зданий. Проблема в том, что мои дома были спроектированы так, чтобы окна выходили на парк, водоем и мост. Мои инвесторы готовы отдать огромные деньги ради этого вида и если башни Каллена создадут тень или вообще перекроют вид, то смысл моего проекта будет сведен к нулю. Никто не захочет жить в тени другого здания, а значит, я потеряю деньги и вдобавок ко всему уважение своих клиентов. Все мои партнеры знают, что я держу свое слово и, пообещав им действительно интересные варианты помещений с прекрасным пейзажем, я не могу просто сказать: «Извините, не получилось». Это вопрос репутации и моего строительного будущего. А в условиях нынешнего кризиса я обязан дорожить каждым покупателем, так будто он у меня единственный и самый главный.

− Может, всё-таки не будем усугублять ситуацию и играть в перетягивание каната, а устроим переговоры?

− Джош, я уже почти полгода в лепешку разбиваюсь с этим проектом. Откладывать его на потом из-за переговоров, которые продлятся еще месяц, я не могу. Я уже потратил кучу денег на комиссию и инспекторов, я плачу за простой земли, а ведь я уже получил все разрешения, мне еще не хватало пойти себе в убыток. Ты же знаешь какие у меня отношения с администрацией, стоит мне дернуться, я вообще никогда не построю этот комплекс, − устало и возмущенно проговорил я. Дело в том, что каждая застройка в Нью-Йорке для меня является весьма сложной задачей, так как я нахожусь в очень натянутых отношениях с мэром города Маркусом Скоттом и всей городской администрацией. Чтобы получить всю разрешительную документацию мне приходится обивать пороги кабинетов чаще других бизнесменов, я буквально бьюсь с ними за получение согласий, заключений, снижение ставок по налогам, это сводит с ума и сильно злит. Разумеется, несговорчивость и непонимание со стороны правительства влияет на меня и мои действия, я становлюсь еще более напористым и настойчивым. Я начинаю действовать из принципа, и это продолжается уже долгие годы. Каждое строительство в городе это моя личная победа над администрацией и самим мэром, который терпеть меня не может. Причина его ненависти проста, я слишком часто критиковал его работу, публично высказывался в его адрес, считая, что этот человек не достоин занимать столь высокий пост из-за своей недальновидности, лени, полной некомпетентности и попросту тупости. Я редко осуждаю и ругаю людей, тем более, когда это относится к власти имущим, но в случае Скотта я не стесняюсь в выражениях. Я всегда открыто высказывал и буду высказывать свое неприязненное мнение о нем и его работе, потому что его решения напрямую влияют на мой бизнес, а я не люблю, когда мне кто-то мешает.

В общем, какая-никакая, но у меня была причина строить дальше и действовать жестко по отношению к Каллену, не ставя его в известность.

− Значит, перекупаем? – решился Джош.

− Да, − окончательно заявил я. – Надеюсь, Каллен не сильно обидится.

Я уважаю Карлайла и Эдварда, но ради реализации своих задумок и спасения своего проекта, я был готов подпортить их планы. Когда ради собственной выгоды, я должен наступить на горло сопернику, я колеблюсь пару минут, а потом наступаю, придавливаю все связки и иду дальше. Никакой физической жестокости, я просто быстро думаю и решаю вопросы с нужными людьми.

В тот момент мне предстояло не совсем красиво обойтись с «Cullen Industry», но игра стоила свеч. По крайней мере, я думал так, пока жизнь не подставила мне еще одну подножку...

Пришло время, и я споткнулся. В переносном смысле, конечно же. Но жизнь не просто уронила меня, она буквально уложила меня на лопатки. Я осознал это, когда Николсон вновь позвонил мне и сообщил, что под его пристальным вниманием осталось только две Изабеллы Свон. По его данным одна из девушек работала стриптизершей в клубе. В Нью-Йорке она живет уже более пяти лет и ведет весьма нескромный образ жизни. Однако информация о ее прошлом была несколько размыта, будто она скрывалась от кого-то. Я подозревал, что девочка, покинувшая стены детского дома, скорее всего, оказалась в сложном безвыходном положении и могла заняться стриптизом или чем-то нелегальным, вроде проституции или торговли наркотиками. Я был готов к этому, но надеялся на лучший исход, тем более что вторая девушка меня заинтересовала намного больше. Изабелла Свон под номером два, которая проживает в городе в течение пяти лет, стала объектом моего повышенного наблюдения, потому что в ней было кое-что особенное. Интрига заключалась в том, что предполагаемая дочь Рене работала в «Cullen Industry» помощницей президента компании. Судьба странная и непредсказуемая штука. Она будто решила отомстить мне за Каллена, который в последнее время стал часто путаться у меня под ногами. Совпадение? Или насмешка судьбы? Не знаю... Я с каждым прожитым днем все меньше понимаю этот мир и всё, что в нем происходит. Но я уверен лишь в одном, что случайностей не бывает, все будто бы кем-то предопределено...

Но как бы там ни было, мне еще только предстояло проверить свою теорию. Пока Вик занимался поисками стриптизерши, я решил найти способ и познакомиться с помощницей Эдварда лично, а заодно свести ее со своей предполагаемой матерью. Я страсть как хотел посмотреть на это. Но перед этим мне нужно было наладить контакт со своей женой... ну хотя бы на время.

*

− У меня сегодня будет встреча в ресторане, не составишь мне компанию? – произнес я, когда Рене во время обеда по приглашению появилась в моем кабинете. Мой помощник устроил нам легкий обед в офисе, чтобы мы могли не только поговорить, но и перекусить, не теряя времени впустую.

− Кто? Я? – удивилась она, косо посмотрев на меня. – Ты хочешь, чтобы я пошла с тобой?

− Да. А что в этом удивительного? – оперевшись о свой рабочий стол, спросил я, не отрывая внимания от жены.

− Обычно ты меня не приглашаешь на встречи, − равнодушно изрекла она, поправив упавшие на лицо волосы, а затем присев на диван, и с подозрением посмотрела на меня. Она была права, я редко звал ее с собой на деловые встречи, вместе мы посещали только званые вечера и культурные мероприятия и то это происходило редко, в общественные места я предпочитал ходить один. Я никогда не подпускал жену слишком близко к делам. Это странно... Я только сейчас понял, что всегда четко разделял личную жизнь с Рене и свою жизнь в бизнесе. Я всегда делился на два человека. Я никогда не смешивал и не сталкивал эти две части моего «я». Возможно, я просто оберегал свою частную жизнь от посторонних глаз, но что-то мне подсказывало, что причина была в другом. В какой-то степени дома я был мягок, податлив и слишком добр, в отличие от жизни в бизнесе, но кажется, основной причиной было то, что я не совсем доверял своей жене, я остерегался ее, зная ее непостоянство и ожидая от нее какого-то подвоха. Я просто знал натуру Рене. Выходить на люди, на встречи с важными партнерами, от которых многое зависит и при этом бессознательно ждать удара в спину от близкого человека, это слишком нецелесообразно. Однако осознавать, что я не верю и даже не могу полагаться на жену, приводило меня в замешательство. Но тем не менее, в данный момент мне было просто необходимо уговорить ее пойти со мной вечером в ресторан ради исполнения моей цели...

− Ну, можешь считать, что так я пытаюсь примириться с тобой, − разведя руками и пожав плечами, пояснил я и снова скрестил руки на груди. Я стоял и смотрел на реакцию Рене, ждал ее ответа, но она лишь хмуро и недоверчиво разглядывала меня.− Ну, так как?

− Я подумаю, − буркнула она и, положив ногу на ногу, демонстративно отвернулась от меня к окну.

− Ладно, − я оттолкнулся от стола и выпрямился. − Мне тоже нужно будет уточнить время встречи. А то у Каллена семь пятниц на неделе, − проговорил я, повернувшись к жене спиной и взяв в руки бумаги, которые лежали на столе.

− Каллен? Это с ним у тебя встреча? – заинтригованно спросила Рене, услышав знакомое имя. Оглянувшись через плечо и посмотрев на супругу, я кивнул. Я знал, что она давно хотела познакомиться и пообщаться с Эдвардом Калленом, он чем-то очень привлекал ее. Даже странно, что я никак на это не реагировал, скорее я даже обрадовался ее оживленности.

− Да. На днях у нас должна состояться сделка, нужно обсудить детали, − апатично объяснил я, снова повернувшись лицом к Рене.

− Знаешь, я согласна, − заявила женщина, глядя на меня горящим взглядом.

− Уверена? Если ты не можешь или не хочешь, то я позову кого-нибудь из помощников, − проговорил я с осторожностью, будто не желая взваливать на жену груз ответственности за встречу с партнером. Я всячески делал вид, что не настаиваю на ее присутствии, мне не нужно было, чтобы она заподозрила что-то неладное. Именно своим равнодушием и ненавязчивостью я ее и подкупал.

− Нет, я освобожусь к вечеру. Я пойду, − заверила она меня, позволив немного расслабиться.

− Хорошо, − я слегка улыбнулся ей. – Я рад, что ты согласилась, − мирным тоном отметил я и, сделав глоток кофе, поставил кружку обратно на стол и уткнулся глазами в текст документа.

Некоторое время в помещении стояла тишина. Но вскоре Рене прервала молчание и начала нерешительно говорить:

− Знаешь, я послушалась твоего совета...

− В смысле? – подняв на нее глаза, я нахмурился, не припоминая, чтобы я ей что-то советовал.

Задумчиво оторвав кусочек пончика, закинув его в рот и пережевав тесто, она вздохнула, потом выпила свой кофе, а я всё это время стоял и терпеливо ожидал ее пояснений. И наконец, дождался.

− Ну, ты просил меня встретиться с доктором Калибом. В общем, я была у него вчера, − сказала она, после чего медленно подняла глаза и неуверенно посмотрела на меня. − Мы поговорили с ним и решили, что я снова буду ходить на сеансы. Он выписал мне таблетки, так что теперь я в норме.

Наверное, услышав ее, я должен был обрадоваться и вздохнуть с облегчением, но вместо этого я насторожился. С каких пор она такая сговорчивая? Она ненавидит психотерапию, ненавидит следовать моим просьбам и тем более не любит рассказывать о своих делах, связанных с терапией. Мне не внушало доверие ее неожиданная открытость и миролюбие. Но, чтобы не усложнять и так сложные шаткие отношения, я решил пойти ей навстречу и сделать вид, что я восхищен ею.

− Ты молодец. Я рад, что ты стараешься. Мне приятно, что ты сделала верный выбор, − чувствуя, как пересохло в горле, сдержанно изложил я.

− Я просто не хочу, чтобы мы ругались, − елейным голосом проговорила она, отведя взгляд в сторону, а потом вновь подняла на меня взгляд, невинно хлопая пышными ресницами.

− Да я тоже не хочу, − понуро произнес я, опустив глаза в пол.

Фальшь. Вот, что я чувствовал в нашем диалоге. Мне казалось, мы оба были неискренни и оба понимали это, но не подавали вида.

− Ладно, у меня дела, нужно идти, − взяв свою сумочку и поднявшись с дивана, жена решила завершить нашу недолгую встречу. Когда она вышла из-за кофейного столика и подошла ко мне, я по инерции протянул к ней руки и приобнял за плечи. Рене в ответ даже не шелохнулась, она не обняла меня. Она стояла, как стол и почти не дышала. Постояв в положении полуобъятия, я понял, что пора убрать руки и отпустить ее.

− Ну, всё, мне пора идти. Меня Вайолет ждет, − не поднимая на меня глаз, пробормотала она, высвобождаясь из кольца моих рук.

− Да, конечно, иди, − убрав руки, я отступил назад, давая супруге пройти к выходу.

− До вечера, − сказала она, бросив на меня короткий взгляд.

− Да, до вечера, − кивнув и сложив руки в карманы брюк, я устало проводил ее взором. Она ушла, а я остался стоять неподвижно. Меня вдруг охватило чувство ненужности, даже желудок скрутило от осознания, что между нами образовывается огромная пропасть. И самое горькое то, что складывалось впечатление, что уже ничто не поможет восстановить наши отношения. Не потому что фундамент разваливался, а потому что фундамента и не было вовсе. На лжи и притворстве невозможно построить что-то крепкое и стоящее, если только бутафорию, которая на вид будет выглядеть красиво и реалистично, но на самом деле оно будет оставаться искусственным.

Так или иначе, как бы грустно мне не было, где-то в глубине души произрастал маленький росток надежды на лучшее. Вопрос с Рене был улажен, а это значило, что скоро я смогу познакомиться с Изабеллой и посмотреть на реакцию своей жены. Оставалось только Каллена поставить в известность, что сегодня вечером у нас состоится деловой ужин, но, так как у нас с ним было много вопросов, которые давно стоило обсудить, мне не составило труда уговорить его на встречу. Конечно, я понимал, что Изабелла может не появиться в ресторане, но так как она его помощница, то я осмелился предположить, что она придет вместе с Эдвардом. И, к счастью, интуиция меня не подвела.

Она была там. Изабелла Свон приехала в ресторан. Прежде всего, меня поразило то, что она и Каллен не только сотрудничают, но и спят вместе. Спят это как-то грубо сказано, они встречаются и, судя по всему, плодом их тесного общения стала девочка – их дочь Эмили. Если честно, то я понятия не имел, что у них роман, но я не папарацци, чтобы лезть в чужую жизнь и отношения. Меня куда больше интересовала сама Изабелла и ее реакция при виде моей жены. Надо отметить, что девушке стало дурно в первые секунды знакомства с Рене. Она чуть сознание не потеряла. Ее всю лихорадило. Лично для меня это был хоть и небольшой, но всё же показатель того, что она знакома с моей супругой. Тем более я наблюдал и за Рене. Распознать ее злость или растерянность очень легко: она становится нервной, суетливой, дерзкой, а ее глаза начинают гореть недобрым огнем. Я сам много раз испытывал на себе ее вспышки ярости, так что знаю, как она себя ведет в моменты крайнего недовольства и раздражения. Но в тот вечер Рене особенно проявила себя. Я обратил внимание, с какой агрессией она смотрела на Изабеллу. Если включить логику, то к незнакомому вам человеку, который вам ничего не сделал, вы вряд ли будете настроены так негативно. Тем более что сама Изабелла произвела на меня приятное впечатление. На какое-то время я даже стал сомневаться о возможном родстве этих двух женщин. Глядя на девушку, я пытался думать последовательно. Меня смутило то, что она предположительно выросшая в детском доме и приехавшая из Форкса встречается с Калленом. Я наслышан о похождениях Эдварда, о его интересах и вкусах к женщинам, о том, что он заносчивый и высокомерный молодой человек, он любит всё глянцевое, блестящее и дорогое, так что по моим соображениям он вряд ли бы стал заводить роман с женщиной без «имени». Обычно состоятельные люди ищут себе ровню, чтобы отношения приносили не только удовольствие, но и выгоду. К тому же, мне показалось, что Изабелла вышла из благополучной благородной семьи. Она хорошо воспитана, скромна и вежлива и, судя по всему, она очень хорошая мать. Честно говоря, изначально я ожидал увидеть кого-то другого, кого-то менее милого, светлого и доброго. В общем, эта недолгая встреча поселила во мне массу сомнений. И я с грустью решил, что нужно искать стриптизершу.

Источник: http://robsten.ru/forum/29-687-1