Тогда я впервые признался ей в любви. Любовь для меня была чем-то неизведанным и новым, поэтому я долго не решался заговорить о своих чувствах. Я думал что она посчитает меня несерьезным, подумает, что я просто хочу затащить ее в постель, поэтому я тянул с объяснениями. Но в тот день я собрал все свое мужество в кулак и сказал то, что думал и чувствовал на самом деле. Она ответила мне взаимностью.

Незабываемым был не только день, но и ночь. Мы занимались с ней любовью на этой кровати. Для нее это был первый раз и я пытался сделать все как можно нежнее и осторожней. Я бережно относился к ней, стараясь уберечь ее от боли и дискомфорта. И кажется, у меня это получилось, потому что потом она неумело поблагодарила меня за все, чмокнув в щеку. Но мне этого было достаточно. Я был удовлетворен и счастлив.

Я чувствовал блаженство даже тогда, когда мы оба заболели и беспрестанно чихали друг на друга, проведя в постели все зимние каникулы. Но я до сих пор считаю, что мы не зря валялись на том сугробе. Это было началом и продолжением наших серьезных отношений.

Конечно, сейчас, имея достаточно большой опыт и оборачиваясь назад, я понимаю, что наше поведение было таким детством, но зато тогда я был по-настоящему счастлив. Так, как никто и никогда не был счастлив. И, к сожалению, мне кажется, что я больше никогда не смогу полюбить кого-то еще. Те чувства были глубоко в моем сердце, я был полностью поглощен ими, и вернуть или создать нечто подобное будет уже невозможно. Я не могу впустить туда кого-то, кто так далек от меня. Возможно, я просто трус и боюсь снова испытать новые сильные чувства, которые могут принести боль, но как бы я не старался ничего не выходит, все проваливается на ранней стадии отношений. Я устал пробовать воссоздать прошлое.

Я знаю, что люди скажут... «не нужно пытаться воссоздать прошлое, надо создать новое, настоящее», но как? Как мне это сделать? Я не знаю...

Я стоял у окна и смотрел вниз на садовый участок, подсвеченный ночными фонарями. Снег, который почти полностью растаял, расплылся в прозрачных лужах. Я мог видеть, как в них отражался свет, исходящий от окон дома, мог видеть мелькающую тень от движений внутри помещения. Я мог видеть, как легкий ветер колышет воду, создавая небольшую рябь на поверхности лужи. На улице было тихо и безлюдно, весь рабочий персонал и охрана куда-то попрятались, создавая вечернюю грусть и чувство одиночества, которые стали моими постоянными попутчиками.

Я услышал стук в дверь, а потом и мамин голос, раздавшийся из коридора.

− Эдвард, можно к тебе?

Я обернулся назад, когда дверь в комнату приоткрылась и в проеме показалась Эсми.

− Конечно, мам. Заходи.

Войдя, она прикрыла за собой дверь и прошла по комнате.

− Здесь темно, чего свет не включишь? – спросила она, пройдя мимо меня и остановившись у окна. Мельком глянув в оконный проем, она вернула свой взгляд ко мне. Я же стоял у шкафа и выбирал майку, чтобы прикрыться и не стоять полуобнаженным перед своей матерью.

− Мне и так нравится, − пробубнил я, найдя то что искал. Натянув на себя белую майку, я посмотрел на Эсми, а потом прошел к кровати и опустился на нее.

− Я здесь немного прибралась перед твоим приездом, а то тут все покрылось пылью, пока нас не было, − произнесла мама, идя в моем направлении.

− Я заметил, спасибо, − почесав бровь сказал я и проследил за тем как мама повторила мои движения, сев на край кровать рядом со мной.

Первое время мы сидели в тишине и глядели на окно, из которого на нас падал яркий лунный свет. Мне почему-то казалось, что на улице вот-вот завоют волки, как это обычно бывает в фильмах.

Я закатил глаза, думая о странных ассоциациях, которые лезли мне в голову.

− О чем ты думаешь? − внезапно спросила Эсми, видимо заметив мое выражение лица.

− Это бред, − я тряхнул головой, не собираясь посвящать маму в свои бредовые мысли.

− Отчего же? − заинтересовалась она.

− Ну, потому что это так, − улыбнулся я ей. Она с нежностью посмотрела на меня и слегка скривилась в улыбке. Мы снова замолчали.

Мои мысли опять плавно перетекли к Лиз и меня это уже начало раздражать.

− Мам? – хрипло произнес я, опустив глаза на свои руки.

− Да? − она повернулась ко мне.

− Я вспоминал... – мне трудно дались слова, но я точно знал, что Эсми поймет о чем я говорю.

− Элизабет, − тихо изрекла она, коснувшись меня рукой. Я сглотнул ком, сдавливающий мое горло.

− Я знала, что приехав сюда, ты будешь вновь и вновь возвращаться к прошлому, − вздохнула Эсми, ласково погладив меня по плечу.

− Я не мучаюсь, − пояснил я, чтобы Эсми не думала, что я извожу себя понапрасну.

− Эдвард, это хорошо, что ты помнишь. Но ты не думаешь, что тебе пора отпустить ее? Как бы жестоко это не звучало, но ее больше нет, она не вернется, начни жить настоящим, − проговорила мама, слегка нахмурив лоб. Я знал, что она сильно переживала за меня, когда я не мог справиться с потерей Лиз, и теперь я не хотел причинять новую боль и беспокоить Эсми из-за своих переживаний.

− Я живу, − сообщил я, кивнув головой. Когда я это сделал, мне захотелось пустить слезу, потому что я понимал, что вру сам себе.

− Нет. Все это время я молчала и наблюдала за тобой. Я ждала, когда ты оправишься от потери, но всё что я вижу, это твои скрытые страдания. Ты наверняка каждый день прокручиваешь воспоминания тех дней, думая, что было бы, если бы ты встретил ее тогда, − уверенно высказалась она, будто когда-то заглядывала в мою голову и знает все мои сокровенные мысли.

Все это время ты вел себя как подросток, который уже давно не подросток. Но все это из-за того, что тебе просто хочется вернуться в то время, когда ты был беззаботным и счастливым парнем.

− Мама, мое поведение не из-за того, что Лиз ушла или что я хочу вернуть то время, − я попытался переубедить ее.

− Нет, Эдвард, − Эсми убрала от меня руку и отрицательно покачала головой. − Лиз не ушла. Она умерла! – со сталью в голосе заявила она, посмотрев мне в глаза. Моргнув пару раз и отведя от меня взгляд, она уже мягче добавила. – Элизабет умерла и тебе нужно смириться с этим, иначе ты не сможешь строить свое будущее. Прошло уже столько лет, Эдвард.

− Я знаю.

− Я не понимаю тебя, − выдавила она из себя, опустив глаза. Я с непониманием посмотрел на свою мать.

− В смысле?

− Ты любил Лиз, но потерял ее, ты оплакиваешь ее все время, я понимаю. Но сейчас у тебя появился шанс реабилитироваться, жить, и если не ради себя, то хотя бы ради дочери, − она запнулась после этих слов и вновь посмотрела на меня грустным взглядом. Я сразу напрягся и прикрыл глаза, в то время как Эсми продолжила. − У тебя теперь есть Эмили, но ты продолжаешь вести себя так словно тебе наплевать... – почти что прошептала она.

− Мне не наплевать, − прохрипел я, открыв глаза и посмотрев на Эсми.

− Тогда почему ты это не показываешь? – спросила мама, не видя достойного объяснения моим действиям. Я на миг зажмурился, а потом покачал головой, не зная что сказать.

− Я единственная кто знает, что тебе и правда не наплевать, потому что я видела как ты смотрел на девочку, когда она жила с нами. Как ты заботился о ней, как ты переживал и беспокоился о ней. Я видела как ночью ты заглядывал к ней в комнату. Тебе не все равно и я очень рада этому. Ты ищешь тех чувств, которые были у тебя по отношению к Элизабет, но ты не задумывался, что любовь может быть иной?

− То есть?

− Ты никогда не будешь любить кого-то также, как когда-то уже любил, потому что чувства повторить нельзя. Они в принципе неповторимы, они всегда разные.

− Я знаю, − я передернул плечами. – Но это разное... Любовь к женщине и любовь к ребенку, это несравнимо, − воспротивился я.

− Да, разное. Но, Эдвард, я просто хочу подвести тебя к тому, что пока ты не откроешь свое сердце, не отпустишь Лиз, ты не сможешь почувствовать ни любви к дочери, ни к другой женщине. Не мучай себя, Эдвард. Займись своей жизнью, прошу тебя.

− Как мне это сделать, мам? Скажи, как, − простонал я, опуская голову на колени матери. − Я последую твоему совету, если скажешь как мне это сделать... – прошептал я, глядя на окно и при этом обняв рукой колени Эсми.

− Начни с Эмили, − предложила Эсми, проводя пальцами по моим волосам.

− Я не могу, Изабелла против моих отношений с дочерью, − я закрыл глаза, наслаждаясь моментом. Я почувствовал себя маленьким ребенком, потому что в детстве я частенько лежал на коленях мамы, а она в это время крутила мои волосы в своих пальцах, одновременно с этим слушая мои детские проблемы, которые теперь кажутся такой мелочью и глупостью по сравнению с тем, что я имею сейчас.

− Это не Изабелла против ваших отношений, Эдвард. Это ты боишься подобраться к цели, потому что ты не знаешь, что будешь делать потом. Ты боишься взять на себя ответственность за ребенка. Отчасти, потому что ты потерял Лиз и винишь себя в ее смерти, считаешь, что не смог уберечь ее, значит не сможешь уберечь и Эми. Боишься, что можешь потерять ее после того как она станет дорога тебе. Но Эмили не Элизабет, она твой ребенок и нуждается в любящем и заботливом отце.

− Наверное, ты права... – пробормотал я.

− Я всегда права, Эдвард, − усмехнулась Эсми.

− Но знаешь, не стоит тебе настаивать на встречах с девочкой, если ты сам этого не хочешь, − задумчиво изрекла мама. А я сразу повернул голову и снизу вверх непонимающе посмотрел на нее. Эсми поняла мое смятение и объяснила. − Не нужно мучить себя и ребенка, если ты не будешь уверен в себе и своих поступках.

Я снова повернулся набок, размышляя над словами матери.

− Я хочу быть отцом Эмили. Я просто... – я прервался и, приняв сидячее положение, опрокинул голову на свои руки. Я зарылся лицом в ладони, пытаясь мысленно подобрать верные слова. − Ты права, я просто боюсь сначала обрести ее, а потом потерять, я не переживу этого снова, − пробормотал я.

Эсми вздохнула и устало проговорила.

− Я понимаю твои страхи, сынок. Но есть кое-какая проблема... – я оторвался от своих рук и перевел взгляд на женщину. Эсми пожала плечами и хитро улыбнулась. − Эмили уже существует на этом свете и она уже живет в твоем сердце. Тебе в любом случае некуда деваться, просто возьми себя в руки и все. Тебе пора уже это сделать, потому что времени на раздумье у тебя было предостаточно.

− Я себя чувствую десятилетним мальцом, которому мама дает советы на будущее, − усмехнулся я, покачав головой.

− Для меня ты всегда будешь маленьким и самым дорогим на свете человечком, − тихо проговорила она. – Хотя нет, ты не самый дорогой, − задумчиво произнесла она, а я хмуро посмотрел на нее, удивленный, кого это еще она любит больше чем меня. − Теперь Эмили заняла это место, ты уж прости, − жалостливым голосом добавила она. − Но тебя я все равно буду любить также, − засмеялась Эсми, слегка толкнув меня плечом. Я улыбнулся, немного покачнувшись на кровати.

− Спасибо тебе, − от чистого сердца поблагодарил я ее, понимая, что кроме матери меня бы никто и никогда так не поддержал и не понял бы.

− Ты мой сын, я люблю тебя и не могу видеть как ты страдаешь.

− Слова «я больше так не буду» подойдут? – я приподнял брови.

− Лучше, «мам, я обещаю исправиться». Мне это больше по душе, − Эсми смешно поморщилась, а я усмехнулся, проведя рукой по волосам.

− Мам, я обещаю исправиться... – сдерживая рвущуюся улыбку, подыграл я.

− Ловлю на слове, − мама похлопала меня по плечу и, оттолкнувшись от матраса поднялась с кровати. − Ладно, я пойду спать, а то твой отец, наверное, уже потерял меня.

− Держу пари, что Карлайл еще и не ложился, он наверняка сидит у себя в кабинете, − предположил я.

− Возможно. Но я лучше оставлю тебя одного, а сама пойду спать, − проинформировала она меня, имея ввиду то, что я должен обдумать наш разговор.

− Ладно.

− Спокойной ночи, сынок, − пожелала Эсми, остановившись в дверях спальни.

− Спокойной ночи, − ответил я, обернувшись назад. После этого мама оставила меня одного, закрыв за собой дверь. Я же долго не раздумывая решил лечь спать, потому что сильно устал за сегодняшний день. Но перед этим я поднялся с постели и приоткрыл окно в комнате. Почувствовав, как свежий прохладный воздух заполняет помещение, я сделал глубокий вдох. Вернувшись к кровати и завалившись на спину, я сложил руки на груди и уставился в потолок. По идее он был белого цвета, но от того, что из окна падал лунный свет, на нем тенью отражались ветки деревьев, которые слегка покачивались из стороны в сторону, словно чьи-то длинные костлявые руки, пытающиеся пробраться ко мне в комнату. Я с самого детства боялся подобных теней, мне казалось, что они тянутся ко мне, норовя забрать меня с собой в неизвестность. Сейчас мне было наплевать на это, потому что эти чертовы ветки занимают самое последнее место в списке всех возможных страхов, поселившихся во мне. В голове крутилась целая громада мыслей, которая со временем усыпила меня и лучше бы этого со мной не происходило...

Ночь. Вокруг слышится рокотание сверчков. Я иду по длинной земляной дороге, конца и края которой не видно. По обе стороны от меня разрослись кукурузные поля. Все что мне остается двигаться вперед или же повернуть назад, выбор небольшой, но все-таки он есть. Я остановился и, покрутив головой, выбрал путь, ведущий вперед. Вдали меня ждала полная темнота, непредсказуемость, неизведанность и сумасшедший страх, но несмотря на это, я двигался вперед. Но длилось это до тех пор, пока меня не позвали. Этот голос был очень тихим, но я узнал его. Остановившись, я зажмурился и, затаив дыхание, ждал повторного зова.

Родной и близкий шепот снова позвал меня по имени, я не мог не повернуться.

Протоптав под ногами рыхлую землю, я изменил свое направление, встав лицом к «прошлому».

− Эдвард, − снова произнесла девушка, которая предстала передо мной. Она была также красива как и раньше. На ней было надето красное платье, но ее ноги были босы. Ее длинные волосы плескались волнами от ветра, дующего на нее, а золотой браслет, который был надет на ней в день ее гибели, блестел от света, падающего на нас сверху от полной луны.

− Лиз? – я сделал шаг навстречу девушке.

− Прошу тебя, Эдвард, не уходи. Не оставляй меня здесь одну, − попросила она жалостливым голосом.

− Лиз, − еще один шаг к ней. Я покачал головой, прося ее не ставить меня перед выбором.

− Умоляю, не оставляй меня. Здесь холодно и темно. Я не смогу без тебя, − молила она.

− Ты умерла, Лизи... – прошептал я в ответ.

− Пожалуйста, не верь им. Я здесь, я всегда с тобой, я никуда не уходила, − начала убеждать она.

− Ты умерла, тебя больше нет, − нахмурившись, заявил я, посмотрев на нее. Мне было сложно говорить ей это в лицо, но другого выбора не было, она должна была отпустить меня, дать уйти.

− Это не правда, я здесь, с тобой! – прикрикнула она, начав плакать. Девушка сделала несколько шагов в мою сторону, но я отступил назад.

− Нет, это не так и ты это знаешь! Прошу тебя, Лиз, позволь мне двигаться дальше, − я снова приблизился к ней, замечая, насколько бледна и прозрачна ее кожа.

− Нет, – твердо заявила она, злобно посмотрев мне в лицо. − Ты не можешь бросить меня, Эдвард.

− Почему?

− Ты только мой! – прорычала она, а я двинулся спиной назад. Я не мог поверить ее словам. Это не Лиз, она бы никогда не заставила меня страдать. Она любила меня и не хотела бы, чтоб я всю жизнь мучился и оплакивал ее. Настоящая Элизабет хотела бы видеть меня живым и счастливым. Это всего лишь ее проекция – жалкая попытка вернуться в реальность.

Посмотрев куда-то мне за спину, она проревела:

− Эдвард, ты должен оставаться здесь!

Я засомневался и начал поворачиваться назад, чтобы понять, что такого она там увидела, что ее так сильно разозлило.

− Нет, Эдвард! – заревела Элизабет, когда я повернулся к ней спиной. Посмотрев вдаль я увидел Эмили, стоящую в пижаме с плюшевым медведем в руках.

− Эми? – удивился я.

− Папа!

Разумеется, я не мог устоять, чтобы не отправиться к ней.

− Эдвард, что ты делаешь?! − закричала проекция, когда я шел к своей дочери. Но я не обращал внимания на вопли девушки, потому что все что меня волновало, это внезапное появление здесь моей малышки.

− Эмили, что ты здесь делаешь? – подойдя к девочке, я наклонился и заглянул в ее глаза. Она плакала.

− Ты нужен мне, папа, − пролепетала дочка.

− Не верь ей, Эдвард. Ты не нужен ей! – Элизабет захлебывалась своим ором.

− Я заберу тебя отсюда моя маленькая, − сказал я своей дочери, проведя руками по ее хрупким плечам.

− Она не любит тебя так, как люблю тебя я! – выла девушка, приближаясь к нам. Я чувствовал ее присутствие, потому что от нее стало веять диким холодом.

− Папочка, ты правда заберешь меня отсюда? – спросила Эмили, испугавшись той кто стояла позади меня.

− Да, клянусь тебе, − пообещал я дочери, а потом повернулся и посмотрел на Элизабет. Она стала выглядеть как привидение. Ее прежняя красивая белоснежная кожа приобрела синий оттенок, ее лицо покрылось струпьями, волосы повисли, как мокрые веревки, ее платье начало чернеть, а глаза стали источать дикую злость и ненависть ко мне. Я понял, что от моей Лиз ничего не осталось, это не она и изначально не могла ею быть.

Я взял ладонь дочери в свою руку и, не отрывая глаз девушки, обратился к Эми. – Идем, родная.

Я сглотнул, перед тем как попятиться назад, чтобы отойти подальше от этого существа.

− Предатель!!! − завизжала проекция, подлетев к нам. Она со всей силы толкнула меня, отчего мне пришлось отпустить Эмили, разомкнув пальцы. Резко подавшись назад, я чуть не упал на землю. Подняв глаза на Элизабет, я столкнулся с ее обезображенным лицом. Она стояла впритык ко мне и дышала на меня ледяным воздухом, источая могильный затхлый запах. Я задержал дыхание в ожидании продолжения.

– Ты останешься со мной навсегда... − произнеся это, она вскинула руку, в которой я увидел огромный кинжал.

− Нееет! – изо всех сил закричала Эмили, когда лезвие клинка сверкнуло и моментально вонзилось мне в сердце. Всё, что я смог издать − это хриплый стон, вырвавшийся из горла. Повалившись на колени, я поднял ошарашенный взгляд на Элизабет. Она вновь вернула свой первоначальный вид, став такой же красивой и милой с розовыми щечками и алыми губами. – Я же говорила, что ты останешься со мной навечно... – покачала она головой, и отвернувшись от меня, пошла в темную даль...

Я очнулся от дикой боли в груди и озноба, окутавшего меня с ног до головы. Подскочив на кровати, я принял сидячее положение. Часто дыша, я огляделся по комнате. Часы показывали 3:30 утра. Стерев пот со лба, я встал с кровати и подошел к окну, чтобы заправить занавеску, которая от ветра вырвалась наружу и развевалась по воздуху. Закрыв створку, я пошел в ванную комнату, чтобы умыться холодной водой. Вспоминая сумасшедший сон, который привиделся мне, я усмехнулся и закрыл кран. Промокнув полотенцем лицо, я кинул махровую ткань на столешницу возле раковины, после чего вернулся обратно в спальню. Проходя мимо комода, я шел к кровати, но в этот момент заметил голубой свет, исходящий от моего телефона.

− Черт, − я схватил мобильник, забыв, что поставил его на беззвучный режим. Я не успел ответить, но открывшийся мне внушающий список пропущенных звонков, заставил меня занервничать.

Внутри меня все похолодело, когда я увидел имена и количество вызовов. Джаспер − 25, Эммет − 19, Элис − 15, Белла − 10, Дин − 6, Бен − 3 и Тед − 5.

− Что могло случиться, что они звонили мне всю ночь? − мелкая дрожь пробежалась по моему телу, а желудок тут же скрутило.

Прокрутив пальцем номера телефонов, я выбрал самый важный и нажал кнопку вызова. Всего через пару гудков я услышал взволнованный голос...

− Алло, Эдвард!?

.....