Глава 47 часть 3

Эдвард Каллен

Раздав указания охране, чтобы они не только охраняли, но и оградили Изабеллу от любых источников информации, я прибыл в аэропорт Кеннеди, а в пять минут седьмого я уже сидел в самолете и морально готовился к полету.

Если честно я не очень любил летать. Когда я лечу рейсами авиакомпаний, я всегда опасаюсь, что работники аэропорта могли что-то проглядеть, упустить что-то из виду или еще хуже могли впустить на борт какого-нибудь террориста. От мысли, что каждый перелет может стать для меня последним кровь застывает в жилах, хотя  я никогда особо не боялся умирать. Может мой страх рождался из-за того, что гибель в самолете относится к разряду чрезвычайно страшных смертей. Даже представить страшно какой ужас люди испытывают во время авиакатастроф, от одной только мысли об этом по всему телу волосы встают дыбом, а в горле моментально образуется огромный несглатываемый ком. Может, поэтому я предпочитаю летать на собственном самолете, так я хоть уверен в качестве обслуживания воздушного транспорта, ведь я плачу отдельно за их работу. Хотя... Я вдруг снова подумал о Рене, и в голову пришла подытоживающая мои рассуждения мысль... все же не всегда влияет человеческий фактор, на всё есть воля Божья...

Смирившись с этой мыслью, мы совершили взлет. Ну, а спустя всего каких-то четырнадцать часов и тридцать минут, самолет приземлился в Южной Корее в аэропорту Инчхон ранним воскресным утром. Там меня встретил агент присланный моими корейскими партнерами, он же сопроводил меня до Сеула, где я удобно расселился в гостинице. К сожалению, в номере мне некогда было расслабляться, так что я всего лишь принял душ, переоделся, позавтракал и на бегу вслушивался в англоязычные новости, которые вещали по телевизору.

Радовало, что всего лишь на одном канале я поймал обсуждение внезапной гибели Рене Вагнер. Репортеры смело выдвигали свои необоснованные версии ее смерти, сплетничали о личной жизни четы Вагнер и даже предполагали, что ее смерть была спланирована ее мужем. Скрипя зубами, я слушал эту ересь, понимая, что это громкое событие, которое журналисты пытаются всячески приукрасить касается не только Вагнера, но и моей семьи. Конечно, нам всем известно, что журналисты никогда никого не щадят, им просто нужен интересный материал, за который они получат деньги, но матерь божья, хоть каплю совести то нужно иметь. Больше всего на свете я бы хотел уберечь Изабеллу и Эмили от всей этой шумихи, им и так уже досталось, еще не хватало беготни вокруг них из-за нерадивой матери-бабушки Рене. Так что  крайне важно было сделать все, чтобы эти стервятники не узнали о родстве Беллы и Рене, иначе нам грозят весьма неприятные последствия.

Сделав телевизор потише, я набрал номер любимой, надеясь услышать ее голос в бодром и приподнятом настроении, неотягощенную никакими печальными новостями. К счастью, мои надежды оправдались. Как только Белла взяла трубку, я сразу понял, что у нее все хорошо, а  поговорив с ней еще несколько минут, я узнал, что она чувствует себя лучше и уже сильно скучает и ждет моего возвращения. Эти чувства были взаимными. В действительности я скучал по Белле и Эмили не только сейчас, я скучаю по ним всегда, даже если они просто находятся в соседней комнате, я изнываю от желания быть рядом с ними. Это попахивает безумием, но мне нравится такое безумие. Мне нравится любить и быть любимым, и по-моему в этом нет ничего особенного. Так что, пообещав девушке, что скоро вернусь, я послал ей телефонный поцелуй, попрощался с ней, а потом отправился на переговоры со своими корейскими коллегами.

Как я и рассчитывал, на всю болтовню, на передвижения по городу, на осмотр строительных площадок в Сеуле и земель в Инчхоне, у нас ушло примерно семь часов. Мои корейские партнеры предложили весьма выгодные условия для сделки, так что в конце дня во время делового ужина мы подписали заключительный контракт о сотрудничестве, который планировали начать реализовывать уже в августе этого года.

Таким образом, мой визит Южной Кореи был окончен. Я не жалел, что осуществил эту поездку, мне было жаль, что Белла не смогла поехать со мной, ведь здесь шикарное место для отдыха и новых впечатлений. На самом деле, за столь короткий срок я плодотворно провел время. Помимо бизнеса я даже успел насладиться местной корейской кухней, прогуляться по магазинам и прикупить всякую приятную мелочь для своих девочек. Конечно, я торопился домой, так что уже меньше чем через сутки после прилета в страну «утренней свежести» я отправился в «большое яблоко».

Надо отметить, что летел я в роскошных условиях, занимая место в бизнес классе, но так или иначе я мечтал о полноценном отдыхе. Ужасно хотелось растянуться на своей кровати и как следует выспаться, а еще хотелось увидеть Беллу и Эми. Но в полете я был скован в действиях. Каждая минута полета тянулась вечность. Так что, когда мы приземлились в аэропорту Кеннеди, я был готов расцеловать землю. Но так как время было уже позднее, то мне было не до поклонов матушке-земле, и, не теряя времени, я сел в машину и сорвался прямиком в больницу к Белле.

За четырнадцать часов полета в Нью-Йорке многое изменилось... Как только я покинул территорию аэропорта мне позвонил Тед и сообщил, что Изабелла знает о смерти Рене Вагнер. Так что мое непреодолимое желание увидеть любимую  увеличилось в миллион раз, заставляя мое водителя не обращать внимание на знаки ограничения скорости. Впрочем, нарушение правил дорожного движения позволило в кратчайшие сроки добраться до больницы.

И вот я уже стоял на пороге палаты, за дверью которой находилась Белла.

Толкнув дверь, я сделал осторожный шаг вперед. Услышав шум, девушка повернула голову и медленно подняла на меня печальный взгляд. Секунду погодя ее глаза чуть расширились, будто она только что осознала, кто стоит перед ней.

− Наконец-то... – на выдохе сказала она и, сойдя с кровати, бросилась ко мне в объятия. – Ты приехал. Боже, ты не представляешь, как я ждала  тебя. Я так соскучилась.

− Я тоже скучал. Как только прилетел сразу поехал к тебе, не мог больше ждать, хотел увидеть тебя, −торопливо  проговорил я, прижимая к себе девушку и вдыхая запах ее волос.

Мы простояли так несколько минут, а потом Белла, все также уткнувшись лицом мне в грудь, прошептала: − Ты знаешь?

− О чем? − Я напрягся, догадываясь о чем сейчас пойдет речь.

− О Рене, − откинув голову назад и заглянув мне в глаза, уточнила она.

− Да. Знаю. Мне жаль, Белла, − поморщившись и покачав головой, тихо изрек я.

− Когда ты узнал?

Опустив глаза, я нахмурился, думая сказать правду или соврать. Дело в том, что я мог сказать разную правду, мог рассказать о встрече с Кайлом в ночь гибели Рене, а мог просто сказать, что знаю, так как смотрел новости, а еще я мог сделать удивленный шокированный вид и сказать, что получил эти новости только что... Дилемма...

− В ночь моего отъезда.

− Почему ты мне не сказал? Мы ведь разговаривали с тобой по телефону. Почему ты мне ничего не сказал?

− Такие новости передавать по телефону..?  Я не хотел тебя расстраивать.

− Так это поэтому Тед забрал мой телефон? Причина была не в радиоволнах, которые мешали работе медицинскому оборудованию?

Так вот что он ей сказал, не хилая у него фантазия.

− Это я его об этом попросил.

− Ясно. Видимо и мой телевизор не был внезапно сломан, да?

− Мм, да, наверное. А как ты узнала о...?

− Я ходила на процедуру и в приемной увидела новости, − пожав плечами, объяснила она, возвращаясь к кровати.

− Белла...

− Ты разговаривал с Вагнером? − спросила девушка, не дав  мне продолжить.

− Да.

− И как он?

– Вроде держится.

Она кивнула. Я все также стоял на том месте, наблюдая за тем, как Белла все время блуждала глазами по сторонам, но при этом ни разу не взглянула на меня.

− Как ты? – вздохнув, осмелился спросить я. Она наконец-то посмотрела на меня.

Съежившись, она поникшим голосом прошептала. – Я не знаю.

Не имея больше сил стоять и не двигаться, я прошел вперед и, присев рядом  с Беллой, положил руку ей на спину.

− Когда я узнала, то была шокирована, я расплакалась, было даже больно, − опустив глаза на руки, она нахмурилась, − а потом наступило такое безразличие, что мне даже стало страшно, − договорила она, вскинув на меня широко раскрытые глаза. – Неужели я совсем ее не любила?

− Любила. Просто она тебе чужая и еще она причинила тебе много...

− Вреда? − договорила она.

− Если можно так сказать.

− Но она ведь моя мама. Мне должно быть хотя бы чуточку жаль ее... − хмурясь от непонимания собственных чувств, проговорила девушка.

− А тебе разве ее не жаль? − я заглянул ей в глаза.

− Жаль, но не так, как если бы я узнала о гибели других людей. Я помню, как переживала, узнав, что твои родители якобы погибли, я безумно переживала. В тех чувствах была искренность, а тут я пытаюсь сделать вид, что меня это волнует.

− Белла...

− Эдвард, я ничего не чувствую, - чуть ли не хныча, протянула она.

− Мне кажется, ты просто еще не осознала происходящее. Не мучай себя и не ищи эмоций, они сами придут в свое время, если, конечно, в этом вообще есть необходимость.

− Знаешь, в этой ужасной ситуации мне жаль только ее мужа и тех погибших людей. Они ни в чем не виноваты, - покачав головой, огорченно изрекла она.

− Понимаю тебя, − согласился я, с сочувствием посмотрев на Беллу. В ответ она подняла ко мне взгляд, а потом неожиданно потянувшись и обняв,  сказала: − Прости меня.

Обняв ее в ответ и погладив по спине, я удивленно спросил: − За что?

− Ты приехал, а я даже не спросила, как ты съездил. Всё сделал? Ты, наверное, очень устал с дороги?

Убирая прядь волос за ушко Беллы, я мягко улыбнулся и слегка отрицательно покачал головой: − Я не устал, все нормально. Не волнуйся за меня. Мне главное знать, как ты... Когда тебя выпишут?

− Завтра утром после осмотра.

− Ясно, это прекрасно. Как Эмили? Они с Эсми приезжали к тебе?

− Да. Эми очень соскучилась по тебе, все время спрашивала куда ты делся и когда же ты приедешь.

− Я за время поездки даже ни разу не позвонил Эсми и не поговорил с дочей, − досадливо отметил я.

− Тебе было некогда, ты же не на курорт ездил отдыхать, ты работал, так что ничего страшного. Никто на тебя не обиделся.

−Надеюсь. Но в любом случае я купил вам всем подарки, так что думаю, у меня получится загладить свою вину.

− Ты нас балуешь, − слегка улыбаясь, она погладила меня по колену. - А к хорошему слишком быстро привыкаешь.

− Вы и должны привыкнуть к этому.

Всё также грустно улыбаясь, любимая задумчиво покачала головой. – Лучше не надо... Всё хорошее рано или поздно заканчивается...

Не уверен, что означала ее реплика, Конечно, я знал, сколько раз Белла обжигалась и как ей не везло по жизни, я понимал ее опасения, но я был намерен изменить ее взгляды на многие вещи. Я искренне считал, что она  должна не просто привыкнуть к доброму отношению, она должна жить и принимать это как должное и не бояться, что все это может рухнуть в один момент. Когда ты этого ждешь, это и происходит, но я был намерен делать всё, чтобы этого не произошло. В моих планах было внушать ей веру в лучшее каждый божий день, пока моя Белла не поймет, что ей нечего бояться и всё хорошее может длиться вечность...

*

Тот вечер и ночь я провел в палате Беллы. Я не мог оставить ее одну, да и уезжать мне совсем не хотелось. Так что, проболтав с ней полночи, мы вместе уснули на ее больничной кушетке. Места было немного, но лежа в обнимку, казалось, что под нами распростерлось целое футбольное поле из матрасов. Все-таки когда любишь и находишься в крепких объятиях любимого человека, тебе никогда не будет тесно, твердо или холодно, ты всегда будешь чувствовать себя счастливчиком, окутанным теплом, нежностью и любовью.

Конечно, навеянные ночью эмоции утром слегка рассеялись. Не успели мы проснуться, как в палате появилась медсестра и согнала меня с постели Беллы, а потом она меня и вовсе выпроводила в коридор. Но пока шел завтрак и врачебный осмотр, я расположился в кафе и за чашкой крепкого кофе просмотрел биржевые сводки, ознакомился с последними новостями и даже позвонил Эсми, дабы узнать как у них там дела. Ну, а часом позже Беллу выписали и мы, наконец-то, могли ехать домой.

продолжение...