Глава 17.
Протез.

Джаспер Уитлок, в прошлом бандит, а ныне - честный страж порядка, с неприкрытой злобой уставился на посетительницу, эффектную блондинку неопределенного возраста. Лицо ее благодаря неустанному уходу и умелым рукам хирургов осталось таким же юным и нежным, как семнадцать лет назад, когда она сидела перед ним, связанным, и задавала вопросы, ответы на которые очень хотел знать ее босс. Так же, как в воспоминаниях, она предпочитала всем другим нарядам винтажные платья с длинными пышными юбками и корсетами, а всем другим запахам - аромат горькой полыни. Вот только руки и шея едва заметно постарели вопреки всем ухищрениям, убеждая, что это не сон и не воспоминание.
- Я по делу, - невозмутимо начала женщина, поигрывая складным ножом. - Мне тут стало известно, что у вас прибавилось работы...
- Какого черта, Лана? - зашипел Уитлок, ненавидяще глядя на нее. - Ты забыла, что мы не под вами ходим?
Он бы давным-давно засадил эту тварь, если бы было за что. К несчастью, Лана, во-первых, не принадлежала к его сектору, во-вторых, была далеко не мелкой воровкой... а в-третьих, увы, не было никаких доказательств, что она причастна к жестоким истязаниям, после которых люди порой сходили с ума. Ни одна экспертиза не нашла бы крови жертв на ее любимом ноже, отпечатков ее омерзительно длинных пальцев на одежде или коже потерпевших. Она ведь к этим людям, в конце концов, даже не приближалась ближе, чем на три метра... Всего лишь проецировала на своих жертв порезы, которые сама себе наносила. Всего лишь неглубокие порезы, никаких серьезных повреждений... и настоящая, не фантомная, боль, и ощущение собственной теплой крови, стекающей по лицу и рукам, и страх, и непонимание, как, черт возьми, она это делает?!.. А хрупкая фарфоровая куколка сидела, закинув ногу на ногу, и улыбалась, словно не чувствуя боли. Ждала.
И хотелось, намотав на кулак белые шелковые волосы, разбить ее идеальное личико о бетонный пол, сломать эту поразительную красоту - тем более поразительную, что Лана Сильвер ослепляла своим изяществом, оставаясь уродом почти шести футов ростом,* с искривленной спиной и по-мужски длинными ступнями. И еще сильнее хотелось убить ее - за то, что при одном взгляде на ее безобразие кровь приливала к паху...
Блондинка нетерпеливо щелкнула пальцами, выдергивая Джаспера из тяжелых воспоминаний.
- Я помню, под кем ты ходишь, - светлые глаза за стеклами очков холодно поблескивали. - Но к вам в участок попало наше внутреннее дело; чьи-либо телодвижения вокруг нам совершенно не нужны.
- Да пошла ты...
- Не заставляй меня применять силу, - паучьи пальцы сжались на инкрустированной золотом рукояти ножа, привычным жестом раскрыли. "Самое длинное лезвие", - услужливо подсказала память... Женщина задумчиво провела острием по ладони, легко, без нажима, и Уитлок поморщился от прикосновения холодной стали. - Кроме того, ты мне должен. Не напомнишь, с чьей легкой руки в медицинской карте твоей подружки написали "практически здорова", тем самым перечеркнув все надежды Эли? Впрочем, я слышала, Аро Вольтури тоже не прочь набрать команду мастеров...
Дикая ярость затопила сознание мужчины, руки сами собой сжались в кулаки. С каким удовольствием он свернул бы ее длинную тонкую шею! Но, черт возьми, их разделял стол и метр пустого пространства сверх того, - а Драконесса, к тому же, отличалась проворством, которого немногие ждали от мешка костей. Годами тренировалась, гадина...
- Я не собираюсь трогать твою Элис, успокойся. Ее настоящий диагноз умрет вместе со мной. Просто верни мне долг, и я отстану.
Соблазнительно, черт возьми. Лана, конечно, сука, но - Уитлок даже не сомневался - слово свое сдержит. Под пытками не выдаст его девчонку - слишком дорожит своей репутацией надежного человека... И не стала бы такая, как она, просто так напоминать о возвращении долгов, стало быть, дело серьезное. Не стоит ее обижать.
- Какое, говоришь, дело?
Да он и сам догадывался. Дело, за которое убили Маккарти. Славный был парень, стоил сотни тварей вроде Драконессы. И вот она, как ее только земля носит, стоит здесь, сияя красотой и свежестью, а Эмметт лежит в морге. Внезапная сердечная смерть - бывает у спортсменов, а он как раз мастер спорта по боксу.
Ему было всего тридцать два. Его огромное чистое сердце никогда его не беспокоило, никогда не пропускало удары - может, разве что, во время свиданий. Он мечтал, как вырвет свою Розали из лап деспота-мужа, который бьет ее и видит в ней лишь предмет роскоши, а не человека. Он хотел сделать себе имя и состояние - и потому брался за любые дела и работал качественно, на совесть... За это его и убили. В тот же вечер, когда он получил свое последнее дело.
Уитлок ни секунды не сомневался, что сердце Маккарти остановили силой - эти ребята могут такое, что не каждому наркоману в глюках привидится.
- Белла Свон. Заявление о пропаже сожителя и все связанное. Твоя задача - сделать так, чтобы это дело как можно скорее повисло.
- Как мне объяснять свою низкую активность?
- Ты уже не мальчик, - равнодушно повела плечом блондинка. Из-за сколиоза правое плечо у нее было почти на дюйм выше левого, и этот жест разрыв только увеличивал. - Если умеешь стрелять людям в голову, значит, и врать научился. В конце концов, отговорка "у меня тысяча своих дел" еще работает.
Сделка была заключена, и Лана сдержала свое обещание - закрыла дверь с той стороны.
К спинке стула прилип длинный платиновый волос; Джаспер брезгливо, как мерзкого червя, снял его двумя пальцами и поднес зажигалку. Настежь открыл окно, изгоняя запах горьких трав. Жаль, нельзя так же избавиться от ночных кошмаров...

Из полицейского участка Лана Сильвер отправилась в больницу - проведать прикованного к постели друга. Они с мужем приезжали сюда примерно раз в месяц - не стоит забывать боевого товарища, пусть даже сам он вряд ли отличает их лица от десятков других лиц вокруг. Возможно, легче было бы просто перечислять деньги на счет больницы и не утруждать себя поездками. Но так было бы не по-человечески.
И - хоть Драконесса никогда не призналась бы себе в этом - она любила это место. Как тело подмастерья за годы жестоких тренировок стало почти нечувствительным к боли, так за годы работы окаменела ее душа. Здесь же, глядя в выцветшие глаза, которые несколько лет назад сияли жизнью, она снова чувствовала боль, пробивающую ледяной панцирь. Ждала ее и принимала почти с радостью.
Эли, должно быть, был бы счастлив превратить своих подчиненных в безвольных кукол, во всем покорных его воле. Но не мог позволить себе такой роскоши: в таком случае он остался бы без работы. Как можно сломить чужую волю, не имея собственной?.. Перед глазами у старика живым примером стояла Лана, проявившая себя как псионик - притом мощнейший - лишь после того, как вышла замуж и свела к минимуму контакты с деспотичным отцом. Нет, Каракурт не повторял своих ошибок.
Кроме того, ему было мало иметь просто псиоников: он хотел набрать команду магов. Заставлял их читать с утра до ночи, расширяя кругозор, поощрял занятия боевыми искусствами, способные гармонично усилить дух и тело... Да, скелет котерии, ее старую гвардию, составляли именно маги. Умные, исключительно образованные люди, знающие себе цену, умеющие отбросить мораль, если нужно.
Таких тяжело держать за горло, заставляя подчиняться, но... оставаясь людьми, они тянулись друг к другу, по-человечески желая душевного тепла; котерию всегда пронизывали тонкие нити любви, дружбы и верности. Grá, Dilseacht, agus Cairdeas, как на старинных кольцах.* Цепляли, конечно, не всех, и не каждого с каждым связывали - кто-то с кем-то не сблизился за годы работы, некоторых, ушедших почти сразу, не успели узнать как следует... но большинство увязло в невидимых глазу сетях. Эли не препятствовал. Просто порой накручивал эту паутину на кулак и резко дергал - так, что нити натягивались и лопались, вырывая из сердца куски кровавого мяса. Убить на задании могут каждого, от несчастных случаев никто не застрахован - с этим можно было примириться. Свыклись же Ирина и Таня с потерей любимой сестры... А мерзкий паук это делал еще и для демонстрации своей власти. В качестве наказания непокорным. Или просто - чужой потехи ради.
Как с Хави.
Сидя у его постели, Лана привычно вглядывалась в когда-то красивое, теперь лишенное мысли обмякшее лицо; паучьи пальцы рассеянно поглаживали безвольную руку. Она ни на что не надеялась: Лэнс не видел шансов на улучшение, ни раньше, ни сейчас. А он мастер.
Ее муж и старший сын - мастера. В любой момент их могут послать на смерть, стравить, как пауков в банке, чтобы вызвать улыбку на застывшем лице Маркуса Вольтури...
Свою ненависть к боссу и его покровителям Лана уже не ощущала. Просто жила с ней, как живут с протезами клапанов сердца, помня о перенесенной операции, но как будто не чувствуя в себе инородного тела.
Если за таким клапаном правильно ухаживать, легко избежать грозных осложнений.
Так же и Драконесса не давала себе расслабиться, сознательно создавая ледяную стену. Она не питала иллюзий на свой счет - и когда-то добровольно легла на операционный стол, чтобы раз и навсегда лишить себя возможности стать матерью. Нечего поддаваться соблазнам, не стоит дарить жизнь, чтобы потом ее искалечить. Меньше уродов закоптит небо. Меньше грехов будет на совести. И меньше ниточек в кулаке Эли.
Хочешь насмешить Бога - расскажи ему о своих планах, с горечью думала женщина. Появились же изголодавшиеся по любви больные дети, с благодарностью принимавшие то немногое, что Лэнс и Лана, сами никогда никем не любимые, могли им дать. Впрочем, в пересчете на материальный эквивалент... лечение, крыша над головой, возможность есть досыта и вести более или менее приличную жизнь - это, действительно, не так уж мало.
Тогда она еще могла себе лгать. Или, хм, добросовестно заблуждаться.
Когда Джеймс, еще не умея толком говорить, с какого-то лысого дьявола именно ей пытался рассказать о своей любви к подруге по несчастью - нашел, кому исповедаться, - а заодно и о том, что он думает по поводу окружающего мира, Драконесса подолгу слушала эти ужасающие своей безграмотностью монологи, не выказывая усталости или недовольства. Хотя уставала на самом деле чертовски... но, в конце концов, это ее работа - слушать и вычленять нужную информацию. Кроме того, общаться с умственно отсталыми ей ранее не приходилось, и чисто профессиональный интерес в данном случае был вполне оправдан.
Когда Виктория, напуганная первым залетом до полусмерти, - милосердие Сильверов не безгранично, а ну как не захотят кормить еще один рот? - умоляла не отправлять ее на аборт, Лана еще полагала, что ее это не касается. И разрешение оставить ребенка - не для дурочки малолетней, а для себя: без того руки в крови не то что по локоть - по плечи, не хватало только детоубийства. Мысль о том, что ей просто жаль хрупкую рыжую девчонку, была загнана в угол сознания поганой метлой.
А на створках клапана между тем росли тромбы, чтобы оторваться в самый неподходящий момент.
Первое же задание едва не стало для Лорана последним - среди альтернативно одаренных такое бывает. Можно, не рассчитав силы, истратить слишком много. Обычно на вскрытии в таких случаях выявляют нарушения мозгового кровообращения. За двадцать лет Лана до тошноты насмотрелась на эти инсульты; она, врач-реаниматолог высшей категории, мастер телесной проекции, знала, как одинаково бесполезны бывают дефибриллятор и сверхразум. И всю ночь просидела у постели сына, соединив две дефектные системы кровообращения в одну - почти идеальную. Темнело в глазах от напряжения и ненависти.
Отрыв тромбов. Тромбоэмболии. Инсульт.
Ближе к рассвету, почти теряя сознание, она впервые пожелала Эли гореть в аду.

Примечания автора:
*5 футов 11 дюймов, то есть 180 см. Для своей болезни Лана еще сравнительно невысокого роста.
**"Любовь, верность и дружба"(гаэл.)

Источник: http://robsten.ru/forum/67-1744-1