Наконец, канун Рождества – это последняя возможность купить эти самые подарки для своих близких, покорив очередь в торговом центре и надеясь, что это именно то, что твой ребенок просил у Санты.

Но есть люди, для которых, помимо всего вышеперечисленного, канун Рождества – это бесчисленное количество ожогов из-за хлопушек и фейерверков, переломов и вывихов из-за неудачных падений, и, конечно же, отравлений из-за съеденного, но чаще выпитого. Каждый медик готовится к этому дню по-своему, но абсолютно все работники медицины в первый же год своей практики усваивают одно простое, но крайне важное правило: в канун Рождества нельзя произносить слово «тихо». Стоит этому короткому слову из четырех букв слететь с чьих-то уст, как случается худший кошмар любого медика – число пациентов начинает расти в геометрической прогрессии.

Для Джорджа О’Мэлли это был третий месяц его первого года интернатуры. А так как в его семье врачей не было, юному доктору пришлось на себе испытать «Проклятье Рождества». На часах было 12:23, когда Джордж подошел к регистратуре Хирургического отделения больницы «ГрупХелс»¹, положил на место карты пациентов после обхода, взглянул на наручные часы и произнес:

- Что-то сегодня тихо…

Примерно десять пар глаз метнули в интерна негодующие взгляды. О’Мэлли покраснел и смущенно пробормотал:

- Я что-то сказал не так?

Кто-то тяжело вздохнул, кто-то закатил глаза и цокнул: «Это же О’Мэлли! Разве могло быть по-другому?» И лишь Главврач «ГрупХелс», спустившийся в Хирургию за пару минут до произошедшего, похлопал молодого коллегу по плечу и устало произнес:

После этого мудрый руководитель удалился, персонал поспешил приготовиться к «наплыву» пациентов, а ошарашенный доктор О’Мэлли направился в сторону приемной Отделения скорой помощи.

Спустя три часа с интервалом в пять минут в «ГрупХелс» были доставлены две молодые женщины – высокая голубоглазая блондинка в дизайнерской одежде и хрупкая кареглазая шатенка в простом домашнем костюме и растянутом, но уютном свитере. Несмотря на очевидные различия во внешности и, не трудно было догадаться, социальном статусе, у этих девушек было нечто общее. Во-первых, обе были глубоко беременны, обеим до конца срока оставалось около двух недель, и обе, несомненно, должны были родить уже через несколько часов. Ну, а во-вторых, любой, кто мог наблюдать за ними, с удивлением заметил бы, что девушки с невероятной выдержкой и решительностью, читающейся в их глазах, переносили болезненные схватки, практически не издавая звуков и категорически отказываясь от обезболивающих.

И все было бы куда проще, если бы это не происходило в канун Рождества, и в Родильном отделении уже не находилось восемь рожающих женщин и еще больше полутора десятка их переживающих родственников. Но сейчас все было именно так: женщины кричали и стенали от боли; перепуганные мужья старались поддержать своих жен, проглатывая частые ругательства и «Это ты во всем виноват!», и при этом пытались не свалиться в обморок; остальные же родные и близкие нервно вышагивали по коридорам Отделения и отвлекали медиков своими бесконечными вопросами о самочувствии рожениц. Врачи и медсестры при этом разрывались между пациентками и их родственниками, делая все возможное, чтобы все малыши появились на свет здоровыми, а их мамы не получили осложнений. Пробегая в очередной раз мимо стойки регистрации, они молча молили телефон больше не звонить в этот вечер, а в их усталых глазах читалось «Только не еще одна…»

Как только доктор Бэйли, один из лучших акушеров-гинекологов «ГрупХелс», приняла роды у пациентки – той самой голубоглазой блондинки – её срочно вызвали в палату другой роженицы, которая практически в то же самое время родила девочку, но сразу после этого потеряла сознание из-за открывшегося кровотечения. Пока медики боролись за жизнь хрупкой шатенки, случилось то, чего так опасались все в Родильном отделении – телефон зазвонил. Снова. А вслед за этим пришло сообщение, что с минуты на минуту будет доставлена еще одна мамочка, ожидающая сегодня двойню.

- Келли, – обратилась старшая медсестра Отделения к совсем молоденькой и немного напуганной событиями этого вечера коллеге, – слушай меня внимательно. Во-первых, забери у меня вот эту малышку, – говорила она, передавая молодой медсестре младенца. – Её зовут Кэтти Свон, мать – Изабелла Свон. Запомнила? – как только девушка кивнула, женщина продолжила: – Тебе придется оформить на девочку нужные документы, если возникнут проблемы, обратись к любой сестре из Отделения для новорожденных, хорошо?

- Да, миссис Рой.

- Отлично. Сегодня творится такой бардак, что я даже не успела подписать браслетик для малышки…

- Я все сделаю, – еще раз кивнула медсестра.

- Спасибо, Келли. А сейчас ты пойдешь в палату 5В и скажешь Рейчел, что она нужна доктору Бейли в палате 5С. Я же побегу встречать новую роженицу с двойней, – уже на ходу говорила миссис Рой. – Боже! Этот день когда-нибудь закончится?

- Надеюсь, – пробормотала Келли и поспешила к палате 5В.

Заглянув в палату, девушка увидела молодую, уставшую, но, несомненно, красивую женщину, которая всего несколько минут назад произвела на свет ребенка.

- Рейчел, – негромко произнесла сестра. – Миссис Рой просила передать, что ты срочно нужна доктору Бейли в палате 5С.

- Ох… – откликнулась Рейчел. – Я только закончила обтирать малышку… Келли, ты ведь сейчас пойдешь в Отделение для новорожденных, так?

- Да, мне нужно отнести вот этого ребенка.

- Хорошо, тогда возьми и эту девочку, – и сестра подкатила к ней каталку с новорожденной. – Второго ребенка клади сюда же.

- А что с картой? – спросила Келли.

Сестра Рейчел быстро взглянула на красивую блондинку в больничной кровати и, понизив голос, тихо произнесла:

- Мать зовут Франческа Дей, но имени ребенка она не сообщила. Девочку заберет отец, его фамилия Каллен.

Только сейчас Келли заметила, что за все это время мисс Дей не сказала ни единого слова и просто лежала, закрыв глаза и отвернувшись к стене, пока другая медсестра суетилась вокруг нее.

После этого обе девушки вышли из палаты и поспешили по своим делам.

Дойдя до отделения для новорожденных, Келли немного опешила от того, сколько колыбелек уже было заполнено маленькими кряхтящими свертками в голубых и розовых одеяльцах. Моргнув пару раз, девушка обратилась к незнакомой медсестре:

- Я привезла еще двух младенцев. Не подскажите, куда их положить?

- Ох, еще два, замечательно, – улыбнулась пожилая женщина с добрыми глазами. – Ты ведь недавно у нас работаешь, да?

- Да, всего вторую неделю.

- Ну, что ж, тогда с боевым крещением тебя! Карты на девочек, наверняка, никто еще не успел оформить, так?

- Да, миссис Рой сказала, что здесь мне помогут…

- Конечно, милая. Давай я пока переложу малышек, а ты запиши все, что знаешь, хорошо? – Келли с радостью согласилась.

Вписав те немногие данные, которые знала, девушка передала карты.

- Так, посмотрим, как зовут этих красавиц? – весело сказала пожилая медсестра.

- Одну новорожденную зовут Кэтти – у её мамы открылось кровотечение, и она потеряла сознание, поэтому это все, что мне известно. А мать второго ребенка имени вообще не сообщила, девочку должен потом забрать отец…

- Да, и такое случается, – покачала головой женщина. – Так кто из этих малышек Кэтти Свон?

Услышав такой простой вопрос, юная медсестра Келли впала на несколько секунд в ступор. Сейчас, когда обе малышки лежали в одинаковых колыбельках, завернутые в абсолютно одинаковые одеяльца и с одинаковыми розовыми шапочками на крохотных головках, девочки казались ей совершенно… одинаковыми! Да и как, проработав с новорожденными всего пару недель и не имея собственного ребенка, можно увидеть разницу? Однако, быстро взяв себя в руки, девушка вспомнила, что пока она везла детей в каталке, дочь Изабеллы Свон лежала справа, а потому, с облегчением вздохнув, Келли уверенно указала на малышку, лежащую в правой колыбельке:

- Вот это – Кэтти.

- Вот и славно, – улыбнулась в ответ женщина, прикрепляя карту и надевая браслетик с именем. – Дальше мы тут разберемся сами. А ты беги обратно в Родильное: уверена, там очень нужны еще одни руки. И, милая, зови меня миссис Билт.

- Спасибо, миссис Билт. А я Келли, – уже в дверях ответила девушка, оставляя новорожденных на попечение доброй и опытной медсестры.

Вот только ни миссис Билт, ни юная Келли не догадывались, что в этот самый момент одним легким движением руки они многое изменили в судьбе этих двух очаровательных малышек. Ведь пока Келли заполняла карты, миссис Билт, взяв маленькую Кэтти, положила её не в правую, как думала молоденькая сестра, а в левую колыбельку, тем самым провоцируя фатальную ошибку.

И отныне, дочери Изабеллы Свон суждено было стать Каллен, а маленькая девочка, чья мать не пожелала дать ей имени, будет отзываться на имя Кэтти.

Вот такое оно, «Проклятье Рождества». Хотя… Кто знает, может, тем самым судьба сделала кому-то лучший подарок в жизни? Что ж, это мы еще посмотрим…