После отъезда Эсме, последовали ничем не отличающиеся друг от друга, дни и ночи. Раньше, они хоть как-то проводили время вместе, а теперь Белла снова осталась одна. Эдвард днями и ночами пропадал на работе, а она, опять стала «зомби», ничего и никого не замечая вокруг, делая всё на автомате. Несколько месяцев спустя, Эдвард сильно изменился: стал ещё молчаливее и незаметнее, и, так как они по-прежнему жили вместе, Белла даже иногда ловила себя на мысли: «а сколько дней прошло с тех пор, когда они виделись в последний раз?». А уже менее чем через полгода, Белла сильно пожалела о том, обещании, что дала матери Эдварда. Не пообещай она ей не бросать сына, не мучилась бы так сейчас. Развелась бы с ним – и конец их мучениям. А так… а так приходилось наблюдать, как Эдвард, день за днем целенаправленно губит себя, утопая на дне стакана с алкоголем. В те редкие дни, когда он появлялся дома, он практически всегда был пьян. Утром, если Белла успевала застать его, Эдвард, как правило, здоровался с ней кивком и не глядя в глаза, молча уходил. Целый день он, видимо, работал, а к ночи его, все чаще приводили в состоянии невменяемости. Или их консьерж – Саймон, или друг и коллега Эдварда, – Эммет. И если первый постоянно ругался на то, что ему должны доплачивать за «доставку» жильцов до квартиры, то второй, в редкие моменты, когда они с Беллой встречались, молчал, каждый раз одаривая девушку упрекающим взглядом: мол, это она виновата в таком поведении ее супруга. Она лишь закатывала глаза, молча закрывала за ним дверь, и подолгу наблюдала за тем, как беспокойно спит ее муж, то и дело, произнося во сне ее имя. Иногда Белла плакала, глядя на эту картину, но обида на поведение Эдварда и его демонстративное ее игнорирование, останавливали от того, чтобы хотя бы просто поговорить о том, что будет с ними дальше… В такие моменты, она вспоминала его любящий взгляд и нежные прикосновения в ту, первую их ночь, и стыдилась признаться даже самой себе, что безумно хочет, чтобы это снова повторилось. Но вновь и вновь отгоняла назойливые мысли и сбегала в свою комнату, чтобы забыться беспокойным сном. Именно беспокойным, потому что откровенные фантазии о муже, все чаще и чаще посещали Беллу в последнее время. В самом начале их, так называемого брака, Эдвард делал робкие попытки сблизится с ней. Ухаживал, дарил цветы и подарки, приглашал на свидания. Даже несколько раз, пытался применить силу, чтобы хотя бы попытаться растопить лед между ними, но каждый раз, получал жесткий отпор и напоминание о том, что их брак всего лишь сделка… Белла, хоть и ругала себя на чем свет стоит, за то, что ее предательское тело реагировало на его прикосновения и невинные поцелуи, но признать сей факт, было выше ее сил.

– За что ты меня так ненавидишь, Белла?

Этот вопрос он задал ей в краткосрочный перерыв между пьянством. Поднял свою лохматую, давно нестриженную голову и посмотрел на неё тяжелым, пустым взглядом.

Белла молчала.

– Молчишь?

– Я тебя не ненавижу, Эдвард…

– А что это тогда?

– Не знаю, – пожала она плечами.

– Не знаешь… А кто знает, Белла? Чего ты хочешь?

– Ничего не хочу, – честно сказала она.

И Эдвард поверил, потому что знал – она не соврет. Не соврет в главном. А ведь могла бы хоть раз - для приличия. Эта её честность, будь она неладна! Эдвард несколько минут молчал, глядя куда-то в сторону. Затем поднялся, и уже выходя из кухни, тихо прошептал:

– В этом-то вся твоя проблема, Белла… – опустив голову, он ей покачал. – Ты НИ-ЧЕ-ГО не хочешь… – произнес он по слогам.

– Ну и что! Это не твои проблемы!

– Так получается, что это как раз и стало моей самой большой проблемой... Но я, по крайней мере, сделал, все, что мог, чтобы наш брак, стал настоящим. А ты даже и не пыталась никогда…

– Ты перегибаешь, Эдвард. – Белла поднялась из-за стола и скрестила руки на груди. – Мы обговорили всё условия, ты согласился. К чему весь этот спектакль?

– Да, ты права, Белла, – он горько усмехнулся. – Но я надеялся, что произойдет чудо. Но, как оказалось, чудес в жизни, не бывает… Чудеса бывают только в сказках, и я в этом убедился лично. Одна поганая и гнусная проза жизни. Такая поганая, что хочется удавиться… - он покачал голову и глухо застонал, как раненный зверь.

Белла испугалась. По-настоящему испугалась. Эдвард впервые за время совместного проживания заговорил с ней так: такой обреченности в его голосе она не слышала никогда прежде.

– Слушай, Эдвард, – начала она осторожно, опуская руки и делая робкий шаг ближе к нему. – Может, тебе обратиться к специалистам за помощью?

– Зачем мне обратиться? – он криво усмехнулся. – Ты меня не поняла. Я не ищу забвения в алкоголе. Если ты так думаешь, то ошибаешься. Я просто… Я просто существую. Так, кажется, ты тогда сказала.

– Ну если тебе так тяжело рядом со мной, может быть, нам проще развестись? Разойтись и дело с концом? Я сама по себе, ты – сам. Зачем я тебе? Условия завещания были выполнены. Я даже денег могу тебе дать, ты только скажи, сколько?

Едва успев это вымолвить, она поняла, что говорить этого не следовало. Поняла по его налившимся яростью глазам. По его сжавшимся кулакам и напряжению, охватившему плечи.

– Ты за кого меня принимаешь? – гневно зашипел он, а потом, злобно оскалившись, так, что Белле стало страшно, твердо произнес: - А вот хрен ты угадала, Изабелла! – Ее имя он выплюнул с отвращением. – Это самое последнее, что я сделаю в своей жизни. – И уже спокойно добавил. – Тем более я обещал…

– К черту обещания, Эдвард! – она обессилено всплеснула руками. – Зачем мучать друг друга? Это же невыносимо!

– Я сказал – нет! – он полоснул ее гневным взглядом и резко развернувшись, ушел.

Больше они к этому разговору не возвращались и тему эту, вообще не поднимали. Однажды Белла, в очередной раз отмечая, что они с Эдвардом не виделись несколько дней, всерьез забеспокоилась, но сначала решила проверить, нет ли его в квартире Эсме, он там иногда «зависал», но, как правило, всегда информировал Беллу об этом. Пройдя по длинному коридору, девушка дернула ручку, и та на удивление поддалась. Открыв дверь, она осторожно, вошла внутрь. И не ошиблась: из глубины квартиры раздавались характерные, для затянувшейся вечеринки звуки. Слышалась негромкая музыка, звон посуды и чей-то приглушенный смех. Непонятное чувство, то ли злости, то ли обиды, начало зарождаться где-то в глубине души Беллы. Протест Эдварда, явно вышел на новый уровень. Девушка неслышно, начала пробираться к гостиной. Судя по голосам, «гостей» было человек пять-шесть, не больше. Два голоса, явно принадлежали женщинам и это почему-то жутко оскорбило Изабеллу. Более того, она почувствовала, что-то отдаленно напоминающее ревность. Кто-то из мужчин, о чем-то бурно спорили между собой. Но Эдварда слышно не было. Белла, подогреваемая гневом, решила явить себя народу и нарушить их уютные посиделки. Когда она вошла в гостиную, поняла, что здесь её не ждали, это точно. В одно мгновенье стало тихо и пять пар пьяных глаз уставились на неё.

– Привет, – первой нашлась полуголая девица, сидевшая справа от Эдварда и обвивавшая его шею рукой. – Ты кто такая?

Остальные молча переглядывались и с немым вопросом в глазах, смотрели на Эдварда. А он, скинув растерянность на мгновенье, вспыхнувшую во взгляде, вызванную внезапным появлением супруги, растянулся в ленивой улыбке.

– Оу… Ну, садись, раз зашла, – Эдвард криво ей усмехнулся, не сделав никаких попыток скинуть с себя руку чужой женщины. – Выпить хочешь? Не стесняйся, проходи.

– Эд, а что это за цыпочка? – сидевший ближе всех к выходу брюнет скосил на неё мутные глаза, блуждая по телу Беллы. – Хорошенькая какая…

Эдвард опять не сделал никаких попыток оградить её от чужого хамства. Лишь продолжал скалиться, вскинув подбородок, рассматривая Беллу, на удивление трезвым взглядом, в сравнении с остальными, конечно.

– Что здесь происходит? – стараясь говорить спокойно, поинтересовалась Белла и прислонилась спиной к дверному косяку. Прислонилась, больше для того, чтобы почувствовать хоть какую-то опору для себя. Чтобы не сорваться и не начать кричать о том, как глупо и неуместно она себя чувствует и как ей обидно от того, что Эдвард пронзает ее своим холодным презренным взглядом. Чтобы не вырвать клок блондинистых волос этой смазливой девице, которая так по-хозяйски обнимает её мужа.

– Эдвард, объясни мне, что здесь происходит?

– Эд-ди-и-и-и, – омерзительно гнусавым голосом закапризничала та самая девица. – Это кто такая?! – она сверкнула своими глазами и обратилась уже к Белле: – Чего приперлась? Тебя никто не звал!

После этих слов, девка демонстративно повернулась к Эдварду и, попыталась его поцеловать в губы, на что мужчина ловко увернулся, подставляя щеку, после чего девица громко засмеялась, ближе прижимаясь к телу Эдварда. Все дружно захохотали в унисон с ней. Омерзительным, издевательским, унижающим Беллу смехом. Да и сам Эдвард, наблюдал за этой картиной с улыбкой на лице. В тот момент на Беллу нашло что-то вроде оцепенения. Все звуки слились и поплыли вокруг головы, больно ударяя в уши. Она переводила глаза с одного перекошенного смехом лица на другое, но почти не различала их черт. Картинка расплывалось, отчего-то сфокусировавшись на смазливом лице девицы, которая хотела снова повторить свое действие, но Эдвард, теперь хотя бы попытался оттолкнуть её.

– Вон! – сначала еле слышно прошептала Белла, но вдруг завизжала тонким фальцетом, повторяя без устали. – Вон!!! Все вон! Убирайтесь все вон, пока я полицию не вызвала! Вон!!! Вон!!!

К ней тянулись чьи-то грязные пальцы. Следом послышался звон разбитой посуды. Чья-то грязная ругань, перекрываемая истерическими всплесками омерзительного смеха. Она сама что-то кричала. Кого-то била, тащила за рубашку со стула. Отвесила кому-то подвернувшемуся под руку пощечину. Затем побежала. Уже выбежав в холл, споткнулась. Упала и сильно ударилась коленом. Расплакалась, скорее жалея себя, поскольку боли совсем не чувствовала. И лишь когда кто-то подхватил её сзади под мышки и потащил к двери ее квартиры, Белла начала немного приходить в себя. Что за истерика? Что с ней только что произошло?

– Нервы, дорогая, надо лечить, – тихо прошептал над её ухом кто-то голосом Эдварда, тогда как рука, будто невзначай, прошлась по её груди. – И белье нижнее надевать нужно, когда из дома выходишь.

Белла только сейчас поняла, что даже не потрудилась снять домашний топик, на бретельках, который носила, не надевая бюстгалтер.

– Пусти меня! – приходя в себя взревела Белла.

Развернувшись, она начала бить его кулачками, пытаясь вытолкать за дверь. Эдвард стоял на пороге и не сдвинулся с места ни на дюйм.

– Тебя никто не трогал, – скрестив руки на груди и облокотившись на дверь устало произнес мужчина.

– Что за бордель ты устроил?! – прошипела Белла как можно презрительнее и, оставив свои безуспешные попытки выдворить его из квартиры, повернулась к нему спиной и пошла в гостиную, на ходу выкрикивая:

– Всё! С меня довольно! Плевать я хотела на все клятвы и обещания. Плевать! Я развожусь с тобой!

– Хорошо, милая, давай! – тихо сказал Эдвард, как хищник, следовавший за ней по пятам, но потом остановился и по-деловому принялся перечислять. – Бизнес твоего отца после развода перейдет снова ко мне. Да, у тебя останется эта квартира. И всё! Ладно, машину можешь тоже себе оставить, так и быть. Зачем мне две? А хотя… Нужно ещё подумать. – Он наигранно задумчиво постучал по подбородку. – Загородный дом мой по наследству. Как и счет в банке. Что ж, я в принципе не против. Как только всё официально оформим, я съезжаю. Идет?

– Идет! И девку эту грудастую не забудь прихватить. Ей очень даже кстати будет твое состояние. Она спустит всё за неделю, а твои дружки помогут.

– А это никого не должно волновать. Тебя, дорогая, в первую очередь! – Эдвард забавлялся. Господи, как он веселился, видя её обессилевшей и злобной. Не надменной и холодной, а такой вот – растрепанной и вышедшей из себя, проявляющей хоть какие-то эмоции, которые свойственны нормальным людям. – Слушай… – Эдвард шлепнул себя по лбу. – Как же я сразу-то не догадался, а малыш? Ну ты бы сказала… – он пошел прямо на неё, попутно расстегивая пуговицы на рубашке.

– Ты чего? – Она опешила сначала, не сразу поняв, куда он клонит. – Что я должна была тебе сказать? – как и раньше она быстро моргала, сбитая с толку.

– Ну… Детка, расслабься, – он легко сломал её сопротивление, закрутив упирающиеся ему в грудь руки ей за спину. – Ты же ревнуешь! Ты же это понимаешь?

– Черта с два ты угадал! – Белла всё ещё пыталась вырваться, хотя прекрасно знала, что это бесполезно. – Мне просто противно… Мало же тебе времени понадобилось, чтобы опуститься так низко. Хотя, о чем это я? Ты и не поднимался! Я уверена, что ты специально «запудрил» мозги моему папочке и убедил его в огромной любви ко мне. А он, наивный, и поверил! – тяжело дыша, Белла не на шутку разошлась. – Скажи, это был твой план, чтобы получить состояние отца, да? Как ты это сделал? А может именно ты причастен к их смер…

Закончить фразу она не успела… Он её ударил. Он впервые ударил её. Наотмашь, хлестко, одними пальцами. Сначала отпустил её, оттолкнув от себя, как что-то противное, а затем ударил.

– Ты! Что ты…?! – зашипела она, пятясь и во все глаза уставившись на Эдварда и прижимая ладонь к щеке, которая моментально начала гореть. – Да как ты посмел?!

– Да, черт возьми! Я, блядь, наконец-то это сделал! Оказывается, это не так кощунственно, дорогая, – ударить свою супругу. В этом даже есть некая прелесть. Особенно когда жена этого, ой как, заслуживает. А ты, несомненно, заслужила, маленькая дрянь. Несомненно…

После этих его слов Белла бегом ринулась к себе в комнату. С силой шарахнула дверью и быстро закрыла её на замок. Она не слышала, ушел Эдвард из дома или нет. Не помнила, как зародился и минул день, сменившись сиреневыми сумерками за окном. Она лежала без движения, уставившись немигающими глазами в потолок. Отчего-то в его рукоприкладстве, пусть и не столь болезненном, она увидела символ своего окончательного падения. Не его, а своего собственного. Ей казалось, что это не Эдвард унизился, ударив женщину, а её опустили. Что она сама себя и опустила. Конечно, эти обвинения ему были брошены в гневе, на самом деле она не думала так. Но в тот момент хотелось убрать эту наглую ухмылку с лица Эдварда, сделать ему как можно больнее. Она вынуждена была признать, что без него, она давно бы уже покоилась рядом с родителями. И только благодаря этому мужчине, она ещё существует. Белла это понимала, понимал это и Эдвард, только признать открыто не решался. Вечером Белла всё же нашла в себе силы подняться с кровати и волоком дотащиться до ванной. Получасовой контрастный душ немного привел в чувство. Кожа покрылась мурашками. Зубы выбивали дробь, но на душе стало пусть и не очень спокойно, но и не так тяжело. Черт с ним, с Эдвардом. Пусть живет, как хочет. Она для себя определила собственную роль рядом с ним – роль стороннего наблюдателя. А всё остальное – не её проблемы. Что в конце концов произошло? Ну, терлась рядом с ним какая-то шлюха, и что? Глупо было ревновать, а то, что она ревновала, Белла, к стыду своему, не признать не могла. Ну, ударил он её по щеке, что с того? Переживет. И не такое переживала… Но каким-то невероятным образом, эта ситуация стала для Беллы отрезвляющим душем, после которого она решила пересмотреть свое отношение к собственной жизни. Чашка кофе, выпитая в одиночестве на кухне, помогла ей прийти к выводу о том, что нужно срочно что-то менять.

После того «объяснения», закончившегося пощечиной, они с Эдвардом не сказали больше друг другу и пары слов. И продолжалось это вот уже почти полгода. Он не ушел, нет. Даже не переехал в квартиру Эсме. Жил по-прежнему с ней под одной крышей. Но они, также, как и раньше почти не виделись. Белла, словно проснувшись ото сна, всерьез решила взяться за дела, связанные с бизнесом отца. И на удивление, работа помогла ей выбраться из состояния сомнамбулы, в котором она находилась последние пять лет. Она целыми днями пропадала в офисе, и возвращалась поздним вечером, а иногда даже ночью. Она быстро принимала душ или ванну – в зависимости от степени усталости, озлобленности и озабоченности. Заученными движениями расстилала постель и, обессиленно рухнув на подушки, почти моментально засыпала. Вот во что превратилась её жизнь. Но она не жаловалась: это был её выбор. Винить в этом некого. Но все чаще, Белла начала замечать, как же сильно ей хочется немного счастья, хотя бы на несколько минут…

***

Отгоняя болезненные воспоминания, Белла открыла глаза и тряхнула головой. Медленно поднявшись и стряхнув с себя снег, она не спеша побрела к машине. Девушка знала, что дома её никто не ждет, но и сидеть в праздник в одиночестве тоже теперь не хотелось. Что за непонятное чувство сожаления кольнуло в груди? Появилось ощущение, что она что-то упускает: что-то важное. И где эта ее привычная пустота и безразличие? Хочется избавиться от этих таких чуждых ей чувств. Ускоряя шаг, она достала телефон и быстро набрала номер, мысленно молясь о том, чтобы Розали не поменяла планы, и её предложение – отпраздновать вместе Рождество, осталось в силе. После четвертого гудка в трубке послышался недовольный голос.

– У тебя должна быть веская причина, Изабелла, – без прелюдий начала подруга. – И, если ты отвлекаешь меня по какому-нибудь пустяку, я тебе никогда этого не прощу. Сейчас ну очень неудобно… - она что-то шепнула невидимому собеседнику.

– Какие планы на вечер? – неожиданно весело, даже для самой себя, спросила Белла.

– А у тебя есть для меня заманчивое предложение? – вопросом на вопрос ответила Розали. – Помнится ты сегодня послала меня куда подальше…

– Ну если твое предложение в силе, я могу приехать к тебе, – Белла затаила дыхание и быстро добавила: – Я не буду молчать или убегать, – нервный смешок сорвался с её губ.

Розали не поверила своим ушам.

– О, Господи! Ты, должно быть, шутишь? Я точно не сплю? Неужели сама Изабелла Каллен решила почтить меня своим визитом? – театрально произнесла Розали, видимо, не верив до конца в предложение Беллы.

– Будешь издеваться, передумаю, – улыбаясь непонятно чему, сказала Белла.

– О нет, что ты! Я уже бегу открывать дверь! Адрес помнишь? – получив утвердительный ответ, она радостно взвизгнула и с торопливым: «До встречи!» отключилась.

Дойдя до машины, Белла завела мотор и включила печку. Было ощущение предвкушения, но чего? Она не могла объяснить это чувство возникшей эйфории. Но в том, что пришло время с кем-то поделиться своими «демонами», она была уверена на все сто процентов. Заскочив по пути в торговый центр и потолкавшись в праздничной толпе народа, отстояв очередь на кассе и опустошив кредитку на несколько сотен долларов, она, вполне довольная собой и в предвкушении вечера, отправилась к Розали. Не забыв прикупить для подруги щедрый подарок, в виде абонемента на год в дорогущий SPA-салон. Приобретая презент для Розали, она на секунду задумалась, а не купить ли что-то и Эдварду? Но передумала, не найдя причину, по которой она должна ему что-то дарить. Загрузив покупки в багажник, она поехала к подруге. Впервые с момента «после», она действительно хотела с кем-то встретиться, отдохнуть, возможно даже потанцевать и… поговорить. Это было самое главное. Она была готова.

Теперь.