Приглашаю к просмотру видео-истории Эдварда - 
ТЫК


Изабелла Свон сбежала из родного дома, покинув родителей и все то, чем жила семнадцать лет, в очень символичную дату. Семнадцатого декабря.

С собой было взято только самое необходимое – новая зимняя куртка, которую впоследствии пришлось обменять на абонемент в общественную столовую. Замшевые ботинки, поспешившие промокнуть в первую же ночь. Походный рюкзак, подаренный отцом на тринадцатилетние и вместивший в себя три сэндвича с лососем, литровую бутылку воды из-под крана и восемьдесят пять долларов и шесть центов.

Не богато. Но жить можно. Казалось, что можно…

Погода была примерно такая же, как сейчас - снег в преддверии бури, собачий холод. Только вот вся разница в месяцах. Нынче на календаре февраль. Даже больше – через пару дней настает март, а зима только-только вступила в свои законные права.

Отхожу от окна на несколько шагов назад. Руки автоматически сильнее сжимают края пледа, накинутого поверх пижамы.

В комнате тепло и спокойно. Все былое, все пережитое кажется чем-то фантастическим, нереальным.

Когда человек попадает из одних условий в совершенно другие, он достаточно быстро забывает минувшее. Ту часть, которую можно забыть.

На часах – половина седьмого. Через полчаса мне следует спуститься в столовую. Ужин есть ужин. Я не должна и не хочу отказываться от пищи. Это было бы слишком глупо.

Одно из главных преимуществ дома Эдварда то, что здесь всегда есть еда. Есть три четких часа для приема пищи. Ни Маркус, ни уж тем более Джеймс такими изысками похвастаться не могут…

Джеймс.

Это имя будет снится мне в кошмарах, будет преследовать меня до конца жизни. Будет со мной всю мою жизнь. Я всегда относилась к этому человеку как к чему-то неизбежному, но сегодня, когда до возвращения к мужу было всего несколько километров, все воспринимается острее.

Мысли о моем мучителе сводят с ума. От них нет покоя, от них нет избавления. Каждый раз когда я думаю о благоверном, как вживую вижу его лицо, его губы, его руки, его тело… Тело, каждый сантиметр которого жаждет меня. Во всех смыслах.

Хвати у меня денег на психолога, решись я пойти к специалисту, и он бы, наверное, счел меня сумасшедшей. Ответил бы, что у меня крыша поехала и этим все сказано. Я сама выбрала такую жизнь. Я сама подписала договор. Я не отрицаю и не собираюсь отрицать, что принадлежу Ему. Это…слишком сложно для понимания. Принадлежать…

У этого слова есть страшный смысл…

К черту. Не могу, не хочу больше об этом думать.

Скидываю плед, надеясь, что так смогу избавиться от непрошенных мыслей и машинально поправляю рукой волосы. Теперь они пахнут персиком. Обожаю персик…

Делаю глубокий вдох и гипнотизирую взглядом часы. Сверкая зелеными цифрами, они демонстрируют точное время: шесть сорок. Всего десять минут. Целых десять минут…

Раздумываю над тем, как бы скоротать остальные двадцать.

Вариант появляется сам собой очень кстати.

Джером.

Я не видела маленького ангела слишком долго.

Всего полдня?

Нет, не может быть. Мне кажется, прошло уже несколько месяцев…

Желание пойти к мальчику прямо сейчас нарастает с каждой секундой. Закрываю дверь спальни, следуя к своей цели по коридору, и только тогда вспоминаю, что выходные малыш проводит с Эдвардом.

Будет ли рад Каллен меня видеть? Не знаю. Не знаю чего ждать теперь.

В нерешительности и полной растерянности застываю посреди коридора. Возвращаться в комнату кажется глупым, идти к мальчику – опасным. Для ужина слишком рано…

Разворачиваюсь, медленными шагами намереваясь все же вернуться к себе. Но с каждым приближающимся сантиметром сердце бьется с перебоями. Обратно в мир кошмаров? Ни за что!

Останавливаюсь, решительно оборачиваясь к каштановой двери.

Шаг, шаг, шаг – и я на прежнем месте.

Была ни была.

Тихонький скрип извещает о том, что деревянная застава раскрылась. Опасливо заглядываю внутрь, готовая, если потребуется, тут же откланяться.

Правда, оказывается, бояться нечего.

Эдварда внутри спальни малыша нет. Поначалу мне кажется, что белокурого создания тоже, но потом замечаю его фигурку у белой стены, в большом кресле. Завернувшись в одеяло, стянутое с кровати, он смотрит в окно.

В груди теплеет от одного вида мальчика. От запаха, пронизавшего комнату тонкими паутинками и заставляющего меня чувствовать себя нужной. Невероятно приятное чувство.

Искренне улыбаюсь, смелее проходя в комнату.

Белый пол скрывает звук моих шагов. Джером по-прежнему занят разглядыванием миллиарда снежинок за окном. Думаю, буран уже укрыл снежным покрывалом весь лес. Это – компенсация за бесснежные декабрь и январь.

- Привет.

Одеяло шевелится. Белокурая головка Джерри исчезает из поля зрения. Он прячется?..

Игнорируя тревогу, клубочком свернувшуюся внизу живота, стараюсь не замечать этого. Просто игра. Игра…

Подхожу к креслу. Не слишком быстро, но и не медленно. В нормальном темпе. Обхожу его, присаживаясь прямо перед окном, лицом к мальчику.

Осторожно приподнимаю край одеяла, заглядывая под него.

Опущенный взгляд малыша настораживает. Он смотрит на меня слегка испуганно, но в большей степени обидчиво.

Что-то случилось?

- Поиграем в прятки? – удержать в руках ускользающий оптимизм и настрой, с которым я пришла сюда, очень сложно.

Джером качает головой, отползая к спинке кресла и скрываясь от меня в теплой темноте.

Следую за ним, теперь почти наполовину оказываясь под одеялом.

- Я соскучилась по тебе, - говорю правду, так как кроме неё сказать нечего. Я действительно соскучилась. Очень и очень. Моя привязанность к этому ребенку куда больше, чем я готова признать.

Джером выныривает из своей импровизированной пещерки. Следую его примеру, оказываясь на поверхности и вдыхая чистый, прохладный воздух.

По-прежнему улыбаюсь. Рядом с ним я не могу не улыбаться.

Малыш растерян и потрясен. Его глаза лихорадочно перемещаются с меня на окно и обратно. Он не знает, что делать.

- Джерри… - протягиваю к нему руку, ласково касаясь плечика.

Совершенно неожиданно из груди мальчика вырывается всхлип. Затем ещё. И ещё.

Теряюсь, не находя объективной причины.

Возможно, нужно просто его пожалеть? Все любят, когда их жалеют. Меня никто кроме мамы не жалел…

- Давай-ка, - притягиваю его к себе, нежно гладя по светлым волосам – Не нужно плакать, малыш. Все в порядке.

Джером прижимается ко мне, постепенно затихая.

Он проводит так около пяти минут, а потом, будто бы обжегшись, отстраняется, покидая кресло.

Мальчик кидается к белой стене, упираясь в неё ладошками.

Изумленно наблюдаю за развернувшимся действом. Джером как будто не в себе. Неужели за полдня могло произойти что-то такое, что привело его в подобное состояние?

Медленными, осторожными шагами я приближаюсь к дрожащему ребенку.

- Ты меня боишься? – удивляюсь, спрашивая это.

Мальчик не отвечает.

Не отвечает?..

- Джером, это я, - улыбаюсь шире, - Белла. Меня не нужно бояться. Ты же такой смелый мальчик!

Не помогает и не действует. Я чужая здесь. Ещё вчера он не отпускал меня от себя, а сегодня сам не желает видеть. Да что там вчера! Ещё пять минут назад он был рядом…

Здесь явно не обошлось без внушения. Чьего-то внушения…

Застываю как громом пораженная, когда вспоминаю слова Эдварда там, в лесу.

«Он не попросит».

Не попросит! Джерому запрещено отныне проявлять ко мне хоть какое-то доверие. Это – нарушение правил. Правил Каллена…

Нет, Белла, это глупо.

Кто будет совершать дела во вред своему ребенку? Джерри очаровательный малыш, замечательный. Эдвард любит его, я уверенна. Такого ребенка просто нельзя не любить…

- Джером, я соскучилась, - раскрываю объятья, полна решимости подтвердить или опровергнуть теорию, - Можно я обниму тебя? Ну пожалуйста…

Несколько бесконечно долгих секунд малыш оценивающим и внимательным взглядом прожигает мое тело. Малахиты блестят от переполняющих их эмоций. Невозможно назвать все, что вижу в этих глазах. И страх, и горесть, и недоверие… Все смешивается в единый калейдоскоп, плохо различимый из-за обилия чувств.

Мой маленький ангел…

Внутренне противостояние мальчика заканчивает победой над предрассудками. Несколько опасливо делая первые два шага, он движется в мою сторону. Крепко сжав губы, он готов отступить при малейшей необходимости. Такой робости малыш не проявлял даже тогда, когда мы впервые встретились.

- Солнышко, - улыбаюсь шире, самостоятельно придвигаясь вперед на маленькие шажочки.

Когда Джером кидается мне навстречу, предусмотрительно опускаюсь на колени, успевая поймать его как раз вовремя.

Ощущение, что белокурое создание хочет во мне раствориться, как никогда велико. Он так сильно обнимает меня, что будь взрослым человеком, наверное, задушил бы.

Но он ребенок. Маленький, несчастный ребенок, которому я обещала помочь. И я это сделаю.

- Тише-тише, - предугадывая начинающиеся всхлипы, шепчу я. Целую его волосы, его лоб, - Все хорошо, милый.

Джером съеживается все сильнее от каждого доброго слова, что я произношу для него. Это выглядит неестественно и жалко.

- Папа?.. – хочу спросить про Эдварда. Что он сказал и зачем. Но при первом же слове, называющем мужчину его отцом, Джерри резко дергается из моих объятий назад, к стенке. Едва удерживаю извивающееся детское тельце.

- Джером, что произошло? – спрашиваю, заставляя его остановиться, - Малыш, посмотри на меня. Пожалуйста!

Медленно, крайне медленно он поднимает запуганный взгляд. Глаза блестят от слез, которые уже набухают и готовы катиться вниз, по щекам.

- Я не сделаю тебе больно, мой маленький, - пробую убедить ребенка в искренности своих слов, но выходит плохо – Ты мне очень нравишься. Ты очень хороший. Я никогда тебя не обижу и не позволю этого сделать другим.

Пламенная речь удается на славу. Джерри внимательно слушает, изредка всхлипывая. Теперь же он снова со мной, снова совсем рядом.

- Все будет хорошо, Джером, - вздыхаю, целуя его лобик, - Все будет очень хорошо. Главное, не бойся.

Мы с Джеромом поужинали вместе. Марлена принесла еду на большом подносе и оставила на тумбе. Её мастерство и квалификация миссис Браун не перестают меня удивлять. Свежайшие гастрономические изыски, составленные из самых простых продуктов. Талант есть талант, без сомнения.

Наблюдая за Джеромом, подмечаю нехарактерную для него бледность. Он слишком бледный. Как будто только что искупался в белилах.

Я пробовала поговорить с ним, но малыш упрямо молчал. Выражение его лица, показывающее, что совсем скоро его обладатель заплачет, заставляло меня заткнуться.

К концу ужина мной было принято решение поговорить с Эдвардом. Только он может ответить мне, какого черта происходит.

Надеюсь, в такой малости не откажет.

Побаиваюсь, что Каллен вот-вот вломится в детскую и, увидев меня, рассвирепеет, но время идет, а Эдвард все не объявляется.

Поищу его, когда уложу мальчика, если даже к этому времени мужчины здесь не будет.

…Спустя час глазки малыша начинают слипаться.

Терпеливо и молчаливо жду на кровати, пока Джерри переодевается и чистит зубы. Мне хочется помочь ему, но не решаюсь об этом попросить. По-моему, для таких шагов пока рано. Доверие, восстановленное между нами с большим трудом, не должно рухнуть за пять минут из-за моего глупого вопроса.

Я могу смотреть. Могу находиться в комнате – это уже плюс. И, слава богу, что все происходит именно так.

Когда белокурое создание возвращается, накрываю его одеялом, помогая удобно устроиться на больших подушках.

Сажусь на краюшек кровати, не зная, позволено ли ложиться с ним.

- Спокойной ночи, мой хороший, - наклоняюсь, чтобы поцеловать его, как обе маленькие ладошки обхватывают мою шею, на миг сильно-сильно прижимая к своему обладателю. А затем так же быстро отпускают.

- Хочешь, чтобы я ушла? – оглядываюсь на дверь, тонкая полоска света из-под которой идеально ровная. Значит, в коридоре никого нет.

Джером насупливается, отворачивается. Кивает…

- Хорошо, - делаю глубокий вдох, напоследок пробегаясь пальцами по его волосам – Пусть тебе приснятся самые добрые сны, солнышко.

И вот опять – ласковые слова заставляют мальчика свернуться в комочек. Поспешно поворачиваясь на бок, он обвивает руками подушку, крепко в неё вжимаясь.

Встаю, покидая комнату. Жутко не хочется уходить, но я обещала Джерому.

Сегодня ему нужно побыть одному.

Закрываю дверь, стараясь сделать это как можно тише. Разворачиваюсь, намереваясь отправиться к себе, как вижу Каллена, которого собиралась искать.

Подпирая стену, он в напряженной позе ожидает в метре от каштановой заставы.

Его лицо сведено и нахмурено. Возраст как никогда явно демонстрируется. Нет, ему не сорок. Больше.

- Эдвард?

- Белла, – он лживо улыбается, обращая глаза на меня – Вот и познакомились.

Затем мужчина поднимает вверх руку с крепко зажатой в ней бутылкой, опрокидывая её содержимое себе в рот. Он жадно пьет золотистую жидкость, неиссякаемым потоком струящуюся по стеклу. Большая часть бутылки уже пуста…

Стою посреди коридора в замешательстве. Не знаю, что следует сделать. Отобрать спиртное? Силой? Мне?..

- Ты пьешь? – самое умное, что приходит в голову.

Каллен начинает смеяться, все ещё глотая алкоголь, отчего чуть им не давится.

- Кто же так пьет, Белла? – отдышавшись, сетует он, - Это противоречит кодексу международного союза алкоголиков…

Хмурюсь, понимая, что допустимый для его сознания предел уже миновал. Начинается бред…

Нервно осматриваю дверь в детскую, подозревая, что малыш все слышит. Он не мог так быстро заснуть.

- Эдвард, пойдем со мной, - подступаю к мужчине, стараясь вдыхать как можно реже. Все пространство вокруг него пропахло спиртным.

- Не смей! – рычит он, когда дотрагиваюсь до его руки, - Пошла вон!

- Эдвард, Джером спит, давай не будем будить его, - уговариваю, стараясь сдержать наплыв эмоций. Больше всего хочется зарядить Каллену пощечину. Откуда такая храбрость не знаю, но желание уж слишком явное. Как бы ни претворилось в жизнь…

- Я имею право видеть сына, когда захочу. Днем или ночью, - качает головой мой похититель – Я и так слишком редко здесь бываю.

С этими словами он намеревается войти в комнату. Делает шаг к двери, цепляясь за её ручку.

- Хватит! – злюсь, заслоняя собой деревянную заставу - Убирайся отсюда немедленно. Я не позволю тебе прийти к нему в таком состоянии.

Как ни странно, но никакого страха или ужаса не испытываю. Даже сомнение не гложет. Чувствую себя там, где и должна быть. Полностью уверенна, что поступаю верно.

Такое поведение можно приписать только львицам и тигрицам, когда они охраняют своих детенышей. Неужели и во мне поселился такой сильный материнский инстинкт? Это вообще возможно?

Смотрю в горящие глаза Эдварда, на его сжатые в кулаки руки и мое лицо приобретает стальное выражение. Застывает с маской ярости.

- О-т-о-й-д-и… - по буквам, крайне медленно произнося предостережение, советует Каллен.

- Ты, - набираюсь невероятной смелости, несильно толкая его в грудь – ты о-т-о-й-д-и!

Мужчина шумно втягивает воздух.

- Это - он обводит все мое тело взглядом - твоя благодарность за то, что я сделал?

- Эдвард, - смягчаюсь, не желая ощутить его расправу в полной мере – Пожалуйста, возвращайся к себе. Тебе нужно поспать.

- А тебе нужно сдохнуть! – рявкает он, делая ещё один глоток содержимого бутылки – Сдохнуть раз и навсегда!

Поджимаю губы, занимая более выгодную позицию для обороны двери.

«Будто бы сможешь что-то против него сделать…»

Закройся!

- Почему дьявол такой живучий? – отступая на один шаг назад, сам с собой рассуждает Каллен, его взгляд блуждает по стенам коридора – Он же неистребим! Закопай я тебя, застрели, выбрось в болото – все равно не сдохнешь! Все равно будешь отравлять мне жизнь!

Стараюсь пропустить произносимое им мимо ушей. Не слишком приятно слышать такое в свой адрес. Но ещё хуже то, что это слышит ребенок. Разрываюсь между двумя противоположными вариантами развития событий – либо дождаться окончания тирады и увести Каллена подальше, либо высказать ему все что думаю. Мысленно держусь первого варианта, но с каждым словом мужчины это делать все сложнее.

- Ты пришла за мной. Вы все пришли за мной, - прислоняясь спиной к стенке напротив, констатирует факт Эдвард, черты его лица заостряются – Вы все дьяволы…дьяволы, черт вас дери!

Секундой позже стеклянная бутылка летит в стену рядом с дверью. Громко звякает, разбиваясь на миллион осколков и забрызгивая все вокруг алкоголем.

Едкий запах пробирается в легкие, не давая ни единого шанса на спасение.

Каллен часто дышит. Кажется, даже что-то говорит, но слов не слышно. Только шевеление губ.

Нутром чувствую, что момент самый подходящий. Необходимо его использовать.

- Пойдем, - шепчу, подойдя поближе и осторожно трогая его за рукав рубашки, - Пойдем Эдвард, пожалуйста…

Не возражая, Каллен, благо, следует за мной.

Где находится спальня мужчины мне не известно. Знаю лишь, где моя. Туда и направляюсь. Спать с ним в одной кровати мне уже не привыкать. Наркотики нас связали…

Раскрываю дверь комнаты, впуская туда моего похитителя.

Нетвердой походкой он добирается до кровати.

Даже не утруждаюсь тем, чтобы расстелить её. Эдвард укладывается на покрывала, сам того не замечая. Он бесконечно что-то бормочет, хотя глаза давно закрыты.

Приседаю напротив, грустно рассматривая незнакомое лицо. Раскрасневшееся, со вздутыми венами, с черными кругами под глазами.

- Спите, мистер Каллен, - качаю головой, поднимаясь.

Мне бы и самой не помешало выспаться, но после случившегося это вряд ли возможно.

Хочется лишь одного – тишины и спокойствия. Ни разговоров, ни даже откровений.

Беседы с Эдвардом сейчас и ближайшие часов десять нельзя считать адекватными.

Лучше поговорю со стенкой…



___________________________

С нетерпением жду ваши отзывов!