Глава одиннадцатая.
Все, что я хочу - всего лишь все.
Все, что я хочу - всего лишь все.
Страсть.
Никогда бы не подумала, что его поистине настоящей и непредусмотрительно незащищенной от чужого знания любовью окажется точная наука.
Она его страсть, где-то его наваждение, в чем-то его одержимое.
Вы скажите, что глупо описывать увлечение наукой как страсть. Но я бы так не сделала, если б не имела на это оснований, доказательств. И пусть эти основания и доказательства будут глупыми и неверными для всех, мне важно, что в моем понимании они имеют вес. Самое главное то, что думаю я.
Но я никогда не понимала, чего он находил такого привлекательного в цифрах. Почему он присутствовал, не только физически, но и во всех других смыслах этого слова, только на одном единственном предмете? Почему он заинтересованно спорил и не отвергался от своего заключения, зная задолго до исхода аргумента, что неправ?
Среди всех вещей, любовь к которым я не разделяла с Эдвардом, точкой разлада, а и порой ссор, как бы глупо это не звучало, являлась математика.
Раньше, я думала, что меня бесит в нем эта любовь к науке из-за того, что сама в ней ничего не смыслю. Теперь же мне приходится доказывать себе это. Потому что на самом деле сейчас я знаю, что испытываю совершенно иное чувство.
Причем испытываю это чувство к неодушевленному предмету.
Так же как Эдвард испытывает страсть к математике, я испытываю к ней ревность.
К длинному списку того, чем мы необычны, прибавляются наши чувства к неодушевленным предметам.
Смешно. Меня не волнует тот факт, что буквально вчера, чуть ли ни в моем присутствии, он трахал кого-то, но задевает то, что он не обращает на меня внимание сейчас, когда мы находимся в его комнате.
- Белла? – я не ожидала так скоро получить желаемое и при звуке своего имени слегка вздрогнула.
С той стороны комнаты, где сидел Эдвард, послышался тихий смех.
- Что? – сердито спросила я.
Меня раздражали ситуации, когда смеялись надо мной. Наверно это хорошо, что они редко имели место быть?
- Зачем ты пришла ко мне? – спросил он, полностью проигнорировав резкий тон моего голоса.
Его вопрос заставил меня задуматься.
А зачем я пришла сюда? Мне было нечего делать. Я умирала со скуки. Мне просто хотелось…
Поток мыслей прекратил бежать в этом направлении, после того как я почувствовала его руку у себя на коленке.
Я открыла глаза и посмотрела на ухмыляющееся лицо.
- Ну, раз уж ты пришла, - начал Эдвард. - И не можешь ответить зачем, - его рука двигалась выше. - Тогда мы можем провести время с пользой?
Хоть это и был вопрос и вовсе не риторический, ему все-равно не требовался мой ответ. Нет, ни не требовался – не нужен был.
Даже не поняла, как это случилось, но теперь я не лежала, а была плотно прижата к его груди.
Я захихикала. Я была в игривом настроении. Мне нравилось это.
Он нетерпеливо и жадно набросился губами на мою шею.
Поначалу мне хотелось оттолкнуть его. Мне никогда не были приятны первые мгновения ласк на чувствительной коже шеи, но через пару секунд я уже снова расслабилась в его руках и отдавалась удовольствию.
Только отдавалась удовольствию. Больше ничего. Эдвард всегда любил доминировать и не поощрял рвения без его просьб.
И я не была против этого. Я любила находиться в слабой позиции.
А в слабой позиции я находилась только с Эдвардом и только в таких ситуациях.
Когда его рука спустилась к краю моей кофты и забралась под нее, остановилась внизу живота, я уже чувствовала, как сокращались там мышцы.
Я и любила и ненавидела это ощущение. Я и жаждала его, но в тоже время нет.
- Вот тут, - казалось, мое дыхание было громче моего же голоса. - Тут, - его рука медленно, еле прикасаясь, двигалась по моему животу. - Тут так хорошо, - но в то же время этого ощущения мало.
- Тебе хочется, - его дыхание касалось моей щеки. - Хочется скорей почувствовать, - я простонала, когда он приложил большее давление к своим касаниям. - Тебя это даже злит, - а теперь его губы оказались поверх моих.
И он был прав. Меня злило это. Но злил не тот факт, что он дразнил меня. Меня злило то, что он мог довести меня до полуобморочного состояния от удовольствия лишь касаниями пальцев моего живота.
Но я могла предположить, что будет, когда все зайдет дальше.
Когда он выпустил меня со своих рук, повернул к себе и уложил на кровать, я уже привыкшая и больше не удивляющаяся ничему раздвинула для него ноги.
В одежде.
Спустя одну самодовольную ухмылку, одно заученное, а может заложенное в кровь движение – одевание презерватива и легкий, игривый недолгий поцелуй в губы…
Я чувствовала… Я терпела… Я пережидала… Я предчувствовала… Я наслаждалась… Я ненавидела… Я купалась в экстазе… Я ждала…
- Согласись, - его голос еще дрожал. - В этом есть и положительная сторона, - он поднялся с моего тела и обтянул для меня юбку. - Хотя я вижу и отрицательную, - тихо и без особой охоты добавил он.
Я обняла себя руками. Было такое ощущение, что мне холодно.
- Да? – спросила я просто для того, чтобы не слушать тишину. - И какая же это положительная сторона, - глубоко вздохнула. - И отрицательная?
- Мы не тратим время на то, чтобы одеться или раздеться, - его лицо снова рядом с моим, его рука запутывается в моих волосах. - Но одежда мнется, - сказал он и засмеялся, после чего грубо прижал свои губы к моим.
И снова подкрадываются знакомые чувства…
Ощущение того, что я грязная, что мной попользовались, а потом отпустили с еще пока невысказанным вслух обещанием на скорое выбрасывание.
У меня редко болит голова, но сейчас именно тот случай.
Я редко желаю того, что терпеть не могу, но сейчас именно тот случай.
Я никогда не впадаю в панику, но первый раз есть для всего.
Я всегда жаловалась, что не могу запомнить эту дату. Потому что тут же старалась забыть ее, будто это было что-то плохое, после того как все закончится. Потому что это никогда не было одно и то же число месяца. Потому что просто-напросто не старалась.
У меня были попытки отмечать этот день в календаре в телефоне. Эти попытки успешно забывались…
Тогда, видимо устав от моего вечного нытья, Розали и Элис достали откуда-то маленький бумажный календарь и три цветных ручки.
Розовая – Элис.
Салатовая – Розали.
Оранжевая – я.
Еще раз закрыла глаза и потерла их пальцами, будто бы от этого улучшится зрение, и я увижу то, чего нет на самом деле на бумаге, глубоко вздохнула и покачала головой.
Мои губы двигались, но слов не было слышно. Потому что я орала сама на себя лишь мысленно.
Открыв глаза, я снова впилась взглядом в написанные мелким шрифтом числа предыдущего, а потом и заканчивающегося этого месяца.
В поисках выделенного оранжевым кружочком числа.
Но рядом с двумя другими цветами третьего не присутствовало. Ни в прошлом, ни в этом месяце…
- Я могла просто забыть отметить, - спокойно мысленно произносила я.
Сейчас для меня не имел значения тот факт, что я этого никогда не забываю сделать. Но бывает же всякое.
Черт!
Бывает.
Похоже, что мой отложенный на годы визит к гинекологу все-таки состоится…
Источник: http://robsten.ru/forum/29-395-1
0
