Следующее утро после бала встречает меня ласковыми лучами солнца, безоблачным небом над головой и чересчур возбуждённой сестрой. В это утро Элис скорее напоминает своим видом юлу, нежели сдержанную, как подобает воспитанию, особу. Она никогда прежде не была столь подвижна.

Я испытываю неприкрытое чувство зависти, глядя на неё: она живёт и радуется жизни, я же расцениваю очередной день как пытку, и даже перспектива вырваться из родных стен поместья, чтобы провести его в компании истинных английских джентльменов, не заставляет меня проникнуться и малой долей воодушевления.

— Белла, детка, ну, улыбнись, — просит меня матушка, заглянув в нашу комнату, увидев отражение моего лица в зеркале и наблюдая, как я безмолвно и безотрывно смотрю куда-то вдаль.

Сестра как назло решила куда-то убежать. Поэтому скрыться за чьей-то спиной вновь не получается.

Я лишь подавляю тяжёлый вздох - даже дома приходится надевать на себя маску «счастья».

— Простите, мама. Наверное, не выспалась, — произношу я заученную фразу, стараясь улыбнуться матери как можно правдоподобнее.

Но видимо, моё актерское мастерство до сих пор не достигло тех высот, чтобы я могла лгать ей. Взгляд ясных серых глаз пронзает до глубины души, выворачивая её наизнанку.

Ощущение пустоты кажется настолько всепоглощающим, что кажется - пройдёт ещё секунда, и я утону в ней, ну и пусть, так хотя бы почувствую себя ближе к любимому.

— Милая, у меня разрывается сердце, глядя на тебя, — шепчет мать с болью в голосе.

Тёплая, родная ладонь нежно гладит меня по щеке.

И в эту секунду у меня будто слетает затвор. Вся боль от пережитого омывает словно волна. И сила её ужасающа. Необузданна. Без любой возможности проконтролировать её. Она разрушает всю мою мнимую защиту, разнося её в щепки.

— Я не хочу лгать окружающим, что у меня всё прекрасно, когда на самом деле умираю от боли и тоски! Мне плохо! Мне одиноко! Я не могу заставить себя искренне улыбаться, когда хочется просто забиться в угол и предаться слезам! Это не так-то просто - заставить себя жить, когда ты понимаешь, что тот, которому отдала своё сердце, никогда больше не вернётся, никогда, никогда ты не сможешь увидеть его хотя бы на расстоянии!

Резко встав из-за стола, в сердцах кричу я, глядя на мать тяжелым взглядом и молясь, чтобы та поняла, что мне нужно время, ещё немного времени, чтобы свыкнуться с мыслью о том, что любимого больше нет. Чтобы он перестал мне сниться. Чтобы я перестала слышать его голос и видеть его очертания в каждом дуновении ветра.

Взглянув на матушку, я вижу, что на её лице отражается шок. Я сама обескуражена подобным всплеском эмоций, но ничего не могу с собой поделать: волна отчаянья была настолько сильной и мощной, что не могу сдержаться, но, как ни странно, когда я выкрикиваю всё это, мне становится намного легче. С души будто падает камень, который давил на меня многие месяцы.

— Родная, тебя никто не просит лгать, просто ты должна понять, что в жизни бывает всякое, и порой испытания, которые она преподносит нам - нелегки, но нужно продолжать жить. Жить, несмотря ни на что, — поясняет она, подходя ко мне и заглядывая в самое сердце.

В близких глазах пылает сочувствие, понимание, боль - и всё это смешивается с колоссальной дозой любви. Было ли больно осознавать, что прошлое уже не вернуть?
Конечно. И видимо, эта боль от утраты не исчезнет никогда, только если притупится.

Обняв Рене, я впервые за то время, что Джейка не стало, дышу полной грудью. Эти испытания были настолько сложны, что я совсем забываю, каково это - дышать! По щеке катится безвольная слеза, и я чувствую, как рана на сердце начинает медленно, но затягиваться…

Стоит нам практически подъехать к поместью семьи Свон, как я изумляюсь открывшимися красотами графства. Величественные скалы, возвышающиеся подле небольшого утёса, благоухание леса, пение птиц, а на другой стороне холмов виднеются величавые макушки гор - потрясающее место.

— Как ты думаешь, семья уговорила Изабеллу на прогулку? Насколько мне помнится, они покинули бал одними из первых, — интересуется Джаспер, пока мы направляемся к дому семьи Свон.

Изабелла. От одного упоминания ее имени на душе становится теплее, а сердце сбивается с привычного ритма. Как бы я хотел заслужить хотя бы дружбу этой девушки. О большем я и мечтать не смею. Как же я мечтаю увидеть на её лице искреннюю улыбку, увидеть её искрящиеся счастьем и задором глаза, но эта девушка умело скрывается за маской фальши, натягивая на лицо лживую улыбку, а в глазах цвета молочного шоколада отражаются пустота и одиночество.

— Не знаю. Изабелла была такой печальной. Я думал, что она буквально сбежит от Джонатана, когда тот пригласил её на танец. Да и вообще она какая-то…другая… Я не знаю, как описать её иначе…

В один миг я вспоминаю сконфуженное от замешательства лицо любимого племянничка графини Стюарт Джонатана. Ведь миссис Стюарт, и юноше в частности, всегда кажется, что если он оказывает внимание какой-либо особе, то её согласие на его ухаживания должно последовать незамедлительно.

– Знаешь, я думаю, что именно такой девушки тебе не хватало, - предполагает Джас после нескольких минут молчания, воцарившегося между нами.

Я уверен, что Белла – это именно та девушка, которую я искал, но, вспоминая наш вчерашний разговор, понимаю, что завоевать её сердце будет ох как нелегко. Да, она вежлива, деликатна, но отчего-то я поймал себя на мысли, что держит меня на расстоянии вытянутой руки, будто опасаясь чего-то, но вот только чего именно?

— Кто бы говорил! А сам-то признайся, братец, тебе явно понравилась Элис! – заявляю я, глядя то вперёд , то на брата, который делает вид, что меня нет рядом.

А это говорит лучше любых слов.

– Значит, я прав!

- Да ну тебя! – бросает он, уходя на несколько шагов вперёд.

Я же не могу сдержать победоносной ухмылки. Точно, влюбился! Хотя, можно подумать, я нахожусь в более выгодном положении, сам-то ничем не лучше…

Через несколько минут мы уже стоим около порога дома семьи Свон и стучим в дверь. Нас тут же впускает горничная: женщина лет пятидесяти, доброй улыбкой и узкими голубыми глазами.

— Одну минуту, господа, я оповещу графа и графиню Свон о вашем приезде. Прошу вас, присаживайтесь, — предлагает она нам слегка хрипловатым голосом и присев в неглубоком реверансе, удаляется.

Вся обстановка комнаты классическая, но уютная: несколько больших ваз с цветами, ковёр цвета кофе с молоком, диван и два кресла, обшивка которых немного темнее ковровой, огромные окна выходят на небольшую лужайку с беседкой в зарослях ветвистых деревьев…

— Добрый день, господа, — приветствует нас Чарли Свон, спускаясь по лестнице, ведущей на второй этаж.

Под руку с ним идёт Рене, а за ними спускаются Белла и Элис.

Как только домочадцы равняются с нами, мы с братом кланяемся, а девушки в ответ приседают в утончённом реверансе.

Я же не могу отвести свой взгляд от Изабеллы. Кажется, её бледная от природы кожа сияет, а потрясающего карего цвета глаза смотрят на меня чуть теплее.

— Мистер и миссис Свон, мы бы хотели попросить вашего разрешения пригласить ваших дочерей на прогулку, — излагает цель нашего визита Джаспер, когда, наконец, прерывает созерцание Элис, лицо которой пылает румянцем.

Я же до сих пор не могу наглядеться на Изабеллу.

— Отвернись! Каллен, прекрати на неё смотреть! – шёпотом, чуть ли не рычит Джаспер.

В следующую секунду я чувствую, как братец с силой наступает мне на ногу.
Чёртов!!…

Неимоверным усилием воли я заставляю себя не проронить ругательство вслух!

По всей комнате разносится едва слышимый смех. Элис и Белла, прикрыв рты ладошками, смотрят на всю эту картину, едва сдерживая хихиканье.

— Конечно, идите, только прошу вас вернуться до заката, — подаёт голос миссис Свон.

Мы с братом лишь согласно киваем в ответ и, взяв каждый ту девушку, которую стремимся сопровождать, под руку, удаляемся.