— Ну, рассказывай! Как ты? Как прошла поездка? — интересуется Джаспер моей последней поездкой по окрестностям Англии.

— Как всегда. Все то и дело судачат о возможных военных действиях. От людей же ничего не скроется. Народ чувствует, что грядут какие-то масштабные волнения.

— А ты-то сам что думаешь? Стоит ли волноваться? — спрашивает меня брат, чем вызывает у меня озадаченность.

Вопрос, который за время своей поездки я слышал миллион раз: его задавали и обычные люди, и члены так называемого высшего общества.

Война зачастую уравнивает всех.

— Джаспер, я скажу одно: нет дыма без огня, — устало произношу я, вставая со стула, направляясь к выходу из комнаты.

Мы с братом быстро спускаемся по парадной лестнице и проходим в парадный зал.

Внутри меня же теплится мизерная надежда, что благодаря этому торжеству я смогу хоть ненадолго, но отвлечься от тягостных мыслей, которые то и дело будоражат моё сознание.

Стоит нам войти в танцевальный зал, как на мгновение все присутствующие прекращают разговоры, слышны лишь редкие перешёптывания — всё остановилось, замерло. Все расходятся, уступая нам дорогу. Десятки глаз тут же устремляются в нашу сторону. Мужчины почтительно кланяются, а лица молодых особ заливаются милым румянцем, на их губах тут же играют обольстительные улыбки, а в глазах появляются огоньки заинтересованности.

В такие моменты я чувствую себя восковой статуей, которую рассматривают все вокруг. Ненавижу подобное, но, к сожалению, это издержки нашего времени, от которых никуда не деться.

Когда мы проходим в противоположную сторону зала к отцу и матушке, чтобы поприветствовать их, вокруг нас снова воцаряется привычная атмосфера праздника.

— Мама. Отец, — почтительно произносим мы с Джаспером в унисон, приветствуя родителей.

На лице отца отражается привычное выражение полного спокойствия, а на лице матери, наоборот, залегает глубокая морщинка между бровей, стоит мне взглянуть на неё. Её глаза цвета свежей зелени выражают беспокойство и грусть.

— Мама, с вами всё хорошо? — спрашиваю я шёпотом у Эсме, пользуясь тем, что Джаспер и Карлайл завели диалог.

— Мне горько видеть, что вы с Джаспером совсем не радуетесь этому балу, — произносит она с грустью. — А особенно ты, мой дорогой.

Наблюдать на лице матушки тень обречённости и боли выше моих сил. Но лгать и говорить, что её мнение ошибочно, не хочется, в этом нет смысла, ведь мы оба прекрасно понимаем, что я не умею делать хорошую мину при плохой игре, а более того, обмануть мою мать практически невозможно, слишком хорошо она меня знает.

Интересно, все матери обладают такой проницательностью по отношению к своим детям, или же такой дар достался только моей матушке?

— Эсме! Карлайл! — раздаётся мужской голос за моей спиной.

Взгляды родителей обращаются куда-то вдаль, но на их лицах появляется радость от встречи. И, кажется, всего на секунду в их глазах застывает чувство неожиданности. Словно они до последнего не верили, что они смогут встретиться с этими людьми.

— Чарли! Рене, как мы рады, что вы смогли выбраться к нам! — приветствует отец незнакомых мне людей.

Рене и Эсме обмениваются приветственными взглядами, и на их лицах появляются улыбки.

— Граф Свон, графиня, позвольте мне представить наших детей — Джаспер и Эдвард Каллен, — представил нас отец. — Дети, познакомьтесь — Чарли и Рене Свон. Мы служили с господином Своном в одном полку.

— Очень рад знакомству, — приветствую я чету Свон.

— Добро пожаловать, — гостеприимно продолжает Джаспер.

— А это наша дочь Элис, — добавляет Рене мягким голосом.

Из-за спины Чарли показывается маленькая хрупкая фигурка девушки. Длинные волосы цвета угля собраны в красивый пучок, украшенный элегантным серебряным гребнем. Большие дымчатые глаза смотрят на всё вокруг с нескрываемым интересом, словно девчушка видит этот мир впервые. Длинное, цвета свежей пшеницы платьице водопадом струится по её фигурке.

— Элис, милая, ты стала настоящей красавицей! Надо же, как быстро растут дети! — восклицает мама, миссис Свон лишь согласно кивает в ответ, улыбаясь.

Бросив быстрый взгляд в сторону Джаспера, я с удивлением замечаю, как на его лице отражается неподдельный интерес. А на губах появляется чудаковатая улыбка. На лице Элис же вспыхивает румянец смущения.

А они действительно неплохо смотрятся вместе. Вполне возможно, что эти двое смогут связать себя узами более крепкими, чем просто дружба.

В наше время зачастую на таких балах и вершатся судьбы. Такие вечера - своего рода кузница браков: первое знакомство, первый танец, первый разговор, переглядывания украдкой – именно этим трепетным ощущением чего-то нового пропитаны подобные мероприятия.

— Разрешите представиться. Джаспер Каллен,— галантно поклонившись девушке, представляется брат.

— Очень приятно, Элис Свон, — присев в реверансе, отвечает наша новая знакомая.

— Прошу прощения, милая, а где Изабелла? — не без доли смущения интересуется у дочери Чарли Свон.

— Она, скорее всего, вновь разговорилась с Шарлоттой, — предполагает девушка, видимо, ища взглядом пока незнакомую мне особу.

Изабелла. Это имя отзывается где-то внутри, словно эхо. Приятно. А на душе будто потеплело.

— Это ваша сестра? — спрашиваю я. — Оу, прошу прощения, я Эдвард Каллен — старший брат Джаспера. Рад нашему знакомству, — поклонившись, представляюсь девушке я.

— Взаимно. Да, Изабелла - моя старшая сестра и…— она не успевает договорить, как её перебивает несколько восхищённых голосов:

— Посмотрите…

— Эта старшая дочь графа Свон…

— Красавица!

— Я думала, она не приедет…

— Говорят, что она недавно обручилась…

Взгляды всех присутствующих в одно мгновение переметнулись в сторону новоприбывшей особы. А как только я вижу её, то всё внутри переворачивается. Сердце то уходит в пятки, то воспаряет.

На меня сейчас смотрит самая настоящая богиня. Идеал. В сознание тут же врезается её взгляд: ясный, устремлённый вперёд, но отчего-то в его глубинах виднеется вселенская боль и одиночество.

Длинное платье в пол девственно-белого цвета с едва различимым шлейфом, который при детальном рассмотрении или подобающем освещении отливает цветом голубой лазури. От этого кажется, что его хозяйка не идёт, а парит, словно прекрасный ангел. Весь этот образ увенчивает изысканная причёска: локоны цвета тёмного ореха закручены в замысловатые спирали, а голову этой прекрасной нимфы венчает крохотная диадема.

— Моя старшая дочь, Изабелла — представил её Чарли.

— Прошу простить за опоздание. Добрый вечер, — просит прощения она, смущённо или даже слегка стыдливо пряча взор, не обратив и малейшего внимания на то, что своим появлением произвела фурор среди присутствующих.

— Боже мой! Белла, дитя, не утруждай себя оправданиями, они ни к чему! Мы очень рады, что ты приехала на этот вечер! — успокаивает её моя матушка, взяв Изабеллу за руки.

— Ну, что же, я счастлива, что моё присутствие на этом вечере будет кому-то в радость, — отвечает она, улыбнувшись Эсме уголками губ.

— Позволь представить тебе моих сыновей. Это Джаспер, — решает представить нас мама, указывая рукой в сторону брата, который тотчас же почтительно кланяется, но его взгляд до сих пор прикован к Элис, которая всё никак не может справиться со смущением и хватается за руку сестры, словно за спасительную соломинку.

— А это Эдвард…

Её взгляд так и блуждает по моему лицу, и, видимо, увидев, то, что ей было по нраву, Эсме улыбается.

— Рада знакомству… — отвечает Изабелла, приседая перед нами в глубоком и утончённом реверансе.

На мгновение взгляд этой красавицы концентрируется на мне, и когда мы встречаемся глазами, я понимаю, что окончательно и бесповоротно пропал.