- Изабелла Мари Свон, - проревел Чарли, - что здесь, черт возьми, происходит? И кто это такой?! 

Эдвард отпрянул от меня, резко поднялся с кровати. Я же подскочила, будто ужаленная, переводила взгляд с Каллена на рассвирепевшего отца. Тот недружелюбно смотрел на Эдварда, сложил руки на груди. Хорошо хоть был одет не по форме. Иначе ареста было бы не избежать. И ревностный блюститель порядка Свон плевать хотел на то, что Сиэтл – не его юрисдикция. Молчание затягивалось. Я сидела ни живая, ни мертвая и не знала, что сказать и как реагировать на происходящее. Ситуация абсурдная. Что же теперь будет?! Находясь на грани обморока, попыталась привести себя в порядок, расправить дрожащими руками смятый топ, но тщетно.  

Эдвард заметно побледнел, смотрел на меня оторопело, не зная, что же сказать отцу девушки, заставшего ее в столь щекотливой ситуации. Тем более, святотатец, посягнувший на самое дорогое дочурки, является практически ровесником оскорбленного в лучших чувствах папаши. Никогда не замечала за своим родителем склонности к ревности, но сейчас он готов растерзать моего мужчину на месте.

 Чарли покраснел, сжал кулаки, брезгливо фыркнул.

- Свон?! - Эдвард выглядел удивленно, даже больше, чем папочка. 

- Каллен?! Какого чёрта… 

Чарли не успел договорить, как я моментально подорвалась с кровати и подбежала к нему. Заглядывая в глаза, я попробовала его успокоить. Но его взор был направлен в сторону Каллена, который отвечал моему папе таким же недружелюбным и колючим взглядом.

Первым опомнился Эдвард. Хриплым голосом он у меня спросил: 

- Белла, почему ты мне не говорила, что твоя фамилия Свон? 

- Я думала, что ты в курсе! - пискнула я.  - А какое это имеет значение? 

Эдвард истерически засмеялся. Я ошалело уставилась на него. 

- Жизнь действительно – сука. Никогда не знаешь, какие сюрпризы подкинет тебе!

Но Чарли настроен был более решительно. 

- Прекрати ломать комедию, Каллен, иначе, я поверю, что ты, действительно, идиот. И ответь мне, наконец, какого черта ты забыл возле моей дочери?! Что, тебе жены моей мало? 

И тут я не выдержала. Сначала я с ума не сошла от страха, что Чарли видел меня с Эдвардом в обнимку, а теперь еще оказывается, что эти двое знают друг друга. И причем здесь спрашивается Рене? У Чарли другой жены не было. Ну, всё, с меня хватит! 

- Так, вы, оба! - мужчины недоуменно уставились на меня, - Хватит. Разговариваю с каждым по очереди. Сначала ты, Чарли, - я в упор посмотрела на него: - Не кричи, пойди на кухню выпей кофе, приди в себя. 

Папа в ответ лишь фыркнул. Я проигнорировала его и повернулась к Эдварду. 

- Теперь ты, Эдвард Каллен. Прекрати истерику и скажи мне, откуда ты знаешь моего отца и, причём здесь моя мать? 

- Спроси у него, - Эдвард кивнул в сторону Чарли.

 Папа еще больше напрягся. Я же гневно сверкала глазами в сторону двоих мужчин. 

- Ладно, - сдался Чарли, - пошли пить кофе. Но учти, Каллен, ты ответишь на мой вопрос. 

Эдвард его проигнорировал и молча проследовал за мной на кухню. Папа решил не отставать. Я чувствовала, как его взгляд буравит наши спины.

Спустя пару минут, мужчины уселись за стол, не прекращая напряженную игру «в гляделки». Чарли хмурился и чернел лицом всё сильнее, а Эдвард, напротив, криво ухмылялся. Я сварила кофе и разлила его по чашкам. Поставила перед ними, скрестила руки на груди и прокурорским тоном веско произнесла: «Я вас внимательно слушаю». 

Пауза затягивалась. Каллен вертел фарфоровую чашку на блюдце, рассматривал ее с таким видом, будто там появились пророческие письмена. 

Чарли не выдержал первым: 

- Ну, Каллен, мы тебя слушаем. 

Эдвард пожал плечами и сказал: 

- Ну ладно, Свон. Белла, - он бросил на меня испытывающий взгляд, - это было сто лет назад. Я тогда был выпускником школы и довольно наглым парнем, считал себя неотразимой звездой, - Каллен хмыкнул и улыбнулся своей форменной улыбкой. - Думал, что все девушки могут быть моими, от одного только взгляда. Я с Карлайлом и Эсми поехал в Нью-Йорк на концерт «Deep Purple» и встретил друзей своего брата – Рене и Чарли. 

У меня челюсть отвисла. Оказывается мои предки туссили с Калленами еще в давние времена. Ого! 

Эдвард продолжал свой рассказ, а Чарли громко сопел. 

- Ну, Рене, была та еще красотка, старше меня на пару лет, ну я… В общем, я был пьян в дымину, и начал приставать к ней, тут подоспел Чарли и дал мне в морду. Нос сломал, между прочим! Предупредил, чтобы от семьи Свон я держался подальше, - закончил свой рассказ Эдвард и развел руками. - Смешно, ну честное слово. 

Это всё у меня не укладывалось в голове. Чарли подрался с Эдвардом? Не может быть! О, Боже, что я еще не знаю о своих родителях?! 

- Больше ничего не хочешь сказать? Или ты всё забыл? - тут же вставил Чарли.

 При этих словах Эдвард заметно напрягся и с силой сжал чашку с кофе. Костяшки пальцев побелели. Еще одно мгновение – тонкий фарфор треснет, разлетится по комнате мелкими осколками. На щеках Каллена заходили желваки. Он хотел ответить что-то резкое, но сдержался.

- Сказал, чтобы я держался от семьи Свон подальше, - буркнул Эдвард, стараясь не встречаться со мной взглядом. 

- Я и сейчас говорю, держись от моих девчонок подальше, Каллен! 

- Да ладно, Чарли, превратности судьбы, мать её! Смешно! 

При этих словах Чарли побагровел, еще раз смерил Каллена воинствующим взглядом, но тут же засопел, глядя исподлобья. Зная моего папочку, ему подобное стоило поистине титанических усилий.

Пришлось менять тему разговора, дабы предотвратить еще одну драку. Ну как выбрать кого-то из мужчин, если он мне по-настоящему дороги? Поэтому я задала один из насущных вопросов:

- Пап, а что вообще ты делаешь в Сиэтле? Мама в курсе, где ты? 

- Конечно, милая, - Чарли внимательно посмотрел на меня. - Рене забеспокоилась, почему ты всю неделю была такая рассеянная, и отправила меня на разведку к тебе. И похоже, - тут отец зыркнул исподлобья на Эдварда, - причина твоей рассеянности тоже заглянула в гости. А всё Рене! Я ее предупреждал. Но когда эта женщина вела себя, как взрослый человек, а не взбалмошная девчонка? – папа обреченно махнул рукой. 

Он никогда не выдерживал спора, когда в дело вступала мамуля.

- Ладно, Белла, думаю, мне пора, - сказал Эдвард, поднимаясь со стула. - Спасибо за кофе. И Чарли, я действительно рад тебя видеть. 

- Не взаимно, Каллен, - буркнул папа. - Мне тоже пора, дочь. Пойдем, закроешь дверь на ключ и не будешь больше ее бросать, а то мало ли, какие подозрительные личности могут зайти. 

Эдвард фыркнул, а Чарли продолжил: 

- Маме, скажу, что у тебя всё в порядке. 

- Кстати, - Эдвард остановился у самой двери. - Рене тогда была на моей стороне. Помогла умыться и привести себя в порядок. И даже отчитала мужа, за то, что обидел несмышленого мальчишку. 

- А Карлайл хотел прибить своего младшего братца, за то, что клеился к жене друга, - добавил Чарли. 

Ох, вроде бы пронесло! Папа общается с Эдвардом нормально. Надо бы расспросить обо всём этом Рене. Уж тут-то не будет недостатка в информации. Я мысленно потерла ладони. Мне стало ужасно интересно, как выглядел Эдвард в то время. Сильно ли он изменился? Что может сказать про него мама? 

- Белла, я позвоню тебе, когда прилечу в Лос-Анджелес, - сказал Эдвард на прощание и подмигнул. У меня сердце ушло в пятки. Но вроде бы ничего, Чарли не заметил. 

- Пока дочь, - папа чмокнул меня в макушку. 

Я закрыла за ними дверь и прислонилась к ней, тяжело дыша. Ну и денёк! Главное – Эдвард скучал и прилетел на другой конец страны, для того, что бы меня увидеть! Мне хотелось визжать от радости.

 И тут моё внимание привлекли приглушенные голоса, доносившиеся из-за двери. Напрягла слух. Поистине, любопытство сгубило кошку. Однако же я уподобилась хвостатой мурлыке, решила узнать, что там происходит. Эдвард и Чарли разговаривали, не догадываясь, что я невольно подслушиваю. 

- Спасибо, Свон, что не напомнил при Белле об Иззи. Я перед тобой в долгу. 

- Не ради тебя старался, Каллен. Не впутывай сюда Беллу. Это давняя история и девочка ничего не должна об этом знать, тебе ясно? Какого черты ты вновь лезешь в нашу жизнь? Пел бы свои песни подальше отсюда. Всё было так хорошо! 

- Ты всё еще считаешь меня виноватым? Меня же там не было, в тот момент! Я пришел, когда уже всё случилось… 

- Прошло уже много времени, Каллен. Я всё забыл, благодаря Рене. Ты забыл – благодаря Карлайлу и Эсми. Это давняя история. Не стоит ее ворошить. Той боли больше нет. Но я тебя предупреждаю в последний раз – держись подальше от моей семьи. Особенно от Беллы. И это мое последнее предупреждение. 

Разговор прервался, и я слышала удаляющиеся шаги. Что это всё значит? Что от меня скрывает моя семья и Эдвард? И, чёрт побери, кто такая Иззи?! 

***

Сон не приходил всю ночь напролет. От бессонницы я едва не начала считать баранов на потолке. Казалось, что в глаза насыпана алмазная пудра, от которой появилась ужасная боль. Перестав таращиться в темноту, я смежила тяжелые веки, стараясь заснуть. Однако меня то и дело мучили кошмары, в которых я проваливалась в тяжелую полудрёму, и просыпалась с тревожно бьющимся сердцем. Несколько раз казалось, что на кресле снова сидит Эдвард. Но его там не было - лишь черная пустота, тусклый свет фонаря, падающий пятном на пол.

 Поднявшись на рассвете, прошла на кухню, сварила себе кофе и по старой привычке села на подоконник. 

По радио опять звучал голос Эдварда: 

«Гонит ветер осенний листвы отзвеневшую медь, 

Замолчала душа, и не хочет ни плакать, ни петь, 

Выход ищут слова, оставляя на чистом листе след, 

Воскрешая из памяти отзвуки прожитых лет…» 

О, Эдвард! Ну что же случилось с тобой много лет назад? Причем здесь моя семья? Мне необходимо всё выяснить. Узнать ответы на терзающие разум вопросы. Почему за столько лет мать ни разу не обмолвилась, что знакома с Калленами? Ведь Рене знала, видела, как я слушаю песни Эдварда, храню под кроватью виниловую пластинку с потрясшей мое воображение фотографией. Обычно она демонстрировала всем и каждому фото, где она прижимает к себе Мика Джагера. А тут – полнейшая тайна за семью скрижалями в волшебном ларце. 

Я увидела, как возле подъезда остановилась машина Элис. Подружка вылезла из неё и направилась в сторону входной двери. Через несколько минут она вошла в квартиру и произнесла: 

- Ну же, Белла, как всё прошло? Рассказывай! Правда ведь, это так романтично - ты и Эдвард Каллен наедине! - Элис закатила глаза и плюхнулась на диван. 

- Где ты ночевала? - тут же спросила я. 

- У Джессики, но это всё не важно! Важно лишь ты и Эдвард! Ну, я сейчас умру от любопытства, Белла. Что у вас было? - Элис сверкала глазами. 

- Ты даже не представляешь, что! – почти уже закричала я от отчаяния и выложила события прошедшего вечера. Подруга, открыв рот, продолжала таращиться на меня.

- Белла, ты серьезно? – у Элис иссяк запас красноречия. 

Она вертела в руках мобильник, явно что-то обдумывая.

- Ага, - подтвердила я, слезая с подоконника, и садясь рядом с ней на диване. - И знаешь, что самое обидное? Мои предки от меня что-то скрывают всю жизнь!

- Белла, мы сейчас всё немедленно выясним. Я позвоню Джасперу, он поговорит со своей матерью и… 

- Нет, Элис, - я запротестовала, - мне необходимо докопаться до правды самой. Мама поможет, я уверена. И от Эдварда не отстану. И знаешь, что? Давно мы не ездили на уикенд в Форкс. 

Мы с подружкой переглянулись, пожали друг другу руки, как самые отъявленные заговорщицы. 

В пятницу вечером после занятий мы поехали в Форкс на машине Элис. Путь от нашего городка до Сиэтла составлял где-то полтора часа и родители были не против, что мы ездим сами. Вернее, ездит Элис на  желтом «Порше». Это была машина её родителей, но моя подруга сумела доказать им, что автомобиль - важный атрибут обычной жизни двух студенток в большом городе. 

Мой же старенький пикап, купленный у Блеков, когда я получила права в школе, теперь стоял возле дома родителей. Чарли называл его «ведро с гайками», хотел сдать на металлолом, но мы с Рене его отстояли. И теперь он ездит очень редко. Чарли не придумал ничего лучше, чем вывозить на нём мусор. Когда я это узнала, я очень долго просила прощения у моего друга-пикапа за такое пренебрежение. 

Машина мчалась по извилистой дороге, ведущей вглубь Олимпийского полуострова. 

Узкая асфальтированная лента пролегала сквозь горы, покрытые хвойным лесом. Справа виднелись великаны-деревья, скрывшие макушки в пелене рыхлых облаков; слева – Тихий океан неспешно катил серые зимние воды, сливаясь на горизонте с низкими небесами стального цвета.  

Если бы не дождь, то Форкс был бы самым замечательным местом в мире. Там удивительная природа, настоящий заповедник, особенно, на территории индейской резервации. Пикники в горах, семейный отдых – рай для любителей активных уикендов. Но сырость пропитала воздух городка даже летом, а на Рождество снег выпадал редко, в основном с небес летел мелкий лед. Солнце пряталось за покровом густых туч. Поэтому Форкс – настоящий медвежий угол, с вечными сумерками в разгар дня. 

В машине работало радио,  мы с Элис болтали о всяких пустяках, как вдруг я услышала: 

- Всем привет, вы слушаете радио «Наш рок» и у нас в гостях Эдвард Каллен… 

Я вздрогнула, а подруга прибавила громкость в автомагнитоле. 

- Ну, что дамы и господа, вы никогда не догадаетесь, о чем пойдет сегодня речь! Эдвард расскажет нам о своей новой песне. Мы все во внимании мистер Каллен… 

Мы с Элис переглянулись. Сердце замерло, затем подпрыгнуло, как резиновый мячик, в сладкой истоме вернулось на место.  

- Э-э, - протянул Эдвард, - романтическая баллада, называется «Потерянный рай». Такая вот у меня получилась колыбельная, пока я был на гастролях в Сиэтле. 

- Что же вас вдохновило? 

- Дождь, ночь, спящая девушка в моих объятиях. 

Я покраснела, а Элис завизжала: «Белла! Это же…» 

Но я ее жестом вытянутой руки попросила помолчать. 

Ди-джей продолжил: 

- О да, вы не перестали быть романтиком! Это такой образ? Вы от него не устали? 

Эдвард усмехнулся: 

- Я не могу устать от себя самого. Вы же не устали дышать? 

Элис протянула нечто вроде: «Боже, я знаю в кого пошел Джаспер!» 

Я закатила глаза. Ну конечно, куда же мы без него! 

- Что вы можете сказать радиослушателям, мистер Каллен? 

- Слушайте нашу новую песню, любите друг друга, спасибо за долгое ожидание и веру в меня, друзья. 

И зазвучала красивейшая музыка. Перебор звонких струн сменился переливом соло-гитары. Это была именно та мелодия, которая приснилась мне в номере, когда Эдвард попросил остаться с ним. 

 Значит, он, действительно, сочинил песню, пока я спала. Мне стало трудно дышать, на глазах появились слезы. Мелодия уносила меня далеко, в край, где сбываются мечты. Перед глазами соткался узор фантазии: красивый, сильный мужчина, будто преданный пес, охраняет сон девушки, нежно перебирает ее волосы и обещает, что всё будет хорошо. Песня закончилась, а я погрузилась  в трансовое состояние, даже не заметила, как Элис остановила машину около подъездной  дорожки моего дома. 

Внутри родового гнезда меня поджидала тишина. Чарли на дежурстве, Рене, наверное, поехала за покупками в Порт-Анжелес. Ни я, ни Элис не удосужились предупредить родителей о приезде. Меня никто не ждал.

Я повесила куртку на вешалку у входа и, бросив ключи на тумбочку, осмотрелась. Ничего не изменилось: маленький, чистый и уютный дом в два этажа – мечта  домохозяйки.  Родители всё еще выплачивают кредит, продолжают оплачивать еще один займ, взятый на мое обучение. Трудно поверить, что эти люди каких-то двадцать лет назад слыли завзятыми дебоширами и возмутителями спокойствия. Куда всё исчезло? Почему они оставили вольготную жизнь, вернулись в провинциальный городок? А как же Каллены? От вопросов голова шла кругом.

Я прошла в гостиную, села на пол около небольшого шкафчика и достала оттуда пыльную коробку из-под обуви со старыми фотографиями. Сколько себя помню, там хранились те фото, которые не выкладывают в семейные альбомы. Молодость Рене и Чарли в черных косухах, с морем пива и вечеринками. Раньше я как-то не интересовалась их прошлым, а вот теперь…

  Я начала перебирать фотографии. Вот родители на выпускном – король и королева бала; на пляже, похоже, изрядно пьяные; Чарли с гитарой. О, у него волосы длинные! Смешной такой. Рене смеётся, а папа держит её на руках. Фото сделано на каком-то концерте. Вокруг сотни людей, одетых в черные майки, они все тянут руки вверх. У фотографа явно дрожали руки, потому что снимок изрядно смазан.  

А вот… Это же… Со старой цветной фотографии открывался вид с какой-то крыши. На меня смотрели Рене и Чарли, Эсми, позади нее стоял Карлайл Каллен, прижимал свою жену крепко к себе, а справа от него – совсем молодой, еще школьник, Эдвард. У него длинные волосы, он искренне и открыто улыбался, держал  в руках черную гитару, а рядом с ним… Я ничего не понимаю! Рядом с ним стояла я в рваных джинсах, красной майке  с изображением лейбла группы «АС/DC»! 

О, нет! Ну что же это?! Я еще раз внимательно посмотрела на фото. Это все же была не я – слишком острые скулы, черные глаза вместо карих, и волосы вьющиеся, нечета моим. Девушка ниже меня ростом. Ее макушка едва доставала плеча Эдварда. Кто это?! 

В этот момент в гостиную зашла Рене. Я ощутила ее присутствие скорее интуитивно, вздрогнула и перевела затравленный взгляд на маму. 

- О, Белла, ты приехала, - она осеклась, глядя на мое ничего не выражающее лицо. 

- Так, всё ясно. Ты нашла эту фотографию, а мы думали, что убрали все изображения Иззи. Похоже, одну пропустили. 

Я смотрела на маму и видела вместо вечно суетливой и заботливой домохозяйки, зрелую степенную женщину. 

- Милая, подойди ко мне, присядь. Нам нужно поговорить. Чарли меня убьёт, но ты должна кое-что знать, - Рене похлопала по дивану, жестом подзывая меня к себе.

- Кто эта девушка? – произнесла я, дрогнувшим голосом.

 Не чувствуя земной тверди под собой, двигаясь, будто нахожусь в воде, я кое-как подошла к дивану, села, даже не подумав забраться на него с ногами, как делала всегда и получала от Рене обязательный нагоняй. 

- Изабелла Анна Свон - твоя тетя, сестра Чарли. Здесь ей восемнадцать лет, она недавно начала встречаться с Эдвардом, а мы решили вспомнить молодость и полезли на эту клятую крышу, - мама невесело улыбнулась. В её глазах стояли слёзы. – Потом они забрались туда без нашего ведома…

- Почему я о ней никогда ничего не слышала? Как она могла встречаться с Эдвардом, если Каллены живут в Калифорнии? 

- Сейчас они звёзды хеви-металл, а тогда это были два брата - Кэл и Эд, которые жили в Порт-Анжелесе, соседнем городке. Мы вместе тусовались. Эдвард - младший, и его мы всерьёз не воспринимали. Для меня он всегда оставался мальчишкой, от которого сбегал Карлайл, не желая брать младшего брата с собой. Тогда главной моей авантюрой стала поездка на концерт в Нью-Йорк. Мы с Чарли собирались пожениться, и стало ясно, что придется распрощаться с такой жизнью. Это были «последние гастроли», где мы решили оторваться по полной и творить всяческие глупости.

 Эдвард был еще совсем мальчишкой, а я почти замужней… Он пытался заигрывать со мной, а я не хотела портить ему самооценку, немного подыграла, тем временем Чарли взбесился, ударил его. Ну, ты же его знаешь! Ревнивец еще тот! Я рассердилась. Причем тут мальчишка? Что за ревность? И мы поссорились в первый раз. Ну и твой отец невзлюбил Эдварда, посчитав именно его причиной нашей первой ссоры. А когда тот начал встречаться с Иззи, - с единственной, младшей и горячо любимой сестренкой, - то для Эдварда настали тяжелые дни. Но у них с Иззи было всё слишком серьёзно. Они наверняка поженились, если бы не тот несчастный случай.

Мама замолчала. Долго обдумывала слова, а затем произнесла, дрогнувшим голосом:

- В общем, она умерла. Трагически погибла. Чарли был безутешен. О, как он рыдал на похоронах. А Эдвард… Ему досталось больше всего. На кладбище он не поднимался с колен, все время плакал, говорил, что уйдет вместе с ней, кричал, что она забрала его сердце и душу с собой. После этой истории мы расстались с Калленами. Больно было всем. Слишком много обид, ссор, выяснения отношений и, в тоже время, недосказанности.

 Мы стали обычной семьёй, а они продолжили заниматься музыкой. Я тогда была беременна тобой. На том снимке, что ты нашла у меня уже срок в четыре месяца. Чарли больше всего на свете хотел девочку. Мы тебя назвали в честь его сестры. По-другому не могло быть, но я тебя сберегла от ее судьбы. И второе имя у тебя другое, и сокращение на итальянский манер – Белла. 

Я плакала, не вытирала слез, ручьем бегущих по щекам. Мне казалось, что яркая жизнь превратилась в черно-белую пленку немого кино. Разбитый хрусталь иллюзий не склеить и не собрать. Осколки слишком мелки, они ранят, заставляют все внутри кровоточить. Эдварду понравилась не я, а до этого момента, неизвестная мне тетя Иззи. Его первая любовь. Мир рухнул, сгорел дотла. Стало трудно дышать. Всё это время Каллен хотел найти во мне, в моей внешности отголоски схожести с другой девушкой. С той, с кем я похожа благодаря природе и родству. Всего лишь тень…

 Изабелла Свон – отголосок старой сердечной раны, воспоминание о былой любви, а не самостоятельная и привлекательная женщина, способная увлечь такого мужчину, как Эдвард Каллен.

Уверена, что именно моей доселе неизвестной тете он написал строки: 

«Ты умерла в дождливый день, и тени пыли по воде, 

Я смерть увидел в первый раз – её величие и грязь. 

В твоих глазах застыла боль. Я разделю её с тобой,

А в небесах качнется призрак любви…» 

Господи, за что?  Пелена слез застилала глаза, обида душила, не давала глотнуть и толику воздуха. Никто  не в силах исправить мою беду! Если бы я не была дочерью Чарли, то никогда не стала бы похожа на свою соперницу. Умершую много лет назад соперницу. Никто не сможет тягаться с призраком, особенно если эта девушка так много значила для Эдварда.

 - Как она умерла? – выдавила я из себя по слогам. 

- Знаешь, дорогая, я и так рассказала больше, чем хотела. Остальное спроси у Эдварда. Я уверена, тебе необходимо выслушать его вариант этой истории. И умоляю тебя, Белла, не говори ничего Чарли! Он приехал из Сиэтла рассвирепевший, я его таким никогда не видела. Кричал, что Каллен опять рушит его жизнь. Клялся, что никогда больше не допустит ваших встреч. Обвинял во всём меня. Это же мне захотелось…. 

Рене осеклась, некоторое время помолчала. Подождала, пока я вытру слезы.

Мама обняла меня и сказала: 

- Я тебя люблю, Белла, и Чарли любит тоже, и мы примем любой твой выбор. Эдвард очень хороший парень, вернее, теперь уже взрослый мужчина. Я хочу, чтобы у него всё было хорошо. Он ни в чем не виноват, хотя, как мне кажется, живет он с этой виной почти двадцать лет. Пока никто не смог излечить его. Но кто знает, - Рене как-то странно посмотрела на меня. 

- Мам, а зачем ты хотела, что бы я с ним встретилась? Ты ведь сговорилась с Эмметом за моей спиной. Я это сразу же почувствовала. И не увиливай! 

- Не знаю, дочь, сама не знаю. Тебе же он всегда нравился. Ты слушала его песни, а я не мешала. И потом я вдруг подумала, что было бы неплохо познакомить вас. Ты всегда среди парней-ровесников чувствовала себя неуютно, а Эдвард… Ему нужен настоящий врачеватель душ. У тебя есть такой талант, девочка моя, - лазурные мамины глаза заблестели. Она смущенно моргнула, быстро и неловко стерла одинокую слезинку. 

Мы замолчали. Рене спохватилась, как будто вновь примерила на себя маску образцово-показательной жены и суетливой мамаши. 

- Ладно, хватит лить слезы! Пообещай мне, что не будешь грустить. Ты сядешь в свой старенький драндулет и поедешь в Ла-Пуш, как раньше. Отвезешь Билли пирог, поговоришь с Джейком. Он о тебе несколько раз спрашивал. Парнишка вырос красавцем! А как улыбается, м-м-м… 

- Рене Свон, ты - старая сводня, - я обняла маму. 

Она прижала меня к себе еще сильнее, принялась гладить по волосам, как будто я вновь стала ее маленькой девочкой, которой она расчесывала волосы каждую ночь и заплетала две косички. 

Успокоившись, вернув способность мыслить логически, я твердо решила узнать всю правду у Эдварда Каллена, хоть для этого мне придется вывернуть его душу наизнанку. И еще одно… Не буду домысливать себе всякие глупости, пока не услышу предельно четкий ответ. А пока надо привести мысли в порядок, вспомнить старых друзей, ощутить себя свободной от судьбы и ее нелепых насмешек. Завтра навещу квилетов, вспомню детство, попытаюсь вернуть душевное равновесие. 

Но строчки из песни  не уходили, раз за разом прокручивались в голове:

«Возьми мое сердце, возьми мою душу,

Я так одинок в этот час, что хочу умереть,

Мне некуда деться, свой мир я разрушил,

По мне плачет только свеча на холодной заре…»