Глава 16

Небо бьется о скалы, морем разлита высь,

Под ногами песок и ветер бежит сквозь пальцы.

Почему я всегда, стараясь тебя забыть,

Начинаю медленно улыбаться?*

Круговорот моей жизни пришел в норму.

Я снова чувствую себя хорошо: пропали последние следы слабости или головокружения.

Мои дни проходят так же, как раньше.

Когда находит настроение, я пишу музыку. Потом наигрываю новые мелодии.

Если хочется – выхожу в Снаружесть.

Если нет – провожу время один на один с моим ковром.

Моя жизнь – такая же, как была. До неё.

Это если обманывать себя.

Если попытаться быть честным хотя бы с самим собой, то получается хреновая картина.

Всё изменилось.

Я изменился.

У меня нет желания встречаться с Беллой когда-либо еще, в этом я уверен.

Моя Стена защищает меня от подобного пагубного влияния Снаружести.

Но недавно я понял: я хотел бы иметь это желание.

Желать что-либо желать.

Тавтология, но в этом вся суть.

А еще я жду.

Это отравляет, заставляет чувствовать себя предателем.

Предателем самого себя, своей Стены, своих убеждений.

Я жду, что мне напишет мисс F.

Но она не пишет.

Сколько уже прошло времени с тех пор, как я развесил последнюю партию объявлений? Пару дней, если я не ошибаюсь.

Возможно, она не увидела, попала в больницу, заболела, умерла, что еще там?

Либо ей надоело писать мне о своих переживаниях и получать в ответ ересь с оттенком издевательства.

А еще я в отчаянии.

Что случилось со мной?

Почему я не могу забыть всё произошедшее и продолжить свою оставшуюся жизнь?

Ведь за пять лет со мной случалось много чего непредвиденного.

Снаружесть норовила впиться в меня своими зубами, но мне всегда удавалась спрятаться за Стеной.

И сейчас. Ведь Стена на месте.

Я чувствую её. Могу потрогать рукой.

Но, кажется, я понимаю, почему сейчас по-другому.

Снаружесть действует всё так же. Ни сильнее, ни слабее. Так же.

Давит на Стену, пытаясь прорваться сквозь.

Что изменилось?

Мне кажется, что теперь на Стену давят с двух сторон.

Объединение усилий, так это называется?

Вот поэтому я и чувствую себя предателем. Я сам помогаю Снаружести.

Просто отвратительно.

Я раскинул руки и ноги и теперь похож на морскую звезду, лежащую на белом ковре.

Кишащие мысли, словно черви, расползались по моей черепной коробке.

Я всё думал и думал. Доходил до точки, а затем возвращался в начало.

И снова до точки.

Но если прямо сейчас меня спросить «о чем?», я просто пожму плечами. Ни о чем.

Голова была наполнена под завязку, так, что словить единичную мысль и понять её смысл, не представлялось возможным.

Желудок ныл.

Если я недавно ел – то от переедания.

Если нет – от голода.

Я, честно сказать, не помню.

Мне захотелось стать самой настоящей морской звездой, той, у которой нет мозга.

Было бы весело делать что-то, не задумываясь.

Говорить с кем-то.

Дружить.

Любить.

Не думая вообще.

Я резко поднял руки над головой и хлопнул в ладоши.

Помогло.

Мысли, словно тараканы, разбежались по закуткам моего сознания, освобождая место приятной пустоте.

А потом я почувствовал то, чего не было уже очень давно.

Мне вдруг стало скучно.

Сильно. Нестерпимо. До одури.

Я встал, натянул кеды и выбежал из квартиры, хлопнув дверью, даже не утруждаясь закрывать её на ключ.

Пробегая лестничные пролеты, я кинул быстрый взгляд на свою одежду – сойдет.

На скользком покрытии холла обувь заскользила, отправляя меня в увлекательный, но краткосрочный полет.

Я снова морская звезда.

В смысле – в той же позе, а не без мозга.

- Мистер Каллен, что случилось? С вами всё в порядке? – откуда-то сверху волновался Боб.

Приподнимаюсь на руках. Колени начинает саднить.

И нет никого, кто бы подул на ранку.

Боб подхватывает меня под руку и тянет вверх.

- Не сильно ушиблись?

- В самый раз.

- Ох, и угораздило же вас! – он тянет меня к себе за стойку и усаживает на свой стул.

А я не сопротивляюсь.

- Куда вы так торопились?

Мне нечего ответить. Так как я торопился не «куда», а «откуда».

- Думаете, у вас есть ссадины? Падение, что ни говори, вышло на славу!

- Нет, - я закусил внутреннюю сторону щеки. – Думаю, у меня ничего нет.

Звучит, как девиз отъявленного неудачника.

- Хотите чаю, мистер Каллен?

- Ты приглашаешь меня на свидание? – приподнимаю брови.

- Нет, - Боб смеется и поднимает вверх левую руку. – Я женат.

- А рука здесь причем? – киваю на его вытянутую конечность.

- Кольцо, - смущается он и выпячивает безымянный палец с золотым ободком.

Никогда не замечал его раньше.

- Какая она? – еще больше закусывая щеку, спрашиваю я.

- Самая любимая, - с гордостью отвечает Боб.

- Что это значит? – непонимающе хмурюсь.

- Всё, мистер Каллен, это значит – всё. И объясняет – всё.

А что для меня Всё?

Я пролистал свою жизнь голову на предмет нахождения там пресловутого «Всё».

Ничего. Нет. У меня нет этого.

И это – правильно.

А чувствуется – неправильно.

Несправедливо.

- Так что с чаем? – спрашивает Боб.

- А что с ним? – взволнованно произношу я.

- С ним всё в порядке. Вы будете пить чай?

- А, ты об этом. Наверно, да.

Боб улыбается и подходит к маленькому столику. Достает откуда-то упаковку чая в пакетиках, чашки, рафинад.

- Сегодня что, четверг? – неожиданно обращаю внимание на его жилетку.

- Ну да, четверг, - почему-то посмеиваясь, отвечает он.

- Не повезло.

- Вам не везет по четвергам? – он смотрит на меня через плечо.

- Четвергам не везет на меня, - пожимаю плечами.

- Это все объясняет, - усмехается Боб и возвращается к готовке.

Я вскакиваю и тут же морщусь от боли в колене.

- Мистер Каллен! Зачем же так резко! – Боб кудахчет вокруг меня.

- Ну, сегодня же четверг. Я пойду.

- А чай?

- А что с ним? – уже с другой стороны стойки спрашиваю я.

- Доброго дня, мистер Каллен! – смеется он.

Я возвращаюсь в сою квартиру, надеясь, что за время, проведено внизу, скука выветрилась.

Надо было открыть окна.

Немного прихрамываю. Думаю о больнице. И о том, что не хочу ехать.

И о том, что не поеду.

«Ну что, ты, наконец-то, смирился?» - издевается надо мной сознание.

Прощупываю свои чувства и эмоции.

Вроде – нет.

А получается – да.

Скрипя зубами, сажусь перед ноутбуком. Колено ноет. Зато желудок больше нет. Наверное, я всё таки ел.

Кликаю мышкой.

Обновляю почту.

Стараюсь сдержать улыбку.

Всё равно расплылась, предательница.

Ну, здравствуй, Мисс Обыкновенность89.

Я скучал.

«Хай! Долго не могла собраться и написать тебе. Было много дел и мыслей. Хотя, тебе, скорее всего, всё равно.

Раз уж я мисс F (не миссис), то ты будешь мистером С. От «Сомневающийся».

Не знаю, почему решила, что ты в чем-то сомневаешься.

Возможно, ты самый самоуверенный подросток на свете».

Подросток?

Она думает, что это юношеская забава?

Я запрокинул голову и рассмеялся.

Серьезно, мисс F, я думал, ты сообразительнее.

«Либо самый чокнутый шестидесятилетний старик во всей Америке!»

Что-то тебя, Обыкновенность89, бросает из крайности в крайность.

Подросток еще ладно. Я им хотя бы был.

Но вот старик! Им я уже не буду.

«Но, кем бы ты ни был, я вынуждена сказать тебе «спасибо». Представь, твой совет помог!

Хотя, я уверена, ты даже не представляешь, к чему привела эта «случайная» встреча!»

Нет, мисс F, я не представляю, но, надеюсь, ты мне сейчас расскажешь, чтобы подарить мне несколько минут смеха.

«Там было и плохое, потом опять плохое, потом хорошее (очень!), потом, правда, опять плохое, но не в этом суть.

После всего, что произошло, я думала, что мы сблизимся с этим отвратительным идеалом, но не тут-то было!

Он еще тот крепкий орешек! Выпустил свои иголки еще больше».

Бедный парень, с кем она только его не сравнивает! И с животными и с едой.

Я хорошенько отсмеялся и прокрутил письмо дальше.

«Ну, я и не выдержала!

Серьезно, мистер С, ты бы терпел этого прекрасного хама так долго, как это делала я?

Но всему приходит конец.

Я сорвалась.

Мы кричали друг на друга. Это могло бы быть даже горячо, если бы я думала об этом в то время».

А ты, оказывается, еще та штучка, мисс F!

Кричать друг на  друга – это горячо?

Я вдруг вспомнил Беллу. Стеклянные баночки, разбивающиеся об стену. Повышенные голоса. Книги, разметавшиеся по полу гостиной.

Мои слова-удары. Её ответные выпады.

Горячо?

Обжигающе.

«Когда ушла, думала, что это всё. Конец. Было обидно до слез.

Я тогда думала, что надо извиниться, переступить через себя еще раз (разом больше, разом меньше – подумаешь).

Но потом решила – нет».

Молодец, девочка!

Я почти горжусь тобой.

«И знаешь, что произошло? Сядь, если еще не сидишь.

Он пришел ко мне. Его Охреневшее Величество сам пришел ко мне!».

Я сложился пополам от смеха.

Ей надо анекдоты писать или юмористические истории!

Такой талант пропадает.

«Конечно, там все было не очень гладко.

Вообще не гладко, если честно.

Но кого это волнует? Тебя волнует, мистер С?

Вот и меня тоже – нет.

Он приехал, а значит – сделал шаг ко мне. К нашей дружбе.

Нет, звучит не так.

Он дернулся в мою сторону – ближе к истине».

У меня началась икота от смеха.

Почему ты так долго не писала, мисс Обыкновенность?

«Правда, расстались мы не очень хорошо. Снова.

Кажется, у нас такая традиция – плохо расставаться».

Почему-то мне кажется, что не один только парень во всем виноват.

Мисс F та еще упрямица.

И много таких в Снаружести, кроме неё?

Одну я знаю лично.

«И теперь, очевидно, у тебя неплохо получилось понять этого высокомерного мерзавца.

Что делать дальше?

Сомневаюсь, что он по собственной воле приедет ко мне еще раз в ближайшие десять лет.

В ожидании совета от мистера С,

Мисс F».

Я откинулся на ковер, снова превращаясь в морскую звезду.

Мисс Обыкновенность89 устранила мучавшую меня скуку несколькими ударами по клавиатуре.

Словно уксус нейтрализовал щелочь, нечаянно просыпанную на тело.

Ожога уже точно не будет, но еще осталось почти приятная теплота.

И жжение, как после поцелуя.

-------------

*Декабрь Кареглазый

П.С. Какой еще совет придёт в голову Эдварда?

П.П.С. Всем Робстен, ребята.