Глава 2

                                                                                        И смычком пробегусь по судьбе,
                                                                                        Через шрамы уже не больно...
                                                                                        Средний палец моей весне,
                                                                                        И, пожалуй, с меня довольно.*

«Вы думаете, это смешно?»

Вот уже больше часа я сижу перед своим ноутбуком и просматриваю почту. На некоторые жалобы письма отвечаю сразу же, а на некоторые - только хорошенько отсмеявшись. Кто мог предположить, что бедное солнце так раздражает людей?

Например, некто с адреса Sssweety пишет: «…И как только этот козел перестал долбить по моей стене, встало солнце. Мне так и не пришлось поспать этой ночью! А ведь через час надо идти на учебу. Блин, он что, шутит? Я слышу, что мой тупой сосед опять начал стучать. Дятел, а не человек! А еще, вчера…»

Примерно в таком же стиле написано еще пять писем.

«Вы думаете, это смешно?»

О, Боже, да! Я действительно думаю, что это офигеть, как смешно! Люди, у которых есть в запасе вся жизнь, которым не надо шарахаться от часов и календарей; люди, которые могут завести семью и иметь детей – все они жалуются на то, что солнце встает слишком рано!

Я подтянул колени и уперся в них подбородком. Мой взгляд снова и снова пробегает по этому короткому сообщению, пришедшему сегодня с утра.

«Вы думаете, это смешно?»

Некто с адреса ordinariness89 не захотел расписывать мне свою скучную жизнь и пенять на рано встающее солнце. Зато он захотел спросить меня, считаю ли я это смешным.

И другое дело, если бы к сообщению прилагалась ссылка на какой-нибудь анекдот или ролик на ютьюбе.

Но, очевидно,  ordinariness89 захотел узнать, не считаю ли я смешным свое хобби. Свой способ общения со Снаружестью.

Я вытянул ноги по сторонам от ноутбука и положил пальцы на клавиатуру. Мне надо ответить еще на одно письмо. Но одно нормальное письмо, содержащее много плохих слов в адрес нашего светила.

Напечатав что-то едкое и совсем не остроумное, я закрыл компьютер.

Спина ныла от долгого сидения перед ноутбуком, поэтому мне пришлось растянуться на полу. Мои глаза гуляли по потолку, выискивая что-нибудь интересное.

Ничего. Может нарисовать на нем фреску? Я бы мог сделать это сам.

Захваченный этой идеей, я быстро сгруппировался перед ноутбуком и прогуглил словосочетание «фреска дома». После просмотра пяти страниц картинок по этой теме я разочаровался в Снаружести еще больше. До того всё было одинаково и до тошноты нормально. Со всех фотографий кричала боязнь выйти за рамки.

Уверен, в голове этих людей, в момент нанесения фрески, кружились вопросы типа «Не слишком ли ярко?» и «А что скажут друзья?».

Я нашел один сайт, на котором можно было заказать специальную краску и нужные приспособления.

Но вдруг меня посетила одна мысль: а как же мой ковер? Его ведь придется убрать на неопределенный срок. Это мне не подходит.

Значит, фреска отменяется.

«Вы думаете, это смешно?»

Да, определенно, ordinariness89, я считаю всё это смешным! Кто ты такой, чтобы лезть ко мне со своей моралью?

Я поднялся на ноги и пошел в спальню. Надо срочно выбраться из дома.

Куда-нибудь.

Надев джинсы с джемпером, я уже готов был сбежать подальше от скуки, грозящей завладеть мной, от дурацкого письма, заставляющего меня думать о нем.

Но в этот момент телефон, погребенный где-то в ворсе ковра, ожил.

На сотовый мне звонили либо заказчики, либо…

- Сынок, здравствуй! – либо родители.

- Карлайл.

За несколько прошедших лет у меня вошло в привычку называть родителей по именам. Так легче отделить себя от них, заменив тёплое «мама и папа» на официальное «Эсме и Карлайл». Думаю, они понимают. Это мой способ сделать всё менее болезненным. Абстрагироваться.

- Как ты, Эдвард?

- Минуту назад было лучше.

Я знаю, что он не обидится на меня, хотя для него лучше было бы разозлиться и вообще забыть о моем существовании. Этот звонок тревожит меня. Он напоминает, что есть еще кто-то в моей жизни. Смеется над непрочностью моей стены. Указывает мне на мои изъяны. Заставляет скучать. Вынуждает чувствовать.

Поэтому я раздражен.

«Вы думаете, это смешно?»

- Я не хотел тебя отвлекать. Ты давно не звонил нам.

- Был занят.

- И долго еще будет продолжаться эта твоя занятость?

- О, совсем недолго, Карлайл. – Я ядовито рассмеялся. – Не больше года.

- Эдвард…

- Да?

- Эсме скучает по тебе. Я скучаю по тебе.

Я чувствую, как начинаю сыпаться. Надо добавить яду, чтобы он поскорее захотел положить трубку.

- Ты позвонил затем, чтобы рассказать о том, каким сентиментальным становишься?

- Нет. Я позвонил сказать, что сегодня у нас годовщина свадьбы. Мы устраиваем семейный обед. Он начнется в…

- Не надо, я всё равно не приду.

- Без тебя семейный обед не будет по-настоящему семейным. – Тихо проговорил Карлайл.

- Ты сам себе противоречишь. – Я хотел усмехнуться, но вышел только какой-то хрип.

- Приходи вечером, мы будем рады. Эсме ждет тебя. – Он завершил звонок, не дождавшись моего отказа ответа.

Я выбежал на улицу. Идти, бежать, лететь. Делать всё, что угодно, лишь бы перестать чувствовать. Надо вернуться в своё инертное состояние.

«Вы думаете, это смешно?»

Обхохочешься!

Меня потряхивает от внутреннего резонанса.

За пять лет я мог бы научиться не реагировать на все эти внешние факторы. И почти смог.

Я поднял голову и понял, что солнце уже заметно склонилось на запад, а я нахожусь в квартале от моего дома.

Мне стало легче и тяжелее одновременно. Я вернул своё самообладание, но чувство полной отстраненности еще не пришло.

Медленно дойдя до дома, я зашел на парковку и сел в свою машину. Мне нравился этот автомобиль. Я купил его с первого нормального гонорара за музыкальное сопровождение к одному диснеевскому мультику.

Хотя я редко пользовался им. Когда живешь в центре города, на Манхэттене, то все, что душе угодно находится в шаговой доступности.

Изредка, я садился в машину и просто колесил по Нью-Йорку. Иногда заезжал в какие-то клубы на окраине.

Всё это разбавляло мою жизнь. Вносило какие-то изменения. Поправки. Новшества.

Не знаю, куда я изначально планировал ехать, но притормозил я у родительского дома.

Здесь было всё так… также.

Я вышел из машины и, облокотившись об неё, стал рассматривать здание, в котором прошло моё детство.

Причем детством я называю всю жизнь вплоть до того момента, когда мне поставили диагноз. То есть двадцать лет.

Этот дом подарил мне двадцать лет детства.

Поддавшись неожиданному порыву, я оттолкнулся от машины и быстро пошел к двери. Каждый шаг сопровождался новым вопросом.

Раз. Зачем я сюда приехал?

Два. Разве этим я не покажу им, что они мне не безразличны?

Еще шаг. Устоит ли моя стена после этого визита?

Четыре. Почему я это делаю?

Последний шаг. «Вы думаете, это смешно?»

Дверь мне открыла Эсме. Ахнула, прижала руку ко рту, осмотрела меня с ног до головы и заключила в свои объятья.

Кажется, я почувствовал, как один из самых верхних кирпичей в моей стене дрогнул.

Эсме выпустила меня из объятий, но сразу же схватила за руку, будто боясь, что я сбегу. Должен сказать, её страх имел достаточно оснований.

Она вела меня в гостиную, где, скорее всего, и проходил семейный ужин. Я разглядывал дом изнутри, подмечая все изменения.

Я не был здесь вечность два года.

Думаю, я хорошенько опоздал, так как за столом уже никого не было. Гости разбрелись по гостиной, громко разговаривая и смеясь.

Я не знал здесь никого, кроме Карлайла и Эсме. Хотя лицо одного мужчины показалось мне знакомым. Кажется, он работает вместе с отцом.

- Это Аро. Он тоже хирург. – Эсме подвела меня как раз к этому мужчине.

Вообще, мой приход остался незамеченным. Только Карлайл улыбнулся мне, когда Эсме подвела меня к нему. Они с Аро разговаривали о чем-то, но прервались, чтобы поприветствовать меня.

- Эдвард. – Аро протянул мне руку. – Твои родители много рассказывают о тебе.

- Думаю, у них есть на это право. – Мне не нравился этот человек.

Эсме сжала мой локоть и потянула меня в сторону.

- Джули! Это Эдвард, познакомься.

- Привет, дорогой. – Очень худая женщина лет пятидесяти тепло мне улыбнулась. – Мы с твоей мамой работаем вместе.

Я пожал плечами и приподнял уголки губ. Думаю, в Снаружести это принимают за дружелюбие.

Меня познакомили еще с несколькими людьми, лица и имена которых я даже не старался запоминать.

Эсме потянула меня к окну, возле которого стояли парень с девушкой. Они тихо переговаривались, склонившись друг к другу. Я бы посчитал это невежливым, если бы мне было дело до этого.

- Белла! Джейкоб! – две пары глаз устремились сначала на Эсме, а потом и на меня. – Эдвард, это Изабелла. Мы познакомились на одном скучнейшем семинаре.

- Просто Белла. – Тихо поправила девушка.

- Это Джейкоб. Её молодой человек. – Эсме улыбнулась ему и перевела взгляд на меня. – Мой сын – Эдвард.

Она произнесла это так… проникновенно, естественно и любяще, что тот самый кирпичик дрогнул еще раз.

- Привет, Эдвард. Можешь звать меня Джейк. – Мне протянули лапу руку.

- Ну, я пойду развлекать других гостей. – Сказала Эсме и нехотя выпустила мой локоть из своего захвата.

Я отошел к другому, пустеющему окну и попытался привести в порядок своё состояние. Было слышно, как Карлайл попросил Эсме вынести праздничный торт, как все вокруг смеялись над чем-то.

Я понимал, что не принадлежу этому. И мне стало спокойнее. Всё правильно, Снаружесть – это одно, а Я – совсем другое.

- Она так ждала тебя. – Раздался голос позади меня. – Ты мог бы притвориться, что рад находиться здесь.

Я развернулся и встретился глазами с макушкой той девушки, с которой Эсме познакомилась на семинаре. Чтобы посмотреть ей в глаза, мне надо было немного склониться.

- Это не твоё дело. – Спокойно ответил я.

- Не моё. – Согласилась она. – Но всё же.

Я выгнул одну бровь в немом вопросе. Меня начал злить раздражать этот разговор.

- Почему бы тебе не подойти к ней?

- Почему бы тебе не отвязаться от меня? – Процедил я.

- Почему бы тебе не перестать быть таким напыщенным индюком? – Парировала она.

- Почему бы тебе не заткнуться? – я чуть повысил голос.

- Почему бы тебе не перестать указывать мне? – она вскинула голову и захихикала.

«Вы думаете, это смешно?»

Я зарычал и отошел от этой надоедливой персоны. Меня злило, что какая-то мелкая сучка стала со мной разговаривать спорить. Подойдя к столу, я взял чистую тарелку и положил туда немного торта.

Устроившись всё у того же окна я стал есть свою порцию, отламывая маленькие кусочки десертной ложечкой. Для себя я решил: доем торт, попрощаюсь с Эсме и Карлайлом и поеду домой.

В принципе, мне нравилось здесь находиться. Когда меня никто не трогал.

- Думаешь о том, как бы побыстрее сбежать отсюда? – заноза вернулась.

- Думаю, почему бы тебе не поискать развлечения у своего парня, а не у постороннего мужчины. – я засунул ложку с кусочком торта себе в рот и медленно вытянул её обратно.

- Я не ищу развлечений. – Покраснев, ответила она.

- Тогда что тебе от меня нужно? – усмехнувшись, спросил я, зачерпывая еще порцию.

- От тебя? Ничего. Хотя нет – я же говорила насчет Эсме. – Она замолчала. Её глаза были прикованы к маленькой ложечке, путешествующей от торта к моему рту.

Я мысленно закатил глаза и стал делать всё еще медленнее, наблюдая за её реакцией.

- И что насчет Эсме? – моя попытка вывести её из ступора.

- Она переживает за тебя. – Девушка покачала головой.

Я на самом деле забыл, как её зовут. А спрашивать еще раз не было смысла – мы видимся в первый и последний раз.

- Она всё понимает. – Устало проговорил я, отправляя еще одну порцию лакомства в рот.

В этой части гостиной свет был приглушен, но я всё равно заметил, как расширились её зрачки.

- Ты голодна? – спросил я, зачерпывая побольше торта и наклоняясь к ней так близко, что наши лбы почти соприкасались.

Она шумно вздохнула и перевела взгляд с десерта на мои глаза.

- Кусай локти. – Посоветовал я и резко выпрямился, засунув ложку в рот.

Еще раз взглянув на её ошарашенное лицо, я усмехнулся и пошел искать Эсме с Карлайлом.

Прощание прошло быстро и почти безболезненно. Они уговаривали меня почаще заезжать к ним или хотя бы звонить. Я только пожимал плечами. И я, и Эсме с Карлайлом понимали, что этого не случится.

Мой приезд сегодня – это исключение из правила, которое только доказывает само правило.

Отъезжая от их дома, я с удовольствием думал о том, что моя стена прошла отличную проверку. Она всё такая же стойкая, как и была.

Единственное, что мне не нравилось – это ноющее чувство где-то глубоко в груди. Нежелание уезжать так рано. Оно оставило сильный осадок и заставило меня сожалеть о решении приехать сегодня на родительскую годовщину.

Дома я принял душ и, удобно устроившись на ковре, открыл ноутбук.

Пришла еще парочка жалоб писем, полных слёз и злости на всех вокруг.

Мне не хотелось сейчас вникать во всю эту чушь.

Вместо этого я открыл то письмо, что пришло сегодня утром.

«Вы думаете, это смешно?»

Нажав на кнопку «Ответить», я напечатал:

«Нет, на самом деле, я не думаю, что это смешно»

-------------

*автор Андрей Костров* --------------------