Глава 53

Мы ведь не будем жалеть о том, что когда-то медлили?
Люди всегда боятся. Они же пугливы по большей части. 
Пожалуйста, помни, у меня никого, кроме тебя не было
в этом городе. 
Во всех городах. 
Ты - счастье. *

- Напомни мне еще раз, когда я успел согласиться на это? – риторически вопрошаю я, стоя по центру разоренной спальни.

Белла с невинной и непричастной улыбкой проплывает мимо.

Если уж кто-то и непричастен к этому, то именно я. Именно меня практически поставили перед фактом.

- Эдвард, ну!

- Это какая-то новая команда или что? – я выглядываю из спальни.

Белла смеется. У неё хорошее настроение.

В последнее время у неё часто хорошее настроение. Мне кажется, я способствую этому.

Меньше мрачности. Больше позитива. Еще немного далеко идущих планов. Превосходно. Можно упаковывать в подарочный пакет.

Белла смеется. И это как награда за страдания. Как некое вознаграждение. Как возмещение утраченного.

Ты потратил много времени, изучая скучный, абсолютно тебе не нужный предмет, зато получил коробку шоколада от родителей за «отлично».

И с наслаждением прожевывая сладость, ты думаешь, что, в общем, учиться не так-то плохо. Пока в мире существует этот шоколад.

Белла мой приз. Медаль за старания.

И всё не так плохо, как мне раньше казалось. Подозревать о существовании «завтра», планировать что-то, надеяться на исполнение желаний – почти безболезненно.

Пока в этом мире есть Белла. Пока она рядом со мной.

- Кажется, я поняла твою тактику, - она прижалась ко мне сзади и обхватила руками.

- Звучит пугающе.

- Не думай, что если ты будешь просто стоять и провожать меня снисходительным взглядом, то сможешь замедлить сборы. По-хорошему, ты бы только мешал. – Белла уткнулась лицом между моими лопатками, и следующие её слова я различал больше по собственным внутренним вибрациям, чем с помощью слуха. – Так что это не работает.

- Могу я попробовать что-то другое?

- Смотря что, - я спиной чувствовал, как она пожала плечами и улыбнулась.

Хотя, я чувствовал её всем телом. Моё электромагнитное поле постоянно прощупывало пространство на наличие Беллы в нем.

А быть зависимым от кого-то не так уж и страшно.

Не так уж и смертельно, как оказалось.

Если предмет твоей нереальной, нетерпеливой, сюрреалистической зависимости находится в пределах досягаемости, то всё в порядке.

Это даже приятно иногда. Осознавать с улыбкой то, что когда-то ты собирался с этим бороться. Когда-то ты не хотел сдаваться.

Когда-то ты еще не знал, что проиграл и сдался уже давным-давно.

- Подкуп? – завожу руки за спину и опускаю их на талию Беллы.

- Взятки запрещены законом, мистер, - доверчиво рассказывает она моим лопаткам.

- Хм, шантаж?

- И чем ты собрался меня шантажировать? – моя кожа впитывает в себя её смешки даже через футболку.

- Я видел тебя голой.

- Пф, и что? Кого это может заинтересовать?

- Не думаю, что я бы стал применять слово «интерес» в отношении обнаженного женского тела.

- Не думаю, что я бы стала слушать твой очередной бред вместо того, чтобы собираться. – Засмеялась она и оторвалась отошла от меня.

А посвящать себя кому-то не так уж и тяжело.

Не так уж и жертвенно, как когда-то казалось.

Это даже как-то удивительно-воодущевляюще осознавать, что ты полностью растворился в другом человеке. Что тебе есть ради кого совершенствоваться. Что его счастье автоматически вызывает твоё.

Моя жизнь до какого-то момента была неправильной. Лишенной сути. Лишней.

Моя жизнь не была жизнью, она только пародировала. Была проекцией. Прототипом. Попыткой. Провальной попыткой.

До одного момента.

Совершенно однозначного и определенного вплоть до имени.

- Эдвард, ты просто невыносим!

- Меня и не надо выносить. Я недвижимость.

- Ты будешь делать хоть что-то? Карлайл приедет меньше, чем через час! - Белла снова заглянула в спальню.

- Я продолжу дышать, стоять, думать и, пожалуй, жить.

- Помоги мне, ну!

- Белла, это было бы настолько губительно для моего мужского эго, - я обнял её за плечи и поцеловал в макушку.

- Было бы?

- Если бы меня это хоть сколько-то волновало.

А выжить не так уж и проблематично.

Не так уж и нереально, как о том твердят.

Ты можешь жить по-разному. Проживать, прожигать, тратить, посвящать, передавать. Проматывать, приостанавливать. Нажимать на паузу.

Ты можешь выжить сам. Никто тебя не держит и не останавливает.

Ты можешь выжить в ком-то. Остаться в другом человеке и просто быть там. Вжиться. Не ради, а во имя.

Ты главное живи. Так правильней, что ли. Так эффект больше. Размашистей.

- Посмотри на меня, - Белла встала прямо передо мной и обняла моё лицо ладонями.

- Только этим и занимаюсь последний год, - серьезно ответил я.

- Ты действительно не хочешь этого? – она отняла одну руку и махнула на творящееся вокруг безумие.

Действительно ли я не хотел так, как демонстрировал это?

Я не хотел этого показного разорения собственной квартиры. Квартиры, которая стала для меня почти живым существом. Другом. Советчиком.

Я не хотел находиться в больнице больше, чем того требовали врачи. Мои визиты и так стали ежедневными. В последнее время я только и делаю, что еду из больницы домой. Из дома в больницу.

Я не хотел переезжать в эту чертову клинику.

Я не хотел проходить эти изнурительные обследования. Всё уже давно обследовано и разобрано по составу.

Но я хотел…

Даже не знаю, можно ли конкретизировать мои желания. Сейчас я чувствую себя, словно дорвавшийся до огромного мешка с конфетами ребенок.

Я вдруг позволил себе хотеть.

И теперь я хочу буквально всё.

У меня разбегаются глаза от возможностей. Оказывается, можно так много всего желать!

Прямо сейчас я хочу печенья, написать новую мелодия для Беллы, сходить в кино на старый фильм, крепкого кофе, секса, минуту тишины, прожить как можно дольше, взрыва хохота, солнца, адреналина, еще немного счастья в её глазах, читать мысли, уметь готовить, изобрести лекарство от СПИДа, уютных объятий, крупных хлопьев снега.

Я хочу Беллу рядом с собой. Я хочу жить для неё, а для этого надо переезжать в клинику.

Действительно ли я не хотел так, как демонстрировал это?

- Нет. - Я приподнимаю её лицо за подбородок и целую теплые губы. – Я хочу.

Она облегченно улыбается и целует меня в ответ.

- И может быть ты уже начнешь хоть что-то делать? – возмущенно вскидываю руки, но всё еще легонько касаюсь её губ. – Карлайл приедет через час!

- Вообще-то, через минут двадцать.

- Ты такая непостоянная, Белла.

А делиться своей любовью не так уж и унизительно.

Не так уж и опустошающе, как мне виделось вначале.

Мне казалось, что это пустое, лишнее и незначащее ровным счетом ничего. И, скорее всего, это было бы так, если бы не вызывало таких эмоций.

Слова – это всего лишь слова.

Но когда они только верхушка того самого айсберга, что ты бережно и с благоговением вынашиваешь в своей груди, внутри себя. Когда они могут лишь чуть-чуть приоткрыть занавесу на твои истинные чувства. Когда они не раскрывают все секреты, а лишь еще больше разжигают любопытство и страсть.

Именно тогда они перестают быть «всего лишь».

Именно тогда они действительно обретают истинный смысл.

Именно тогда они наполняют, а не выветривают.

Именно тогда. Сейчас.

- Подумай хорошо. - Белла указала на несколько сумок, стоящих в прихожей. - Здесь всё, что тебе будет нужно для жизни?

- Там нет ничего, что мне нужно, - я нахмурился.

- Ты сам собирал эти сумки! – она задохнулась от удивления.

- Это ничего не значит. Там никогда не будет всего, что мне надо для жизни. – Я задумчиво потер подбородок и добавил с улыбкой. – Если только ты не думаешь залезть туда.

Белла закатила глаза и фыркнула.

Но потом резко сделал шаг ко мне, и мои надрессированные руки сразу же сжали её в объятьях.

- Знаешь ли ты, как сильно я люблю тебя? – тихо в мою грудь.

- Я знаю только, насколько не исчисляема, не произносима и невыражаема моя любовь к тебе, - я прижимаюсь щекой к её голове. – Но это дает мне огромную надежду на то, что ты любишь меня также.

- Странно, - выдохнула она.

- Странно?

- Ты стал разъясняться почти, как обычный человек.

- Конечно, Белла, почему бы не завершить своё признание тщательно продуманным и приперченным оскорблением, да?

- А, нет. – Она подняла голову и улыбнулась. – Показалось.

Белла первой вышла из квартиры.

Часто наши дома не просто место жительства. Почти четыре года эти стены были моим местом одиночества. Убежищем, в котором всегда можно было скрыться от Снаружести.

Моя квартира стала для меня чем-то средним между крепостью и тюрьмой. Чем-то большим, нежели обезличенной коробкой.

Я не уезжаю отсюда навсегда. Эта тихая тоска не из-за прощания.

- Эдвард? – Белла ждала меня возле лифта.

А меняться не так уж и болезненно.

Не так уж и критично, как думалось.

Когда есть точка опоры, никакие изменения не страшны. Когда ты уверен, что не потеряешь себя, чтобы ты не поменял.

Я не могу потерять себя. Я уже давно собой не владею.

Всё в Белле. Весь я в ней. Так чего тогда бояться?

- Уезжаете куда-то? – приветливо кивнув головой, спросил Боб.

- Что-то вроде этого, - улыбнулась Белла, остановившись возле его стойки.

Я поставил наши сумки и подошел к ним. Торопится некуда.

- В теплые страны? – прищурился Боб.

- Где-то может быть теплее? – удивился я, прижимая к себе Беллу.

- Вы мне всегда нравились, мистер Каллен, - он усмехнулся и покачал головой.

- Прости, Боб. Я катастрофически влюблен.

- Я вижу, я вижу, - он засмеялся, а Белла поднялась на носочках и поцеловала меня в подбородок.

Я поднял наши сумки и посмотрел на дверь. Карлайл уже приехал.

- Счастливой дороги, Белла, мистер Каллен!

- Кому нужны счастливые дороги? – спросил я перед тем, как выйти. – Счастливой жизни, Боб!

Карлайл действительно уже ждал нас. Мы быстро сели в машину на задние сидения. Мне было горько-приятно видеть его. Неуютно и по-домашнему одновременно.

Любое общество всё еще вызывало во мне приступы цинизма, скептицизма, тошноты и кашля. Кроме общества Беллы, конечно. Моё любимое исключение.

- Мы с Эсме проведаем вас позже, когда вы устроитесь. – Карлайл был молчалив и сосредоточен за рулем. Если бы он не был моим отцом и, по совместительству, человеком с которым я провел большую часть своей жизни, то я бы не заметил мелкие морщинки у смотрящих на дорогу глаз, выдающие его с головой.

У него приподнятое настроение. Он счастлив.

- Думаю, это хорошая идея, - продолжал он. – Всё лучше находиться под постоянным присмотром квалифицированного персонала.

- Мы не в тюрьму едем, Карлайл. В больницу. Разворачивайся назад.

- Я и еду в больницу, - уголки его губ немного приподнялись, но в целом он выглядел всё также серьезно. – Просто всем будет спокойнее при таком раскладе.

- Это всего на три недели, не думай, что вы избавитесь от меня навсегда.

Белла сжала моё бедро и сердито стрельнула в меня взглядом. Я опустил свою руку поверх её и подмигнул.

Никаких пессимистичных мыслей. Если только самую малость. Щепотку. Для контраста, для лучшего вкуса. Для сравнения.

- Мы приедем завтра, дети. – Карлайл быстро уехал, оставив нас перед зданием клиники.

Апрель совершил жест доброй воли и поставил жесткое табу на дожди и другие жидкости. Теплело. И как-то повсеместно.

И снаружи и внутри.

Это вызывало привычку, улыбку и какое-то тоненькое ощущение перспектив.

Небо стыдливо прикрывалось белыми разношерстными лоскутами. Солнце размывалось. Было нечетким и безграничным.

Как и любое будущее. Как и любое прошлое. Как и всё, что меня окружало.

Без границ. Без разметок. Без размеров.

Нас встретил Боб. Не тот, которому я нравлюсь. Впрочем, что я знаю о его предпочтениях? Он помог нам донести сумки, хотя в этом не было необходимости. Мы не брали много вещей. Мы думали несколько глобальнее.

И вот она. Палата Комната в которой мне надо будет провести три недели. Говорю «мне», подразумевая «нам».

Иногда приятно самому спотыкаться на таких ошибках. И поправлять себя. Не «я». Теперь «мы». Как мятеж против одиночества.

- Ванная больше, чем была в предыдущей твоей палате! – Белла уже обследовала все имеющиеся ресурсы.

- Белые стены.

- Возможно, нам позволят что-то с этим сделать, - она всё переиначивала. Смотрела под позитивным углом. Безвариантно. Обезоруживающе.

- Нет нашего ковра.

- Ему надо отдохнуть от нас, Эдвард.

В палате комнате был стол, уходящий корнями в самую глубь пола. Два больших окна, через которые солнце могло ежечасно поглядывать на нас. Абстрактная картина, напоминающая черное глянцевое зеркало, позже оказавшаяся телевизором. Лучше бы оставалась картиной. Мягко-белый диван, который искусно сливался со стенами. Я его не замечал в первые несколько часов.

Две койки, отстающие друг от друга на полтора метра. Причем сразу понятно, какая из них стояла тут всегда, а какую установили только недавно по настоятельной просьбе мистера Брауна. И денег.

- Это всего на три недели, - Белла обеспокоенно посмотрела на меня.

- Да, я знаю.

- А потом мы вернемся домой.

Меня всегда било током от этого «потом». В последнее время величина заряда всё росла и росла. Я хочу верить, что оно настанет. Я боюсь, что нет.

- А потом мы вернемся домой, - повторил я за ней и успокоился.

- Здравствуйте, – Доктор Браун совершенно не церемонясь, открыл дверь и вошел.

- За этим здесь и собрались, - я перевел взгляд на вошедшего.

Белла приветливо улыбнулась ему и села на стул.

- Я рад видеть тебя в хорошем настроении, Эдвард.

- Специально для вас надел, доктор.

Браун усмехнулся и огляделся.

- Сегодня у вас свободный день. С завтрашнего дня начнем всё, что запланировано. Надеюсь, мы весело проведем эти двадцать дней.

- О, доктор, ну  разве я позволю вам скучать? Минуту, достану только свои клоунские ботинки. – Я потянулся к сумке.

- Это лишнее, Эдвард. Вы недооцениваете себя. – Браун подошел к двери и улыбнулся. – Зайду чуть позже.

- Доктор?

- Да?

- Снимите наручные часы. Это будет мешать вашему веселью, - скривился я.

- До свидания, - улыбнулся он и вышел.

Почти сразу вокруг меня обвернулось любимое тепло. Для меня всё это было слишком быстро, как бы я не пытался отрицать.

Я не мог привыкнуть к больницам. Я не мог касаться Снаружести. Я не мог позволять ей касаться себя.

Но я пробовал. Проваливался, по большей части.

Я не знаю, как, но как-то я понял, что результат не так важен. Важно то, ради чего ты к нему идешь. То, что ты вообще к нему стремишься. То, что ты всё еще ты.

- Выглядишь радостной, - я прижимаю к себе мой лучший провал. Моё непревзойденное поражение. Самый красивый белый флаг.

- Я и чувствую так. – Она улыбается мне. И разве можно чего-то бояться? И разве надо чего-то бояться? – Ты теперь такой, каким был прежде. Приходишь в себя.

А возвращаться не так уж и вредно.

Не так уж и пораженчески, как мы привыкли.

Суть не в том, чтобы тебя приняли. Суть в том, чтобы рана затянулась. Перелом сросся. Вернуться можно не только к кому-то. Не только куда-то.

Возвращаются, прежде всего, обратно. Но чтобы понять, где это самое «обратно», сначала надо уйти.

- Иногда полезно возвращаться.

И оставаться. Насколько можно дольше.

-----

*Кирилл Табишев

П.С. Потихоньку подбираемся к завершению. И глядя на всё это, что вы думаете о изменениях, произошедших в ГГ?