Фанфики
Главная » Статьи » Фанфики по Сумеречной саге "Все люди"

Уважаемый Читатель! Материалы, обозначенные рейтингом 18+, предназначены для чтения исключительно совершеннолетними пользователями. Обращайте внимание на категорию материала, указанную в верхнем левом углу страницы.


Женщины его Превосходительства. Глава 13. Часть вторая

Как и обещала Элис, с утра меня ждет машина, чтобы отвести на кладбище. На кладбище, не в церковь. Она как чувствовала, что я не люблю  эти церемонии с отпущением  грехов, общим всепрощением и прямой путевкой в небо. Бог не дурак. С ним тоже надо по-честному. Причем, на самом пределе этой своей честности. Откровенно, как с самим собой. Чтобы понять: если уж ты берешь на себя часть его обязанностей, не санкционировано берешь, то не жди после поблажек. Ни один священник в роли адвоката не поможет. Не отмажет. Не осветлит ни исповедью, ни проповедью, ни молитвой, ни панихидой.

Но это мое мнение, и не мое дело.  Так что  я просто не еду в церковь.

Двое охранников  любезно встречают меня у выхода из гостиницы, придерживают дверь, помогают сесть внутрь автомобиля. Их лица светятся только вежливым узнаванием и желанием угодить любому моему слову. Так мне, по крайней мере, думается. Никаких вопросов. Замечаний. Взглядов. Как в лучшие времена.

В просторном салоне Линкольн Навигатор царит приятный полумрак. В самый раз для моих уставших от бессонной ночи глаз. Из динамиков звучит композиция «Across to Universe» в исполнении Курта Кобейна. Мне кажется, что вместо струн на его электрогитаре – мои нервы. И это они выдают такие пронзительные и надрывные звуки. Это они натягиваются под чьими-то умелыми прикосновениями. До предела. До мгновения, когда раз… и все кончится резким металлическим хрипом. Финальным аккордом.

«Ничего не изменится в моем мире».

«Ничего не изменится в моем мире».

«Ничего не изменится в моем мире».

Как ебаная мантра человека, который верит, что его мир принадлежит только ему. Который способен еще во что-то верить. Который способен еще что-то повторять. Пусть даже ебаную мантру.

Я на заднем сиденье автомобиля, сижу, закинув ногу на ногу. На мне черный костюм для коктейля от Рей Кавакубо: шелковая юбка с ассиметричным краем и топ без бретелей. На плечи накинуто  двубортное пальто из верблюжьей шерсти с воротником-стойкой.

Касаюсь висков кончиками пальцев. Ищу точки, отвечающие за снятие головной боли. Ищу способ избавиться от этих навязчивых спазмов. Прижимаюсь лбом к холодному стеклу, щекой, губами. Прошу включить кондиционер, чтобы остудить пылающую кожу.

Глаза закрыты солнцезащитными очками, чтобы не дай Бог яркий солнечный свет не вызвал ненужной слезливости.

Я не плачу и не собираюсь. Просто эта ночь далась мне с особым трудом. Чуть ли не с безумным воем. Без сна и мыслей. С освежающей головной болью и острой нехваткой кислорода от жгучей безысходности.  Шикарный коктейль. Осталось добавить к нему дольку лимона для вкуса.

Мы едем по запутанным нитям улиц. Паутине из асфальта, бетона и стекла. Вливаемся в тяжелый городской смог, в бесконечный поток чужих жизней. Проплываем мимо ресторанов, клубов, магазинов, бизнес-центров. Ярких вывесок, кричащих брендов, навязчивой рекламы. В лучах нового дня, навстречу солнечному утру. Неторопливо и степенно. С чувством собственного достоинства. Так скоропостижно мною утерянного.

Я безучастно смотрю в широкое окно. Мне жарко и душно. И по большому счету безразлично, куда мы едем. В глубине души во мне теплиться понимание, что так нельзя продолжать. Хотя я и не могу придумать достойного повода, почему именно нельзя. Варианты заканчиваются на глубокомысленном «Потому».

Ровно в полдень мы въезжаем в парадные ворота кладбища Гринвуд. Сбавляем скорость и медленно продвигаемся по тенистым ухоженным дорожкам. Здесь тихо и спокойно. Райский уголок, если отбросить предрассудки.

Мертвый город, обратная сторона медали. В противоположность тому, что творится за его оградой.  Мы живем противоположностями. По законам природы. Чтобы уметь соотносить себя с миром. Чтобы знать, чего опасаться и к чему стремиться, различать основные цвета и распознавать оттенки.

Мой взгляд скользит по приземистым мавзолеям, угрюмым склепам, высоким стелам.

Мой взгляд скользит по серым камням, плитам, надписям, эпитафиям.

«Мама и папа».

«Брат и сестра».

«Китти».

Много имен. Много пустых мест для имен.

Врут те, кто говорят, что невозможно предсказать будущее. Достаточно посетить один раз Гринвуд, чтобы понять: будущее кристально ясно. Оно здесь. Для всех одинаковое. Черными буквами по серому камню.

Выхожу из машины и останавливаюсь вдалеке ото всех. Как сторонний наблюдатель. Случайный прохожий. Дышу свежим, чуть влажным воздухом. Наслаждаюсь тишиной и покоем. Борюсь с тошнотой, терплю головную боль.

По закону жанра, сейчас должен идти дождь, чтобы подчеркнуть горечь утраты, общую скорбь и уныние. Чтобы капли смешивались со слезами на щеках, придавая картине натуральный эффект. Но дождя нет. И слез нет. Есть желтое солнце, черный лакированный гроб, белые калы. И кто-то внутри на матовых шелковых простынях. Кто-то, кого я знала и тот, кто остался в прошлом.

Мне не хватает смелости подойти ближе. У меня не хватает желания увидеть то, что видят сейчас другие люди. Их много, в основном мужчины. Я вижу их спины и затылки и этого вполне достаточно на данный момент. Достаточно для похорон. Затылки и спины. Только бы не черный гроб и белые калы. 

Губы изгибаются в слабой полуулыбке, острые каблуки вязнут в мягком гравии, ногти впиваются в тонкую кожу ладоней. Закрываю глаза и тихо шепчу: «Счастливого пути».

Нащупываю в сумке пачку сигарет, хочу прикурить и никак не могу найти зажигалку. Руки дрожат. И сердце как будто хрустальное, бьется и разбивается. Вдребезги.

- Белла? – я не слышу, как ко мне подходит Элис. Она щелкает зажигалкой и подносит слабый огонек к моей сигарете все еще нервно зажатой в онемевших губах. - Я рада, что ты все-таки пришла.

- Ммм, - отвечаю, глубоко затягиваясь и выпуская ровную струйку дыма в небо. – Ты настаивала. Я не могла отказать.

На Элис одето черное глухое платье до колена. На шее тонкая нитка жемчуга, на губах прозрачный блеск. Ее волосы прикрыты маленькой шляпкой, а глаза кружевной вуалью. Она бледная и уставшая. Смотрит на меня стеклянным взглядом и тщетно пытается улыбнуться.

- Я хотела, чтобы все было по высшему разряду, - словно оправдывается она, оглядываясь на белые калы. Их плотные белоснежные лепестки дрожат под порывами ветра. Беззащитно и жалостливо. Отворачиваюсь в сторону, чтобы не встречаться с ней взглядом. Даже солнцезащитные очки не создают для меня должного барьера. Между мной и остальным миром. А я не хочу в нем участвовать. И присутствовать тоже не хочу.  

Элис пришлось нелегко. На ее хрупкие плечи легло слишком много забот. Мне ее жаль, и я киваю:

- Все хорошо. Все прекрасно. У тебя получилось.

- Ты, правда, так думаешь? – с надеждой переспрашивает она и берет меня за руку. Наши пальцы переплетаются, ее ладонь легко сжимает мою.

- Конечно, - снова киваю. Как китайский болванчик. Чувствую себя также. Пустой деревянной игрушкой.  – Как твои дела?

Меня не сильно интересует этот вопрос. Я спрашиваю, чтобы чем-то заполнить между нами тишину. Я спрашиваю, потому что должна что-то спросить. Я спрашиваю, потому что мы провели с ней вместе последние несколько лет, и чисто теоретически нас что-то должно связывать. Например, горе. На деле, мы как будто по разные стороны бетонной стены. Или баррикады.

Она говорит:

- Лучше, чем я предполагала, но одной мне трудно.

Мне слышится в ее интонациях укор, но я ничего не могу с ним поделать. Притушить, погасить, обезвредить. Я ничего ни с чем не могу поделать. Я покачиваюсь на волнах прострации, чувствуя предательскую слабость в коленях. На которые я бы с удовольствием немедленно опустилась.

- Тебе нужна Розали, - тихо замечаю я. – И Эммет. Их надо найти.

Элис наклоняется ближе и шепчет мне почти на ухо:

- Ты мне тоже нужна.

- Сумасшедшая популярность, - зло усмехаюсь я, не забыв приклеить на губы кривую улыбку. Улыбка получается невыразительная и блеклая. Тоскливая, как это кладбище. – Позволь напомнить тебе про мои небольшие проблемы.

Элис приподнимает край вуали и кротко усмехается:

- Твои проблемы – вопрос времени, - ее слова падают между нами, как комья земли. Падают и рассыпаются под ногами. Превращаются в пыль. – Ричард оставил завещание. На следующей неделе мы должны приехать к его адвокату.   

Она говорит:

- Помимо похорон, мне пришлось вчера заниматься и этим вопросом. Так вот, оказывается, у него был сын, который то ли погиб, то ли пропал без вести пару лет назад. Ты знала об этом?

Провожу рукой по волосам, попутно отрицательно качая головой. Узнаю Элис. Узнаю Элис. Узнаю Элис. Ту Элис, с которой я встречалась ранним утром… Вчера? Позавчера? Деловую, собранную, сдержанную. Не потерянную, не разбитую. Уставшую, но каменную.

Сука, блядь.

Сжимаю зубы.

Элис – хороший организатор. Элис – хороший руководитель. Элис та, за  кого надо держаться. Но держаться за нее не хочется. Хочется развернуться и уйти.

Она говорит:

- Пока не думай об этом. Я все решу и улажу. Все будет хорошо, я в этом уверенна. Ричард позаботился о нас. И вот еще что, - она вдруг протягивает мне толстый ежедневник. Как фокусник. Исписанный толстый ежедневник с множественными закладками, визитками, наклейками. Его корешок распух от хранящейся внутри информации. Он испачкан чернилами, его края истрепались и выцвели.

Некоторые вещи я не доверяю своей памяти. Некоторые вещи я предпочитаю записывать.

– Я подумала, что тебе это может пригодиться. Для него, - добавляет Элис и кивком указывает в сторону. Небрежным и снисходительным жестом, полным умеренного недовольства. Я отвлекаюсь от созерцания городской панорамы и смотрю, куда она показывает. Пока я еще не в курсе, о чем она толкует. Пока я еще выныриваю из ее потока слов, как из ледяной воды.

И тут я встречаюсь с ним глазами. Нет. Не так. Это продолжительный процесс. Сначала я окидываю взглядом общий план всех присутствующих на похоронах. Их так много, и все они в черном, что мне не зацепиться за что-то конкретное. Не остановиться, не присмотреться к деталям.  Им не привлечь мое внимание. Они сливаются для меня в траурную однотонную массу. Как достойный фон всей церемонии. Я не вижу и не хочу видеть лиц. Одни тени. Или тени теней. Не имен, ни фамилий. Общая панорама людей. Общая картина происходящего.  

В этот момент я спотыкаюсь об его взгляд. Чувства такие же, как если на полном ходу врезаться в стену. Внезапно и со всего размаху. Каллен стоит в окружении охраны и ненавязчиво за нами наблюдает. Лениво, но с пристальным интересом. Он чуть наклоняет голову вниз, давая понять, что прекрасно все видит. На его губах появляется тень улыбки.

Минута мне требуется для того, чтобы собраться духом и сделать недовдох. Осторожно втягивая через нос воздух, медленно наполняя им легкие. Аккуратно, словно совершая ювелирную работу. Без резких движений.  Чтобы было незаметно появившуюся легкую дрожь по всему телу.

- Что он здесь делает? – забираю у Элис ежедневник, прижимаю его к животу и стискиваю пальцами мягкую обложку. Так немного легче. Это простая манипуляция позволяет взять себя в руки. Как будто все мое естество заключено в исписанном ежедневнике, и чем сильнее я его сжимаю, тем меньше мне хочется завалиться в обморок. Хотя бы для того, чтобы покинуть на некоторое время эту реальность, а вернуться уже в какую-нибудь другую.

- Белла, это не вечеринка, куда приходят по приглашениям, - спокойно замечает Элис. – Я никак не могла на это повлиять.

Мы с ней смотрим друг на друга в святом непонимании. Секунду или около того.

- Понятно, - касаюсь ее плеча и целую воздух возле щеки. Прощаюсь. Нам нечего больше сказать. Мне нечего здесь больше делать. – Удачи, дорогая.

Не успеваю я направиться к машине, как вокруг происходит какое-то движение. Что-то трогается с мертвой точки, нарушает вязкое молчание окружающих. До сих пор мне казалось, что только наши голоса раздавались в незыблемой тишине. Но стоило мне сдвинуться с места, как мир ожил, зашевелился. Я вижу Элис угрюмо смотрящую мне вслед. Вижу, как к ней приближается группа людей. Мне не хватает нескольких мгновений, чтобы тихо исчезнуть отсюда. Мы оказываемся в бесконечном  потоке людей. Мы оказываемся в бесконечном потоке  слов. Это слова соболезнований, сожалений, утешений. Они льются со всех сторон. Одинаковые, монотонные и до ужаса невыразительные. Но среди них я слышу и другие фразы, сказанные другими интонациями.  Я слышу предложения и намеки. Между строк. Между «Какая утрата» и «Как на счет ужина на следующей неделе». Очень корректные и завуалированные приглашения. Полушепотом, с придыханием. Тактичные и любезные. Но с одной сутью.

 «Я хочу, чтобы каждый, каждый кабель вас захотел».

Свято место пусто не бывает. Всегда найдется кто-то, кто захочет стать твоим новым покровителем. Так уж сложилось, и в этом нет ничего удивительного.

Я не могу ничего толком ответить. У меня не выходит даже холодной улыбки. Мне не припомнить ни одной достойной модели поведения. Я стою среди десятков людей и смотрю в просвет между их головами. Туда, где голубое небо касается серого города.

Можно было бы назвать мое состояние растерянностью или замешательством. Но на деле все проще. Мне хочется послать всех на хер. И только. Но пока я себе этого позволить не могу. Для подобных шагов я слишком устала.

Замечаю в длинной веренице машин, ту на которой приехала, и осторожно начинаю к ней продвигаться. Автоматически отвечаю на очередное рукопожатие, когда понимаю, что мою ладонь не отпускают. Непозволительно долго. Гораздо дольше того, что можно себе позволить в данной ситуации и чего требуют элементарные правила приличия и этикета. Оборачиваюсь, одергивая руку.

- Ты невыносимо упряма, - замечает Каллен, сильнее стискивая мои пальцы. Сопротивляться его хватке бессмысленно и бесполезно. Иначе это будет слишком явно. Иначе это привлечет чужое внимание. Внимания с меня на сегодня и так достаточно. Замираю. Смотрю сквозь темные очки за его спину и молчу. Он продолжает: - Ты не отвечаешь на звонки. Так не пойдет.

Вспоминаю слова матери, произнесенные в те редкие минуты, когда она считала нужным уделить мне немного времени.

«Извиняться пристало только лакеям. Никогда не извиняйся, никогда ничего не объясняй».

Безразлично пожимаю плечами. Мол, думай, как знаешь. Понимай, как хочешь. Иногда молчание бывает красноречивей любых слов. Я пользуюсь им как дешевой проституткой. Чтобы с минимальными затратами максимально быстро достигнуть известного результата. Кончить. В данном контексте, разговор.

- Надеюсь это всего лишь досадное недоразумение, которое больше не повторится, - тихо добавляет он и отпускает мою руку. Со стороны мы выглядим как два малознакомых человека, ведущих малоинтересную беседу. Между нами только его бесцветный, совершенно спокойный голос, наполненный сдержанным недовольством. Между нами его уверенность и ощущение своего превосходства. Между нами мое молчание и прозрачный холодный воздух. Он ничем не показывает, что мы знаем друг друга. Только едва уловимые нюансы, скрытые от посторонних глаз, говорят сами за себя. Например, чрезмерно интимное поглаживание кончиками пальцев моей ладони, прежде чем выпустить ее из своей руки. Или быстрый довольный взгляд, скользнувший по моей одежде и задержавшийся на вырезе юбки. Мимолетный, но настолько осязаемый, будто он действительно дотронулся кожи бедра горячим прикосновением.

- Ты сделала, что я просил? – равнодушно интересуется он.

Чуть отступив назад, снимаю с глаз солнцезащитные очки и внимательно на него смотрю. На нем черный строгий костюм и темная рубашка без галстука. Верхняя пуговица небрежно расстегнута. Руки убраны в карманы брюк с идеально ровными стрелками. На запястье виднеются дорогие швейцарские часы с кожаным ремешком и стальным белым корпусом. Я настолько увлечена деталями, что не сразу отвечаю:

- Да. 

- Хорошо. Мне нравится твое платье, и мне не терпится его снять, - его тон голоса становится на несколько октав ниже. Окрашивается бархатными обволакивающими интонациями, в нем появляются глубокие мягкие нотки.

- Сейчас не самое подходящее время… - неуверенно начинаю я. Неуверенно, потому что рядом с ним  невозможно чувствовать себя по-другому. Не получается. Вообще, в этой игре заведомо ощущаешь себя проигравшей. В этом, похоже, и заключается весь ее смысл.

- Не подходящее для чего? – тут же прерывает меня Каллен, язвительно улыбаясь. – Для того чтобы тебя трахнуть?

Мне даже ответить на это нечего. В голову не приходит ничего цензурного. Или хоть мало-мальски приличного. Слова готовые сорваться с языка, замирают на полпути. Под его насмешливым взглядом все полноценные фразы превращаются в нечленораздельные выражения.

– Кстати, прими мои соболезнования, – не дожидаясь моего ответа, продолжает он. – Уже приняла чье-нибудь предложение?

Мимо нас проходит мужчина. А за ним еще один. Они бросают на нас короткие взгляды, но ни у кого не возникает желания присоединиться к нашему разговору. Общение с Калленом происходит, будто в другой, обособленной вселенной, в которую посторонним вход воспрещен. Никто не стремиться нарушить его границы, зайти на его территорию. Получается, что я одна. И мне решительно это не нравится.

Я говорю:

- Почему тебя это интересует?

Вспоминаю, что держу в руках ежедневник. Он придает мне храбрости, и я быстро добавляю:

- И почему я должна удовлетворять твой интерес? – Самое плохое, когда после длительного молчания ты вдруг начинаешь говорить. Обычно в таких случаях, говоришь совсем не то, что надо.

Не прекращая улыбаться, он с любопытством слушает меня. Ждет, пока закончу. Терпеливо ждет. А затем, словно вдоволь наслушавшись, холодно произносит:

- Правильней тут сказать, просто должна удовлетворять. До вечера, Белла.

Он разворачивается и уходит. Я смотрю на его удаляющуюся спину и тихо вздыхаю.

Правильней тут сказать, что это полный аут. Глубокий и беспросветный.



Источник: http://robsten.ru/forum/29-1149-92
Категория: Фанфики по Сумеречной саге "Все люди" | Добавил: МеломанкА (22.10.2012)
Просмотров: 3672 | Комментарии: 75 | Рейтинг: 5.0/50
Всего комментариев: 751 2 3 ... 6 7 »
75   [Материал]
  А мне интересно почему у Беллы исчез счет?

74   [Материал]
  Боюсь  предположить, но может ли Эдвард оказаться сыном Ричарда? Спасибо.

73   [Материал]
  Первая тайна - сын Ричарда...Непонятное поведение и слова Элис...Несмотря ни на что, любуюсь Калленом...

72   [Материал]
  Ну, и чего тянуть? Ситуацию в руки и тащи его в кровать! А там на месте разберешься! 

71   [Материал]
  Иногда молчание бывает красноречивей любых слов. Я пользуюсь им как дешевой проституткой. Чтобы с минимальными затратами максимально быстро достигнуть известного результата. Кончить. В данном контексте, разговор. - это потрясающее сравнение. До неприличия точное. Потрясающие аналогии у автора.

70   [Материал]
  Элис все-таки темная лошадка.

69   [Материал]
  весь фик - одна сплошная загадка. весь процсс чтения происходит в напряжении.

67   [Материал]
  good good good good good good good good good good

66   [Материал]
  Очень интересно:чем же на самом деле занимался Ричард со своим "Эскортом"? И какая роль была у каждой из них? Очень интригующе Элис говорит об Эдварде " Твои проблемы – вопрос времени". Что она задумала?

65   [Материал]
  Правильней тут сказать, что это полный аут. Глубокий и беспросветный... 4 СПАСИБО!!!!!!!!!!!!!!! good lovi06032

1-10 11-20 21-30 ... 51-60 61-68
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]