Глава 14. Быть собой

♫ ♫ ♫ Stone Sour - Through Glass 

 

- Нет, - Белла потянула упаковку на себя, - Рождество только завтра, нельзя открывать подарки раньше срока. Плохая примета. 

Они сидели в гостиной, на бежевом мягком ковре, прислонившись спинами к большому белоснежному дивану. Комната освещалась лишь мигающей гирляндой, было уже около полуночи, и за окном повисла плотная темнота. Канун Рождества. Эдвард любовно взъерошил Белле волосы и поцеловал в макушку. 

- Суеверная. 

Отправляя коробку, обёрнутую в светло-зелёную бумагу, обратно под ёлку, Белла обернулась к нему. 

- Ничего подобного, просто мне хочется сделать это завтра и вместе. 

Наклонившись, Каллен жарко зашептал ей на ухо: 

- А я готов делать это с тобой когда угодно и где угодно. 

Чувствуя, как от его горячего дыхания, омывающего её кожу, по телу проносится трепет, Белла передёрнула плечами, пытаясь стряхнуть оцепенение. 

- Не переворачивай мои слова. 

- Я всегда говорю то, что думаю. 

- Мы в доме твоих родителей, Эдвард. 

- И что дальше? - откинув, мешающие ему локоны в сторону, он принялся покусывать её шею. 

Невольно застонав, громче, чем было уместно, Белла, испугавшись, закрыла ладошкой рот и попыталась отодвинуться, но Каллен, одной рукой обнял её за талию, придвигая ближе, к себе на колени, другой накрыл её ладонь, всё ещё прижатую к губам. 

Она смотрела на него широко распахнутыми глазами, в которых отчётливо читалось "сумасшедший". 

Он улыбнулся, задирая её юбку повыше к бёдрам. Звякнула пряжка ремня. Через секунду он уже был в ней. Протянув руку, Белла ответно накрыла его рот ладонью. Некоторое время они медленно двигались, и в комнате больше не раздавалось никаких звуков, кроме их тяжёлого, сбивчивого дыхания. Толкнувшись чуть сильнее, он наблюдал за тем, как она зажмурила глаза, и почувствовал рукой отголосок её приглушённого стона. 

Убрав ладонь, он обнял её, притягивая к себе, она зарылась лицом в его рубашку, пока он продолжал свои движения, становящиеся всё быстрее и лихорадочнее, по мере приближения к разрядке. Он ощутил, как сильно впиваются ему в плечи её пальцы, а тело содрогается от первой волны удовольствия и необходимости хранить молчание. Её маленькие кулачки несколько раз ударили его по спине, затем она расслабилась, разжала пальцы, которые тут же, скользнув к его волосам, зарылись в локоны. 

Теперь он мог позволить себе забыться. Пальцы сомкнулись на её бёдрах, двигая её вверх и вниз, и ещё глубже... в неё,... в Беллу,... до самого сердца... и ещё, и так почти до бесконечности... 

Она гладила его по голове, пока его мир обретал равновесие. Нежный, медленный поцелуй, вовсе не был благодарностью, он казался логическим продолжением того, что они только что пережили. 

Где-то наверху часы пробили полночь, Эдвард деликатно отстранил её от себя и потянулся к валикам дивана, извлекая небольшую коробочку, которую он оставил там, как только вошёл в комнату. 

- Это наше первое Рождество вместе, - мягкий блеск его глаз отражал эмоции и чувства, звучащие в голосе. - И оно уже наступило. У меня есть подарок для тебя. Позволь, я сам открою его? 

Она провела рукой по его лицу и, улыбнувшись, кивнула. 

- Давай, - тихо подбодрила она. 

Тихо зашелестела обёрточная бумага, Эдвард внимательно наблюдал за выражением её лица, пока откидывал крышку. 

- Ох, - выдохнула Белла, переводя на него взгляд, её прекрасные глаза медленно наполнялись слезами. 

- Эй, ты чего, - дотронувшись до пылающей щеки, он аккуратно стёр первую слезинку. - Не планировал, что моё предложение руки и сердца настолько сильно расстроит тебя. 

- Эдвард Каллен... - начала она, но он остановил её поцелуем, затем обхватив её ладонь, надел кольцо с ярким, прекрасной огранки изумрудом, ей на палец. 

- Белла, ты выйдешь за меня?...

- Да, - робкий голос, рассеял тишину позднего утра. 

Эдвард открыл глаза, не сразу понимая, отчего ему так хорошо и спокойно, как не было ни разу за последние три года. 

- Да, - снова прошептала девушка и потёрлась мягкой щекой о его грудь, удовлетворённо вздохнув. 

Переведя взгляд на свои обнимающие Беллу руки, он слегка пошевелился, меняя положение, чувствуя, как напряглись и расслабились её пальчики, лежащие раскрытыми у него под подбородком. По всей видимости, его разбудило её сонное, бессознательное прикосновение к его лицу. 

Интересно, что ей снилось? Ему снилось их прошлое - чудесное и счастливое. Эдвард очень аккуратно, чтобы не потревожить Беллу, поднял ладонь, разглядывая пустую фалангу пальца, где когда-то красовалось его обручальное кольцо. Некоторое время, совсем недолго, ему казалось, что он ходит с настоящим пудовым камнем на руке. Кретин, - поставил он сам себе диагноз. 

И Белла больше не носила кольца. Боль и разочарование, в первую очередь в самом себе, оказались слишком острыми и довольно ощутимыми. 

Она опять что-то сонно пробормотала и, уткнувшись носом ему в грудь, засопела. Её рубашка слегка задралась, он мог чувствовать, как от прямого соприкосновения их обнажённой кожи по телу пробегают короткие электрические разряды, согнутое колено одной ноги упиралось ему в бедро, другая лежала поверх его ноги. Белла прижималась к нему, все их изгибы идеально совпадали, словно кусочки одного пазла. 

Держать ее в своих объятиях, прижимать к себе... это было прекрасно... и вместе с тем мучительно, почти невыносимо мучительно. Эта близость испытывала его на прочность. Были бы они до сих пор вместе, он разбудил бы её поцелуем, сейчас же ему не хотелось будить её вовсе. 

Но через некоторое время Белла сама начала просыпаться. Откинувшись в его, не желающих отпускать её, объятьях, она разлепила веки. 

Он наблюдал за тем, как её затуманенный сном взгляд. приобретает осознанность. Поморгав, Белла заговорила первой: 

- Доброе утро. 

Его нежный, бархатный голос был сродни утреннему, медленному поцелую. Эдвард улыбнулся ей. 

- Доброе утро. 

Она заулыбалась в ответ. 

Их взгляды встретились, молчание, повисшее между ними, казалось похожим на густой, обволакивающий туман, они смотрели друг на друга, и никто был не в силах отвести глаз первым. 

Белла почувствовала, как напряглись мышцы под её ладонями, веки Эдварда опустились, густые красивые ресницы практически полностью скрыли его взгляд. Ей было знакомо это выражение лица: так смотрел на неё только Эдвард, это был особенный, принадлежащий только ему взгляд, больше ни у кого она никогда не видела во взгляде такой необычайной нежности и заботы, казавшейся ей крайне интимной. 

Ей было тепло и уютно. И так спокойно. Ей уже давно не было так необычайно спокойно. 

А потом она вспомнила о трёх годах одиночества, и её улыбка померкла. 

- Нет, - сдавленно сказала Белла, упираясь ему в грудь и отстраняясь. 

Его руки немедля разжались, легко отпуская её из своего тёплого плена. Она пыталась не обращать внимания на разочарование, написанное на его лице. Столь близкий контакт с его почти обнажённым телом и эта почти забытая ею нежность во взгляде совершенно лишили воли. 

Она откинула одеяло, намереваясь выбраться из кровати, но тут же, как только прохладный воздух коснулся её разгорячённой кожи, передумала и зарылась обратно, уже сознательно прижимаясь к Эдварду, на которого, казалось, окружающая температура вообще не действовала. Он без лишних комментариев обнял её за талию. 

- Холодно, а ведь уже утро, - досадливо протянула она, откидываясь на подушки и посматривая на Каллена, которого вся эта ситуация, крайне забавляла. - С таким успехом я вообще сегодня не поднимусь с кровати. 

Его глаза вспыхнули, и ей показалось, что он готов предложить составить ей компанию на целый день, поэтому она тут же, во избежание двусмысленных комментариев с его стороны, поспешила добавить: 

- Наверное, время завтрака уже прошло? 

- Думаю, все только начали просыпаться. 

- Может быть. 

- Попросить завтрак в комнату? - любезно поинтересовался Эдвард. 

Перспектива завтрака в комнате, тет-а-тет с Калленом, не показалась Белле такой уж привлекательной. Она собиралась, по возможности, как можно реже оставаться с ним наедине. 

- Нет, я хочу спуститься. 

- Ладно. Подождёшь минуту? 

Она кивнула, наблюдая, как он встаёт с кровати, совершенно не чувствуя холода, и босиком идёт в ванную. Её взгляд невольно прошёлся по его великолепному, подтянутому телу, покрытому лёгким золотистым загаром. 

"На кого ты глазеешь, Свон", - одёрнула она себя, когда Эдвард скрылся за дверью ванной. С глубоким вздохом она натянула одеяло на нос. Послышался шум льющейся воды. 

- В ванне теплее, - обрадовал её Каллен, снова появляясь в комнате и направляясь к шкафу с одеждой. - Что наденешь? 

- Эм... - протянула она, удивлённая его действиями. - Пока не знаю, выберу сама. 

- Хорошо, - пожал он плечами и, взяв с полки её нижнее бельё, отнёс его в ванную комнату. 

Затем, вернувшись к кровати, просто сгрёб её в охапку вместе с одеялом и, прижав к себе понёс в душ. Потеряв дар речи, Белла молча смотрела на его спокойное лицо. Взъерошенные бронзовые волосы и едва заметная, начинающая пробиваться утренняя щетина, слегка рассеянный взгляд, - всё это было так знакомо, до боли привычно. 

Поставив её на коврик напротив начинающего запотевать от тёплого пара зеркала, Эдвард подошёл к душу и отрегулировал температуру воды, словно бы она сама не могла это сделать. 

- Ну, не буду мешать, - уголок его губ пополз вверх. 

Она кивнула, переминаясь с ноги на ногу и наблюдая, как он, уходя, закрывает за собой дверь. Её взгляд прошёлся по ряду медных крючков с полотенцами на розовом кафеле, затем переместился на своё нижнее бельё, висящее на сушилке. 

- Чёрное и кружевное, прекрасный выбор, Эдвард, кто бы сомневался, - сквозь зубы, пробормотала она самой себе, смотрящей на неё из зеркала и, кинув одеяло на маленький пуфик возле раковины, стянула ночную рубашку и шагнула под ласковые, горячие струи.

*** 

Чуть позже Белла сидела на террасе за завтраком, крепко сжимая фарфоровую чашку обеими руками. Ей казалось, сожми она её ещё чуть сильнее, и та треснет. Тонкий мейсенский фарфор, не броско расписанный редкими цветами, казался практически невесомым. Кофе давно уже остыл, став почти безвкусным, но Белла сделала ещё один глоток, осторожно, поверх края чашки, смотря на народ, сидящий вокруг неё. 

Гости, собравшиеся на завтрак, были прозаичными и неинтересными - всё те же бизнесмены, политики, простые лентяи. Однако всех их объединяло одно - прекрасная родословная. Наверняка, заполучить приглашение в Касл Ховард было огромной честью, хотя Белла так и не заметила, чтобы кто-нибудь из присутствующих активно искал общества самих хозяев, устроившихся на завтрак за большим круглым столом в противоположной от неё стороне. 

Подошедший официант, убрал лишнее, поставив на середину закуски и большой светлый кофейник. 

Эдвард поблагодарил его и развернулся к Белле. 

- Расскажи мне о своей последней статье? - как бы невзначай спросил он. 

Каллен смотрел на её напряжённое лицо и плотно сжатые губы, сейчас, как никогда ранее, сильно желая, чтобы те растянулись в улыбке. И Белла действительно улыбнулась. Робко и застенчиво. Он видел, что ей была приятна тема её работы, и она всегда с удовольствием разговаривала о любимом деле. Ему хотелось не только отвлечь её от каких-то своих мрачных дум, но и узнать что-нибудь о её жизни. 

- Статья для "Афины Требьюн", - начала она, и Эдвард кивнул, зная, что она часто там печатается. 

Каждый раз, видя её очередную публикацию, он не мог избавиться от видения Беллы, сосредоточенно работающей над любым, даже самым коротким и простым предложением. Иногда, в своём огромном, одиноком доме, ему казалось, что он может слышать тихий шелест клавиатуры её ноутбука или шаги наверху в маленькой гостиной, где она предпочитала работать вечерами. Когда они только расстались, он был намерен стереть все следы пребывания Беллы в его доме: переставить мебель, сменить посуду, покрывала, шторы и миллион других вещей, купленных ею, упаковать и отослать Белле её одежду, - но он не смог. Вместо этого, он пошёл в библиотеку и методично, до глубокой ночи, надирался в одиночестве алкоголем. Первый, и как он надеялся, последний раз в своей жизни. Мотивов своего поступка он так и не мог объяснить даже самому себе, ведь он сам окончательно оттолкнул её от себя, решил за двоих, но он не ожидал, что станет настолько больно, когда уже внушил себе, что по отдельности им будет лучше. 

- Для следующего номера? 

Он следил, как её палец медленно скользит по кромке чашки, с давно уже остывшем кофе. Белла не смотрела на него и, казалось, полностью погрузилась в своё ничего не значащее занятие. 

- Да, - кивнула она. - Про Норманнские поселения на Западе. 

- Англия? Франция? 

- Ирландия, - уточнила она. - И другие острова Северной Атлантики. 

- Расскажи мне что-нибудь? - попросил он. 

Она тихо рассмеялась, всё так же не поднимая на него глаз. 

- Ну, я больше углубилась в культуру, чем в историю завоеваний. Ты знаешь, норманны довольно быстро ассимилировались, практически полностью потеряли часть признаков своего происхождения, а ведь пришли изначально с совершенно другой целью. 

- Так обычно и случается. Порабощённый народ медленно, но верно истребляет своих захватчиков, вот таким незамысловатым способом. Отбирая язык, религию, обычаи, социальные порядки. 

- Да, уже третье поколение имело мало общего со своими северными предками. 

Пока она говорила, Эдвард потянулся и забрал кружку, наверняка, уже с ледяным кофе, из её рук. Отставив её в сторону, он взял чистую чашку, и из белоснежного кофейника, на боку которого красовалась изящно выписанная скрипка, налил ей нового, крепкого и горячего кофе, как она любила - чёрный и без сахара. Белла машинально приняла его, не переставая говорить, а Эдвард тем временем, соорудил ей несколько бутербродов из традиционный английской ветчины и свежего утреннего хлеба. При этом он успевал комментировать её рассказ, вставляя свои собственные размышления или цитируя похожие, прочитанные им ранее публикации на ту же тему. 

- Спасибо, - тихо поблагодарила она, откусив кусочек от бутерброда, и на некоторое время прекратила свой рассказ, сосредоточившись на еде. 

Солнце немного припекало, и было даже слегка удивительным, что прошедшая ночь выдалась настолько холодной. 

- А ты? Что насчёт тебя? - спросила она, и Эдвард увидел, как улыбка нашла отражение в её глазах, и сам невольно заулыбался в ответ. - Я читала твою последнюю статью про "живые" орнаменты. Весьма познавательно. 

От её признания, что она читала, написанные им строки, улыбка Эдварда сделалась ещё шире. 

- Да, это очень интересная тема. Знаешь, что каждый кельтский орнамент составлен из так называемых узлов, если ты помнишь, я писал об этом в статье, - на секунду задумавшись, она кивнула. - Каждый узел состоит из отдельной нити. Кельты называли эти нити - нитями жизни, поэтому нити орнамента никогда не прерываются, они лишь переходят из одного изображения в другое, непрерывно и нескончаемо и через бесчисленное множество переплетений и повторений, возвращаются обратно, замыкая путь, делая его бесконечным. Совсем не случайно, древнейшим кельтским символом считается лабиринт - как своеобразное символическое изображение нашего жизненного пути. 

- Да, это действительно символично, - облокотившись на стол, ответила Белла. - Жизнь точно сродни лабиринту, вечно на распутье, вечно не знаешь, куда пойти, вечно утыкаешься в тупик. 

- Или возвращаешься обратно, - Эдвард отставил свою чашку в сторону, наблюдая за тем, как лёгкий ветер перебирает распущенные волосы Беллы, он вспомнил их мягкость и их чудесный, вызывающий в нём ностальгию аромат. - Возвращаешься к тому, с чего начал. Заново, - поймав её многозначительный взгляд, он покачал головой, шестым чувством ощущая, что разговор уходит не в ту сторону, на опасную дорогу, и что лучшее, что он может сделать - просто увести беседу в другом направлении. - Поэтому выходы из всех орнаментальных кельтских лабиринтов сводятся к центру, как к духовному началу. 

Они ещё некоторое время обсуждали свои последние работы, этот разговор мог длиться бесконечно, но, в конце концов, и он исчерпал себя. Народу на террасе поуменьшилось, и солнце поднялось ещё выше, совсем не оставляя места тени. 

Белла прищурилась, запрокинув голову, наслаждаясь теплом. 

- Какая программа на сегодня? 

- Днём пикник, вечером осмотр частной коллекции герцога. 

- Пикник, - протянула она задумчиво. - Нам обязательно там быть? 

- Как хочешь. 

- А ты пойдёшь? 

Она перевела взгляд на него, ожидая ответа. Он улыбнулся краешком губ, давая ей несколько провокационный ответ. 

- Если составишь мне компанию. 

Белла фыркнула, рассмеявшись. 

- Из меня плохая компания. Боюсь, я попрошу тебя выбрать самое малолюдное и отдалённое место ото всех, чтобы раскинуть наш плед, - развернувшись к нему, она указала в его сторону пальцем. - И это не из-за толпы, а из-за вчерашнего инцидента. Я ещё не готова повторно встретиться с теми же дамами после своего провала и молниеносного бегства из комнаты. 

Эдвард покачал головой в ответ на её заявления. 

- Обещаю найти самый уединённый уголок во всём парке, - мягкие бархатные интонации в его голосе, сказали ей несколько больше, чем было вложено в эти слова. 

Их долгий обмен взглядами был прерван звонком мобильника Эдварда. 

- Это Джейсон, - прежде чем снять трубку, сообщил он ей. - Слушаю. 

Эдвард ненадолго замолчал, из трубки слышался приглушённый голос Джейсона, что-то вкрадчиво объясняющего своему другу. 

- Хорошо, тогда ждём тебя, - произнес Каллен и нажал отбой. 

Белла выжидающе посмотрела на него. 

- Он появится лишь через три дня, дела в столице и какой-то очередной аукцион в Рочестере, который он ну никак не может пропустить. 

- Понятно, - у Беллы сложилось стойкое ощущение, что Джейсон словно бы нарочно выпал из их трио, оставляя её один на один с Эдвардом, или это кто-то свыше посылает ей испытания, желая проверить степень её сдержанности. - Боюсь, он приедет к концу "банкета". Для меня загадка, как вы общаетесь, и что вас связывает. 

Белла, было, хотела развить мысль дальше, но резко осеклась, захлопнув приоткрытый рот. Начало её тирады больше походило на поучительную супружескую речь, на предмет, "а правильно ли ты вбираешь себе друзей, дорогой?". Во-первых, она никогда не позволяла себе подобного, ни разу за всё время их знакомства, во-вторых, они уже как три года фактически, пусть и не формально, - не супруги, и, в-третьих, ей показалось, что в ней говорило банальное раздражение, нежели здравый смысл. 

Она неплохо относилась к Джейсону, даже весьма хорошо, он помогал им, связями и организацией их поездки, но ведь это именно из-за него они оказались сейчас здесь. Не приди он к Эдварду с рукописью, тот бы не появился на пороге архива, не просил бы её помощи, и, как итог, не сидела бы она сейчас с ним и не завтракала, наслаждаясь открывающимся видом Суссекских красот с террасы. 

В голове возник очередной вопрос, который вырвался наружу, прежде чем она смогла сдержать себя. 

- Эдвард, а почему ты обратился за помощью именно ко мне? Ты и сам был в состоянии расшифровать текст. А если тебе была нужна консультация специалиста, ты мог бы обратиться к любому другому из своих знакомых. Ведь не я одна на факультете изучала праскандинавские варианты. Так почему ты пришёл ко мне? - спросила Белла, невольно задерживая дыхание. 

Он долго смотрел на неё, взвешивая все за и против, решая, сказать ли правду или солгать, а может, попросту уйти от ответа, переменив тему, но в итоге решил, что честность будет лучшим решением. 

- Это был хороший повод. 

- Повод? - выдохнула она, чувствуя, как её сердце дрогнуло. 

- Увидеть тебя... снова. 

Эдвард не ощутил ожидаемой пустоты от своего признания, напротив, его наполнила уверенность в том, что Белла готова принять его слова, не сыронизировать, а поверить его искренности. Он увидел, как она растерянно опустила взгляд, уставившись на собственные, крепко сжатые руки. 

В голове Беллы проносились вопросы один за другим. Все они начинались с "как?", "почему?" и "зачем?". И всё же она не решалась задать их. Она попыталась затолкать поглубже невольно вырывающееся безымянное чувство от его признания, напоминая себе, кто перед ней, пытаясь воскресить обиду и боль, но они вдруг стали настолько незначительны и пусты, что она ощутила лишь их лёгкое эхо. Куда всё ушло? Так сложно было сделать шаг навстречу, полшага, продвинуться лишь на миллиметр, слишком много было между ними. Прошлого, наполненного обидами и непониманием. Не было доверия, да и желания верить тоже не было. Но как ни пыталась она сейчас убедить саму себя в безразличии, ей этого не удавалось. Она устала сопротивляться. И поняв это, тут же ужаснулась. Всего несколько дней, как он буквально ворвался в её жизнь, и она забыла о годах одиночества и боли. 

Белла посмотрела на него, прямо в его светящиеся ожиданием глаза, и улыбнулась, решая, никак не комментировать его слова. 

Поэтому, легко вспорхнув со стула, она махнула в сторону дома, показывая, что поднимется обратно в их комнату. Эдвард улыбнулся и кивнул, принимая её реакцию. 

- На сегодняшнем пикнике, - забирая со стола сочное, красное яблоко, пропела она, - я планирую нарушить несколько правил этого великосветского этикета. 

- Каких же именно? - поинтересовался Эдвард. 

- Не знаю, - пожав плечами, она переместила яблоко в другую руку, - вот, когда нарушу, тогда и определим какие именно. 

Закончив свою маленькую тираду в адрес светского общества, она подняла руку и откусила от яблока, сознательно или не сознательно нарушая ещё одно.

Итак, очень романтичные воспоминания, очень романтичное утро и очень неожиданное - для Беллы - признание... Какие мысли у Вас по поводу всего этого?)