Я вожу левой рукой по бортику ванны, сидя на нём уже, кажется, целое столетие. Не веря, что впереди моя первая ночь в Теллурайде. Думая о том, что вся моя жизнь уместилась в один чемодан и два больших пакета. С невиданной прежде ясностью осознавая свой тридцатилетний возраст и то, что к этому времени у меня нет ничего принадлежащего лично мне, кроме одежды. Ни мебели, которую также нужно было бы перевозить, ни кухонной утвари, занявшей бы несколько коробок, ни вообще своего дома. Всё вокруг меня находится в ведении Эдварда. По крайней мере, до тех пор, пока он не решит сменить работу и тут же не будет должен вернуть этот дом в распоряжение местных властей. Я ещё не видела всё, но и того, что предстало моему взгляду, когда мы только вошли в холл, было достаточно, чтобы понять, что общая площадь всех жилых помещений без учёта гаража составляет никак не меньше ста квадратных метров.  Когда мы работали вместе, меня никогда не интересовало, где поселили моего босса Эдварда Каллена. Теперь же он... вероятно, мой мужчина, но я чувствую себя так, как думаю, что ощущала бы своё тело, если бы позволила себе оказаться здесь в день ареста Джейка.

- Всё в порядке?

Одетый в серую рубашку с коротким рукавом и бежевые шорты, Эдвард появляется в ванной ровно в тот момент, когда я понимаю, что всё равно не смогу провести в этом помещении всю оставшуюся жизнь. Он подходит ко мне, опускаясь на корточки передо мной, и с чувством всепоглощающего, невероятного трепета я сама дотягиваюсь до его правой руки, едва та устремляется к моему телу.

- Да, всё хорошо, - не думаю, что когда-либо впредь у меня ещё что-то будет действительно плохо. Вокруг пахнет... жизнью и покоем. Мне кажется, что я почти осязаю систему под своими ногами, делающую отделанный плиткой пол тёплым и позволяющую ходить по нему босиком. - Просто я... всё ещё не верю, что я здесь, - какая-то часть меня, и наверняка очень значительная, действительно не понимает, как всё это вышло. Как я, сказав те слова, так и не забрала их обратно. Конечно, я не переоцениваю себя и не думаю, что уже завтра утром начну ходить везде, где мне будет нужно, будь то оживлённая улица или пространство перед домом, но всё равно... Всё равно есть столько всего, что надо уложить в голове.

- Я тоже пока не верю, - Эдвард прикасается к моему левому боку, а лбом утыкается мне в живот, - но мы... привыкнем.

Я опускаюсь в его объятия, и мы невероятно тесно прижимаемся друг к другу, как только мои ноги обхватывают его талию. Поднявшись со мной в своих руках, Эдвард относит меня к себе в комнату и бережно опускает на кровать, осторожно опускаясь сверху. Тепло и нежность в его взгляде обволакивают, словно самое согревающее одеяло из всех, что существуют в мире.

- Ты доверяешь мне?

- Да, - этот ответ занимает у меня не более секунды. Потому что в нём я нисколько не сомневаюсь. Заглядывая внутрь себя, я знаю, что доверяла Эдварду без преувеличения всегда. Даже тогда закрывалась от него во всех смыслах и думала про него исключительно, как про прекрасное, но временное отвлечение.

Горячее дыхание касается кожи моего лица за секунду до того, как наши губы встречаются в неторопливом и спокойном поцелуе. Желание большего поглощает меня со скоростью света так же, как и ощущение дрожи от прикосновений, вкуса Эдварда и того, как я чувствую себя рядом с ним. Я обхватываю его руками и ногами и прислоняюсь к нему всё теснее, что посылает волну ещё большего трепета по всему моему телу. В какой-то момент губы сдвигаются вниз по моему подбородку и дальше по шее, а потом, вызывая непонимание, и вовсе оказываются на весьма почтительном расстоянии.

- Могу я кое-что сделать? - охрипшим голосом обращается ко мне Эдвард, и мне, будучи поражённой тем, сколько желания содержится в этих словах, хватает дыхания только на то, чтобы кивнуть. Но когда он снимает с меня сначала носки, а потом и тёплые джинсы, оставляя нетронутыми лишь свитер и нижнее бельё, я начинаю приподниматься, потому что мы ещё никогда... Точнее я ни с кем и никогда. Нельзя сказать, что применительно к нему я совсем не думала об этом. Очень даже думала, пусть это и было всего лишь раз. Но позволить всему произойти в действительности без непосредственно близости…  

- Постой. Подожди, - взвинченная и будто напуганная, я цепляюсь за его волосы, и Эдвард моментально обращает в мою сторону потемневший, но ласковый и любящий взгляд. В нём несметное количество эмоций. Столько, сколько мне никогда не доводилось видеть единовременно. Я едва не отворачиваюсь, во многом не способная вынести насколько пристальный и проникающий взор.

- Ты не хочешь? - вопрос пронизан, кажется, боязнью отказа, но вместе с ней и пониманием, тесно связанным с глубоким уважением. Я уверена, этот мужчина не сделает ничего против моей воли, но всё равно... колеблюсь. Не хочу его отталкивать. Нуждаюсь в нём всём. От начала и до конца. В том, чтобы впустить его в свою душу без ограничений и преград. Позволить ему что угодно.

- Я просто ни разу...

- Тогда расслабься и... чувствуй.

Побуждая меня опуститься обратно, Эдвард мягко, но настойчиво надавливает на мой живот. Каждая частичка меня находится в напряжённом ожидании, но, нервно сглатывая, помимо него я испытываю ещё и предвкушение. Ладони и пальцы скользят по моим икрам к коленям, пока, наконец, не останавливаются точно там, где единственно нужно. В то время, как они пробираются под ткань, стягивая её вниз по ногам, дыхание в груди почти что замирает, и время словно растягивается в пространстве. А потом... потом я осознаю, что, возможно, ещё никогда прежде не чувствовала себя до такой степени возбуждённой и сексуальной. Ощущения внутри только нарастают, как только Эдвард целует меня прямо там, а его руки тем временем забираются мне под джемпер, вызывая сумасшедшую дрожь. Когда она пробирает всё мое тело от кончиков пальцев на ногах и до макушки головы, заставляя разлететься на тысячи мелких осколков, я едва ли узнаю свои же собственные стоны. Сгорая в продолжающем тлеть огне, моё тело почти не чувствует наступления полной обнажённости. Но всё, что происходит после, более чем ощущает, впитывает и любит. Наслаждается нежно-страстным натиском и состоянием счастья, которое ни с чем не спутать. Оно пахнет кофе, которому отдаёт предпочтение Эдвард, связью, зародившейся между нами с первого поцелуя в щёку, нашими разговорами по телефону и лицом к лицу и чем-то неуловимым, что иногда не даёт уснуть, даже если ты вряд ли можешь это объяснить и чётко назвать.

Какое-то время мы проводим в абсолютном молчании. Не считая звуков нашего дыхания и того, как Эдвард периодически водит ладонью по моей правой руке под плотным одеялом, в комнате царит безусловная тишина. Я смотрю на светло-серый с примесью коричневого оттенка шкаф, стоящий напротив кровати, когда слышу голос в своих волосах:

- Да, здесь довольно-таки уныло. И даже нет комода. И зеркала для тебя. Но я всё сделаю.

- Нет, тут хорошо. Не уныло. К тому же, может быть… Я не знаю, но одно время мне казалось, что всё вокруг тебе надоело. Что тебе не терпится распрощаться с этими местами.

Уткнувшись подбородком в грудь Эдварда и подперев голову правой рукой, я вижу то, как он нервно сглатывает, глядя исключительно вверх. Его челюсть при этом характерно заостряется, будто внутри рта все зубы тесно сжались между собой. Но, наконец, наши взгляды встречаются, а вместе с этим Эдвард скользит рукой по моей спине и сжимает кожу ниже поясницы. Сильно, резко, но приятно.

- Видела бы ты себя сейчас. Так и хочется всё повторить, а потом ещё и ещё.

Когда-то, услышав такое, я бы моментально так или иначе погрузилась в себя. Но сейчас ничего такого не происходит. Вместо этого мы снова теряемся друг в друге и, почти обессиленные, останавливаемся лишь с наступлением темноты за окном. Тело охвачено дивной негой, ноги словно желе, а кожа от прикосновений всё ещё словно пылает, и мне совсем не хочется шевелиться. Я понимаю, что никогда не смогу насытиться. С Джейком у меня не было ни столь неутолимой жажды, ни чувственных взглядов и ласк, ни единства душ. Очевидно, это ужасно, вспоминать его в такой момент, просто в какой-то степени из-за того, что он являлся частью моей жизни, или, возможно, даже благодаря этому теперь я вижу разницу. Между тем, как всё было, и тем, о чём глубоко в душе я всегда мечтала и хотела иметь. Сейчас всё правильно. Не всегда непринуждённо, но единственно верно и уютно.

- Покажешь мне кухню? Я приготовлю нам что-нибудь поесть.

Мы едим то, что варится быстрее всего. Учитывая пустой холодильник, выбирать особо и не из чего. Но прежде всего я отмечаю то, что помещение оказывается светлым и просторным и является единым целым с гостиной без всяких дверей между ними. Белые шкафы и ящики кухонного гарнитура идеально сочетаются с тёмным столом и стульями благодаря напольной плитке, совмещающей в себе оба этих цвета в виде плавных переходов. Они напоминают волны или то, как в слишком жидком состоянии одна краска нарушает границу другой. Всё вместе выглядит весьма органично, и, хотя я знаю, что этот ремонт был здесь наверняка ещё до Эдварда, мне нравится тут всё больше и больше. Но я всё-таки отвлекаюсь от созерцания обстановки из-за чувства голода, всё только возрастающего и усиливающегося. Наверное, это и неудивительно, учитывая, что после перекуса в дороге в послеобеденное время с тех самых пор мы больше ничего не ели. При таких обстоятельствах даже элементарные спагетти с соусом выглядят невероятно аппетитно и вкусно.

- Завтра я съезжу в магазин. Составишь список, чтобы я знал, что тебе нужно?

- Я думаю, что… что поеду с тобой. В том смысле, что рано или поздно мне всё равно придётся выйти.

- Ты уверена?

- Да, не хочу затягивать это. Лучше… с тобой, чем когда ты ежедневно будешь на работе.

На следующий день где-то в половину первого дня я стою среди ингредиентов для выпечки и приправ на все случаи жизни и кладу в магазинную тележку муку, разрыхлитель, сахар, сахарную пудру, ваниль и апельсиновую цедру, а также различные сухие травы. Эдвард появляется неожиданно, но прикосновение его губ к правому виску меня нисколько не пугает. Я слышала шаги и узнала его по ним ещё до того, как почувствовала запах и физический контакт. Тепло лишь побуждает прислониться в ответ, и я делаю это, прикрывая глаза, а когда открываю их, то вижу, что к уже имеющимся продуктам добавились яйца, творог, сметана и сливочное масло.

- Быть с тобой так прекрасно, - Эдвард прижимает моё тело к своему, и во мне снова почти просыпается желание. Я смотрю на курицу, индейку и фрукты среди прочего содержимого и размышляю, что на этом с покупками можно вполне закончить. Закончить, чтобы поехать домой. И продолжить с того места, на котором мы вчера остановились.

Я подумываю повернуться к Эдварду, но, почувствовав напряжение неизвестного происхождения, обнаруживаю, что он смотрит прямо перед собой. В начало ряда, туда, где появляется Джессика Стенли с корзинкой в руках. Не зная точно, что с ним, я, тем не менее, чуть отстраняюсь даже прежде, чем она останавливается совсем близко от нас. На территории магазина меня сегодня уже видели несколько людей, и никаких косых взглядов я с их стороны не заметила, но с этой девушкой всё гораздо сложнее. Если она по-прежнему работает на ресепшен в одном из отелей в горах, и сегодня ей в ночную смену, то ей однозначно будет о чём рассказать своим коллегам в процессе пересменки.

- Здравствуй, Белла. Эдвард.  

- Здравствуй, Джессика, - я проявляю вежливость, хоть и едва её знаю. В основном всё почерпнуто из слов её родителей, владеющих небольшим строительным магазинчиком.

- Не ожидала тебя снова тут увидеть. Ты надолго в наши края? - она смотрит на меня, выглядя странно опечаленной. Затихая к концу фразы, голос лишь вторит этому состоянию. Хотя, возможно, всему есть логическое объяснение, о котором я просто не могу, да и не должна знать. Мало ли, какие у девушки могут быть проблемы. В семье или в личной жизни, или ещё с чем-то. Пусть в это и верится с трудом. Моложе меня лет на шесть, да ещё и блондинка, она олицетворяет в себе всё то, на что, вероятно, ведутся многие мужчины. Чтобы вырваться из унылого городка, с её внешностью можно вполне ими манипулировать. Одинокими постояльцами, которые время от времени наверняка останавливаются в гостинице, чтобы посвятить выходные катанию на лыжах. Не то чтобы я точно знаю, что она делает что-то подобное, но это не отменяет того факта, что именно такие девушки, как Джессика, согласно распространённому в обществе мнению зачастую и сводят кого-нибудь с ума.  

Я хочу ответить, что это вообще-то совсем не её дело, но меня опережает Эдвард. Ограничившись лишь кивком в качестве приветствия, сейчас он и вовсе не похож сам на себя.  

- Да, надолго. Она со мной. А теперь нам пора.

Прикосновение посередине спины подталкивает меня идти вперёд, но моё тело приходит в движение, лишь ощутив твёрдость левой руки, скользнувшей мне на талию поверх расстёгнутого пуховика. Касание не оставляет сомнений, что по какой-то причине Эдвард хочет уйти. Когда мы отходим на почтительное расстояние, я не могу не спросить его об этом:

- Что на тебя нашло? Ты был таким… резким.

- Просто эта девушка неискренняя.

- Разве ты её знаешь, чтобы судить об этом?  

- Иногда не надо кого-то знать, чтобы чувствовать то, что порой они лгут даже самим себе.   

Эдвард произносит это как раз тогда, когда мы уже подходим к кассе. Около неё я вступаю в разговор с Джуди, знакомым мне кассиром, а потом и вовсе прихожу к мысленному подобию спора о финансах, тем самым вконец забывая о Джессике и грубости, которую она вряд ли заслужила.

- О, Белла, неужели это, и правда, ты?

- Да, я, - Джуди не сводит с нас любопытного взгляда. Вероятно, гадая, как конкретно мы оказались вместе и, судя по всему, сошлись, но я знаю, что в этом городе нет настолько бестактных людей. При всех моих страхах, начинающих испаряться, они точно никак не связаны с вопросами в лоб, возможными слухами и грязными домыслами.

- Как твои дела?

- Всё хорошо, - коротко отвечаю я, одновременно с чем от меня не укрывается то, как Эдвард достаёт деньги и протягивает их, чтобы рассчитаться. Вскоре ему уже дают чек, и, разложив продукты по пакетам, мы выходим на улицу. Только мои руки не несут ничего, кроме сумки с кошельком и телефоном, да и та висит на правом плече, так что внутреннее состояние у меня становится совсем удручённым.

- Ты заплатил, не спросив, - шепчу я, едва Эдвард садится за руль. Было потянувшись к замку зажигания, правая рука так и не достигает цели, вместо этого опускаясь на мужское колено. Шумный вдох проникает мне прямо в сердце и оседает в нём частичками как будто злости.

- Что я должен был спросить? Можно ли мне потратить в магазине свои честно заработанные деньги? Это, чёрт побери, глупо, Белла. Я тоже буду есть эту еду, и…

- В прошлый раз я всё оплачивала сама. И до того тоже.

- До того ты ходила в магазин одна, и вообще всё это было в другом городе. Теперь же ты со мной, и я не позволю женщине, с которой… которую люблю, думать, что я не могу или не желаю обеспечивать её нужды, в чём бы они не заключались. Если тебя не поддерживали в… прошлых отношениях, то теперь всё иначе.
 
- Но…

Эдвард поворачивается ко мне на своём сидении. Поднимает ладонь с ноги и обнимает мою шею, оказываясь так близко, что я чувствую дыхание на подбородке.

- Ты, и правда, хочешь поругаться из-за денег?

- Нет.

- Тогда будет проще, если ты постараешься принять тот факт, что всё моё одновременно и твоё. Мне бы очень этого хотелось. Хорошо?

- Хорошо, я… попробую, - тихо отвечаю я, глядя в его глаза, сосредоточенные на мне. Он прикасается ещё нежнее прежде, чем обнимает и опускает голову на моё плечо.