Он стоит возле её двери и практически умоляет, чтобы возлюбленная открыла ему дверь. Он в отчаянии, ведь так много жутких слов было сказано, а ещё он сказал ей, что никогда и ни за что больше не поверит ей. Но он не знал, что она пришла на тот луг, только чтобы попрощаться с ним... Она так хотела сделать это со всей нежностью и заботой, но он не дал ей ни малейшей возможности объяснится, и единственное, что успела сказать принцесса, стирая горькие слёзы со своего лица...
- Прости... Я тебя люблю.
Как бы он не пытался себя переубедить в обратном, у него ничего не получилось. Он её тоже слишком любит, чтобы вот так просто отпустить. Один раз он уже это сделал, второго раза быть не должно, нет! Сердце берёт своё, он ощущает лёгкую боль за те чувства, что так долго продолжают полыхать в нём... Он благодарен своему сердцу за тот ответ, который давно просился вырваться из души, но принц боялся его озвучивать. Для него это было нелегко – во второй раз признаться, что он не может жить без частички своей души... Он любит её, и он чувствует, что её слёзы и слова были до безумия искренними, а он... он просто её отпустил...
Дальше понеслись какие-то признания, изливы светлых и давно просящихся на волю чувств. Всё было так мгновенно, и вот она уже крепко прижимается к нему для поцелуя, а он не раздумывая, с королевской улыбкой целует свою любимую так, как никогда ещё не целовал. Ведь с этим новым поцелуем - открывается новая дверь для них, новая и счастливая жизнь. Теперь они будут счастливы, потому что смогли довериться своим чувствам, а ведь они так долго проверяли эти чувства на прочность, дразнили, били, давили их в себе, но ничего... Любовь превосходит над всем, что ей подвластно, и именно поэтому принц и принцесса будут счастливы, будут любить друг друга до конца своих дней.
Потом виднелись вспышки яркого света, красивого белого снега, тёплых улыбок своей красавицы, и её взбудоражено горящих зелёных глаз... На ней надето белое платье, она уже не выглядит как принцесса, она уже законная королева, и сейчас выпивает вино счастья, и дарит сладкий поцелуй своему мужу - достопочтенному королю... Их счастье безгранично, они радуются, они сверкают, так же, как сверкает весь тронный зал, усыпанный бриллиантами, и полностью покрытый золотом. Такие смешанные, но оригинальные оттенки, словно градация, возвышают королевское празднество. Они вместе, отпуская белых голубей ввысь, взялись за руки и спели песню. Строчки этой песни они напевали много раз, выделяя тем самым эти главные и самые сильные слова:

Сделай шаг навстречу мне,
Ты моя любовь,
Когда вокруг шумят холодные дожди.
Сделай шаг и обещай,
Что вместе навсегда, я и ты, я и ты, я и ты...

Нежный поцелуй закрепляет и навеки соединяет очаровательных принца и принцессу. Как и должно быть... Любовь превыше всего, и если нам судьбой предписано быть с этим человеком, то мы будем... И мы будет по-настоящему счастливы...
Снова началась та же мелодия, которую он только что слышал в своей голове...
Кристен приподнялась с кровати, сладко зевая и потягиваясь, она улыбнулась новому дню. Наконец-то, дорогой и любимый Лос-Анджелес. Прощай Испания - да здравствуй дом! Её радости не было предела, ведь у любимого мужа закончился промотур фильма, и он теперь полностью свободен. Он будет со своей семьёй, с женой, дочкой и маленьким сыночком – какая прелесть.
Роберт, разгребая одеяло возле себя, нечаянно задел рукой ногу Кристен и простонал. Девушка засмеялась и положила ладошку прямо на его руку, нежно глядя на него, и придвинулась ближе. Её каштановые выпрямленные волосы легли прямо на Роба, и он улыбнулся, ощущая, как кончики её волос щекочут ему лицо. Через минуту выражение его лица приобрело слегка другой характер – он ещё спал, а сейчас ему снилось что-то серьёзное, потому, что его скулы свелись, а брови напряжённо опустились. Она присматриваясь к нему, переложила свои руки ему на голову, и принялась перебирать пальчиками его русые волосы, которые и без того находились в беспорядке.
Никуда не нужно идти, ничего не нужно делать, можно просто валяться в кровати, и наслаждаться осенним днём. Совсем скоро Белла пойдёт на фигурное катание, ведь мама с папой согласились на это, и не сопротивлялись желаниям своей дочки. Пусть будет так, как она того хочет, а мы всегда будем рядом...
Крис поправила на себе сиреневый пеньюар и глубоко вдохнула воздух, наслаждаясь заслуженной свободой и безграничной жизнью. А вот Белле ранним утром не спалось. Девочка не переставала смотреть записанный мюзикл и постоянно восхищаться своими родителями. Нельзя описать словами тот первый раз, когда она увидела игру мамы и папы на сцене в качестве принца и принцессы, причём вживую. Она вместе с Томом, его женой, Эшли, Келланом, Тейлором, и всей компанией семейки Робстен приезжала в Испанию на день, только чтобы посмотреть готовый мюзикл, режиссированный своими родителями. Ей понравилось абсолютно всё: начиная от костюмов героев, исполнения актёров, поставленных танцев, и до декоративного оформления. Она с огромным энтузиазмом всё это разглядывала, удивлённо качала головкой, повторяя, что всем сердечком гордиться мамочкой и папочкой... Какова же была реакция Робстен, когда они увидели её в зрительном зале... Она смотрела на них так проникновенно, внимательно изучала каждое действие, будто сама была сцене вместе с родителями, но только они не знали, что она там, практически до самого конца постановки. Белла знала, и ей говорили, что если мама с папой будут её видеть, то они могут выйти из игры, или наоборот стараться доказать своей девочке, что они лучшие... Кто-то разделял подобную точку зрения, а кто-то нет... Том сказал, что Роб будет сиять, как грёбанная начищенная ванная в его доме, когда увидит дочку в этом зале. Только Белла всё равно не хотела, чтобы родители знали, что она там... Ей удалось увидеть их за своим любимым делом, за тем, чему они отдавали и отдают свою жизнь, принося несметное количество радости и глубокого счастья своим поклонникам – они играли, наслаждаясь своими чувствами, и это было заметно. Девочка знает, как мама любит папу, а как папа любит маму, и она также знает, что в их семье любовь она не такая как у всех, она - что-то высокое, под солнцем гуляющее, приносящее радость, и одновременно они делятся своим счастьем с другими... В этой семье любовь подобна никогда не увядающему цветку. Ни мороз, ни солнечная спёка, не способны загубить его. А он просто цветёт, распускаясь ещё больше и больше, одаривая всех вокруг сладким ароматом нежности, покоряя каждую частичку души и тела человечества... В этом несравненно прекрасном цветке живёт незыблемая сила, так же, как в любви Робстен, всегда было, есть и будет таинственное, никому не подвластное разгадать - волшебство. Поэтому любовь своих родителей, девочка называет – истинным волшебством...
Снова Белла просматривает конец мюзикла, когда родители уже поют последнюю песенку. С снова эти строчки, эта мелодия и всё что связано с мюзиклом, врезается в создание Роберта, полностью удаляя от него сон.
- Мммммм, - прорычал он, не желая открывать глаза, и отшвырнул подушку, лежащую прямо под ним в угол. – Кто! Кто и где играет эта грёбанная песня?
Крис сидела рядом и с улыбкой смотрела на него. Его обнажённая спина чертовски красиво лежала на кровати, так и подкидывая для Кристен эротические идеи: как она своими руками проходится по этой спине, поглаживая каждый кусочек его тела или больно впиваясь в него ногтями, добавляя жадных поцелуев или укусов где-нибудь в области ягодиц. Но сейчас определённо время не для этого, ведь он ещё не знает того, что она хочет ему сказать. А у неё действительно есть, что ему сказать, но пока в ней нет той смелости и решимости, чтобы сделать это. Она не может предположить, как он отреагирует на это, но, несомненно, это будет больно. Для неё это было больно, но ради просьбы она сдерживается. Крис вздохнула, переворачиваясь лицом к мужу, и грустно на него посмотрела.

Сделай шаг навстречу мне,
Ты моя любовь,
Когда вокруг шумят холодные дожди.
Сделай шаг и обещай,
Что вместе навсегда, я и ты, я и ты, я ты...

Припев песни раздался уже погромче, Кристен лишь улыбнулась, понимая, что Роберт сейчас откроет глаза и будет очень злым. А её наоборот веселила вся эта ситуация, ведь хоть так она могла отвлекаться от раздирающих душу мыслей, приносящих невообразимую боль...
Он вновь громко простонал, но на этот раз открыл глаза и выпрямился на кровати, опираясь на её спинку.
- Мне вот просто интересно: где и кто? Я убью этого человека, - хриплым, еле слышным голосом произнёс Роб, плавно переводя глаза на жену. Кристен открыла ротик и приподняла бровь в удивлении.
- Роб, ты собрался убить свою дочь? Тогда не забудь мне напомнить, чтобы я перед этим тебе успела оторвать яйца, - её тон был игривым, но тем не менее жёстким, а взгляд всё таким же любящим. – Это Белла смотрит мюзикл, и ей очень нравится эта песня.
Он приподнялся ещё выше и постепенно расплылся в улыбке, а мужественные руки быстро притянули к себе очаровательную жену.
- Белла? Ну ладно пусть смотрит. Но меня эта песня просто раздражает.
Кристен засмеялась ему в шею, нежно очерчивая своими губами его изгиб, и лаская руками гладкое сонное лицо.
- А мне нравится, Роб.
- Ну ладно, мне тоже тогда нравится, - согласно кивнул Роберт и ласково приподнял подбородок жены на себя. – Я люблю тебя.
Кристен улыбнулась, опуская глазки.
- Я тоже тебя люблю.
Он снова таким же движением руки приподнял её лицо, чтобы посмотреть в глаза. Столкнувшись с его глазами, Крис задрожала, ощущая, что тошнота и слёзы не заставят себя долго ждать, но попыталась себя успокоить, пусть он и смотрел ей прямо в глаза. Её дрожь мелкими мурашками пробежалась по его телу, и он вопросительно приподнял бровь, рассматривая её лицо. Оно было грустным, и даже глаза подтверждали это, постепенно утрачивая искромётность зелени. Ещё мгновение, и на него смотрели глаза, полностью блестящие от слёз, вызывая в нём чувство непонимания. Он просто смотрел, как она плачет, глядя ему прямо в глаза, и как её тело борется с желанием разрыдаться ещё сильнее...
- Кристен, - волнение в его голосе вырвалось наружу, в очередной раз, поймав своей рукой слезу с лица жены. – Боже мой, что случилось? Кристен, ответь, прошу!
Она закрыла глаза, отрицательно кивая головой и молча умоляя отпустить её. Но он не отпустил, он растерянно пробегался по всему её телу, и, возвращаясь к её заплаканным слезам, сам оказывался на грани нервного срыва. Она сидит, молчит, плачет, он же чувствует, что с ней что-то не так... Что-то случилось, пока его тут не было, он это чувствовал, ещё совсем недавно. Но что?
- Кристен, малыш в порядке? – тихо просил Роб на выдохе, медленно опуская руки с её плеч. – Пожалуйста, расскажи мне всё. Мы доверяем друг другу всё, абсолютно всё, я не могу жить, зная, что ты что-то чувствуешь, что причиняет тебе боль, а ты мне об этом не говоришь. Я тебя прошу, - его голос снизился, но глаза любяще, и всё с тем же непониманием смотрели на неё, пытаясь понять, что заставляет её плакать...
- С ребёнком, всё хорошо, не волнуйся, - прошептала Кристен, пальчиками вытирая слёзы со щёк. – Всё хорошо...
- Что ты мне врёшь, Крис. Я же вижу, что всё ой как не хорошо, а может быть ещё даже хуже! Почему ты мне просто не можешь сказать?
Кристен перебила его, снова поднимая глаза к его глазам, в которых было столько вины и сожаления. Они находятся на равных позициях. Только когда правда откроется, он пострадает больше, чем она... Потому что он, как всегда возьмёт всю вину на себя, только лишь повторяя:
- А я знал, что так будет... Я знал это...
- Почему ты мне просто не скажешь... – она опустила глаза вниз, руками дотрагиваясь до своих волос и убирая их назад. – Сказал...
- А что я должен был тебе сказать? – на тон выше, чем был до этого, прокричал Роб, напрягая всё тело и пытаясь собраться с мыслями.
- А что я должна была тебе сказать? – в ответ прокричала она, поднимаясь с кровати и подходя к окну. Роб последовал за ней. Он подошёл к окну и развернул Крис к себе. Она снова плакала.
- Я тебя очень прошу, расскажи мне, что тебя мучает, любимая, пожалуйста, - его лицо исказилось от боли, и голос превратился в лёгкий шёпот. – Блин, чтобы ты плакала просто так... ну я не знаю, это должно быть что-то очень сильным. Ты не представляешь, как мне уже страшно. Я реально боюсь за тебя, за нашего ребёнка. Я не знаю, может тебе съездить куда-нибудь отдохнуть... Господи, Кристен, это меня убьёт, честно...
Роб недовольно закатил глаза и, вздыхая, обнял Кристен за плечо. Она посмотрела на него и прикусила губу, молча глотая слёзы. Это не были просто слёзы... Они были слезами боли, утраты, горя... Но также это были слёзы вины. Она чувствует себя точно такой же виноватой по отношении к нему, как и он к ней... Они действительно сейчас находятся в равном положении. Но Кристен уже перешагивает самый сложный и трудно дающийся из всех этапов – отпустить и привыкнуть... А он ещё ничего не знает, и скорее всего даже не догадывается. У неё была возможность попрощаться, а у него этой возможности не было... И она понимает, что он будет винить себя во всём, что произошло, - вот что заставляет её плакать, вот что раздавливает её на части, и вот что причиняет так много боли... Она не может, она не справится, не найдёт в себе силы, чтобы всё рассказать. Она просто не выдержит этого. Муж будет убиваться с горя, винить себя во всех грехах, и их жизнь может запросто превратиться в кошмар... Разве этого хочется жене для своего мужа – чувства сильно разъедающей вины и собственной ненависти... Он так же молчал, как и она молчит сейчас. Он так же выдавал себя, из-за своих эмоций, также как и она сейчас... Только она девушка, она слабее его во много раз, и её душа слишком ранена, чтобы сдерживать всё то, что так просится наружу. Ей нужно выплакаться, только не ему... Это убьёт её ещё сильнее, а его придавит окончательно. Ведь он уже чувствует, она что-то от него скрывает... Ему стоит лишь посмотреть на неё - и она как открытая книга выложит всю правду, размусоливая каждую мелочь. Когда-то подобное вызывало у него улыбку, а у неё игривое раздражение, все ещё смешанное со сладкой любовью, как кофе смешивается с молоком. Но только не сейчас... Сейчас она не должна быть открытой книгой перед ним, и лучше пусть он будет видеть её слёзы, чем пытаться проникнуть в душу, и узнать всё оттуда. Только что узнавать, если итак на её лице всё написано... Если он уже и понял, то просто борется с собой, наверное, категорически оказываясь верить в это... Верь – не верь, ничего уже не справишь, но и винить себя в том, что он не делал, она ему не позволит. Она слишком любит его, чтобы ранить...
В ту минуту, когда он смотрел на свою жену в таком состоянии, он сам где-то внутри себя переставал жить, ощущая все её слёзы и всю её боль на себе. Он не понимал пока ничего... Эмоции после выступления, после всей подготовки ещё не прошли, они сидят в нём, и поэтому отвлекать свои мысли на что-то другое пока бесполезно. Но он уже отвлекается, и он уже роется у себя внутри, разыскивая хоть какие-либо причины подобного поведения жены. Она не могла так открыть и горько плакать... Если это что-то не страшное, и вся боль изнутри её выходит наружу. Он видит, как она хочет сдерживаться, но боль настолько крепка, она просто не даёт ей держать всё внутри себя, ей нужно вылить свои слёзы вместе с этой болью. Но опять вопрос: из-за чего она так страдает... По её взгляду не понятно ничего, кроме того, что ей больно, ей плохо. И просто невозможно представить, как она отыграла в мюзикле настолько офигенно, с улыбками, искренним смехом, она была такой счастливой... И если подумать, как каждая улыбка - ножом по сердцу отзывалась в ней... Это просто... Нет, я уже сам себя довёл до гребаной истерики, но, если она мне ничего не скажет, я действительно сойду с ума. Видеть её такой, для меня - это как ходить по острию ножа. Вся грусть, вся боль, все слёзы, всё её эмоциональное, и не дай Бог, психологическое состояние отражается на нём... Главное, чтобы не на их дочери. Белла не заслуживает страдать, если только это её никак не касается.
Два взгляда устремились один в одного, проникая глубже мыслями, и отзываясь болью в сердцах.
- Хорошо, - Роб нарушил тишину между ним и своей женой, ласково глядя на неё. – Хорошо. Ты можешь мне ничего не говорить, и я не буду тебя ни о чём спрашивать, до того момента, пока ты сама мне разрешишь это сделать. И я знаю, что тебе больно, я вижу это по твоему лицу, и по своим любимым лунным глазам, - он с улыбкой провёл рукой по её волосам, наблюдая, как она взглядом прожигает пол. Куда угодно, лишь бы не ему в глаза... – Пусть ты избегаешь моего прямого взгляда, но знаешь, это о многом говорит. Или же ты боишься выдать себя своими глазами, либо ты боишься увидеть что-то пугающее в моих глазах, поэтому так красиво прячешь их от меня. Я не принуждаю тебя говорить, солнышко. Потому что у меня тоже есть от тебя секреты, и я пока не готов раскрывать их.
Его рука дрогнула в тот момент, когда она встретилась с ним глазами. В них так явно читалось сочувствие, да к тому же она ещё и улыбнулась сочувственной полуулыбкой.
- Я люблю тебя, - прошептала Кристен, прижимаясь к груди мужа, выпрямляя на ней свои руки и обхватывая его плечи. – Ты сам не знаешь, какое же ты сокровище. Если бы ты не был столь чуткой и ранимою душой, я бы тебе всё рассказала, клянусь. И если бы ты не стал обвинять во всём себя, а просто принял всё так, как есть, я бы не медля тебе рассказала эту ужасную... правду. Только ты у меня очень нежный и чуткий, и я знаю, что скрывать от тебя это, хотя бы ещё некоторое время, будет справедливо по отношению к тебе, даже если ты сам потом посчитаешь иначе, и обидишься на меня, я тебя пойму. Но и ты меня пойми, я не хочу, чтобы ты страдал, я не хочу, чтобы тебе было больно из-за того, что ты сам на себя принимаешь... Но ты такой человек, и я больше жизни люблю тебя таким, откровенным, нежным и очень чутким. Твоя душа тонкая, и она может сильно пораниться, принимая на себя такую ношу, как... – резким касанием руки, теперь она держала его лицо в своих руках, и теперь она не избегая взгляда, с заботой любящей жены всматривалась в его серо-голубые, расстроенные глаза. – Я это делаю только ради тебя. Потому что знаю, как тебе будет больно. Я не знаю, хочу ли я, чтобы ты всё узнал от меня, или же от кого-то другого, я просто знаю, что так будет лучше для тебя, даже не для меня, я справлюсь, справляюсь, а для тебя... Ты всю свою жизнь делал всё для меня, дай же и мне возможность уберечь тебя от этой боли, хотя бы сейчас... Тебе будет нелегко, но я буду рядом, я всегда буду рядом, и вместе мы как-нибудь справимся. Потому что вместе мы такие сильные, способные преодолевать все трудности, и сейчас... это... просто такой период. Он пройдёт, след останется от случившегося, но время лечит раны. И тем более я дала обещание, что буду счастливой для тебя.
Если она и хотела ещё что-то добавить к сказанному, то не смогла бы, потому что муж яростно впился в её губы, желая и принуждая забыть её всю ту горечь, от которой она вынуждена убегать, но всё-таки каждый раз возвращается к ней снова и снова... Он хочет, он заставит её забыть всё ужасное, хотя бы на эти пару мгновений, когда его душа принадлежит ей, а её – ему... И он заставил её отдаться этому страстному, и одновременно очень нежному поцелую, заставил забыться, и погрузить в своё самое надёжное и преданное лекарство – ощутить на себе его любовь...
Он был нежен с ней, он дарил свою любовь каждому кусочку её тела, вдыхая аромат женственности и изыска своей жены. Его губы мягко и совсем легонько целовали её, затем спускались к шее, чтобы изучить и поласкать её там. В каждом прикосновении к ней, чувствовалось столько трепетной нежности, боязни ранить её или причинить боль. Он осторожными движениями, сладкими прикосновениями своих губ, любовью в крови вынудил её забыть о плохом... Может этого мало, но по крайнее мере он докажет ей свою любовь, согреет своим тёплым душевным огоньком, и продемонстрирует всю свою нежность, ласку и заботу, как и положено дарить мужу своей любимой жене. Её стоны, он мгновенно заглушал поцелуем, отдаваясь целиком и полностью только ей... Чувства взяли верх над разумом, как всегда автоматически отключая его, и позволили наслаждаться любовью со своим мужем в полной мере. Когда напряжение достигло пика, он ещё раз сладко поцеловал её за ушком, благодаря за то, что она делает для него... Тело успокоилось, мысли улетучились, и она уснула с милой улыбкой на лице.
Роберт наклонился, чтобы поцеловать её в щёку, и затем ненадолго скрылся в душе. Он так боялся, что когда выйдет оттуда, она вновь будет расстроенной или ещё хуже, она будет плакать. Это будет ужасно, поэтому отбрасывая мысли, прочь из головы, он тихо вошёл обратно в спальню. Спящая красавица всё так же, с улыбкой неподвижно лежала на кровати, а её грудь тихонько подымалась, подтверждая, что наша очаровательная будущая мамочка ещё спит.
Роб надел серую футболку, натянул на себя тёмные джинсы, повертелся у зеркала, проводя лишь одной рукой по волосам, пытаясь там хоть что-то уложить. Подойдя к двери, он снова повернулся, чтобы посмотреть на Крис. Больше всего ему сейчас не хотелось оставлять её здесь одну. Но пересиливая себя на позитивные мысли, вышел из спальни, тихо прикрывая за собой дверь, и направился в спальню Беллы. В комнате было пусто, там лишь гулял солнечный свет, постепенно возвышая солнце над небесами. Раннее утро, постепенно превращалось просто в осеннее утро.
Роб развёл руками по сторонам, крепко потягиваясь и наблюдая за происходящим в окошко.
- Оу, это папа принц, - проговорила Белла, сверкая глазками и лучезарно улыбаясь. – Доброе утро папе принцу.
Роб улыбнулся, а Белла снова пошла в ванную, но через минуту вернулась с расчёской в руках.
- Папа, - Белла нерешительно посмотрела то на Роберта, то на расчёску зелёного цвета в её руках. – А ты можешь заплести мне дракончиков?
Он поперхнулся воздухом, и его глаза открылись так широко, будто его сейчас попросили сделать что-то пореще, чем просто заплести ребёнку два колоска.
- Я, Белла? Оу, - растерянным голосом, почёсывая себя за голову, Роб приподнял бровь и улыбнулся. – Я не умею, Белла...
Девочка сморщила своё ангельское личико и вздохнула, улыбаясь папе.
- Ладно, расслабься, я просто пошутила.
Она громко засмеялась, вновь уходя в ванную, а потом вернулась уже одетая в золотистую майку и джинсы синего цвета.
- Белла, что я вижу? А где же твой любимый розовый цвет? – Роберт удивлённо посмотрел на дочку, играя безумной улыбкой на лице.
Изабелла, стоя у зеркала, обернулась к папе и многозначительно улыбнулась.
- Я уже давно одеваюсь не в розовое, папа. Я даже в Испании не в розовом была, ты разве не помнишь?
Роберт почесал себя по лбу и покачал головой.
- Нет, не помню.
Белла пожала плечами и вышла из комнаты, продолжая улыбаться Робу.
Да, видимо он, многое пропустил за этот месяц. Белла стала ещё взрослее, чем была, а ведь ей всего лишь будет шесть лет. И она даже отказалась от розового, это странно, очень странно...
Когда девочка вновь вернулась в свою спальню, он ещё был там. Задумчивый, поглощенный в свои мысли, абсолютно не обращая внимания на дочку. Белла ничего не сказала, она продолжила собираться в школу. С сентября месяца, девочка начала ходить в специальную школу, подготавливающую детей для средней школы с художественным уклоном. Белла также уже начала посещать фигурное катание. С ней постоянно на занятия ходит Том – её крёстный дядя. И как он сам говорил, глядя на то, как девочка старается, она определённо может стать чемпионкой в юниорской сборной по фигурному катанию. У неё хорошо получалось, и синяков с падениями - с каждым разом становилось всё меньше и меньше. А своими картинами в школе, она уже покорила всех преподавателей, и некоторые даже приглашают поучаствовать её на своих мероприятиях. Она, безусловно, талантлива, тем более в ней заложено замечательное качество от своих родителей – целеустремлённость... Каждый раз, когда она падала на льду, то боролась с желанием заплакать, повторяя себе, что она должна ещё попробовать, и у неё обязательно получится. Силой убеждения она сама себе и помогла. Только когда ты сам поверишь в то, что ты сможешь это сделать – ты это сделаешь! И да, вот уже близится её шестой день рождения...
Роб с чувством вины посмотрел на Беллу, наконец-то приходя в себя - и собственно в реальность. Девочка натягивала носочки на ножки, как раз в тот момент, когда Роб хотел ей что-то сказать. Белла замерла на месте, учащённо дыша и прищуривая свои тёмные глазки. Она пристально посмотрела на папу, и опустила руки вместе с личиком. Едва присмотревшись, он заметил, как по щёчкам крошки льются мелкие струйки слёз.
- Белла, - настороженно позвал Роб дочку, приближаясь к ней и не сводя глаз. – Маленькая моя, что случилось?
Он присел на корточки перед Беллой, трепетно взяв её крохотные ладошки в свои руки. Непонимающим и взволнованным взглядом, он осматривал девочку, но Белла всё так и сидела с опущенной головкой. Её волосы сползли с плеч и теперь висели, прямо закрывая лицо малышки. Роберт коснулся гладких волос своей дочки, и закладывая их за ушко, мило поцеловал в носик.
Девочка зарыдала ещё громче и обхватила крепко папину шею. Он покачал головой, тяжело вздохнул, лаская губами её светлые волосы, попросту зарываясь носом в них, и почувствовал, как его девочка дрожит. И ей тоже больно... А мне как же больно, зная, что самым близким и родным моим людям сейчас невыносимо плохо... Задержав дыхание, он погладил дочку по спине, ощущая, как реагирует её тело на папины руки. Он так давно не обнимал свою любимую дочку. В такие минуты, он готов к чёртовой матери послать всю свою карьеру, лишь бы так всю жизнь просидеть со своим маленьким ангелом, нежно держать её, и чувствовать близость родного тебе и самого лучистого на свете человечка.
- Папа, - жалобно выдавила малышка низким голосочком, заставляя сердце Роба, сжаться ещё сильнее и постараться держать себя в руках.
- Да моя, принцесса, - чуть улыбаясь, он освободил от себя и посмотрел на свою заплаканную крошечку.
- Можно я не пойду сегодня на занятия? – Белла издала ещё один всхлип, а потом выдохнула, равномерно смотря на папу своими карими глазками. – Я знаю, что мне надо будет пойти...
- Ангел мой, ты можешь делать всё, что захочешь, - искрящейся улыбкой он ответил своей девочке, и подушечками пальцев своей стёр слёзки с её личика. – Белла, доченька, я тебя очень сильно люблю. И я так хочу у тебя попросить прощения...
- Не надо про прощение, пожалуйста, - внезапно взмолилась девочка, перебивая Роберта, с искренней просьбой смотря ему прямо в глаза. – Пожалуйста, папочка. Никогда у меня не проси прощения, я тебя никогда ни в чём не обвиняю. Только больше не говори мне это слово, ну пожалуйста, папа... Никогда мне не говори «прости».
Белла вырвалась из объятий папы, и с новыми слезами выбежала из комнаты. Всё, сдаюсь! Я реально не понимаю, что происходит. Это уже переходит все границы, и меня самого уже начинает трясти. Это должно прекратиться, причём немедленно.
Не успел Роберт выйти из комнаты дочки, как из спальни напротив, послышались голоса, даже не голоса, а скорее рыдания. По звонкому, но всё же нежному всхлипу, можно понять, что это была Белла.
Он остановился возле двери спальни и прислушался к разговору.
- Котенька моя, ты думала насчёт дня рождения? – Кристен обратилась к дочке довольно тихо, но её голос был абсолютно без лишних эмоций. Может это только так казалось, потому что она говорила тихо.
Белла нахмурилась.
- Солнышко моё, ты же обещала... – с резким укором добавила Крис и слабо улыбнулась.
- Мама, я не хочу никакого Дня Рождения. Мамочка, я так не хочу, чтобы папе было плохо. Мамочка, если ты сможешь сделать так, чтобы папе не было больно, как нам, это будет самый лучший подарок на свете, - отчаянно, набирая слёзы на глазах, прошептала девочка, глядя на маму. - Мамочка, сделай что-нибудь... пожалуйста. Я люблю папу, я очень его люблю...
- Я тоже его люблю, дочка, - сорвавшимся голосом произнесла Кристен, закрывая лицо обеими руками. – Белла, он же сильный, мы с ним рядом, он справится. – Она убрала руки от лица, вместе с чёлкой со лба, выдыхая воздух из лёгких и заново его набирая. – Где кстати папа?
- В моей комнате, - шёпотом ответила Белла. – Мы должны ему всё рассказать, мам. Так нельзя.
- Я знаю, детка... я просто не смогу ему это сказать. У меня не хватит сил.
- Мама, ты сильная, ты сможешь. И я думаю, что папа уже всё понял.
- Думаешь, просто признаваться не хочет?
Белла согласно кивнула. Кристен серьёзно на неё посмотрела.
- Крошка, давай подумаем про день Рождения. Ну, пожалуйста. Ты же любишь меня, сделай это ради меня, и ради папы.
- Я не хочу праздновать, и не буду, мам.
Крис тихо простонала и прищурилась, скрещивая руки на груди.
- Белла, зайка, я знаю... Но ты обещала.
- А ты обещала папе передать записку...
- Крошка, я обязательно отдам папе записку, обещаю тебе, но не сейчас.
- Ему будет ещё больнее потом, а сейчас мы вместе сможем пережить эту боль, мама. А ты отдаляешь его от нас, это нечестно.
- Белла, я его не отдаляю, а просто оберегаю. Так же, как и он меня от всего этого...
- Мам, это всё равно не честно.
- Хорошо. Ты думаешь насчёт дня Рождения, я говорю обо всём папе.
Девочка улыбнулась маме своими глазами, словно говоря ей «спасибо». Кристен улыбнулась в ответ, не говоря ни слова.

Источник: http://robsten.ru/forum/18-203-1