POV Кристен.

Я слушала ровное пиканье прибора, подключенного к сердцу Роберта. Пока прибор пикал, я знала, что Роб жив.
И потому этот звук был самым необходимым для меня сейчас.
Роберт был без сознания, и никто не мог сказать, придет ли он в себя.
Врачи сделали уже все возможное. И нам оставалось только ждать и надеяться.
Я сидела на стуле около кровати, на которой лежал Роб и держала его за руку.
И так было уже четвертый день.
За эти дни случилось многое.
Пресса узнала об аварии и о том, в какой больнице лежит Роб. Они осаждали больницу круглосуточно.
Сюда прилетели родители Роба и его сестра Лиззи.
Мы с ними по очереди дежурили около него. Сейчас они поехали ко мне домой выспаться. Моя мама тоже прилетела, как только все узнала. Пока я и родители Роба по очереди дежурили в больнице, она находилась у меня дома. Мы очень сильно ощущали ее поддержку, потому что если бы не она, мы бы совсем не ели и не спали.
Я почти все время была в больнице, рядом с Робом.
Долгими часами я сидела рядом с ним и смотрела на его бледное лицо. Мое сердце разрывалось от боли и сожаления. Если бы я могла все вернуть! Я бы никогда не сказала ему тех слов! Я бы обняла его, прижала к себе крепко-крепко и поцеловала... И сказала бы ему о своих чувствах.
Да. Теперь я знала, что это за чувства. И оттого, что я их осознала так поздно, мое сердце противно грызло ужасное сожаление. Почему? Ну почему я была такой упрямой, такой идиоткой?! Я страдала сама, но я заставляла страдать самого близкого мне человека!
Я кляла себя за это, снова и снова возвращаясь к тому дню.
Как же я могла так поступить? Почему я не обняла его тогда? Почему не сказала ему самых главных слов? Ведь мое сердце уже было готово к ним! Но я упрямо это игнорировала.
Я смотрела на неподвижное тело и испытывала дикое жгучее желание обнять его. Но я не могла. Не могла приблизиться к нему из-за кучи проводов и трубок, опутывающих Роберта.
Все это время меня не покидало ощущение, что он ждал. Лежал с закрытыми глазами и ждал, когда я обниму его. Но мне нельзя было делать этого. Доктор запретил, а я не могла в качестве доводов привести ему свои сомнения и эмоции. Единственное, что мне разрешили, это держать Роба за руку.
Поэтому я просто продолжала сидеть рядом и держать его руку.
Из-за тишины, нарушаемой лишь пиканьем монитора, меня сморил сон.
Мне снился кошмар.
Все началось с нашей ссоры. Я орала Робу, что бы он забрал свой альбом у меня, потому что я не могла слушать его музыку из-за того, что все время плакала. Роб, почему-то одетый во все белое, взял диск и разломал его на мелкие кусочки. Взяв один из обломков диска, он вышел из моей квартиры и закрыл дверь. Я сидела в тишине. И вдруг я услышала, что Роб из-за двери зовет меня. Он сидел за дверью и протяжно выл, и от этого воя у меня разрывалось сердце. Я хотела пойти к нему, но не могла встать с дивана. Мои ноги словно стали ватными. А Роб выл все громче и громче. А я шептала: «Иду... иду...». С невероятным усилием я все-таки смогла подняться, но каждый шаг давался мне с таким трудом, что казалось, я никогда не дойду. А крики из-за двери все усиливались. Я продолжала шептать «Иду… Роб.. иду...» Мои ноги не слушались меня, невероятным усилием я делала шаг, а моя ступня проскальзывала назад и я оказывалась почти на том же месте. Вдруг крики из-за двери прекратились. И стало тихо. И от этой тишины мне стало еще страшнее. С нечеловеческими усилиями я все-таки доползла до двери и открыла ее. Меня охватил ужас. Роб неподвижно лежал перед дверью, а по его белой одежде растекалось кровавое пятно...
Я закричала и проснулась.
Поняв, где я нахожусь, я вздохнула.
Отчаяние навалилось на меня. Как я могла помочь Робу?
Я готова была сделать все что угодно, лишь бы он пришел в себя, лишь бы он поправился! О самом страшном я старалась не думать...
А еще я старалась не плакать все эти дни. Я держалась, как могла. Но этот сон вывел меня из этого шаткого равновесия, которое я стремилась сохранить из последних сил. Сейчас силы покинули меня. Мне стало страшно, очень страшно. И я не выдержала и разревелась.
Слезы отчаяния, боли и сожаления текли по моим щекам. Ощущение полного бессилия сдавливало сердце ледяным обручем, отчего оно сжималось от страха. Я боялась потерять его, потерять навсегда...
Почему же я только сейчас поняла, как я сильно люблю его, что я не могу жить без него, что он нужен мне как воздух? Неужели нужно было случиться всему этому, что бы я осознала все свои чувства? Как это жестоко!
Роб, мой любимый, нежный, милый, простишь ли ты меня когда-нибудь за то, что я сделала? За эту ложь, за которую я так упрямо держалась. За эту вселенскую глупость — упорное желание быть тебе другом и игнорирование наших чувств и желаний. Я готова ползти к тебе на коленях, лишь бы снова увидеть твой задорный взгляд, обращенный ко мне. Но если ты никогда не простишь меня, за то, что я так нагло, дерзко и жестоко растоптала твои чувства, и навсегда выгонишь из своей жизни, я смирюсь с этим, и никогда не буду своим появлением напоминать тебе об этой боли.
Роб, милый мой, я готова на все что угодно, лишь бы открыл глаза. Лишь бы ты жил!
Мне достаточно всего лишь одного взгляда твоих серых глаз, таких нежных и любимых, и я буду счастлива! И неважно, что будет выражать этот взгляд, любовь или презрение, лишь бы ты снова увидел солнце, небо, этот мир!
Лишь бы ты жил!
Роб живи... Пожалуйста... Прошу тебя! Умоляю! Только живи!!!
Я в бессилии склонила голову к его руке. По моим щекам катились слезы, и его кожа намокла. Находясь во власти чувств, я стала целовать его руку, каждый палец. И плакала, твердя вслух:
-Роб, ну пожалуйста.... прошу тебя... умоляю.... ведь я так люблю тебя... Я люблю тебя! Роб!!!
И в этот момент я почувствовала, как его рука дрогнула, и его пальцы, слабо и нежно, словно крылья мотылька, коснулись моей руки.
Я подняла голову и увидела, что Роберт открыл глаза.
И в этих глазах я увидела любовь... и прощение.

Темнота накрыла меня мгновенно, тяжелым черным нечто, раздавив мое сознание.
. . .
Я не помню... не помню себя... очень трудно... думать. Так тяжело. Что-то давит на меня...
Звуки... какой-то гул... я вслушиваюсь... очень, очень трудно... я ищу. Звук. Какой-то звук. Очень трудно… я все время проваливаюсь в темноту. Какой-то звук... его нет в этом гуле... опять темнота... Мне нужен этот звук... иначе темнота... навсегда... Let me sign... Let me sign… *
. . .
Я в какой-то жиже... Она тяжелая... тягучая... Она красного цвета... с белыми и черными прожилками... И давит на меня... и опять гул... я больше не жду... но этот звук... он нужен мне...
Я лечу вниз по горке... надо мной светлячки... ровным рядом... летят... летят...
Опять на меня что-то давит. Что-то колет... Жжет... больно... очень больно... I should never think ...
. . .
Терпеть... я осознал это слово... я должен терпеть... потому что я жду звука... а его все нет...
Я терплю... Больно... больно... терпеть... терпеть...
Опять какой-то гул... он становится тише… четче... и вдруг! Да! Это он!!! Я слышу его!
Боль стала меньше...
А потом тишина. И снова боль!
Дайте! верните этот звук!
. . .
Быть мертвым так просто... тихо... гораздо легче, чем быть живым... откуда это? Так хорошо... мне было хорошо... Сладко... нежно... Глаза... зеленые глаза... нежные, любящие... I'll be your man…
. . .
Что это? Я понял. Это голоса.
И этот звук. Это голос.
Ее голос...
Let me sign...
Он опять пропал.
Если я не буду его слышать, то... умру?
Я...
Я...
Я могу умереть. Я понял, что это за темнота... Эта смерть... Я могу умереть. I was broken...
. . .
Опять... ее голос...
Я жив. Только когда слышу ее голос. Тогда я жив...
Она...
Она?
Кристен...
Моя Кристен... я люблю тебя...
И вдруг яркая вспышка. Ты мне не нужен! Уходи!!! Это ее голос. Только он звучит не сейчас. Это воспоминание...
I said now, I used to think the past was dead and gone…
Опять темнота. И больно, очень больно. Больно душе. Я не нужен... а зачем я тогда так стараюсь не упасть в темноту?
Мучаюсь... терплю... Зачем? Let me sign... Let me sign...

. . .
Опять ее голос...
Кристен! Кристен! Я пытаюсь закричать, но не могу.
Whatever makes you blind must make you strong ,make you strong…
Вернись Кристен! Дотронься до меня, обними меня... пожалуйста...
Какое-то теплое прикосновение к руке... уже легче...
Это она?
Она рядом? Она тут?
Кристен! Скажи что-нибудь!!!
I will come to you and take you on
Your many charms…
. . .
Я вижу себя. Я весь в белом. А в руках что-то блестящее. Мне очень, очень тяжело, очень больно. Я выхожу из комнаты.
Кристен!!! Кристен!!!
Я зову ее, кричу, зову...
А она молчит... и не идет ко мне.
А я опять кричу... зову ее зову, а она...
я не нужен ей.
А значит, темнота заберет меня...
I was broken...
Что-то горячее растекается по мне
И опять темнота.
I was broken...
И вдруг... что-то теплое, влажное на моей руке... Что-то щекочет мою руку...
Я понял! Это дыхание... ее дыхание! Кристен!
But it's over now…
Она целует мою руку. Свет... Темнота отступает, я вижу свет.
И слышу опять гул, которые постепенно превращается в звук ее голоса
-... умоляю... ведь я так люблю тебя... Я люблю тебя! Роб!!!
Я открываю глаза. Все кружится.
Я стараюсь сосредоточить взгляд на руке, но что-то темное там... И вдруг это темное начинает шевелиться, поворачиваться, и я вижу...
Ее глаза...
А в них любовь...
Я жив.

* строчки из песен Р.Паттинсона

Источник: http://robsten.ru/forum/18-102-1