Я резко сел на кровати и единственное, чего мне хотелось в этот момент, – ответить ей:

 - Больше моей никчемной жизни, Белла.

Я оглянулся и увидел, что простыня была мокрая, кровать смята, но проснулся я один – хуже и быть не могло. Рядом зазвенел телефон, не давая мне поддаваться депрессии. Я потянулся к тумбочке и взял мобильник, чтобы ответить:

 - Да.

 - Эдвард, у тебя в спальне через секунду будет Ян.

 - Черт, почему раньше не предупредил?

 - Я тебе звонил, но ты не брал трубку.

Я посмотрел на экран, и, правда, пять пропущенных.

Дверь спальни распахнулась и в комнату влетел Ян, держа в руках какую-то папку.

 - Ян, какого черта, старик! И что это у тебя в руках, у меня же сегодня заслуженный выходной.

 - Я принес  тебе то, на что ты действительно захочешь взглянуть.

 - Я не буду покупать акции Бриджа, так ему и передай.

 - Эдвард, иногда нужно взять себя в руки и отбросить прошлое, при этом постараться не отторгать возможное настоящее.

 - Боже, тебя опять пофилософствовать потянуло?

 - Вообщем, советую заглянуть в папочку и не противиться.  Она ведь тебя уже любит. Спасибо мне потом в небо прокричи, - сказав это, он направился прямиком из комнаты, скрываясь за дверью. 

 - И это все, из-за чего ты влетел в мою комнату…. – прокричал я ему в след, посмотрев на часы, - в девять утра?

Переработав все сказанное выше, я добавил:

 - В какое еще небо, черт возьми, ты совсем спятил?

Но, не дождавшись ответа, я поднялся с кровати и, пригладив свои непослушные русые волосы, направился к столу, где меня ждала та загадочная красная папочка с золотистым ангелом в углу и надписью «Ангел Инк.». Я закатил глаза на это нелепое название, но папку открыл.

На первом же листе была фотография Баунти. Теперь  она не приводила меня в такой ужас, как некоторое время назад. Баунти лежала на животе, вытянув ручки и прожигая объектив своим невинным  шоколадным взглядом, как бы говоря мне:  «Я все еще жду тебя, горе-папаня, и готова любить тебя за нас двоих». Сливочная кожа так и манила прикоснуться, погладить, приласкать и никогда не отпускать, а темные волосики на головке казались невероятно мягкими и невесомыми. Тот, кто фотографировал  – знал свое дело, потому что равнодушным она не смогла бы оставить даже Снежную Королеву.  Новые и незнакомые до этого момента чувства  не только закружили мне голову, но и разбередили старые раны.

- Ты не виноват в нашей смерти. Прости себя.

Эта ночь была самой сложной в моей жизни – я думал, что не проснусь, но сейчас мне стало так легко – как никогда. Впервые я почувствовал, что свободен – Белла меня простила. Мне как будто развязали руки и вытащили черный комок смолы из сердца. Я все еще любил Беллу и буду любить до конца моих дней, но что-то изменилось: цвета стали ярче, воздух свежее, а мир интереснее.  И да, я понял, что полюбил без памяти еще одну девушку. Да-да, именно полюбил, а не влюбился.  Посвятить свою жизнь ей - не казалось таким уж плохим вариантом. И сейчас я смотрел именно на нее – Баунти. Пухленькие щечки, шоколадные глаза и беззубый рот – все, в чем я нуждался.

Почувствовав невероятный прилив сил и энтузиазма, я натянул на себя штаны, футболку и туфли и ринулся к выходу из комнаты, захватывая на лету папку и телефон. Пролетев два этажа дома в один миг, я выбежал на улицу и направился к машине.

 - Эдвард, какие-нибудь проблемы? – озадаченно спросил Эммет, поглядывая на мою полубезумную улыбку.

 Но мне было плевать, впервые в жизни я не ответил ничего язвительного, даже не пытался обрушить на него море негодования и раздражительности, накопленные за столько лет одиночества и самобичевания.

 - Эммет, помнишь, ты как-то упоминал, что на  Саут-стрит продается двухэтажный небольшой дом с укомплектованными  детскими комнатами?

 - Эдвард, я понял, что это было плохой идеей предложить тебе семейный дом… Прости.

- Нет, сейчас мне нужен именно этот дом. Этот особняк выставляй на продажу. Новый адрес никому не давай – никаким телкам.

Эммет смотрел на меня как кролик на удава или, лучше сказать, как на тикающую бомбу.

 - Хорошо…

 - Я собираюсь … - я открыл рот и понял, что не могу вымолвить ни слова. Вместо этого я открыл папку и показал фотографию Баунти, - … сделать это.

 Эммет притворно сморщил лицо, пряча улыбку.

 - Какой ужас, Эдвард! Как могло маленькая и красивая личинка человека, весящая не больше семи килограмм,  пробраться в сердце великого Эдварда Каллена?

 - Очень смешно Эммет, но только пока. Как думаешь, кто эту личинку будет везде сопровождать и возить, когда она подрастет?

Я увидел, как на лице Эммета начало проявляться понимание.

 - Да-да.

 - Господи, да я только с радостью. В любом случае, я рад, брат. Мы все слишком долго ждали твоего исцеления, поэтому уже любим эту девочку только за ее магические способности, которыми она околдовала тебя.

На лице Эммета сияла искренняя улыбка. Он похлопал меня по плечу и сказал, пристально посмотрев мне в глаза:

 - Беги уже, папочка, а я пока подготовлю дом. Через пару часов он будет твоим.  

 - Спасибо! О, великий Дамблдор!

Благодарно улыбнувшись Эммету и запрыгнув в машину, я резко ударил ногой по педали газа и ринулся навстречу своему светлому будущему.

Не прошло и десяти минут, как я прибыл на место, припарковавшись около дома малютки. Захватив с собой папку с фотографиями Баунти, - как будто я мог забыть, как она выглядит, - я перескочил через несколько ступенек и уже стоял около ярко-синей двери. И в этот момент я почувствовал, что весь мой запал оптимизма и энтузиазма стал таять на глазах, превращая меня в обычного, робкого и неуверенного парня, каким я был восемь лет назад. Только папка, накрепко засевшая в моей ладони, жгла кожу и напоминала мне о моей миссии, прибавляя мне решимости.

Только я занес руку над порядком облупившейся краской двери, как ее распахнула миссис Смит, оглядывая меня с ног до головы с нескрываемым удивлением .

 - Мистер Каллен? Разве у нас назначена с вами встреча? Отчеты пока не готовы и …

 - Миссис Смит, успокойтесь, я не за отчетами пришел к вам. Я и так верю, что вы вложите деньги в дело. Просто…  - выдохнув, я поднял свободную руку и провел по лицу, запуская в волосы. - Простите, что побеспокоил вас, мне не следовало приходить.

И, развернувшись, я начал неуверенно спускаться по ступеням, пока меня не окликнула миссис Смит.

 - Эдвард! – она сделала паузу, наверное, ожидая моей реакции на ее далеко не деловое обращение ко мне. -        - Я думаю, вы бы не стали приезжать в такой ранний час в дом малютки, чтобы увидеть пожилую женщину, которую вы ни во что не ставите, - на последних словах она мне улыбнулась. – Заходите в дом. Я думаю, вам есть, что сказать мне.

Я открыл рот, чтобы опровергнуть ее слова, но резко остановился - бессмысленно отрицать то, что было так очевидно. Я слишком долго к этому шел, чтобы вот так вот просто уйти, ничего не сказав.

Я последовал за миссис Смит на тот треклятый первый этаж, и мы зашли в персиковую гостиную,  присев на чересчур мягкий диван, в котором можно было потерять ребенка – серьезно, я не шучу. Вся комната была выкрашена в нежные и летние оттенки. Пол был покрыт бежевым ковром с густым и длинным ворсом и небольшим орнаментом  по углам. Рядом с диваном стояли такие же кресла, а небольшое пространство между мебелью занимал салатовый кофейный столик, на котором лежали какие-то книжки, плюшевые игрушки и восковые мелки.

 - Итак, Эдвард, что привело тебя к нам? – спросила меня миссис Смит, выжидающе посмотрев на меня.

 - Я пришел – вот, - я передал ей папку. - Я бы хотел у…

 - Удочерить, -  мягко подсказала мне женщина.

 - Угу, - прошептал я, отводя глаза от ее лица. Не знаю почему, но я чувствовал себя неловко – как ребенок, которому родители рассказывают, что мальчики и девочки разные, но иногда сходятся в своих опасных желаниях.

 - Сейчас посмотрим, кто этот счастливчик.

 - Счастливица, - поправил ее я.

- Ох, точно, - радостно рассмеялась миссис Смит, разглядывая фотографию в красной папке, даже ни разу не поинтересовавшись, откуда у меня так много снимков девочки.

Боже, я говорил, что люблю эту женщину за ее ненавязчивость?

 - Ага, наша маленькая звездочка Беллинда. Чудное дитя.

 - Баунти, - не выдержав, снова поправил ее я.

 - Ну, ладно, пусть будет по-твоему, - спокойно произнесла женщина. – Подожди, я на минутку.

Миссис Смит поднялась с дивана и вышла из комнаты, заставляя меня придумывать все новые и новые версии ее ухода. Возможно, она просто ушла, чтобы пробить по базам данных полиции мою подноготную, а потом просто придет и скажет: «Господи, как ты еще посмел прийти – с таким-то прошлым. Таким подонкам как ты даже животное нельзя доверить – не то что ребенка». Приготовившись к словесной атаке моего эго, я вжался в диван, когда за моей спиной послышались шаги и мне на колени положили что-то теплое, а рядом на подушку бросили документы.

 - Вот, Беллинда, твой папочка, а рядом на подушке лежат документы на твое удочерение. Просто если твой полупарализованный папочка забудет их забрать – ты ему обязательно напомни. Я ведь знаю, ты смышленая девочка, - с этими словами она потянулась к ребенку на моих руках и погладила ее по головке.

 Я опустил глаза и увидел любопытную наикрасивейшую мордашку, которая с серьезным выражением на лице слушала все инструкции миссис Смит, а потом повернулась ко мне, разглядывая, как будто говоря: «Чего ты так на меня смотришь? Бери на руки и домой». Такое впечатление, что она пришла меня забрать из детского дома, а не я ее.

 - И вот так просто? – спросил я миссис Смит, не отрывая взгляда от малышки.

 - Что просто?

 - Ну, а проверить меня? Пройти тесты? Вдруг я ненормальный? Псих? – неуверенно прошептал я последние слова, хотя было очевидно, что я уже не собирался отдавать Баунти обратно. Я обхватил своей большой ладонью ее спинку, поглаживая большим пальцем  нежную кожу.

 - Эдвард, псих не будет так крепко прижимать к себе малышку, пока никто не видит. Псих не будет плакать, когда малышка просто прижала его палец к своей щеке. И да, псих не будет торпедой вылетать из помещения только потому, что кто-то увидел, как он проявляет слабость или же силу – тебе выбирать. Честно говоря, я надеялась, что ты придешь раньше, и поэтому уже подготовила всю необходимую документацию. Никогда не видела, чтобы Беллинда, то есть Баунти, так к кому-нибудь тянулась. И, конечно, я надеялась, что ты тоже это заметил, - с этими словами она покинула комнату, добавив. – Сумку со всем необходимым ты найдешь у входа.

Мы остались одни. Все, вроде как,  сложилось даже лучше, чем я предполагал. Нет, даже не так – быстрее, чем мой мозг смог это осознать.

 - Эээ, привет, - сказал я, - я твой немного туповатый папа. Но надеюсь, что ты это исправишь. Ты мне подмигни или же крикни, когда что-то захочешь, хорошо?

Баунти подождала, пока я закончу свой бессмысленный монологи и, сделав глубокий вдох, прильнула к моей груди, обхватывая своими ручками как можно больше необъятного меня. Эта не такая уж и плохая мысль, когда женщина проявляет инициативу, потому что в этом желании мы были с ней схожи, просто она додумалась до этого быстрее.

Поднявшись с дивана, я обхватил малышку и прижал к себе как можно сильнее, не нанося ей вреда и целуя ее в лобик. У меня появилось только одно желание – не отпускать это крохотное тельце всю свою оставшуюся жизнь. А ведь все началось с моего корыстного визита в дом малютки, чемодана денег и надменного лица. Теперь же я отдал бы все деньги на свете, лишь бы Господь посылал мне больше никаких испытаний.

Неделю спустя.

Если сказать, что моя жизнь изменилась с появлением Баунти – это ничего не сказать. Она стала моим лекарством, моей любовью и моей тихой гаванью. Моим теплым комочком счастья, который засыпал со мной каждый день, целуя в щеку, прежде чем лечь мне под бок.

 - Эммет! – крикнул я, взволнованно заходя в дом, когда не обнаружил его на кухне – как обычно.

Зайдя в гостиную, я увидел, как Баунти лежала на спине и смеялась, пока Эммет щекотал ей ножки. Я почувствовал укол ревности. Да, я стал настолько зависим от нее, что никому не позволял до нее дотрагиваться, кроме Эммета, разумеется.  

Поздоровавшись с ним, я подошел и взял Баунти на руки, стараясь не выдать своего состояния.

  - Эдвард, прекрати, я не собираюсь у тебя ее забирать. Притуши в себе немного этот бессмысленный материнский инстинкт.

 - Прости, просто… я пока не могу привыкнуть к тому, что она у меня есть, - прошептал я, целуя Баунти в щечку и вдыхая клубничный аромат ее детского шампуня.  – Слишком долго я был один.

Я посмотрел на дочку и вспомнил одно очень важного человека в моей жизни, который выпал из нее на целую неделю.  Ян. Он был мне отцом и другом, ведущим меня под ручку все мои восемь тяжелых лет, нянчась со мной, как с младенцем.

- Давай позвоним Яну, милая! О нём уже неделю ничего не слышно.

Я взял телефон и стал листать контакты в поисках нужного мне номера телефона, но его не было.

 - Эммет, дай-ка мне номер Яна, а то у меня он куда-то делся, - попросил я помощи у друга.

 - Яна? – переспросил Эммет. – Какого еще Яна?

Я посмотрел на него как на сумасшедшего.

 - Ну, Ян Голден, забавный такой старик-философ. У него еще пять дочерей. Мы еще постоянно его подкалывали, - видя все тоже недоумение на лице друга, я добавил. – Мой главный помощник. Не делай из меня и себя дураков, Эммет, - произнес  я, закатив глаза.

 - Ты издеваешься, приятель? Эдвард, испокон веков  и вот уже десять лет я и только я являюсь твоим помощником. Сегодня вроде не день смеха.

Я открыл рот и мгновенно закрыл его, не найдя ничего добавить.

 - Ок. Я, наверное, отойду на минутку. Мне надо сделать пару важных звонков.

Эммет безразлично пожал плечами и вышел на улицу, приняв мои странные вопросы за розыгрыш, пока я продолжал стучать по клавишам телефона в надежде доказать здравость твоего ума.

 - Сэм, приятель, нарой мне информацию на Яна Голдена. 

  - Минуту.

Я напряженно стучал пальцем по крышке телефона, пока ждал результаты. Баунти, заметив мое нервозное состояние, дотянулась до моей щеки своей маленькой ручкой и стала поглаживать ее маленькими пальчиками, которые я ласково поцеловал – каждый по отдельности.

 - Сэр?

 - Да, Сэм, я слушаю.

 - В Нью-Йорке всего семь Янов Голденов: один младенец, двое школьного возраста…

 - Меня интересует возраст старше пятидесяти.

 - Восемьдесят пять лет, детей нет, живет один…

 - Спасибо, Сэм.

Я бросил сбросил звонок, кидая телефон на кушетку.

 - Чертовщина какая-то.

 Когда я это произнес, маленький кулачок ударился мне в грудь.

 - Блям - биу.

 - Прости папочку, милая,  я стараюсь меньше сквернословить.

В комнату зашел Эммет, держа в руках белый конверт без подписи – только с золотистой эмблемой «Ангел Инк.». Я взял конверт из его рук, вытащил оттуда лист с рукописным текстом и начал водить глазами по ровным строкам красивых букв.  

 «Если бы у меня была возможность сказать что-то самое важное каждому человеку на планете, я бы сказал: «Цените то, что имеете, а не живите прошлым». Никогда не знаешь, какой поцелуй станет последним, какой упрек больше не будет высказан, какой разговор больше никогда не повториться, с кем больше никогда не поспоришь и куда больше никогда не вернешься. Никогда не знаешь, чем закончится очередная история в твоей жизни, но пока она длится, цени каждый момент, каждую секунду и каждый миг».

С любовью, Ян.

Уткнувшись мне в шею, Баунти замурлыкала себе под нос на младенческом языке какую-то очередную историю, сжав в кулачке мою футболку и пуская изо рта пузыри. Уже целую неделю, каждый вечер, она так встречала меня с работы и, попав ко мне на руки, начинала рассказывать свои детские истории, иногда  вглядываясь в мое лицо, как будто проверяя – слушаю ли я ее. А я всегда слушал, слушаю и буду слушать всю жизнь, смотря на нее зачарованными глазами и ловя каждое ее движение и прикосновение. Ведь теперь я жил настоящим.

Я положил лист с текстом в карман и посмотрел на свою малышку.

 - Пойдем, милая, нам пора спать, потому что завтра идти к доктору.

Мне показалось, или она сморщилась?

 - Папочка тебе еще не рассказывал, какие он фантаны в детстве любил на дядю доктора пускать.

Как будто поняв смысл моих слов, она улыбнулась мне своим беззубым ртом, а из другой комнаты послышался смех Эммета.

 - Не думаю, что эта та история, которую стоит ей рассказывать.

  - Жизнь налаживается. Не так ли, Баунти?

КОНЕЦ