Два часа на двоих

от лица Беллы.

Эти минуты безмолвия, последовавшие за тем, как Эдвард выплеснул мне в лицо все то, что я так хотела и боялась услышать все эти два года, убивали. «Мне больно». Ему все еще больно…

Тишина  становилась все более неловкой. А мысли просто кружились в голове, как облако тэгов на одном из моих любимых сайтов. Все это было просто чудовищно неловким… Моим вторым именем станет «Неловкая».

Мало того, что я не знала, что ответить… Я даже не представляла, хотел ли он услышать то, что я не раз, оставшись наедине с собой и мечтая о нашей встрече, проговаривала. То, что я на самом деле хочу ему сказать. А главное, зачем? Был ли в этом еще смысл? Он любит другую… А я… А я никогда не переставала любить его.

Но чем больше мы сидели в тишине, тем больше я приходила к мысли, что именно я должна первой начать разговор. Я ведь сама все испортила, это из-за меня он страдает… причем, давно. Тридцать тяжелых вздохов и пульсирующая боль в груди от того, как усердно я пыталась затаить дыхание.

Я сделала еще один глубокий вдох и выпалила:

- Прости меня. Прости за все, что я тогда наговорила. Я была так не права… Боже, я понимаю, как ты расстроен из-за того, что мы оба попали в эту ловушку. Но… и твоя девушка тоже… Но я… Боже, ты, правда, больше всех на этом свете заслуживаешь любви, и то, что я кричала и говорила тогда было ужасно, невероятно глупо, теперь я все понимаю: как была не права, как сильно ошибалась. И именно ты, тот кто… Я не ценила, я виновата во всем. И теперь… Ты заслуживаешь счастья, и те дети… ты будешь лечить их и… ты станешь самым лучшим врачом, я это точно знаю. И мама и папа будут так гордиться тобой, и Элис… она обязательно будет гордиться. Ты сделаешь ее счастливой, потому что ты именно тот, кто умеет это делать. Ты делал меня такой, когда я этого и вовсе не заслуживала. И теперь… Я объясню ей, что она должна ценить каждый миг, проведенный с тобой, и не думать о том, что это слишком подавляет. Я знаю, я была идиоткой, ведь счастья не может быть слишком много, не бывает слишком много любви… Я расскажу ей, что подавляет одиночество и понимание, что именно я все испортила. Испортила, растоптала, разбила… Прости… если такое можно простить… – я замолчала.

Боль сдавила мою грудь, а рыдания буквально поглотили мой голос. Я прижала ладонь к своим губам, пытаясь утихомирить саму себя. Но мое тело и мой разум не слушались. Все, что накопилось во мне за эти годы, вырвалось на свободу, словно дикого зверя только что выпустили из клетки.

2 года назад.

Флешбек от лица Эдварда.

- Я просто не верю… – прошептал я, все еще держа ее руку.

Белла выдернула ладонь и встала с дивана.

- Все к тому и шло, Эдвард. Это стало ясно давно. Это просто детская привязанность, которая переросла в желание испытать что-то новое, это лишь… Моя настоящая любовь – Джейк. Он любит меня. Он веселит меня. Он хочет заботиться обо мне, –продолжала она, стоя ко мне спиной.

- Нет, Белла, я люблю тебя, и ты…

Она обернулась, быстро стянув кольцо с пальца и вновь оказавшись возле меня, вложила его в мою все еще раскрытую ладонь.

- Это конец, Эдвард. Просто я поняла это раньше. Ты тоже скоро это поймешь. Это – не любовь.

Она ушла в нашу спальню, оставив меня сидеть в гостиной. Я не замечал, сколько времени прошло, погруженный в осколки своей жизни, когда Белла вышла из комнаты с двумя собранными чемоданами. Я посмотрел ей в глаза: они были такими чужыми, холодными. Это была не моя невеста. Больше не моя.

- Я не вернусь, так что… Деньги за оставшийся месяц я оставила на столе. Когда продашь эту квартиру, можешь… переслать деньги моим…

Я вскочил с дивана, кольцо покатилось по каменному полу в сторону окна.

- Нет, остановись! Белла… –  я подбежал к ней, но она отступила на шаг.

- Хватит, приди в себя! Это не любовь. Мы просто дети, которые выросли вместе. Но даже если ты и любишь меня, этого слишком много. Ты не даешь мне дышать! Ты не даешь мне наслаждаться жизнью! Я устала. Я не готова к замужеству. Я не хочу иметь детей. Я еще ничего не видела в этом мире! Ты слишком поторопился, решив все за себя, и за меня. Ты просто не даешь мне жить. Ты не сделаешь меня счастливой. Тебя – слишком много.

Мои ноги подкосились, словно кто-то только что ударил меня со всей силы. Я упал на колени, не видя перед собой ничего. Лишь эхо от стука Ее каблуков по каменному полу раздавался в моей голове.

Два часа на двоих

от лица Беллы.

- На той вечеринке, когда я… изменила тебе, – продолжила я, так и не дождавшись ответа Эдварда, – Мы напились, и Джейку пришла «гениальная» идея разыграть меня. Он сознался в этом спустя несколько месяцев… Но уже было поздно. Я не спала с ним. Я вырубилась самой первой. Он раздел меня, разделся сам…

Я посмотрела на Эдварда, который застыл возле окна. Он вглядывался в темноту леса с того момента, как я продолжила свой рассказ. Лунный свет освещал его профиль, давая мне возможность любоваться и бояться его одновременно. Он был так прекрасен. И так разгневан…

Продолжать говорить было ужасно больно, но он заслуживал узнать правду, а я – исповеди.

 - …Утром он изобразил… В общем, в тот день я рыдала в комнате Анджелы, решая, что теперь делать. Я знала всегда, что ты не прощаешь измен, ты не раз это говорил… Но я так же знала, что ты любил меня настолько сильно, что мог бы простить меня… Но я не могла. Я не простила себе это даже тогда, когда узнала правду. И в тот момент я решила, что должна уйти. Уйти так, чтобы ты не искал, не звонил… Я обидела тебя так сильно, я наговорила такого… 

Эдвард обернулся и посмотрел на меня. Я заметила слезу, скатившуюся по его щеке.  Несколько секунд он просто всматривался в мое лицо, а затем снова отвернулся. Я вытерла рукавом заплаканные щеки и продолжила.

- Я вернулась в квартиру Джейкоба, и мы вместе в тот же вечер покинули Нью-Йорк. Его перевод на новое место работы и учебы уже был оформлен, а мне это только предстояло. Я пыталась… честно пыталась привыкнуть жить с ним, но… В общем, когда он впервые ударил меня, он был пьян, он был зол. Джейк наговорил мне такого… В том числе и о нашей якобы «первой ночи». Когда он уснул, я собрала самое необходимое и сбежала.

Эдвард громко выругался и ударил по стеклу.

- К черту все это! К черту! – закричал он и прижался лбом к окну. – Я любил тебя. Ты… Я проклинал себя все эти годы за то, что отпустил, за то, что не удержал… Я не хотел отпускать тебя одну на ту проклятую вечеринку, но я должен был работать… Нам не хватало денег, я не хотел, чтобы ты работала. Я ведь видел, как тяжело тебе давалось обучение в медицинском…

Эдвард быстрым движением подошел и встал возле двери, все еще спиной ко мне.

- Я ненавидел тебя, – прошептал он, сквозь слезы. Слышать его плач было невыносимо. Я до боли укусила указательный палец, сжимая кулак. Мой всхлип остался беззвучным, в то время как слезы катились по щекам без остановки. – Я пытался… Но я не мог. Не могу. Я знал еще тогда, когда ты впервые улыбнулась мне, когда впервые согласилась поиграть со мной, когда… Боже…

И снова наступила тишина. Казалось, время остановилось, и мое сердце вместе с ним…

Два часа на двоих

от лица Эдварда.

Пустота. В моем теле была пустота. В голове не было мыслей. В груди не билось сердце. И даже воздух, казалось, покинул мое тело раз и навсегда. Я умер. И я сошел с ума.

Я повернулся спиной к двери и бессильно скатился по ней на пол, роняя голову на колени. Я плакал. Впервые за два года я плакал. От боли, от измены, от обиды, от счастья… Откуда появилось это странное трепетное счастье, я не знаю, но с каждым моим вздохом оно увеличивалось, оно росло где-то так глубоко внутри, где, я уже думал, не осталось ничего. Только камень. И темнота.

Все сказанное Беллой начало вновь крутиться в моей голове, становясь все громче, формируясь в отдельные фразы и слова. Но сквозь них я слышал свой голос. Он говорил лишь одно слово. Он твердил его быстро и уверенно.

Люблю. Люблю. Люблю…

Я почувствовал, как Белла села рядом на пол, как ее голова прижалась к моей.

- Я… – тихо всхлипнула она.

И  тут я услышал это – громкие голоса из-за двери. Мы оба резко подняли головы и посмотрели на тонкую грань, разделяющую нас в этот момент от реального мира. Затем наши взгляды пересеклись. Никто из нас не был рад услышать о том, что нас скоро спасут и смогут открыть дверь. Я встал и протянул руку Белле. Она вложила ее без каких-либо сомнений, и я помог ей встать. Мы оказались так близко, так… Я всматривался в ее глаза, даже не зная зачем. Может, я искал в них ответы на все незаданные за эти годы вопросы… А, может, пытался запомнить их навсегда перед разлукой, но что-то вдруг сломалось во мне и я прошептал:

- Я люблю тебя. Только тебя. Всегда и навеки.

- Я люблю те…

И в этот момент над нами ярко зажегся свет, и двери с шипением разъехались в разные стороны.