Сердце лендлорда Чарльза Суона глухо отсчитывало последние удары. В расширенных зрачках застыла безмятежность смерти, искалеченное, со сломанным позвоночником тело обмякло в руках убийцы.
Заслуженная и нелепая смерть храброго глупого человека, решившего противостоять непонятному злу, а заодно и удовлетворить алчную потребность - расширить свои небольшие владения, и всегда полагавшего, что умрет почетно, как воин, от холода стали, а его кончина будета воспета в балладах. И его смерть действительно была легендарной… Милостиво подарена ему этой самой легендой.
Эдвард Мейсен с отвращением отшвырнул от себя обескровленный кусок плоти, бывший когда-то Чарльзом Суоном. Тело лорда отлетело в противоположный конец зала и, проскользив по полу еще несколько футов, замерло потрепанной надоевшей марионеткой у огромного зева камина.
Эдвард бесконечно любил этот момент, единственный стоящий в нависших бесконечностью сумерках его жизни. Момент насыщения, когда горячая кровь жертвы, точно молодое игристое вино, согревала каждую частичку его мертвого тела и воздушными пузырьками блаженства кружило голову, пульсировала в кончиках пальцев, даря забвение вечному терзанию жажды. Но он с той же силой и ненавидел его: вино выпито, тело снова заледенеет, а лезвия потребности пить снова будут терзать горло с еще большей силой. Ведь лорд Суон на вкус был очень и очень неплох! Изящный букет солоноватой меди и пряного вкуса. Одежда Суона почему-то пропиталась сладким ароматом садовых яблок, внесшим еще один оттеннок в поглощение. Кровь лорда подарила Эдварду новую грань наслаждения, которую его вампирская память отлично сохранила, убрав в свою сокровищницу, и теперь каждая новая жертва будет ставиться в сравнение с этой.
«В замке больше живых нет», - Эдвард услышал мысли приближающегося Феликса. Тот был более чем сыт и бесконечно доволен вылазкой. Через мгновение он уловил и мысли Дмитрия, своего другого помощника, что в данный момент заканчивал с последним копейщиком.
- Я люблю эти яростные неожиданные войны за земли! – рассмеялся Феликс, вошедший в зал. Громадная фигура вампира казалась циничной насмешкой над хрупкостью людей и стен, за которыми они обычно скрывались от него.
- Ты вообще любишь войны, - проворчал Эдвард. Запах рыхлых медовых яблок никак не выходил из его головы.
- Да, но неожиданные хороши тем, что страх не успевает превратить человеческую кровь в мочу, зато успевает подогреть ее!
Феликс приблизился к телу лорда Суона, унылой грудой распластанном на полу.
- Этот глупец пытался выселить тебя из Кросс-Ривер? – он презрительно оглядел останки, брезгливо сморщившись, поддел носком сапога руку мертвеца.
Мейсен равнодушно пожал плечами. Мысли Феликса были легки и смешивались, налетая одна на другую, - сытость опьяняла его, и Эдвард ему завидовал. У него чувство насыщения рождало разочарование. Особенно сегодня.
- Его можно понять, - устало протянул Мейсен, потеряв желание общаться с кем-либо. – Он не знал, с кем имеет дело. Куда ты теперь?
- К тебе в гости? – с наглой ухмылкой спросил Феликс.
- Не думаю, - предупреждающе прошипел Эдвард.
- Кто бы мог подумать, что через сотню лет Эдвард Мейсен заделается уважаемым землевладельцем! Я слышал, что ты печешься о благе своих арендаторов как о зенице своего ока. Ты для них отец-благодейтель!
Грубый смех Феликса едва не вывел Эдварда из весьма шаткого равновесия. Силой воли он удержал себя, вспомнив, насколько пустоголов этот шутник.
- Они лишь пища для меня. Это очень удобно – иметь дом и всегда доступную кровь, а не скитаться и не волноваться о том, насколько повезет сегодня.
Приближающиеся шаги Дмитрия отвлекли обоих от разговора.
- Мы тебе обязаны, Мейсен, - сказал тот, как только влетел в двери. В его мыслях мелькали лица выпитых жертв. Дмитрий был новообращенным и теперь для него настал тот этап, когда он учился убивать медленно и получать наслаждение, а не бесчувственно утолять жажду, почти не замечая вкуса крови, которую пьет.
- Именно! – вставил Феликс. – Не часто предоставляется возможность щедрой рукой пролить столько крови! А теперь Эдвард напоминает, что нам пора.
- Да, вам пора, - холодно проронил Эдвард. - Вас ждет охота.
- Охота? – оживился Феликс, а Дмитрий лукаво усмехнулся.
- Да, отец, я дал сбежать двум лучникам-дозорным, - объяснил новообращенный.
В голове Феликса гордость за Дмитрия быстро сменилась азартом. Мгновение – и Эдвард Мейсен остался один. Вампиры покинули его не попрощавшись. Так было принято у их рода. Неограниченная вечность – на самом деле замкнутый круг, где все до оскомины на зубах хорошо знакомо, а привязанность, связь и время не имеют никакого смысла, потому что являются лишь шелухой, унаследованной от мира людей.
Тишина. Ни звука, ни отголоска мысли или образа. Идеальность.
Эдвард опустился на каменный пол, спрятал лицо в ладони и замер.
Совершенная пустота. Это и есть смерть, желанная, умиротворяющая. Абсолютный покой, страстный, звенящий. Мертвый.
Мягкое громыхание, а затем и тонкий всхлип вдруг жестоко нарушили его.
Звук шел из верхних покоев.
Несомненно, это человек! Но откуда во владениях лорда Чарльза Суона, теперь ставших общей могилой для более трех сотен людей, взяться живому? И почему нет даже призрачного шлейфа мыслей от него?
Эдвард вскочил на ноги.
~ оОо ~
Изабелла Суон бесшумно пробиралась из подвальных лабиринтов наверх. На потайной лестнице темнота наваливалась почти осязаемым бременем, из всех углов доносилась возня и противный писк крыс. Девушка дрожала от жгучей прохлады и ужаса. Что-то творилось в замке… Что-то, чего она не могла понять, от чего надо бежать, подчиняясь настойчивому зову инстинктов и паники, и от чего, она это чувствовала, скрыться невозможно.
… Это началось внезапно. Череду ее сновидений нарушил крик, резко оборвавшийся на самой высокой ноте. Изабелла знала: он может как ничего не означать, так и означать все. Накинув платье, она стремглав помчалась в покои отца. Тот уже доставал меч из ножен, а Дик затягивал на нем легкие доспехи.
- Изабелла, живо вниз! Ты знаешь, что делать! – прогремел лорд Суон, едва завидев дочь.
- Но, сэр.., - запротестовала девушка. – Может, это ложная тревога…
Внизу послышался грохот, будто рушились несущие балки центрального зала. На бледное лицо Чарльза Суона легла тень отчужденной решительности.
- Вниз! Быстро! – приказал он.
Повинуясь порыву, жуткой тоской защемившему сердце, дочь на мгновение порывисто обняла своего отца и выскочила в коридор.
Изабелла не осмелилась ослушаться. Однажды такая ложная тревога унесла жизнь ее матери, неужели теперь черед ее отца? Ее грудь кольнула холодная игла предчувствия.
Гулкий звон падающих капель, скрябание, писк мышей и крыс, темнота и ледяная сырость – эту погребальную идиллию ничто не нарушило, пока Изабелла скрывалась в подвальном закутке. Тонкая ткань платья совсем не согревала, затишье пугало до смерти, мышцы одеревенели от напряжения. Стиснув себя руками, девушка сидела на холодном каменном выступе, раскачиваясь взад и вперед, ожидая звука человеческого голоса, шагов… чего-нибудь, что сказало бы ей, что все кончено. Ожидая и сходя с ума от этого ожидания.
Это нападение? Если да, то кто хотел войны? Владения Суонов невелики, но у лорда сильные союзники…
Или это месть? Те земли, с деревушкой Кросс-Ривер… Личность их хозяина была окутана мрачными загадками, домыслами, терзающими воображение. Поговаривали, что там хозяйствует сам сатана, что там можно встретить людей с горящими красными глазами. Да чего только ни говорили! Отец захотел раскрыть тайну, отправился туда во главе сотни копейщиков и пятидесяти лучников, но поместье владельца оказалось пустым и заброшенным, арендаторы и крестьяне – странно молчаливы и равнодушны. Кросс-Ривер присоединилась к землям лорда Суона за один час, без боя, без крови. Все было очень просто. Но ничего не бывает так обманчиво, как простота, ведь так?..
Страх, неизвестность рождали тошнотворное чувство, сосавшее под ложечкой, становившееся все невыносимее. Наконец Изабелла очувствовала: все, дольше она не может здесь оставаться. Ей необходимо вернуться назад. Ожидание пожирает ясность ее рассудка, острыми копьями предчувствий, догадок, вопросов пронзает мысли.
Подъем наверх, в кромешной тьме, показался бесконечным. И когда ледяные, потерявшие чувствительность пальцы девушки почувствовали грубую ткань гобелена, из ее груди вырвался судорожный выдох облегчения. Отодвинув в сторону скрытую за гобеленом панель, Изабелла вновь оказалась в коридоре. Колеблющийся свет догорающего факела освещал тело сэра Питера Фелтона, главы личной охраны лорда Суона. Шея мертвеца была неестественно вывернута, на горле зияла кровавая дыра. Будто страшный зверь терзал его…
Слезы, смешанные с тошнотой, сдавили горло. Мисс Суон в ужасе вскрикнула.
~ оОо ~
Колотящееся сердце, тишина мыслей и теплый запах нектара переспевших яблок – вот что грубой пощечиной ударило самообладание Эдварда, едва он увидел хрупкую, точно тростинка, фигуру человеческой девушки, облаченной в помятое, сырое, загрязненное платье.
- Ты кто? – прорычал он, удерживая себя на месте.
Девушка вздрогнула и, оторвав взгляд от обескровленного тела, лежащего перед ней, посмотрела на вампира. Глаза были переполнены животным бессмысленным ужасом.
Мейсен колебался: убить немедленно или выяснить, где она пряталась и есть ли еще здесь живые. Но интереснее будет вызвать у нее страх, уже граничащий с сумасшествием, и вообще лишить возможности сопротивляться.
- Ты кто? – он требовательно повысил голос, повторив свой вопрос.
- Изабелла Суон, - ответ девушки был не громче шелеста листвы. Это раздражало Эдварда, изнуряло его. Они все боятся его! Как бестолково, предсказуемо, отвратительно!
Суон. Его дочь. А Мейсен и не знал. Мысли ныне упокоившегося лорда Чарльза не выдали ее…
Изабелла пошевелилась, и Мейсен втянул носом поток воздуха, исходящий от нее. Запах девушки в своей полной изумительной, будоражащей красоте ударил в него волной, рассыпался искрами жажды по всему телу, не только по горлу. Каждая жила в теле вампира настороженно натянулась.
Да, кровь лорда Суона была потрясающей на вкус, но вот сейчас перед ним стоит та жертва, которая способна подарить ему небывалое наслаждение и горячее счастье. Невероятное. Незабвенное. Он бы пил ее кровь, смакуя каждую каплю, сластолюбиво облизывая кожу вокруг укуса. Он бы пробовал ее везде: струйку из ее тонкой шейки, алые бусины из ее запястья, капельки из податливой плоти ее груди. Ее кровь – это драгоценный эликсир, каждая унция которого оценилась бы им сотней жизней, тысячей вечностей!
Она его добыча. Его искушение. Ангел, взывающий к нему. Но не здесь, не сейчас. Он годами мечтал о таком упоительном подарке, о таком благоухании и зове, разрывающих контроль на части. И он не испортит своих идеальных мгновений пошлым удовлетворением жажды в пылу мести.
- Здесь еще есть кто-то, кроме тебя? – без конца сглатывая яд, овладевая собой, спросил он, делая медленные шаги ей навстречу.
Сердцебиение Изабеллы ускорилось, как только он начал двигаться, она заглатывала ртом воздух, переполненный ароматом чужой крови, ароматом, ничем не сравнимым с ее.
- Отвечай! – крикнул он, еще приблизившись.
Его трофей помотал головой в жесте отрицания:
- Здесь больше никого нет, - голос плохо слушался ее.
Эдварду надоело играть. Один удар ее бешено бьющегося сердца - и он рядом с ней, заглядывает в ее темные, затягивающие безумием глаза.
- Ты пойдешь со мной, - глухо вымолвил он, подавляя спазмы, сжимающие колющее горло.
~ оОо ~
Владения Кросс-Ривер.
Нет, Изабелла не знала места более мрачного. Казалось, здесь все соткано из мрака и сумрачного дождя, а холодная влага течет не только с небес, ею переполнена земля, она висит в воздухе, и ты дышишь ее каплями.
Теперь для девушки были три столпа существования: постоянный ужас, вводящий в оцепенение, клеймящий каждую мысль и прожитое мгновение, плен и он, Эдвард Мейсен, ее господин.
Он не человек. Он демон, порождение геенны огненной, воплотившееся в прекрасном юноше, равном ей годами. Вымыслы о нем выглядели смешными теперь, правда оказалась намного более кошмарной. Красота, не могущая принадлежать человеку, а потому отталкивающая, внушающая ужас, отравляющий взгляд кроваво-красных глаз, чудовищая сила и демонические способности. От него не убежать и не укрыться. Он лишил ее рассудка, завладел каждым вздохом, движением, вынул душу и силой страха подчинил ее себе.
Тело заломило от долгого сидения на кровати. Дрожащая от холода Изабелла встала, цепь, оковой захватившая ее лодыжку, звякнула.
- Немедленно приготовь ей еду! – звук жесткого звучного голоса холодом пробежал по спине.
Он идет сюда, к ней! Снова!
Она здесь второй день, и демон оставлял ее только трижды за это время, и то ненадолго. Он приходил, садился на пол пустой запыленной комнаты напротив кровати, единственного предмета обстановки, и смотрел на нее, прожигая красными углями глаз. Смотрел долго, неотрывно. Молчал. Иногда он задавал ей вопросы, но чаще сидел безмолвной мертвой статуей, оживленной дьявольским колдовством. И сводил ее с ума этим. От холодящего ужаса девушка тряслась больше, чем от озноба, а спазмы сжимали горло, мешая спросить, что ему нужно, зачем она ему.
Она приказывала себе не бояться его, но остановиться не могла…
Двери распахнулись, и в комнату вошел мучающий ее демон.
- Ты не заморишь себя голодом, Изабелла! – зашипел он, сверкнув кровавой сталью своих глаз.
Девушка тщетно боролась с приступами дрожи. Его злил ее страх, она это знала.
- Прекрати трястись! Сейчас же! – закричал он.
Изабелла закрыла глаза, из которых заструились слезы, комок дурноты поднимался вверх по горлу.
- Элинор! – ее мучитель позвал служанку.
Мисс Суон посмотрела на женщину средних лет с сальными пепельного цвета волосами, с пустыми голубыми глазами, одетую в заношенное до дыр платье, двигающуюся странными механическими движениями. Она внесла поднос, заполненный едой и, поставив его на кровать перед сидящей Изабеллой, удалилась.
- Ты съешь все до крошки, - холодный спокойный приказ не допускал неподчинения, но Изабелла осмелилась отвернуться от еды.
Он ее убьет. Бунт – это спасение.
- Твоя кровь снова должна стать сладкой! Ешь! – рявкнул демон, звук его голоса эхом прокатился по пустому помещению, вспышкой ужаса отдался в съежившемся теле девушки.
Сопротивление – это выход.
- Ты не боишься ослушаться меня? – теперь его голос был похож на рев взбешенного зверя. Смертельно опасного.
Как же она желала смерти...
Она моргнула и увидела перед собой мертвенно-бледное, будто высеченное из камня совершенное лицо и красные глаза, вонзающиеся в ее гневным взглядом. Тяжелые холодные руки сдавили плечи и встряхнули девушку так, что клацнули зубы, а боль обожгла все тело.
- Ты перестала бояться меня – это хорошо, - быстро шептал он, обдавая ее кожу ледяным дыханием склепа. – Но это не значит, что ты вообще перестала бояться. У тебя ведь есть слабости, Изабелла, да? А что, если эта слабость – жизнь твоего отца?
Мисс Суон замерла, ее сердце сбилось с ритма, он как-то почувствовал это и растянул уголок губ в понимающей усмешке.
- Ты сможешь спасти его, девочка, если будешь послушной, очень послушной…
~ оОо ~
Под его пристальным взглядом она начала есть. Изабелла избегала смотреть на него, но сейчас, удовлетворенный маленькой победой, он прощал ей это.
Он не нуждался в тайне мыслей, спрятанных за глубиной расширившихся от ужаса глаз. Он нуждался в том, чтобы она плотно поела, и он почувствовал в полной мере опьяняющий аромат густой теплоты и сладости созревших яблок. Аромат ее неповторимой крови.
Хрупкая, вызывающая этим отвращение, семнадцатилетняя девчушка, чьи мысли охранялись, наверное, самим Господом богом! Почему ему не дано их прочесть? Потому, что они так же глупы и пошлы, как у всех людишек. Хотя этот огонек упрямства, внезапно затлевший в ее глазах мгновения назад, говорил, что Изабелла не так проста.
Это идеально – не слышать ее мыслей. Странное неожиданное отдохновение и покой…
Это саднящее любопытство – не иметь возможность прочесть ее как развернутый свиток!
Он хочет ее крови. Но это только первое желание.
Сейчас к нему присоединилось еще одно: раскрыть ее, обернуть ее душу в саван полного владения, высосать ее, как и кровь. И как только он удовлетворит и первую, и вторую потребность, она станет лишь пресыщением, как многие до нее.
В его мире ничто не спешило, не менялось и не двигалось. Все было огранено гармоничным, пустым блеском смерти. Жажда была сосудом, кровь – ее наполняющим, а усталая сытость – раздражающим орнаментом.
Ничто не менялось. Но этот запах, разжигающий неуемное пламя предвкушения внутри Эдварда, изменился.
Изабелла задвигалась, отодвинула поднос с пустыми тарелками.
Сердце девушки заспешило, засеменило твердыми толчками, как только она увидела два предмета, которые протягивал ей вампир: золотой кубок и кинжал.
- Мне нужна твоя кровь. Жизнь пока оставь себе, - его резкий голос всколыхнул омут тишины.
Карие и кроваво-красные глаза встретились в хаосе незаданных вопросов и непроизнесенных ответов.
~ оОо ~
Он существовал ради ее крови, как оказалось. Он был обращен в вампира только затем, тобы вкусить однажды это бесподобное колдовское зелье, каждый крошечный глоток которого оживлял его мертвое сердце.
День за днем он наблюдал, как она, вскрывая свои бледные кожные покровы, роняет капли драгоценной красной жидкости в кубок, запах которой мороком кружил его голову. Она морщилась от боли, страдала от с трудом заживающих порезов, портящих безупречность ее кожи, но его это не заботило. Главное - то, что его амброзия всегда была под рукой, всегда была теплой, всегда застилала радужными искрами все его чувства. Он жил этими упоительными мгновениями, перекатывая на языке каждую каплю, смакуя каждую пронзительную грань вкуса, пытаясь продлить удовольствие до бесконечности и проваливая попытки.
С каждым глотком жадность возрастала, требуя большего. Но умеренность – вот правило гурмана.
Уже потом он открыл для себя, что близость к Изабелле – не меньший источник удовлетворения жажды. Вдыхать дурманящий запах запеченных солнцем яблок, наблюдать за каждым ее движением, цепко удерживать своим взглядом ее взгляд – все это приносило почти осязаемое удовольствие. Все это напоминало одно, стрелами летело к одному – вкусу ее крови.
Теперь их не разделяло отсыревшее пыльное пространство комнаты. Теперь они садились по разные стороны кровати. Безмолвие взглядов иногда прерывалось беседой. Он требовал ответа на каждый свой вопрос, он отслеживал, оценивал каждый ее вздох, взмах ресниц, вздрагивание губ, изменение цвета лица. Он знал, когда она лжет, когда замалчивает что-то, когда полностью увлечена воспоминанием или впечатлением. Он вырежет все это в своей памяти и потом, когда забава ему надоест и он выпьет Изабеллу до капли, он будет вспоминать и скрупулезно, жадно, как трясущийся над золотом скряга, отсчитывать эти мгновения снова и снова, снова и снова. Бездумно. Счастливо.
~ оОо ~
Потоки дождей иссякли, и выглянуло осунувшееся солнце. Проснувшаяся Изабелла сощурилась, глаза резало ставшее уже непривычным сияние.
В углу комнаты она заметила движение.
Эдвард. Он снова не ушел. Сон сморил ее прямо под его горящим взглядом.
Она привыкла. Страх стал таким же незаметным ее спутником, как дыхание. И таким же необходимым.
Сейчас демон потребует крови. Он требует ее каждый день, иногда больше чем один раз. Она смирилась, приняла это как данность, как принимают муки болезни, прощая злой рок, застывая в ожидании момента, когда смерть унесет в безмятежность на своих черных крыльях.
Эдвард Мейсен, ее господин, червоточина ее существования. Вампир. Если у нее были какие-то вопросы, они исчезли, как только она увидела хищный оскал его бледного лица при виде показавшейся капельки крови из ее первого пореза.
Ему нужна ее кровь, а ей – жизнь ее отца. Равноценный обмен. Что будет дальше? Изабелла не знала. Она уповала на милость божью, обязанную как-то покарать это чудовище, облизывающее сейчас губы в нетерпении.
Мейсен приблизился к девушке. Хищная плавная грация обмораживала ужасом.
Ледяные пальцы провели по ее щеке и крепко, до боли, зажали подбородок, откидывая голову назад и заставляя посмотреть в красные дыры глаз.
- Я вернусь только завтра, - сухо сказал он, пытая ее взглядом. – Джон будет следить за тобой. За тем, как хорошо ты ешь. Если тебе что-то понадобится, зови его или Элинор. А сейчас…
Вампир отпустил ее и взглядом указал на кинжал, лежащий на его ладони.
Он пришел за кровавой данью. Капли крови за жизнь ее отца. Равноценный обмен.
~ оОо ~
Ему надо было поохотиться. С тех пор как он по-настоящему пил в последний раз, прошло больше месяца. Но сама мысль о вкусе чужой крови, не крови его Изабеллы, вызывала отторжение, спазм отвращения. Поэтому он тянул так долго. Но ждать дольше нельзя. Он рискует. Желание выпить девушку сжимало горло резями все чаще и сильнее с каждым днем. Его цель – сохранить божественный эликсир как можно дольше рядом с собою, а значит, надо искать другую жертву, несколько жертв.
Бог поставил его над человеческим родом, вложил в него сильный дар. Он делал отбор. Мысли жалких людей не были для него тайной. Совершенно бесполезных, пустых, уродов и отщепенцев он уничтожал. Он очищал свои владения от грязи, а заодно и насыщался.
Двигаясь со сверхъестественной скоростью, он вскоре нашел того, кто был ему нужен.
Коренастый дровосек, изможденный и взмокший от усилий, рубил огромную сосну. Запах смолы, хвои, пота, тления и разгоряченной соленой крови ударил в ноздри вампира. Эдварда передернуло, но уже в следующий миг его зубы вонзились в шею мужчины.
~ оОо ~
- Где мой отец? Он в порядке? – спросила мисс Суон, как только Джон вошел в комнату с подносом, уставленным мисками.
Эдвард никогда не отвечал на этот вопрос. Элинор, жена Джона, больше напоминала сломанную куклу, чем человеческую женщину, а сам Джон, хоть и мрачно молчаливый, точно грозовая туча, подавал надежду узнать хоть что-нибудь о лорде Суоне.
Услышав вопрос, мужчина нахмурился и не ответил.
- Я не буду есть, - с вызовом объявила девушка, раздраженно глядя в глаза слуге.
- Господину это не понравится, - услышала она глухой краткий ответ.
- Ну и что! Его здесь нет! – выкрикнула Изабелла, ее губы дрожали.
- Ешь, девочка! – сквозь зубы приказал Джон. – Не гневи его. Господин не будет доволен, если твоя кровь снова потеряет свой аромат.
- Пусть теряет! Что он в таком случае сделает?
Она была безрассудна. Потому что пробивался крошечный лучик надежды, уже застилаемый мраком отпора Джона. Она полагала, что сможет как-то повлиять на него: улестить, уговорить, запугать… Мейсен, наверное, оставил ему четкие указания на ее счет, которые слуга не посмеет переступить.
- Накажет тебя и накажет меня, - она услышала ожидаемый ответ.
- Я съем все, но ты скажешь мне, где мой отец и что с ним.
Джон выглядел слегка потрясенным.
- Таково твое условие?
- Да, я просто хочу убедиться.
- Ешь, девочка, я скажу.
Изабелла быстро очистила принесенную посуду.
Джон сдержит обещание.
- Кто твой отец, девочка? – спросил слуга, когда она опустила ложку в пустую миску.
- Лорд Чарльз Суон.
- Я не знаю здесь никого с таким именем.
Мир вокруг нее дрогнул, готовясь рассыпаться в серый пепел.
- Что … что это значит? – вымучила она слова из сжимающегося пересохшего горла.
- Это значит, что он удостоился чести насытить господина.
+++++
ФОРУМ
Источник: http://robsten.ru/forum/69-2331-1
0
