Владения Эдварда Мейсена под названием Кросс-Ривер превратились в открытую могилу жертв чумы. Смерть никого не пощадила, за короткий срок уничтожив то, что потребовалось созидать почти столетие…
Он равнодушно мчался по безлюдным тропам, сквозь склепы домов, улавливая призрачные остывающие следы живого человеческого запаха. Ему привычно было отпускать без сожалений все тленное, живущее мгновение, призванное ублажить его интерес или его жажду.
Теперь здесь гниющее царство чумы, он уже не владелец, он – изгнанник. Но ведь есть другие, цветущие здравием и благоухающие кровью земли, где вампир и его новорожденная невеста, которая вот-вот откроет глаза в новую жизнь, смогут обрести счастье их мертвого мира.
~oOo~
Шотландия, 1653 год от Рождества Христова
Смертельно прекрасная вампирша в парчовом платье цвета бордовой крови, открывающем высокую белоснежную грудь и плечи, с длинными распущенными волосами насыщенного цвета тьмы положила руки на плечи Эдварда Мейсена. Печальные звуки органа немедленно смолки, прощальным сочным аккордом отзвучав в стенах заброшенной, утонувшей в глубокой ночи церкви.
Он развернулся и, подняв голову, с улыбкой взглянул на свою супругу, красоту которой обволакивал ледяной свет звезд, проникающий из разбитых витражных окон вверху.
Изабелла. Ангел, оставшийся с ним навечно.
- Как поохотилась, любовь моя?
Его глаза с удовлетворением отмечали слабую краску румянца на нежной коже щек, алые искры в бездонных глазах. Его руки уже крепко сжимали ее бедра, чувствовали желанную, родную плоть под тканью платья.
- Хорошо, - Изабелла улыбнулась ему в ответ.
Наклонившись, она коснулась губами его мраморно-гладкого лба, затем щеки. Пальцы зарылись в его бронзовые, зачесанные назад кудри, взбивая их, играя с ними.
- Почему так долго? Я почти устал ждать, - его суровый тон совсем не вязался с обжигающим желанием в глазах, опутывающим и ее своими сетями.
- Она была там, где ты сказал, но не одна, любимый. И я тоже скучала, - прошептала Изабелла, успокаивающе разглаживая губами собравшиеся на его лбу морщинки.
Эдвард крепче ухватил берда жены и потянул ее вниз, на свои колени. Она оказалась там, где всегда должна быть – в его объятиях. Ее изумительный аромат, ставший после превращения настоящим пьянящим напитком, ее прикосновения магической теплотой согрели его, умиротворяя и одновременно волнуя. Он погрузил лицо в ее волосы, пропуская шелковистые черные локоны через свои длинные бледные пальцы, втягивая их запах, желая заполниться до краев этой эссенцией меда, страсти и солнца.
Его Изабелла. Его возлюбленная. Ему подарена вечность, а затем она, чтобы наслаждаться ослепляющим всполохом каждого неповторимого мгновения.
Он отстранился, и некоторое время они смотрели в глаза друг другу, безмолвные и неподвижные. Казалось, они ведут разговор за гранью постижения. Пристальный взгляд сменился его словами:
- Ты довольна.
Ее руки сильнее обвили его шею, пальцы поглаживали волосы, губы задвигались у его губ:
- Если доволен ты, то довольна и я. Это был подарок заботливого мужа, я наслаждалась каждой каплей. Благодарю за него.
Она коснулась его губ мимолетным поцелуем.
- Это был подарок любящего мужа, - исправил он, затем приник к ее рту, захватывая его жадным, сладостным поцелуем. Ее манящие уста все еще хранили вкус выпитой крови, пронзивший его жаждой, смешанной с тяготой страсти.
Ласки и поцелуи супруга были болезненно желанны, и Изабелла жадно принимала их. Тепло выпитой крови тотчас вспыхнуло в ней пламенем вожделения, точно к нагретому маслу поднесли горящую щепку.
Она привыкла к невероятной силе своих чувств и влечения, подчиненных ему. Она научилась испытывать их. Как научилась смирению и погребению сгнивших надежд. Как научилась быть мертвой, быть мудрее навсегда замершего стремительного времени, быть хозяйкой истлевающего, но рассыпающегося многогранным радужным блеском мира, быть сильнее ничтожной хрупкости и брать то, что отдано ей, пусть и не богом.
И она научилась любить его.
Трудно не научиться любить, если его яд отравил, проклял и преобразил ее, если его совершенное лицо – первое, что она увидела своим иным зрением, если каждый новый день с ним песчинка за песчинкой развеивал песочные замки ее разрозненных, поблекших человеческих воспоминаний и знаний. Трудно не научиться страсти, если он – крохотный круг ее вечности, солнце ее смерти, ее захватчик-супруг, ее отсутствующая душа, ее всемогущий создатель.
~КОНЕЦ~
ФОРУМ
Источник: http://robsten.ru/forum/69-2331-1
0
спасибо!
