Потерев озябшие руки, я посмотрела в лобовое стекло. Его почти полностью запорошило снегом. Метель, которая только начиналась, когда я, не помня себя, выскочила из дома Калленов, теперь хозяйничала вовсю, играючи перемещая огромные массы снега и с каждой минутой все больше отрезая мой застрявший в сугробе грузовик от внешнего мира. Сжимая и разжимая пальцы на ногах, я попыталась согреть окоченевшие конечности. Туфли отсырели, а тонкие колготки давали мало тепла. «Старичок» служил мне верой и правдой последние несколько лет, вот только пару месяцев назад в нем сломалась печка, а Джейк так и не успел ее починить.

Джейк.

Сердце резануло болью, но я отказывалась реагировать на нее. Порывшись в сумке, я снова достала телефон. Нет связи.

Я пропустила нужный поворот, а поняв свою ошибку, хотела развернуться, но не справилась с управлением. Грузовик занесло, и он вылетел на обочину. Я попыталась выехать на дорогу, но колеса лишь отчаянно шлифовали снег, а машина не двигалась с места.

Я невесело рассмеялась – какая ирония, замерзнуть в застрявшем в сугробе грузовике всего в нескольких километрах от Сиэтла. Я не хотела анализировать и размышлять о том, почему это случилось. Я так устала. Плотнее запахнув пальто, я уперлась лбом в руки, лежащие на рулевом колесе, и закрыла глаза.

*** *** ***

Видимо, я впала в какой-то странный анабиоз, поскольку могла слышать и ощущать почти все, что происходило вокруг, но была не в силах открыть глаза или издать звук.

Я слышала, как открылась дверца грузовика, а затем что-то теплое коснулось моей щеки. Необъяснимое чувство облегчения затопило мое скованное холодом тело.

Спасена!

– Девочка моя, пожалуйста, открой глаза, – прошептал нежный встревоженный голос. Я попыталась выполнить его просьбу, но не смогла. Реальность начала стремительно уплывать от меня, и я мысленно хваталась за этот голос, чтобы не поддаться уговорам манящей пустоты.

– Чёрт! Она совсем окоченела! Нужно срочно ее согреть, – тот же голос, но более громкий и еще более встревоженный.

– Ты не сможешь управлять снегоходом и одновременно держать ее, – другой голос. Он был грубее, чем предыдущий, но и в нем тоже слышались обеспокоенные нотки. – Здесь недалеко есть домик. Владельцы сдают его в аренду во время охотничьего сезона. Конечно, это не люкс, но, по крайней мере, там есть печка, постель и одеяла. Мы были там…

– Как далеко?

– Прямо за следующим поворотом.

Я чувствовала, как мое тело осторожно вынимают из грузовика.

– Девочка моя, что же ты натворила… – теплое дыхание овевало мое лицо.

Самым краешком сознания я изо всех сил держалась за ускользающую реальность, но проигрывала эту битву. Теперь я могла слышать лишь обрывки фраз и с трудом различала голоса.

…давай я ее понесу…

…не поможешь, если сам свалишься с ног…

…сестричка…

…я вернусь, как только смогу…

…темно… когда закончится метель…

…аптечка…

…хорошо…

Отпустив реальность, я погрузилась в темноту.

Я с трудом открыла глаза. Хотелось пить. Разлепив пересохшие губы, я скользнула по ним языком. Жарко. Я попыталась выбраться из окутывавшего меня кокона тепла, но что-то крепко держало меня, не позволяя сдвинуться. Обведя взглядом помещение, я постаралась вспомнить, каким образом здесь оказалась. В памяти всплывали неясные образы: сильные руки несут меня через метель, ловкие пальцы быстро снимают мою одежду… Я ахнула, поняв, что ощущала какую-то грубую и колючую ткань, вместо приятной шелковистости своего трикотажного платья. Неожиданно что-то нежно коснулось оголенной кожи моего плеча. Я вздрогнула и попыталась отстраниться.

– Белла… – тихий, как вздох, шепот послал обжигающую волну тепла вверх по позвоночнику, приподнимая маленькие волоски на задней части шеи и заставляя соски напрячься под кружевной тканью бюстгальтера. Никогда ни один звук в мире не производил на меня подобный эффект. Я повернула голову, желая узнать, кто или, может быть, что произвело этот звук. На фоне не закрытого шторами окна, в которое проникал яркий лунный свет, четко вырисовывался силуэт человека. Почему-то я сразу поняла, что это – мужчина, но это открытие не испугало меня. Казалось, что он лежит на боку, подпирая голову рукой. Мне захотелось дотронуться до него. Убедиться, что он состоит из плоти и крови, а не является каким-то эфемерным существом. Словно прочтя мои мысли, мужчина сдвинулся, и я почувствовала, что теперь могу пошевелиться. Освободив руку из плена тяжелой ткани, я приблизила ее к тому месту, где должно было находиться его лицо. Кончиками пальцев я ощутила теплую, чуть шершавую кожу – подбородок. Мужчина, замер, но интуитивно я поняла, что ему нравятся мои прикосновения. Осмелев, я продолжила свое исследование – скулы, щеки, высокий лоб, мягкие волосы. Соблазн был слишком велик. Не удержавшись, я сжала одну прядь пальцами и слегка потянула. Он издал удовлетворенный гул, и я улыбнулась. Скользнув вниз, я проследила очертание его носа с небольшой горбинкой и наконец дотронулась до нежной кожи губ.

– Белла… – горячее дыхание, опалившее кончики пальцев, послало еще одну волну обжигающего тепла, и я непроизвольно отдернула руку.

– Нет… – моя рука замерла.

– Кто ты? – в свою очередь выдохнула я.

Мужчина вздрогнул, как от удара, а затем встал с… Судя по тому, как скрипнули пружины – это была кровать. Помещение погрузилось в темноту, когда его широкие плечи закрыли от моего взгляда освещенное лунным светом окно.

«Метель кончилась», – промелькнуло в голове.

Через несколько секунд я услышала щелчок, и небольшой участок… комнаты осветил мягкий рассеянный свет. Мужчина повернулся, держа в руке электрическую лампу, которою обычно берут в туристический поход. Я села и несколько раз моргнула, пытаясь привыкнуть к изменившемуся освещению. Сейчас я видела его намного яснее и мысленно вознесла молитву небесам за то, что по-прежнему находилась в полутьме, и он не мог заметить, как порозовели мои щеки, пока я медленно, сантиметр за сантиметром, буквально пила глазами его тело. Накаченный – в меру – пресс, мускулистая грудь с редкими волосками – я не могла разобрать, какого они были цвета. Увидев его небольшие соски, я сглотнула и быстро перевела взгляд на лицо…

Потрясение – только так я могу описать свое состояние. Никаких эмоций, никаких чувств. Просто шок.

 
Прослушать или скачать Название композицииShtorm-Vival бесплатно на Простоплеер

Взвизгнув, я начала лихорадочно натягивать на свою прикрытую лишь тонким кружевом бюстгальтера грудь одеяло, которое сползло, когда я села. Укутавшись почти по самую шею, я вновь посмотрела на стоящего передо мной мужчину.

– Эдвард… – прохрипела я и закашлялась. Опустив лампу на что-то, стоящее рядом с кроватью, он исчез в неосвещенной части комнаты, но через мгновение вернулся и протянул мне керамическую кружку.

– Здесь есть немного воды. Попей, – я поблагодарила его кивком и, поднеся кружку к губам, начала жадно пить. Вода успокоила саднившее горло, и теперь я могла говорить. Но только я открыла рот, как Эдвард опередил меня: – Как ты себя чувствуешь? Где-нибудь болит?

Я молча уставилась на него. Как я себя чувствую? Я не знала, как ответить на этот вопрос, но зато я точно знала, какой орган очень скоро будет буквально разрываться от боли. Но ему об этом абсолютно незачем знать.

– Что ты тут делаешь? – ответила я вопросом на вопрос. Возможно, он прозвучал слишком грубо, потому что Эдвард резко вскинул голову и пристально посмотрел на меня.

– Разве это не очевидно? – на лице Эдварда появилось странное выражение – смесь разочарования и чего-то еще. Возможно… нежности? Я сразу же отмела свое абсурдное предположение. Эдвард Мейсен не испытывал ко мне нежных чувств.

Тогда почему же он меня спас? Почему его заботило мое состояние? Почему он всего несколько минут назад с такой тоской и… нежностью (опять это слово!) произносил мое имя?

Я растерянно покачала головой, отвечая больше на свой внутренний монолог, чем на вопрос Эдварда.

– Тетя Эсме начала волноваться, когда ты спустя четверть часа не вернулась в дом, – в голосе Эдварда слышался упрек, и мои щеки опять покраснели. Только теперь не от смущения, а от стыда. Прикусив губу, я опустила голову. – Увидев, что машины нет, мы подумали, что у тебя появились срочные дела в городе. И ты скоро вернешься или позвонишь… – Эдвард замолчал, видимо, ожидая, что я объясню свой внезапный отъезд. Так и не дождавшись ответа, он продолжил: – А потом приехал Эммет, и тогда мы поняли, что с тобой что-то случилось. Твой телефон…

– Эммет?.. – подняв голову, я недоуменно посмотрела на Эдварда. – Почему его приезд натолкнул вас на эту мысль?

– От дома Калленов до города существует только одна правильная дорога, и когда он сказал, что не видел твой грузовик…

– Понятно, – пробормотала я. Значит, своим спасением я обязана не только Эдварду, но и Эммету. Уверена, именно он и был тем «вторым голосом».

– Белла… – очередная волна тепла приподняла каждый волосок на моем полураздетом теле. Ну, почему, почему мое имя, произнесенное его губами, производит такой эффект? Почему этот звук заставляет меня чувствовать себя так, словно я что-то значу для Эдварда? Мне захотелось спрятаться от неминуемого разочарования. Оказаться где угодно – в моей одинокой квартире или в промерзшем грузовике, – но только не здесь. Подтянув колени к груди, я крепко обняла их руками и опустила голову. – Объясни, пожалуйста, почему ты уехала.

Я упрямо покачала головой.

Я слышала, как скрипнули пружины матраса, когда Эдвард забрался на кровать, а затем ощутила его теплое дыхание на оголенной коже рук, которая в ответ покрылась мурашками.

– У тебя что-то случилось?

Молчание.

– Это из-за Джейкоба Блэка?

Сердце дернулось, и я крепче обняла свои колени.

– Из-за него ты уехала? – казалось, Эдвард начинал терять терпение. – Вы поругались, и именно поэтому, несмотря на метель, ты поехала в город? – теперь в его громком голосе отчетливо слышались гневные нотки, и я удивленно моргнула. – Ты хоть понимаешь, что могла сегодня погибнуть?

Его отчаянное восклицание проникло под плотное кольцо из моих рук, которыми я окружила себя, стараясь защититься, и принудило оторвать взгляд от коричневого одеяла, которое я упорно рассматривала последние несколько минут.

Я не думала, что он окажется настолько близко. Желая получить от меня ответы, Эдвард наклонился, и когда я подняла голову, мы практически соприкоснулись носами. Инстинктивно я отшатнулась назад. Увидев мою реакцию, Эдвард выпрямился. На его лице снова появилось то же разочарованно-нежное выражение.

– Ты так сильно любишь его? – от шепота Эдварда повеяло такой безнадегой, что я поежилась и плотнее закуталась в одеяло. Он опять задал мне вопрос, на который я не знала, как ответить: «Да, Эдвард, я люблю Джейка. И нет, Эдвард, я не люблю его так, как люблю тебя».

Внезапно я поняла, насколько абсурден наш разговор, да и вся эта ситуация. Мы находились в каком-то богом забытом месте, в кровати, полуголые и собирались говорить о любви?! Какая ирония!

Изо всех сил я пыталась сдержать рвущийся наружу смех, но это было сильнее меня. Прикрыв ладонью рот, я расхохоталась. Я смеялась до тех пор, пока в легких не кончился кислород, до тех пор, пока я не почувствовала, что сердце больше не может принять ни капли душевной боли. И тогда герметично запертые шлюзы моих слезных каналов наконец открылись, и соленая влага, о появлении которой я молилась весь прошлый месяц, наконец хлынула из глаз. Но это не принесло желаемого облегчения. Скорее, наоборот. Тупая пульсирующая боль лишь увеличилась в разы. Она, как дикий зверь, металась по грудной клетке, ломая ребра и прогрызая плоть, отчаянно стремясь обрести свободу. Должно быть, я достигла крайней точки своего болевого порога, потому что вместо судорожных всхлипов с моих открытых губ сорвался крик – громкий, отчаянный, надрывный. Никогда в жизни я так не кричала. Даже когда смотрела, как два закрытых гроба опускают в мокрую землю форкского кладбища.

Горячие ладони Эдварда гладили мои мокрые щеки, я слышала, что он что-то говорит, но не могла разобрать слов. Наверное, он пытался утихомирить меня, сочтя сумасшедшей. А что, неплохая мысль – палата с мягкими стенами может оказаться для меня самым подходящим местом после сегодняшней ночи.

К счастью, истерика быстро закончилась. Я поняла, что Эдвард нежно прижимает мою голову к своей обнаженной груди и смогла разобрать слова, которые он шептал мне в волосы.

– Все будет хорошо, девочка моя… все будет хорошо…

Тихий шепот Эдварда, прикосновения его кожи, ее аромат медленно убаюкивал меня, заставляя расслабиться.

– Джейкоб сделал тебе больно? – неожиданный вопрос выхватил меня из собственной нирваны.

Дернув головой, я вырвалась из его рук.

– Он не сделал ничего плохого, – заявила я, смотря прямо в глаза Эдварда. Я так хорошо помнила их цвет – зеленый, с небольшими вкраплениями серого, но сейчас они были иссиня-черными, как безлунная ночь.

– Почему ты продолжаешь защищать его? После всего, что случилось?! – голос Эдварда начал дрожать.

– Это была моя ошибка. Ты не понимаешь… – начала я, но Эдвард прервал меня и снова обнял мое лицо ладонями. Я чувствовала, как они дрожали.

– Я действительно не понимаю, – прорычал он. – Как ты могла наплевать на… нас всех и уехать к своему драгоценному Джейкобу?!

Да кто он такой, чтобы судить меня?!

Мышцы начали вибрировать от гнева, словно негодование Эдварда, как вирус, передалось мне через его прикосновение. Сжав ладонями его запястья, я убрала его руки от моего лица. Затем я разжала ладони и резко толкнула Эдварда в грудь. Судя по его ошарашенному взгляду, он не ожидал моего нападения.

– Он не сделал ничего плохого, – повторила я, чуть ли не выплевывая слова.

– Если не он, то кто?! Кто заставляет тебя плакать так, словно твое сердце живьем вырвали из груди?! – Эдвард наклонился вперед и теперь практически нависал надо мной. Но я не боялась. Возможно, сегодня я в последний раз вижу Эдварда. И если он так хочет, то я удовлетворю его любопытство.

– ТЫ, – с каким-то мстительным злорадством я отметила, как побледнело его лицо. – Моя безответная любовь к ТЕБЕ заставила меня отказаться от единственной подруги, – мой голос звенел от едва сдерживаемой ярости. – Из-за любви к ТЕБЕ я разбила сердце лучшему другу и навсегда потеряла его.

– Б-белла…

– Я ненавижу тебя! Ненавижу! – кричала я. – Ненавижу, что мое глупое сердце начинает запинаться, когда я вижу тебя! Ненавижу, что моя кожа покрывается мурашками, когда ты произносишь мое имя! Любовь к тебе, словно раковая опухоль, разрушает мое тело, и я ничего, ничего не могу с этим сделать!

Внезапно я очутилась в крепких объятиях Эдварда. Я извивалась, пытаясь освободиться от оков его обжигающих рук, но он был сильнее. Во всех смыслах. Ведь я сражалась не только с Эдвардом, но и с ощущениями его кожи на моей. С его запахом, который нокаутировал мои обонятельные рецепторы, заставляя их петь от восторга. И чем отчаяние я боролась, тем сильнее во мне разгорался другой пожар. Гнев и боль медленно сдавали позиции под натиском страсти. Никогда, даже в самые интимные моменты с Джейком, я не чувствовала такого всепоглощающего вожделения. И я понимала, что не смогу сопротивляться ему. Слишком велик был накал. Руки первыми предали меня. Еще секунду назад они, впившись пальцами в его широкие плечи, пытались оттолкнуть их, а теперь притягивали ближе. Моя оборона трещала по швам, и я решилась на отчаянный шаг. Переместив ладонь вверх по покатой кривой плеча Эдварда, я вцепилась в его волосы и сильно потянула. Его реакция ошеломила меня. Издав почти животный рык, он впился в мои губы жгучим поцелуем. Рот Эдварда просил, нет, требовал, чтобы я ответила на его ласки. И я сдалась. Тихо застонав, я сначала робко, а затем все смелее и смелее отвечала на его поцелуй. Эдвард исследовал мою спину, поглаживая и слегка массируя, его руки двигались то вверх, то вниз, словно хотели изучить и запомнить каждый бугорок, каждую ямку. Я дернулась, когда пальцы Эдварда нашли чувствительную точку на моей шее, и подалась вперед, сильнее вдавливая себя в тело Эдварда.

– Белла… – в этот раз его хриплый шепот произвел на меня противоположный эффект. Вместо согревающей волны тепла, я ощутила отрезвляющий холод. Он сковал меня, не позволяя двигаться. Губы и руки Эдварда, словно не замечая, продолжали ласкать застывшее тело. Но огонь уже был потушен ледяным дыханием здравого смысла.

– Нет, – казалось, он не слышит мой безучастный шепот.

– Нет! – настойчивее повторила я и оттолкнула Эдварда. Он тут же остановился и растерянно посмотрел на меня. – Это не произойдет. Для тебя сегодняшняя ночь ничего не значит, а для меня… – глаза защипало, но я отказывалась еще раз плакать перед Эдвардом. – Если ты забыл, то я напомню: в нескольких километрах отсюда тебя ждет девушка. Возможно, для тебя такое поведение считается нормой, но не для меня.

Нащупав край одеяла, я залезла под него и отодвинулась как можно дальше от того места, где молча и неподвижно сидел Эдвард. Скрип матраса вывел его из ступора, и он кинулся ко мне.

– Белла, нет! Подожди! Ты все неправильно поняла…

Как банально, но от этого не менее больно.

– Эдвард, не надо. Я не глупа. Хотя, возможно, произвожу именно такое впечатление. Мы поставим точку там, где только что остановились, – стресс сегодняшнего дня догнал меня, и я закрыла глаза, желая только одного – уснуть.

Но, видимо, у Эдварда были другие планы. Я ощущала, как прогнулся матрас под тяжестью его тела, а затем он безжалостно выдернул меня из кокона тепла и усадил на кровать. Его руки сильно сжимали мои плечи, не позволяя вырваться.

– Нет, мы не закончили! Теперь моя очередь исповедоваться. И ты выслушаешь меня. Очень внимательно. И не перебивая. Иначе мне придется закрыть твой красивый рот поцелуем, – я фыркнула, но сразу же замолчала, увидев, как опасно сверкнули глаза Эдварда.

– Во-первых, – начал он, – Таня – моя подруга, а не девушка. Подруга – это друг женского пола, – Эдвард шикнул на меня, когда увидел, что я открыла рот. Но я и не думала говорить. Мое усталое сознание пыталось переварить тот факт, что белокурая красотка - «не подруга Эдварда». Разве такое возможно? Она – абсолютно его типаж!

– Во-вторых, ты ошибаешься, считая, что эта ночь ничего для меня не значит. Она значит много, очень много. Возможно, это самая главная ночь за последние несколько лет. И, в-третьих, – Эдвард отпустил мои плечи и нежно провел костяшками согнутых пальцев по щеке. – Не только ты делаешь ошибки, Белла.

Я слышала, но не понимала смысл того, о чем говорил Эдвард. Я боялась, что слух снова подводит меня, как это уже случалось сегодня.

– Когда мы вернулись из Англии и поселились в Форксе, я знал, что пробуду здесь всего год, а затем поступлю в университет и уеду. Мне не хотелось усложнять себе жизнь, заводя серьезные отношения. И, конечно, в мои планы не входило влюбляться, – на меня снова повеяло арктическим холодом. Отстранившись от пальцев Эдварда, которые все еще ласкали мою щеку, я обняла себя руками. – Белла, пожалуйста, выслушай меня.

Сейчас в голосе Эдварда не было ни напора, ни решительности. Лишь только тихая просьба, и я не могла не внять ей. Кивнув, я дала ему понять, что готова слушать.

– Именно поэтому я отказывался поддаваться тем чувствам, что ты пробудила во мне. Одним взглядом тебе удалось сместить ось в моем маленьком мирке. И я просто не был к этому готов. Отчаянно цепляясь за старые принципы и убеждения, я пытался удержать равновесие в пошатнувшемся мире. Я полагал, что если заведу интрижку с девушкой, которая будет твоей полной противоположностью, то смогу наконец избавиться от этого наваждения и вернуть все на привычные места.

Лорен Меллори…

Сплетенные тела.

Жадные руки, хватающиеся за одежду.

– Белла, ты плачешь? – растерянный голос Эдварда снова вернул меня в реальность. Разве я плакала? Наверное, но сейчас это не имело значения, поэтому я снова покачала головой.

– Пожалуйста, не плачь, – обняв, Эдвард притянул меня к своей груди. – Мне очень жаль, что я был таким дураком. Сколько бы я не боролся, это не помогало. Ни одна девушка так и не смогла вытеснить тебя из моей головы… и из сердца…

– Я видела вас, – тихо сказала я. – Тебя и Лорен… за школой… После этого я решила, что у меня нет шансов и…

Объятия Эдварда стали почти болезненными, но я приветствовала эту боль. Она говорила, что все это происходит на самом деле. Что это не сон, не мечта. Что мое сердце впервые за последние месяцы замирает в груди не от горя и страдания, а от предвкушения…

– К сожалению, я опоздал. Мучительно сражаясь с самим собой, я не заметил, что давно проиграл эту битву. А потом… – подняв руку, я прижала ее к губам Эдварда. Ему не нужно было говорить об этом. Не сегодня. Поцеловав кончики пальцев, он убрал мою ладонь, но не отпустил ее. – Я думал, что больше никогда не увижу тебя. Но неделю назад мне позвонила тетя Эсме и сказала, что ты согласилась приехать к ним на Новый год. Я отменил все свои планы и упросил Таню сопровождать меня в качестве моральной поддержки, – поймав мой удивленный взгляд, Эдвард ухмыльнулся: – Да, она знает. Я надеялся, что мне представится шанс сказать тебе то, что я не решался сказать тогда. Я люблю тебя, Белла Свон.

Эдвард крепко сжимал мою ладонь, словно боясь, что я убегу. Глупый мальчишка. Мое сердце было давно приковано к нему стальными канатами. И ни время, ни расстояние, ни безнадега не смогли разрушить эту связь. Мне снова вспомнился тот пронзительный взгляд его зеленых глаз. Сейчас меня не удивляло, почему последнее время я так часто думала о нем. Он был мне знаком. Так смотрит человек, который осознал, что совершил ошибку. Я не судила Эдварда за его ошибки, поскольку сама допускала их на каждом шагу. Мы оба не идеальны, но возможно, пришло время отпустить прошлое и двигаться дальше, снова совершая ошибки, но теперь уже вместе.

Повернув голову, я поцеловала грудь Эдварда в том месте, где громко и тревожно билось его сердце. Сердце, которое меня любило. Мне хотелось замедлить его неистовый бег, успокоить, шепнув, что чувства взаимны. Неторопливо, едва касаясь губами кожи, я скользила ртом вверх по его грудным мышцам. Достигнув ямочки у основания шеи, я обвела ее языком и почувствовала, как в ответ на мою ласку дернулся кадык Эдварда. Сдвинувшись чуть выше, я кончиком носа проследила плавное очертание его челюсти, наслаждаясь тем, как маленькие щетинки царапают мою кожу. Наконец я приблизилась к конечной цели своего путешествия. На мгновение сжав губами мочку его уха, я приоткрыла рот и выдохнула слова, которые так долго обитали в моем сердце:

– Люблю тебя…

Неожиданно мое тело оторвалось от кровати и, совершив короткий полет, приземлилось на матрас. Хихикнув, я обняла ладонями лицо нависшего надо мной мужчины и посмотрела в его сияющие глаза. Словно в замедленной съемке, они приближались ко мне, пока не превратились в расплывчатое пятно. Зажмурившись, я с замиранием сердца ожидала нашего действительно первого поцелуя. Он начался неторопливо, нежно, целомудренно. Эдвард поочередно вбирал в рот то мою верхнюю, то нижнюю губу и, облизывая языком, выпускал для того, чтобы оставить маленький сладкий поцелуй в уголке. Но совсем скоро этого стало недостаточно. Притянув голову Эдварда ближе, я скользнула языком в его полуоткрытый рот. Он поддержал мой порыв, и теперь наши рты с жадностью дегустировали друг друга, с новой силой разжигая в крови задремавший до поры пожар. Мои пальцы, запутавшись в волосах цвета ржавчины, безжалостно дергали пряди, заставляя Эдварда стонать и сильнее вдавливать себя в мое податливое тело. Я автоматически раздвинула ноги и обвила ими его талию, желая оказаться еще ближе. Зарычав, Эдвард толкнул свои обтянутые тонким хлопком боксеров бедра вперед. Даже через два тонких слоя ткани я ощущала его горячую, твердую плоть. Мне хотелось больше этого тепла. Хотелось ощутить Эдварда всего… целиком. Разжав пальцы, я выпустила мягкие пряди его волос и обняла руками за шею, привлекая себя вплотную к его телу.

– Белла… – в этот раз его задыхающийся шепот заставил меня сильнее стиснуть ногами талию Эдварда. – Я знаю, что мы не должны… не здесь… но сам я не смогу остановиться… пожалуйста…

Я прервала его бессвязный лепет знойным поцелуем. Какая разница, где мы находились? Разве имело значение место, когда не только наши тела, но и души стремились обладать друг другом. Желая увидеть лицо Эдварда, я освободила его шею из кольца своих рук и откинулась назад. Кончиками пальцев я ласкала его закрытые веки, брови, небольшую горбинку на носу, полные губы. Как и тогда, в темноте, я исследовала его облик, но теперь точно знала, кому он принадлежит. И осознание этого наполняло мое сердце щемящей радостью.

– Не останавливайся. Я хочу тебя здесь… сейчас… пожалуйста…

Как описать восторг и трепет тела, когда его касаются руки любимого мужчины? Можно ли передать словами пыл и энтузиазм, с которым оно отзывается на его ласки? Казалось, что любовь Эдварда окутала меня, словно облако, и я вдыхала ее полной грудью, стараясь насытить ей каждую клеточку. Я ощущала ее в движении его губ на моих закаленных сосках, в пальцах, которые нетерпеливо стягивали вниз по ногам мои трусики. В яростном порыве бедер, когда он в первый раз заполнил меня собой. И, конечно, в его хриплом шепоте:

– Белла… Белла… девочка моя… люблю… люблю… люблю…

Я хваталась за его плечи, приподнимала навстречу бедра, умирая и возрождаясь вновь с каждым его сильным и глубоким проникновением.

– Еще… еще…еще… – шептали губы, отражая потребность тела, души, сердца.

И Эдвард с готовностью удовлетворял ее. Отдавая всего себя и ведя нас к кульминации. Мой рот раскрылся в безмолвном вопле, когда его ладонь, скользнув между нашими потными телами, нежным прикосновением положила начало умопомрачительному фейерверку. Казалось, мое тело воспарило вместе с его искрами. Словно издалека я слышала громкий крик Эдварда, а затем почувствовала, как внутри меня пульсирует его плоть.

– Люблю…

– Люблю…

Два выдоха – два признания.

Насыщенные и полностью удовлетворенные, мы, тесно прижавшись, лежали в кровати. Моя голова покоилась на груди Эдварда. Он недавно заснул, и теперь я вслушивалась в спокойное и ритмичное биение его сердца. В окнах забрезжил рассвет первого дня нового года. И я твердо верила, что всего через несколько часов для нас наступит первое утро новой жизни. Вместе.

Конец.