Прижавшись спиной к стене и подтянув колени к груди, я забилась в угол, словно попавший в ловушку зверь. Мне хотелось плакать и одновременно смеяться, когда я смотрела на огромное количество разбросанных вокруг меня денег.
Стоило задуматься, почему рынок экскорт-услуг так развит и популярен. Чтобы заработать такую сумму, со средней зарплатой менеджера в Сиэтле, мне бы определённо понадобилось больше, чем несколько лет.
Я в очередной раз поймала себя на мысли, что ищу себе оправдания.
Но разве оно было нужно, когда на кону стояла жизнь самого родного человека?
Опустив голову на колени и закрыв глаза, я вспоминала события прошлой ночи так, как будто смотрела фильм, и всё это происходило не со мной.
Чувствуя моё сомнение, он дотронулся до моей щеки, в ответ на что я прильнула ближе, ища в его прикосновениях скрытый смысл.
Робкое «да» тихо соскользнуло с моих губ, но он услышал, и его глаза, до этого сохранявшие игривый настрой, мгновенно стали серьёзными. Он убрал руки от моего лица, разрывая тот несостоявшийся вид связи, который я так и не смогла нащупать.
Мне вдруг захотелось закричать, что это шутка, и уйти, потому что стоило ему едва получить моё согласие, как он стремительно изменился. На мгновение мне даже показалось, что сейчас он достанет стопку документов из своего кармана и попросит меня расписаться, будто заключая важный контракт, настолько сосредоточенным было его лицо.
Конечно, ничего такого он не сделал. Он улыбнулся, но если до этого его улыбка вызывала во мне нечто похожее на восхищение, то теперь это был звериный оскал.
Он схватил меня за руку, задержавшись лишь на мгновение, чтобы что-то сказать бармену на итальянском, а после потащил меня к выходу. Толпа расступалась перед нами, словно Красное море перед Моисеем, и Моисеем в нашем случае был именно незнакомец, а сравнивать себя с израильским народом даже на пьяную голову я не решилась.
Тёплый воздух побережья окутал меня, когда мы остановились на парковке рядом с клубом, принося в мысли ясность. Я подняла голову, чтобы посмотреть на своего будущего любовника. Наша разница в росте меня удивила, потому что, сидя у бара, я не придавала этому значения. Несмотря на то, что я была на каблуках, он всё равно оставался значительно выше меня. И намного сильнее, потому что место чуть выше локтя, где он вцепился в меня, нестерпимо горело от жёсткой хватки, но я боялась сказать ему об этом.
Через минуту рядом с нами остановилась огромная машина, что меня напугало. Внутри салона он меня отпустил, и я мгновенно отодвинулась от него, но он не обратил на это ни малейшего внимания, тотчас забыв обо мне. Откинув голову на сидение, он закрыл глаза, опустив на колени расслабленные руки. Насколько же он биполярен? В один момент он похож на льва, который готовится схватить свою жертву, настолько страстным он был, но в следующее мгновение это уже непоколебимый Эверест, вершину которого сковали вековые льды.
Я отвернулась к окну, понимая, что постоянно анализировала незнакомца, которому от меня, по сути, нужно только одно. Я не знала, куда везёт нас молчаливый водитель, возможно, в какой-нибудь отель, но мы отдалялись от центра города всё дальше и дальше. Горы, море, старинная архитектура. Всё это казалось далёким, но в то же время знакомым.
Машина остановилась перед воротами небольшой виллы. Но осмотреться мне не дали. Снова какие-то слова на итальянском, только теперь брошенные водителю, снова цепкая хватка и резкие движения.
Незнакомец не включал свет, из чего я сделала вывод, что он здесь живёт, потому что легко ориентировался в темноте. На втором этаже он открыл дверь, и за ней оказалась спальня, если это можно так было назвать, потому что за исключением огромной кровати, занимающей почти половину пространства, в комнате было абсолютно пусто.
С того момента, как я дала своё согласие, он не сказал мне ни слова, поэтому, когда он повернулся ко мне, я ждала каких-нибудь объяснений, но он просто молча разглядывал моё лицо. Спустя несколько мгновений он развернулся к двери и бросил на ходу:
- У тебя десять минут. Приведи себя в порядок.
Он вышел, а я ещё пару минут стояла истуканом, совершенно не понимая этого мужчину.
В ванной комнате, дверь в которую я нашла тут же, в спальне, я сняла каблуки и поклялась себе, что больше никогда к ним не прикоснусь, избавилась от платья и осталась совершенно беззащитной в одних чёрных трусиках. В отражении зеркала я заметила, что мой макияж буквально потёк, и с удовольствием умылась, за неимением специальных средств используя мыло, которое тут же, несмотря на свою очевидную дороговизну, всё же стянуло кожу, но это меня не так уж и волновало. Я окончательно расслабилась под тёплыми струями душа, просто решив пустить всё на самотёк. Отцу не придётся, мучаясь, ждать конца лета, ему сделают операцию, Джейкоб с Леей присмотрят за тем, чтобы он начал курс восстановления, и, возможно, к тому моменту, как я вернусь, отец сможет встретить меня уже лично.
Вода унесла в сток все мои последние сомнения, и я заставила своё сознание отключиться хотя бы на эту ночь. В ванной я не нашла ни полотенца, ни банного халата, но в общем-то это уже было неважно. Я в последний раз посмотрела на себя в зеркало и сняла заколку, и волосы тут же разлетелись по спине упругой волной.
Стараясь придать себе невозмутимый вид, я вышла в спальню и увидела его сидящим на кровати, где он что-то листал в телефоне. Кроме серых пижамных штанов на нём ничего не было. Если я уже решилась, что проведу эту ночь с этим мужчиной, то позволила себе всласть насладиться его великолепием.
Но мой незнакомец не статуя Давида и не навеки застывшая красота. Он поднял голову, убрал свой телефон в сторону и, откинулся на локти, прожигая меня своими зелёными глазами, напоминающими мне леса Форкса.
Я знала, что красива, и мне не нужны были подтверждения, ведь у меня не было комплексов, но под его пылающим взглядом я чувствовала себя ещё в тысячи раз прекрасней, потому что видела, что желанна.
Всю ночь он играл на мне, словно я музыкальный инструмент, выводя сложнейшие по звучанию композиции из моих стонов, вздохов и звуков прибоя за окнами. Я заснула на рассвете, когда стены спальни окрасились в нежнейший оранжевый цвет, совершенно опустошённая.
Проснулась я от тихого стука в дверь. Растерянно оглядевшись и не найдя следов присутствия незнакомца, завернулась в простыню и открыла дверь.
- Синьора, - ко мне обратилась женщина лет сорока с сильным акцентом в форме, похожей на ту, что я носила в отеле. - Вас просили разбудить, - её взгляд ничего не выражал, и меня это порадовало. - Можете собраться. Водитель ждёт вас внизу.
Застёгивая платье, я смотрела на своё отражение, ища в себе изменения, но, кроме следов секса в виде засосов, укусов и синяков, ничего не увидела. Собравшись в рекордно короткие сроки, я посмотрела на кровать в последний раз и с какой-то необъяснимой ненавистью скинула простынь со «следами» своего позора на пол.
У подножия лестницы меня ждала та же женщина. В руках у неё был стакан воды, а на раскрытой ладони две таблетки. Видимо, обезболивающие. Я отрицательно покачала головой, но с благодарностью приняла стакан, но, видимо, её это не устроило, и она попыталась отдать мне таблетки.
- Contraccettivo, - мне стало душно. Не нужно было знать итальянский, чтобы понять, что она сказала.
Дрожащими руками я закинула таблетки в рот и проглотила, испытав чувства унижения и благодарности одновременно.
После того, как я отдала ей стакан, она протянула мне чёрный пакет без каких-либо опознавательных знаков.
И я точно знала, что там.
Из омута воспоминаний меня вырвал женский крик:
- Что за чёрт, Белла?
В глазах Элис было удивление, страх и неверие. Возможно, она тоже никогда не видела столько денег.
- Где ты была? Я искала тебя, но так и не смогла выяснить, куда ты делась!
- Ты спрашивала у бармена?
- Конечно! Но он сказал, что не видел тебя, хотя я описала тебя довольно-таки точно!
Я начала собирать деньги, и спустя пару минут, когда они исчезли из поля зрения, мыслить стало легче.
- Я не крала, не думай. Мне их «подарили».
Элис молчала, и я чувствовала, как её юркий взгляд скользил по моим ногам, рукам и шее, и мне хотелось прикрыться, но я упрямо смотрела на неё, не собираясь перед ней отчитываться. Но в её глазах я не нашла ни отвращения, ни презрения. Только всепоглощающий страх.
- Как? Как он выглядел?
- Это важно?
- Белла, - Элис подошла ко мне и начала гладить по голове, - прости меня! Если бы я знала, что так получится, я бы никогда не оставила тебя там одну… Просто я так долго ждала этого вечера, что голова пошла кругом…
- За что ты просишь прощения, Элис?
- Как он выглядел?
- Это так важно?
- Вчера там было много ricco (прим. авт.: богатые люди), Белла, но не каждый расстанется с такой суммой.
- Тёмные волосы, - зажмурилась я, вспоминая их мягкость, - зелёные глаза, такие, что больно, - дрожь прошла по позвоночнику, когда я вспомнила его взгляд, - и татуировки на руках, много…
Элис покачала головой и с жалостью посмотрела на меня, отчего мне стало страшно.
- Что? Я не спрашивала, как его зовут. Мне было всё равно. Не смотри на меня так. Ты знаешь мою ситуацию.
- И как ты объяснишь своему отцу, когда он спросит, откуда у тебя деньги спустя две недели в Италии?
- Скажу, что договорилась с управлением отеля, и они согласились предоставить мне заработную плату авансом. Кстати, мне нужно, чтобы ты отвела меня в банк и объяснила, что мне нужно.
Элис прижалась ко мне и обняла за шею, и её слёзы побежали по моим плечам и груди. Она напугала меня.
- Он преступник, Белла. Подонок, - её слова, в совокупности с горячим дыханием, проникли мне под кожу. - Его зовут Эдвард, и он плохой человек, - она отстранилась от меня и доверчиво заглянула в мои глаза. - Пообещай, что больше к нему не подойдёшь.
Эдвард… Отстранённо я отметила, что незнакомцу подходит это имя.
- Белла?
- Вряд ли я ещё когда-нибудь пересекусь с этим человеком, Элис, - я проглотила образовавшийся в горле комок из стыда и горечи. - Всё, что я могла отдать, он взял. Для меня он так и останется незнакомцем без имени, профессии и места в моей жизни.