- Да, папа, у меня всё хорошо.
Я смотрела в глаза Эдварда, а потом на чёрный блестящий пистолет в его руке, направленный прямо на меня.
- Да, папа, я тоже удивилась, когда они решили мне помочь, - я удивилась, как легко отец мне поверил. - Но они тоже люди, папа, и просто вошли в моё положение.
Ещё несколько минут я слушала рассказ отца о его процедурах и лекарствах, которыми его пичкали. И ухмылялась, когда Чарли несколько раз упомянул симпатичную приветливую медсестру.
- Да, папа, я знаю, что Джейкоб прекрасный парень, но он мне не нравится, - Эдвард среагировал на мужское имя иронично приподнятой бровью, а я закатила глаза. - Послушай, папа, поправляйся поскорее, а мне, и правда, уже пора. Я по тебе скучаю.
Как только отец отключился, Эдвард забрал телефон и спрятал его в карман.
- Это было лишним, тебе не кажется?
- Всё, что касается твоего ядовитого языка, требует оружия, - он предусмотрительно убрал пистолет в портупею, надетую поверх белой рубашки.
Мне стало интересно, смогу ли я отвлечь его настолько, чтобы он потерял всякую бдительность.
Могу же я это проверить? За спрос денег не берут…
Эдвард сидел на диване, откинув голову назад. Его глаза были закрыты, но я не обманывалась расслабленным видом. За те несколько дней, что я находилась в его доме, я неплохо стала ориентироваться в перепадах его настроения. Вся его игривость ограничивалась постелью. Максимально он расслаблялся только во время секса, но как только выходил за пределы спальни, то тут же превращался в бездушного и хладнокровного убийцу, готового пристрелить любого, кто его ослушается.
Мне не хотелось проверять, как далеко он может зайти в своих махинациях, если так легко решился на похищение человека.
Я помнила, что у меня есть отец, который нуждается во мне. Я проецировала своё поведение на его благосостояние, и это останавливало меня от ошибочных действий в сторону Эдварда.
Но если бы я смогла заполучить его оружие, то мяч оказался бы на моей стороне. Я встала с кресла и села прямо перед ним на низкий деревянный столик.
- Ты приехал просто, чтобы я успокоила отца? - я добавила в голос как можно больше невинных интонаций.
- А у тебя есть что предложить?
- Ты удивительно неприятный тип.
- Не забывайся, - предупредил меня Эдвард.
- Я делаю тебе одолжение, поддерживая общение с тобой, - фыркнула на него я.
Он поднял голову и посмотрел на меня. Я знала, что мало напоминала искусительницу. Скорее взъерошенного воробья.
- Если бы все мои женщины были такими болтливыми, я бы стал педиком.
- Знаешь, рано или поздно я тебе надоем, - я проигнорировала его откровенное хамство.
- Да, - не отрицал он, и меня это почему-то задело.
- Но сейчас, - я как можно изящнее вытянула ноги и положила их на его колени, - у меня есть над тобой власть.
В одно мгновение его руки оказались по бокам от меня, и я ощутила его дыхание на своём лице:
- Единственное, в чём твоя власть, cara mia, это выбирать быть сверху или снизу, когда я тебя трахаю.
От его горячего дыхания и пошлого шёпота возбуждение внутри меня начало полыхать ярче солнца. Я облизнула пересохшие губы, и это привлекло его внимание. Я не понимала, чего он добивается, но его сладкий и тягучий, подобно патоке, голос проникал в меня и отдавал вибрацией внизу живота:
- Давай же, попроси меня.
Он был заведён не меньше моего, это было видно по его разрумянившимся скулам, но во всём остальном в совершенстве держал себя в руках. Его глаза были спокойны и проницательны, дыхание не сбито, и это выводило меня из себя.
- В эту игру могут играть двое.
Я нырнула под его руку и оказалась за его спиной.
Мне было страшно. Я понимала, что сама ввязалась во всё происходящее. Позволила своей гордыни затмить чувство страха. Заставила себя поверить в то, что любого зверя можно приручить. Глупость – это самый главный человеческий порок.
Когда зазвонил его телефон, я поняла, что наш разговор окончен, и миссия провалена.
Он с кем-то долго разговаривал по-итальянски. Нахмуренные брови говорили о том, что разговор неприятный.
Он ушёл, не попрощавшись.
Эдварда не было пять дней.
Первый день я лежала в постели и пыталась анализировать свою жизнь. Самоанализ привёл меня к тому, что я плохой человек.
А Эдвард моё наказание.
Второй день я посвятила готовке. Убила его половину на приготовление лазаньи. Вкусная домашняя еда скрасила моё настроение.
Сурового вида мужчины, приставленные для охраны дома или меня, я не вдавалась в подробности, отказались разделить со мной обед.
Возможно, они думали, что я хочу их отравить.
Третий день я посвятила уборке и перестановке. Двигая мебель туда-сюда, я чувствовала некий контроль над своей жизнью. Я понимала, насколько это жалко, но старалась абстрагироваться от этих мыслей.
На четвёртый день меня накрыла апатия. Ведь всё могло быть гораздо хуже. Однозначно. В конце концов, я просто смирилась. Содеянного не изменить.
Вечером пятого дня я ругалась с телевизором в компании бутылки вина. Точнее с героиней мыльного сериала. Эта идиотка напоминала мне меня и поэтому неимоверно бесит.
- Сучка! Ты сучка! - кричала ей я.
Уплывающая по воздуху бутылка вина заставила меня на секунду поверить в потусторонние силы, но это был всего лишь он.
Он смотрел на бутылку, видимо, пытаясь понять, сколько я выпила.
Его волосы были растрёпаны, хотя обычно он держал их в порядке, и на нём были тёмные джинсы и обтягивающая мускулистое тело чёрная футболка.
- Подлецу всё к лицу.
- Кажется, с тебя хватит.
Он выключил телевизор. Взял меня на руки, игнорируя мои вялые попытки сопротивляться, и отнёс меня в спальню.
Я чувствовала, что он раздражён и даже зол.
Он бросил меня на кровать и стоял надо мной, прожигая своим взглядом.
- Иди ко мне, - я потянулась к его руке и опрокинула на себя.
Он поддался и позволил мне снять с него футболку. У него было красивое тело, которое я целовала и ласкала. Его ресницы трепетали, а длинные пальцы путались в моих волосах.
Он был полностью расслаблен, и я решила, что пора.
Я ощутила, как напряглось его тело, когда он почувствовал холодное лезвие, прижатое к его горлу. Я выпрямилась и посмотрела в его глаза. В них не было ни грамма испуга. Он как будто ожидал чего-то подобного.
Я надавила немного сильнее, позволяя лезвию оцарапать его.
- Ты отпустишь меня или умрёшь.
Несмотря на то, что он находился в проигрышном положении, в его глазах было лишь превосходство.
Ему было совсем не страшно. Ни капельки. Его губы расплылись в ядовитой улыбке.
Он сбросил меня с себя, отобрал нож и вышел из спальни.
Я лежала поперёк кровати, смотря в потолок.
Мне было плевать на последствия. Я попыталась. Я бы возненавидела себя, если бы не сделала этого.
По моим ощущениям он вернулся через двадцать минут. У него были мокрые волосы, с которых капала вода и бежала по плечам и груди, вместо джинсов свободные серые штаны, а в руках сигарета.
Он опирался на дверной косяк и курил, не спуская с меня глаз.
Я не смогла бы убить человека. Даже такого человека, как он. Он это знал. Я это знала.
Неожиданно я поняла, что в этой невероятно стрессовой ситуации, до абсурда сильно хочу клубнику. Сочные сладкие ягоды, чтобы сок бежал по подбородку, а пальцы становились липкими.
Я начала смеяться. Почему? Почему я такая?
Я встала с кровати, и меня немного шатало, но я уверенно топала к нему.
Он был выше меня на две с половиной головы, но моя наглость скрадывала нашу разницу.
Он заинтересованно смотрел на меня, что невероятно радовало.
Но я начала разговор издалека:
- И много у тебя таких домашних любовниц?
- Ты одна, - соврал он.
Я знала, что он врёт. Не бывает так. Не может. Не верю.
- Допустим, что сейчас я единственная в твоей жизни женщина, не считая матери и сестёр. У тебя ведь есть сёстры? - меня явно несло, но я не собиралась тормозить.
- Допустим.
- Тогда ты должен понимать, что иногда у женщин могут появляться… м-мм… странные желания. Ты знаешь?
Он ухмылялся.
- Я хочу клубнику.
Я клянусь, что мне удалось его удивить.
Спустя двадцать минут на мне были мужские шорты цвета хаки и простая белая майка. Я сидела в машине и ждала, когда он докурит. В темноте я не видела его лица. Только красную горящую точку, направленную на меня.
Ещё спустя пять минут мы ехали по пустой трассе вдоль бесконечного горного хребта. Я понимала, что его дом очень далеко от центра. Даже если бы у меня получилось сбежать, то я бы попросту заблудилась.
Я перевела взгляд на него. Он вёл машину одной рукой, в то время как другая лежала на бедре. Он был уверен и даже самоуверен во всём, что делал. Вместо привычных мокасин на его ногах были обычные тапочки, но даже они смотрелись на нём шикарно. Он ведь даже не старался. Вся эта богемная развязность попросту была у него в крови.
По крайней мере, он был честен в своих желаниях. В отличие от, например, меня. Все мои попытки сопротивляться ему были только от того, что я не привыкла к тому, что мной помыкают. Такому мужчине нужна была та женщина, в глазах которой он будет Богом. А я слишком отчётливо видела его пороки.
Всё самое опасное в этом мире обычно самое прекрасное.
Он остановился прямо перед входом в круглосуточный супермаркет, едва не наехав на какого-то беднягу, который тут же поспешил скрыться.
Он взял меня за руку, и мы вошли в магазин.
Я старалась не смотреть по сторонам, жавшись поближе к Эдварду. Но, судя по лицам немногочисленных посетителей, все знали, кто он такой. У кого-то в глазах был страх, у кого-то благоговейный трепет, а кто-то просто бросал свои корзины и спешил прочь.
- Бери всё, что хочешь.
Он легко подтолкнул меня, как будто ребёнка.
На самом деле я хотела много чего. Я не знала, кто пополнял запасы в его холодильнике. Просто наутро он был полон. Но там не было ничего вредного. Только полезная, но невкусная еда.
Когда мы покидали магазин, на мгновение я решила, что если сейчас попробую сбежать, то он мне позволит. Вряд ли он из тех мужчин, которые бегают за женщинами. Его телохранителей здесь не было. Я даже попыталась, но он лишь крепче перехватил мою руку. Он всё понял, хотя особо и не подал вида.
Мы возвращались тем же маршрутом, что и приехали. Только теперь у меня на коленях стоял большой пакет, наполненный самыми разнообразными вкусностями.
Я не удержалась и открыла шоколадный батончик, с жадностью проглотив за раз почти половину.
- Мхммх, как же мне этого не хватало…
- Ты похожа на мою пятилетнюю племянницу. У неё также всё и всегда в шоколаде.
Я приняла к сведению его внезапную откровенность. А потом ухмыльнулась:
- Если хорошо попросишь, то, возможно, я тебя угощу.
- Я не нуждаюсь в твоих подачках, - его голос – это раскалённая лава, а я оказалась на её пути. - Я возьму всё, что мне причитается.
Я на мгновение задумалась над его словами. На заднем сидении его машины валялся пистолет. Его руки были в крови даже не по локоть, а вообще по самую макушку. Пугало ли меня это? До ужаса сильно, но у меня получалось это игнорировать.
Приходилось ли ему чего-нибудь добиваться в жизни не при помощи денег или оружия?
- Почему именно я?
Его ответ был очевиден:
- Красивое лицо и тело.
Для него я только тело.