Глава первая

ЧЕРВИВОЕ ЯБЛОКО

Власть и деньги, успех, революция,
Слава, месть, и любви осязаемость –
Все мечты обо что-нибудь бьются,
И больнее всего – о сбываемость.
Игорь Губерман

BPOV

– Изабелла! Поздравляю, дорогая! Ты действительно великолепный адвокат! Я ни на минуту не пожалел, что когда-то сделал выбор в твою пользу!

Стоя на ступенях здания суда, я снова слушаю хвалебные речи Аро Вольтури и вежливо улыбаюсь в ответ. То, что до сих пор приводит его в восторг, уже давно меня не радует. Хотя мои судебные победы восхищают его, скорее, с финансовой точки зрения, чем с точки зрения профессионализма. Пока растет его банковский счет, я буду его любимицей, его «непобедимой девочкой». Как же мне иногда хочется проиграть! Хотя бы для разнообразия. Горько усмехаюсь сама себе. Выбор Аро Вольтури когда-то сильно изменил мою жизнь, повернув ее на сто восемьдесят градусов.

Аро собственнически приобнимает меня за локоть, пока я выслушиваю очередные поздравления с громкой победой, прикрывая глаза от вспышек фотокамер. Я чувствую себя кошкой редкой породы на выставке домашних животных, которой ее заботливый хозяин гордится, но ни на минуту не ослабляет поводок, прицепленный к ошейнику. Сейчас он уже не дергает за него так сильно, как раньше. Сейчас его власть ослабла. Но так было не всегда. Пока я не стала ведущим партнером в юридической компании «Volturi&sons», моя свобода, как и мои доходы, были ограничены. Аро сопротивлялся до последнего. Таких жадных людей, как он, я еще никогда в жизни не встречала. Хотя, нет. Есть один такой. Точнее такая. О ней я сейчас хочу думать меньше всего.

Чтобы Аро признал меня ведущим партнером наравне со всеми своими детьми, племянниками и прочими родственниками, мне пришлось положить заявление об увольнении ему на стол. До этого я пять лет зарабатывала себе репутацию. И еще два года убеждала его, подкрепляя свои доводы безупречной работой и количеством нулей на банковских чеках за победы в громких делах. Но он был непреклонен. Его интересовал только шелест зеленых пахнущих роскошью купюр, падающих лишь в его бездонный кошелек. Когда я пригрозила, что уйду к конкурентам, которые из кожи вон лезли, чтобы заполучить меня к себе, предлагая мне баснословные партнерские проценты, Аро понял, что у него просто не осталось выбора. Я видела, как в тот момент у него в глазах замелькали цифры. Казалось, калькулятор в его голове подсчитывал каждый пенни, вычисляя все выгоды и потери от моего участия в управлении компанией. В итоге первые перевесили, потому что на следующий день моя помощница передала мне заветный договор со всеми необходимыми подписями.

– Изабелла, я собираюсь обедать с Феликсом в том замечательном французском ресторане, который тебе так нравится, и хотел бы, чтобы ты украсила нашу мужскую компанию.

И снова смеюсь. Но для окружающих это выглядит как вежливая улыбка, будто я и правда рада приглашению. На самом деле, попытки Аро женить на мне кого-нибудь из своих сыновей надоели уже не только мне, но и им тоже. Сначала это были просто намеки, потом совместные поручения, потом – обязательные сопровождения на мероприятия. Потом начались неприкрытые просьбы, нудные уговоры, пугающие обещания. Деметрий даже сдался под натиском отца и пытался несколько раз пригласить меня на свидание. Но меня интересовала только карьера. Она была для меня всем: и средством самовыражения, и образом жизни, и мечтой. Да, мечтой. Как и этот город. Но у мечты есть одно коварное свойство – сбываться…

Я отвергаю предложение Аро, мотивируя свой отказ важной встречей личного характера. Ссылаться на работу нет смысла. Аро знает мое расписание, наверное, даже лучше меня самой. «Volturi&sons» всегда была исключительно семейным делом. Никто из когда-либо работавших в ней адвокатов с фамилией, отличной от Вольтури, не добился того, чтобы стать ведущим партнером. Кроме меня, разумеется. Поэтому я стойко мирилась с повышенным вниманием Аро к моей работе и с ненавистью завистливых сотрудников. А об отсутствии у меня с некоторых пор личной жизни не знают даже мои самые близкие подруги. Или хотя бы делают вид, что не знают. За все эти годы я научилась так виртуозно контролировать свои эмоции и так безупречно врать, что порой начинаю сама себе верить. Моим настоящим лицом стала заносчивая маска.

Я завожу двигатель своего мерседеса. На сегодня у меня нет больше никаких запланированных дел. И это пугает меня больше, чем мог бы испугать летящий прямо в лобовое стекло автомобиля ядерный снаряд. Уже почти год, как я снова боюсь одиночества, уже почти год, как я снова его чувствую, уже почти год, как я снова хочу это изменить, уже почти год, как прошлое беспощадно ворвалось в мой организованный, до тошноты предсказуемый мир. ОН вернулся в Нью-Йорк, и все, что я строила эти годы, перестало иметь значение.

Кто-то когда-то сравнил городские автомагистрали с кровеносными сосудами в живом организме. Если движения по ним нет, то и жизнь города замирает. Я думаю об этом всякий раз, стоя в очередной Нью-Йоркской пробке. Смешно, но я люблю эти ежедневные дорожные заторы. В потоке таких же удачливых автомобилистов я всегда чувствую компанию. Пусть каждый из нас сидит в своей машине, спешит по своим делам, но в несчастье застрять здесь мы не одиноки. Я люблю рассматривать водителей и их пассажиров. Сейчас я любуюсь восторженной улыбкой милой рыжеволосой девушки лет восемнадцати, восхищенно разглядывающей из окна такси городские улицы. Смотрю на нее и вспоминаю себя. Когда-то и я была покорена этим лоском, смотрела на эту фальшивую сияющую мишуру горящими глазами. Для некоторых Большое яблоко становится источником неугасающей жизненной силы, как сказочные молодильные яблочки из русских преданий, подпитывая своей вечно бурлящей энергией никогда не засыпающего города. Я же стала героиней другой сказки, откусив слишком большой кусок от красивого, но отравленного ядами моих же желаний яблока. Этот кусок прочно застрял у меня в горле, перекрыв кислород, а прекрасный принц все не появляется, чтобы спасти меня. Видимо, он тоже стал жертвой обманчиво красивого токсичного плода.

Девушка замечает мое внимание и машет мне рукой, улыбаясь еще лучезарнее, еще счастливее. Я улыбаюсь в ответ и мысленно желаю ей никогда не разочаровываться в жизни, сохранить этот восторг и блеск в глазах. Как же она похожа на меня!

Я выросла в маленьком городке в штате Вашингтон. Мой отец Чарли Свон и сегодня работает там шерифом местной полиции. Он растил меня один. Моя мать – при мысли о ней меня всегда передергивает – бросила нас, когда мне было пять. Она уехала с другим мужчиной, выбрав богатство и скуку светских раутов, а не тихое семейное счастье, дочь и мужа. Отец не любит говорить об этом со мной. Я была еще совсем крохой, когда Рене ушла, но все равно помню, как она называла его неудачником и голодранцем без каких-либо амбиций. Он пытался удержать ее, напоминая о дочери, на что она ответила, что выбирает себя и свое собственное благополучие. Она кричала ему в лицо, что это ребенок препятствует ее возможности разбогатеть и жить достойно, что если бы не беременность, то она бы нашла себе мужа с положением в обществе и солидным банковским счетом. Как оказалось, деньги, связи и общественное мнение были для нее главной ценностью в жизни. Почему папа не видел этого с самого начала, я до сих пор не понимаю. Хотя, нет, понимаю, любовь ослепляет нас и подпитывает ложными надеждами.

Матери не было рядом, но ее призрак вонзил в меня свои бестелесные когти очень глубоко. Как и всякой маленькой девочке, мне хотелось материнской любви и заботы. Я думала, что если добьюсь успеха и положения в обществе, если стану богатой, то она полюбит меня. Это настолько отложилось в моей детской головке, что стало одной из главных целей в жизни. Какой же глупой и наивной я была!

Однажды на школьном уроке мы смотрели фильм о Нью-Йорке. Величественная Статуя свободы, высоченные небоскребы, разноцветные витрины, мерцающие неоновые вывески, красивые люди – все это так очаровало меня и двух моих подруг, что мы поклялись себе и друг другу покорить этот волшебный город, когда вырастем. Уже тогда мы стали пленницами шумного мегаполиса по имени Нью-Йорк и стремились к нему, как мотыльки, купившиеся на блеск бриллиантовых росинок на липких нитях паутины или завороженные смертельным жаром танцующих в темноте языков пламени.

Наши родители не были богаты, чтобы обеспечить нам беспроигрышное поступление в Нью-Йоркские колледжи. Мы знали это и из кожи вон лезли, чтобы улучшить школьные оценки, набрать часы общественных работ и получить хотя бы минимальные стипендии. Розали стала главой математического клуба, который выигрывал все конкурсы в штате, я научилась побеждать на ораторской трибуне и помогала в бесплатной юридической консультации, а Эллис возглавила клуб юных геологов. Мы стали гордостью школы, научились наслаждаться популярностью и использовать ее в достижении своих целей. Каждое наше движение, каждый промежуточный результат были совсем не случайными и приближали нас к нашей общей цели – Нью-Йорку.

Когда пришло время, факультеты Большого яблока приняли нас в свои обманчиво гостеприимные объятья. Нас поглотила эйфория. Казалось, что весь мир пал к нашим ногам. Но мы были всего лишь маленькими рыбками, впервые вышедшими в открытое море из тепличных условий прозрачного аквариума. Мы спали по четыре часа в сутки, пытаясь немного заработать, чтобы оплатить недостающую сумму за учебу. Мы жили впроголодь, но были счастливы, потому что мы были вместе, и за стенами нашей крохотной квартирки своими огнями сиял сказочный изумрудный город-мечта.

По автомагистральным артериям города снова начинается движение. Девушка в такси мчится навстречу своему будущему, оставляя за собой только шлейф из теплого воздуха и пыльных листьев, которые приземляются на лобовое стекло моей машины. И я возвращаюсь в свое осеннее настоящее. Надо же! Эти листья такого же солнечного цвета, как и волосы этой юной особы. Осень невероятно красива в этом году. В последний раз я видела такое количество пестрых красок очень давно, кажется, в прошлой жизни. Или я просто была настолько поглощена делами, что мне не было дела до красоты вокруг. Усмехаюсь. Второй вариант более вероятен.

Но сегодня я во все глаза смотрю на багряные, и золотые, и охристые, и алые листья, выделяющиеся на общем городском серо-зеленом фоне, пытаюсь впитать в себя их яркую жизнерадостность и нарядную беспечность. В тот год тоже стояла такая теплая сухая пламенная осень. Она принесла важные события для каждой из нас.

Первой мы потеряли Розали. Однажды мы дурачились, делая вид, что выбираем наряд для важного мероприятия в дорогущем брендовом магазине, который явно не был нам по карману. Мы перемеряли почти все, что у них было, устраивая дефиле друг для друга и стервозно фыркая на попытки персонала оказать нам хоть какую-то помощь. Странного вида мужчина долго наблюдал за нами и спустя некоторое время протянул Роуз визитку, приглашая ее на собеседование. Он оказался скаутом крупного модельного агентства. Роуз наотрез отказалась брать визитку, потому что никогда не считала модельный бизнес чем-то стоящим. Она всегда говорила, что из-за ее внешности люди и так не воспринимают ее серьезно, и ей в тысячи раз сложнее доказывать, что она добивается всего своим умом, а не телом и смазливым личиком. Элис спрятала визитку в свою сумочку и уверила агента, что Роуз обязательно позвонит и договорится о собеседовании. Мы убеждали ее неделю, пытаясь говорить на ее же языке и оперируя цифрами. В конце концов, необходимость оплаты обучения, жилья и провианта перевесили. Она согласилась, но подчеркнула, что образование все равно для нее на первом месте, и ее модельная карьера закончится в тот же день, когда она получит диплом.

Розали с головой окунулась в модельный бизнес, перевелась на дистанционное обучение и стала пропадать на показах. Несмотря на полнейшее отсутствие опыта, она была довольно востребована, чтобы перестать заботиться о счетах. Мы с Элис все чаще стали оставаться вдвоем. Но и она скоро умчалась к своей новой страсти – вулканам. Вулканами она заинтересовалась из-за симпатичного молодого профессора, который так очаровал ее своей увлеченностью, что она следовала за ним повсюду. Она записалась на все его факультативы, участвовала во всех конкурсных программах, чтобы только попасть в экспедицию. Я и не сомневалась, что Элис добьется своего. Она уехала на целый месяц в Японию изучать Сакурадзиму. Вернулась она счастливая и окрыленная, но не от успешно состоявшейся экспедиции, а оттого, что отдала свое сердце и получила чье-то взамен.

Им с Джаспером пришлось совсем не сладко. Отношения профессора и студентки могли быть оценены неверно. И это отразилось бы как на его карьере, так и на ее учебе. Им приходилось скрываться. Иногда Элис приходила домой в слезах. Она очень тяжело переживала болтовню студенток о Джаспере. Она понимала, что все эти хвастливые сплетни были ложью, но не могла ничего с собой поделать. Прекратились ее истерики только тогда, когда она переехала к Джасперу окончательно. В университет они ездили порознь и там вели себя, будто едва знают друг друга. О совместных мероприятиях вне дома не могло быть и речи, но им это было совсем не нужно. Они могли часами молчать, просто сидя рядом на диване и читая каждый свою книгу, они спорили до хрипоты о геологических породах и раскопках, они всегда готовили вместе ужин и смотрели независимое кино. Я любовалась ими и втайне завидовала тому, что они нашли друг друга и так счастливы вместе.

У меня было не так много свободного времени, чтобы чувствовать себя одинокой из-за отсутствия подруг рядом. Я пыталась использовать каждую минуту с пользой. Учеба на юридическом требует огромной концентрации и постоянного напряжения памяти. Проветривание моему мозгу было просто необходимо. И я увлеклась бегом. Во время пробежек я отключалась от суетливого города и всех юридических и житейских проблем. Я старалась не обращать внимания на прохожих, сосредоточившись на немногочисленных оазисах городской природы. Как бы я ни любила Нью-Йорк, мне не хватало зелени окрестностей Форкса и подпирающих небо седых вершин. Роуз и Элис смеялись надо мной, не понимая, как при моем рациональном складе ума я могла замечать такие романтические вещи и ценить их. Я же всегда была обычной девчонкой, чувствовавшей так же, как другие, и я тоже хотела любви, которой у меня пока не случалось. Просто за стремлением к другим моим целям это было не так заметно. Я была неким равновесием, сочетая в себе абсолютную приземленность Розали и пылкую романтичность Элис. Может быть, поэтому наша дружба делилась именно на троих.

Однажды я как обычно бежала в никуда. Утро было невероятно голубым. Деревья уже сняли свои яркие наряды и слегка покрылись инеем, что придало им сказочное белесое сияние, будто какой-то волшебник разбросал по ним перламутровые пайетки. Не было видно остатков пожухлой травы, она тоже покрылась серебристым налетом и казалась хрустальной. Фонари уже погасли. Но город еще только начал просыпаться, потягиваясь в небо за первыми лучиками морозного солнца. Выдыхаемый мною пар клубился забавными фигурками, таявшими в холодном воздухе. Мне было хорошо, легко и тепло от разогревших мое тело движений.

Я не сразу заметила, что у меня появилась компания. Я даже толком не рассмотрела, кому это не бегалось наедине с самим собой. Заметила только, что молодой человек был высоким, на целую голову выше меня, в синей толстовке, из-под капюшона которой выглядывали бронзовые пряди волос, абсолютно не гармонировавшие с этим голубым утром. Мне совершенно не нужен был попутчик. Я бежала не только для пользы тела, но и чтобы отдохнуть от людей, поэтому слегка ускорила свой темп, оставляя моего нежеланного компаньона за спиной.

Парень догнал меня и снова пристроился рядом. Я внутренне возмутилась такой наглости и бестактности, ведь понятно же, что я желала остаться одна. Я мельком взглянула на него, заметив при этом два зеленых обжигающих лазера, которые по-кошачьи светились, выделяясь на бледном лице. Они нахально насмехались надо мной. Он решил бросить вызов Изабелле Свон? Ха! Не на ту напал! Моя физическая форма позволяла мне многое. Спасибо регулярным тренировкам! Я фыркнула, ухмыльнувшись, и побежала еще быстрее. Похоже, он то ли не ожидал, что я продолжу это соревнование, то ли раздумывал, стоит ли продолжать наш забег, но эта его заминка все же позволила мне слегка оторваться. Жаль, не слишком далеко. Через очень короткое время парень снова догнал меня и, как ни в чем не бывало, бежал рядом в моем темпе.

Я уже пробежала привычные километры, поэтому, периодически увеличивая свою скорость, направилась в сторону дома. Каждый раз, когда я делала рывок, мой преследователь смеялся, должна отметить, очень открыто и заразительно. Если бы он не задел меня своими сталкерскими замашками, я бы посмеялась вместе с ним, потому что наше соперничество вышло забавным. Но, приблизившись к знакомому перекрестку, я задумала кое-что другое. Я всегда хотела быть победительницей. Тогда я еще не знала, что иногда выигрываешь гораздо больше, позволив себе проиграть.

Я так часто пробегала здесь, что могла с закрытыми глазами определить, горит ли еще разрешающий зеленый сигнал светофора или он уже замигал, предвещая смениться желтым. Я рассчитала свою скорость так, чтобы ступить на проезжую часть с последними всполохами зеленого, увеличив свой темп максимально. Пулей пролетев через перекресток, я оглянулась и одарила своего уже не попутчика победной улыбкой. Он стоял на противоположной стороне улицы, скрестив руки на груди, смотрел прищуренными глазами и улыбался только одним уголком губ. Капюшон слетел с его головы, обнажая его растрепанные бронзовые локоны. Мне понравилось это зрелище. Было в его внешности и заносчивой задиристости что-то притягательное. Он крикнул мне вслед, что это было нечестно. Но я лишь пожала плечами и свернула в свой переулок. Я еще долго улыбалась, вспоминая это маленькое, но приятное, даже не смотря на то, что он испортил мое ежедневное уединение, соревнование. Это была наша первая встреча. Тогда я даже не предполагала, что вторая случится очень скоро.

Ежедневные пробежки – это то немногое, что осталось в моей нынешней жизни от прошлого, от меня прошлой. Сейчас я могу позволить себе самый элитный спортивный клуб и самого именитого личного тренера, но продолжаю бегать по городским улицам, жадно впитывая осколки зелени. Но теперь я убегаю не только от людей, теперь я пытаюсь убежать и от себя.

Я припарковала машину в подземном гараже и поднялась в лифте в свой пентхаус. Моя квартира просто огромная. Зачем мне столько пространства? Большинство помещений остаются невостребованными. Окна от пола до потолка делают это и без того необъятное пространство еще больше. Вечерами я часто стою у одного из них, погасив свет во всей квартире, и смотрю на огни ночного города. Компанию мне составляют только бокал дорогого белого вина и луна, которую из-за полыхающего всеми красками Нью-Йорка едва видно на черном небе. Я стою и думаю: вот она я – на вершине небоскреба, на вершине карьеры, добилась успеха и уважения, мои банковские счета достойны зависти. Многие хотели бы быть мной. Даже я сама когда-то именно этого хотела, думала, что, добившись всего, что сейчас имею, получу и любовь матери, и любовь мужчины, и банальное человеческое счастье. Но у меня до сих пор нет ни того, ни другого, ни третьего.

Как только мое имя стало появляться в прессе, где мне прочили будущее блестящего адвоката, и на мои счета стали переводить солидные суммы денег, моя мать нашла меня. Она появилась на пороге моей квартиры без предупреждения, будто мы расстались только вчера. Пресловутая выдержка Изабеллы Свон дала сбой в тот момент. Я была в таком глубоком шоке от ее визита, что даже не заметила, что она прошла в гостиную и по-хозяйски уселась на диван. Насмешливое покашливание вывело меня из ступора. Я захлопнула дверь и прошла в комнату. Рене разглядывала меня, как аукционный экспонат, который стоит баснословно дорого, поэтому нужно разглядеть каждую царапинку на нем, каждый изъян, чтобы, не дай бог, не переплатить. И сильная Белла съежилась под ее высокомерным взглядом, снова становясь маленькой девочкой, которая плакала, пытаясь спрятаться от криков родителей в темной кладовке.

Наше молчание уже становилось неловким, когда она вдруг решила заговорить. Мой мозг отказался запоминать всю чушь, которую она несла. Я что-то отвечала ей. Но смысл моя память фиксировать отказалась, посчитав эту информацию либо не нужной, либо сильно травмирующей. После этой встречи я поняла одно: моя мать никогда не полюбит меня. Ее могут заинтересовать только мои деньги. Я сама не имею к этому внезапно возникшему вниманию никакого отношения. Тогда я впервые задумалась, а было ли богатство действительно моим желанием.

Рене пыталась снова наладить со мной контакт, но я запретила портье впускать ее в дом и игнорировала звонки. Она была настойчива. Но эту черту унаследовала и я. Она во мне единственная, за которую я могу сказать спасибо своей матери. Рене не удалось меня сломать. И не удастся. Больше нет.

Из размышлений меня вырывает сигнал о получении СМС. Сказать, что я была удивлена, – ничего не сказать. Я давно не получаю никаких текстовых сообщений. Просто некому их мне отправлять. Розали и Элис предпочитают звонить. Джеймс прекратил со мной всякие встречи после... По работе мне тоже либо звонят, либо присылают информацию электронной почтой. Я открываю единственное входящее сообщение и улыбаюсь – всего два слова: «Она согласилась!». Опускаюсь в огромное уютное кресло, откидываю голову назад и закрываю глаза. Наконец-то! Элис и Джаспер поженятся! Чтобы сделать ей предложение (уже примерно в сотый раз!), он снова увез ее в Японию на тот самый вулкан, где они впервые обрели друг друга. Ох уж эти неисправимые романтики. Но я безумно рада за них! После всего, что им довелось пережить, они заслужили немного счастья.

Спустя два года совместной с Джаспером жизни Элис забеременела. Он, как порядочный мужчина, сразу предложил ей руку, ведь сердце он уже и так давно отдал. Элис все время щебетала о том, что у них будет маленькая дочурка, что она уже ее любит. Она даже не расстроилась, что ей придется пропустить ряд экспедиций из-за беременности и необходимости ухаживать за малышом. Джаспер тоже был рад, он трогательно гладил еще даже не округлившийся животик Элис и оставлял на нем легкие поцелуи. Положительная энергия их любви накрывала всех в радиусе, казалось, целого километра. Но их свадьбе не суждено было состояться.

Элис была тогда на последнем курсе. Она стояла у лестницы, обсуждая с однокурсниками планы на будущее, когда две барби вдруг начали громко выяснять отношения. Никто не обращал на них внимания, пока дело не дошло до рукоприкладства. Все вышло случайно. Пока их пытались разнять, одна толкнула другую, та налетела на Элис, которую никому не удалось удержать. Элис кубарем скатилась по лестнице. Травмы, слава богу, не были слишком серьезными. Кроме одной – малыша спасти не удалось. И вероятность снова забеременеть теперь была для Элис очень мала.

Она тяжело переживала потерю ребенка и свой страшный диагноз. Никто не мог достучаться до нее. Она даже не плакала. Она просто молчала и смотрела перед собой. На Джаспера тоже было страшно смотреть. Он потерял еще не рожденного малыша и чуть не потерял Элис. Она игнорировала его. Она не могла смотреть ему в глаза. Она чувствовала себя виноватой. Она думала, что теперь он от нее уйдет.

Так продолжалось почти месяц. Элис переехала к Розали. Джаспер приходил каждый день, надеясь, что она передумает. Но она просила не впускать его. И мы не впускали. Но все же понимали, что если они не поговорят, это может плохо закончиться. В итоге мы все же настояли на том, что им нужно встретиться. Мы уговорили Элис выслушать все, что хотел сказать ей Джаспер, обещая согласиться с любым решением, которое она примет после этого разговора. Увидев его снова, Элис не смогла больше оставаться одна. Джас уговаривал ее не отказываться от свадьбы, но на этот счет переубедить ее не удалось. Она хотела, чтобы у него была возможность беспрепятственно уйти, чтобы не нужно было ждать никаких судебных решений, если вдруг Джаспер не захочет больше быть с ней рядом. Сколько бы он ни уверял Эл, что не захочет этого никогда, она ему твердила, что рано или поздно желание завести собственных детей встанет между ними, ведь она не сможет ему их дать. Он отвечал, что она не бесплодна, что шанс все же есть. Но договориться они смогли только до того, что Элис примет предложение Джаспера, если снова забеременеет. И для Джаспера это была победа. Он наплевал на официальности и был счастлив, что Элис просто остается рядом, а в каком качестве – не имело значения.

Хотя попыток сделать Элис своей женой Джаспер так и не прекратил. Он водил ее по ювелирным магазинам, возил в Вегас, устраивал прогулки в местах плотного скопления женихов и невест, намекая, что не отступится. Они даже начали шутить на эту тему. И шутить им пришлось целых десять лет. Я была удивлена и безумно обрадована, когда неделю назад Джас попросил меня помочь ему выбрать кольцо для Элис. Я достаточно долго молчала в трубку, чтобы он начал беспокоиться, потому что не могла поверить. Нет, само его желание вновь сделать ей предложение меня совсем не удивляло. Конечно, в сотый-то раз! Но раньше он не покупал колец или, по крайней мере, не просил моего участия в этом. И я поняла, что их заветная мечта, наконец, исполнилась, что у них появился шанс стать родителями. В тот момент я взвизгнула и подпрыгнула от радости, как это сделала бы сама Элис, и уверила Джаспера, что мы выберем именно то, что понравится его будущей супруге.

Мы встретились в салоне Тиффани позавчера и потратили уйму времени, чтобы подобрать что-то для моей привередливой подруги. Я не помню, чтобы была так взволнована и одновременно так огорчена, когда мы отдавали замуж Розали. Тогда я вообще не думала о том, чтобы самой надеть на безымянный палец кольцо. Теперь же, спустя годы и достигнув всего, я ловлю себя на мысли, что тоже этого хочу. Хочу, чтобы кто-то, кого и я тоже буду любить, вот так же заботливо выбирал для меня кольцо, чтобы он достаточно долго поломал себе голову над тем, как сделать мне предложение, чтобы он будил меня по утрам поцелуем и нежно прикасался к круглому животику, когда я буду беременной, чтобы не оставил меня, если вдруг не все получится так, как мы хотели… Хочу, чтобы он любил меня настоящую. Не ту, что мелькает в выпусках новостей, где ее называют железной леди американской юриспруденции, а ту, которая сидит сейчас в кресле, съежившись от холода и поджав под себя ноги, и грустит, потому что ей до ужаса надоело быть сильной.

Источник: http://robsten.ru/forum/34-1363-1