Глава 2

Меня оставили в больнице до самих родов. Эдвард лично решил следить за прохождением беременности, но я и не была против, так как дома меня уже никто не ждал. Мама у меня - главный адвокат Лос-Анджелеса, она смогла только раз ко мне вырваться, но мы с ней толком не поговорили. Она всё извинялась, что не может из-за работы за мной следить, хотела даже бросить работу, но я её отговорила: я знаю, как важна для неё она. Поэтому она прочитала много нотаций Эдварду и со словами «Он подготовлен, и ему можно доверять… а ещё он красавчик» она ушла. Да, Эдвард действительно не отходил от меня ни на шаг, иногда даже ночевать оставался. Я его заставляла ходить домой спать, потому что на кушетке спать неудобно, и это было видно по его состоянию после сна, но он отказывался и говорил, что его там никто не ждёт… так же, как и меня.

Через несколько дней после того, как я попала в больницу, меня отпустили на похороны, но только с Эдвардом. Он даже обрадовался, что сможет побыть со мной, ему так не хотелось отпускать меня одну. На похоронах гроб был закрытым, потому что тело было изуродовано. Я была благодарна Эдварду, который поддерживал меня всю церемонию. Я не могла поверить, что Джейкоба уже нет: я так привыкла к нему за всё это время. Мы с детства вместе, всегда друг друга поддерживали, а теперь его нет… что будет дальше? Я, не переставая, плакала. Эдвард молчал. Он знал, каково это - терять близкого человека, ведь он и сам терял. Прийдя с похорон, я сама попросила Эдварда остаться, причем я проплакала всю ночь на его груди. Под утро я успокоилась, но мне стало стыдно за своё поведение: Эдвард, наверное, хотел выспаться после тяжелого дня. Но он не принял ни одного моего извинения, сказав, что никогда бы не оставил меня в таком состоянии. И даже если бы я его выгоняла, ночевал бы под дверью. Эдвард всё время меня смешил и отвлекал от плохих мыслей, за что я ему благодарна.

Через четыре месяца мне назначили УЗИ. Я очень переживала перед этой процедурой, но опять же Эдвард меня поддержал. Как я радовалась, когда сказали, что у меня будет девочка! Я просто не знала, как высказать всё то, что было внутри, но Эдвард будто понимал меня без слов, поэтому и говорить-то ничего не надо было. Мы часто сидели в палате и молчали. Эта тишина не была напряженной или угнетающей, это была нужная и уютная тишина. Мы стали с ним очень хорошими друзьями. Он помогал мне, а я ему. Он принес мне в палату настольные игры, которые часто нас развлекали, а самое главное то, что он помогал бороться с моими капризами. Я и не думала что я такая истеричка, я всегда была спокойным человеком. Но Эдвард только смеялся надо мной и говорил, что это элементарные перепады настроения. Самое главное - это то, что он мне каждый день приносил яйца. Ох, я просто не могла без них жить - ела в абсолютно разных видах! Он часто спрашивал, не надоели ли мне они, но я, сама от себя в шоке, каждый раз просила больше. А ещё мы с ним ходили гулять каждый день, всякий раз куда-то в разные места. Сегодня он обещал показать парк, в котором он гулял с Эсми… Да, после той истории мы стали ближе, как бы друзья по несчастью. Он часто вспоминал дочку, но уже не так тяжело, наверное, ему действительно надо было выговориться. И мне очень приятно было то, что первым человеком оказалась я. Наверное, это потому что я незнакомый человек, хотя за последние месяцы нас трудно назвать таковыми. Помню, когда мы гуляли в луна-парке, меня назвали женой Эдварда. Мы долго смеялись над этой ситуацией, но странно, что Эдвард даже не оправдывался, а подтвердил это. Дело в том, что у меня до сих пор на пальце обручальное кольцо Джейкоба, а у Эдварда своё. Оно ему напоминает Эсми, так как она часто любила его крутить у него на пальце. Теперь Эдвард иногда называет меня «моя женушка», что определённо поднимает настроение. Эдварда полностью перевели на меня, конечно, не без помощи мамы, ну, и он не был против. Я его не стеснялась, как ни странно, и всегда говорила вещи своими именами. Он никогда не смущался, а только говорил: «Я врач, это моя работа. Так что, моя женушка, говори, что беспокоит». Сейчас, доев свой завтрак, я ждала его. Встав с кровати, я осторожно переоделась и подошла к зеркалу. Да, пребывание в больнице, хоть и в хорошей компании, даёт о себе знать - синяки под глазами из-за бессонных ночей: мы с Эдвардом часто засиживались допоздна, болтая ни о чём, а в шесть утра меня будили на процедуры. Я обычно редко красилась, а в больнице так вообще позабыла, что такое зеркало. Странно, что Эдвард не испугался меня до сих пор. В сумке, которую собрала мама, я нашла тушь и блеск для губ. Да не густо, но хоть что-то. Кое-как накрасив лицо, я попыталась расчесать спутанные волосы.. Зачесав их в высокий хвост, я осталась довольна своим внешним видом. Одеть я решила голубой сарафан - погода была замечательной, к тому же он закрывал мой уже торчащий живот - и цветастый пиджак, на ноги же я надела серебряные балетки. Оставшись довольной своим видом, я села на кушетку и ждала Эдварда. Он пришел через десять минут после моих зборов. Эдвард был одет в темно-синюю футболку, которая сильно обтягивала его идеальное тело, и хлопчатые штаны. Иногда я задумывалась, зачем Эдвард пошел в доктора, ему бы в модельный бизнес или в актёры. Когда я у него это спросила, он лишь рассмеялся и сказал, чтобы я не забивала свою голову ерундой.

- Привет, Белла, ты… потрясно выглядишь, – ошарашено сказал он.

- Спасибо, – смутилась я. – Ну, что? Идём?

- Да, конечно, - Эдвард, всё ещё смотря на меня, подошел и взял меня под руку.

Парк был потрясающим, всё цвело и пахло. Мы гуляли по тропинке в глубь парка. По бокам от неё были различные детские игровые площадки, беседки и просто лавочки. Эдвард всю дорогу рассказывал разные смешные случаи, которые происходили с ним и Эсми. Его дочь хоть и была маленькой, но, судя по рассказам Эдварда, она была очень смышленой. Он больше не хмурился, когда рассказывал про Эсми, он только улыбался, так как вспоминал только хорошее. Было видно, что у него будто выросли крылья после того, как он рассказал мне историю. Я его не перебивала, просто дала высказаться. Он так вдохновенно рассказывал, при этом ещё и размахивая руками, что не заметил как я шокировано остановилась. Перед мной было такое место, которое можно было назвать маленьким кусочком рая - Ннебольшая беседка, которая почти утопала в различных цветах, стояла посередине озера (конечно, искусственного), дорога до беседки сделана из камней. Всё выглядело более чем натурально, и казалось, что мне это всё мерещится. Я заворожено стояла и смотрела на эту красоту, было такое ощущение, будто я попала в транс. Я не сразу заметила, что Эдвард ко мне подошел, лишь когда он прикоснулся к моей талии, я вздрогнула, будто очнувшись.

- Да, это красивое место, но ты не видела того, что я хочу тебе показать. Там намного красивее, – улыбнулся он и повёл меня дальше. Честно говоря, я ему не поверила, но пошла за ним. Мы отошли от тропинки парка и шли уже за пределами его территории. Если бы я не знала Эдварда, то подумала бы, что меня хотят увести далеко в лес, но я молча шла за ним. Уже через десять минут я увидела просвет среди деревьев, однако не предала этому значения. Эдвард ускорил шаг, моё сердце также забилось быстрее, будто предчувствуя что-то особенное и волнительное. Эдвард ловко убрал ветки кустов и пропустил меня вперёд. Солнце тут же заслепило глаза, и я сильно зажмурилась. Осторожно и потихоньку я открыла глаза. Моему шоку не было предела, я просто перестала дышать. Всё-таки я была неправа на счёт Эдварда, он меня не обманул: это по-настоящему красивее, чем тот кусочек. Если там мне казалось, что я попала в сказку, то тут я точно умерла и попала в рай. Всё выглядело так невинно и естественно - голубое-голубое озеро было посреди полянки, которая вся утопала в полевых цветах. Не знаю, прикасалась ли к этому рука человека, но выглядело всё нетронутым. Я покрутилась вокруг себя и поняла, что из-за того, что кусты закрыли голый лес, теперь было ощущение что мы попали в потусторонний мир, где есть только я, Эдвард и мой малыш. Он будто учуял мою радость и начал шевелиться в животе. Я всё ещё смотря по сторонам, приложила руки к животу. Мне нравилось чувствовать его толчки. Эдвард беспокойно посмотрел на меня и подошел.

- Белла, тебе плохо? У тебя что-то болит? - я удивлённо посмотрела на него, а потом мило улыбнулась.

- Эдвард, успокойся, со мной всё хорошо. Тут так красиво, у меня просто нет слов. Моя девочка почувствовала это и тоже начала радоваться, всё в порядке, – я подошла ближе к воде. - Эдвард, это что, рай? На земле не может быть так красиво!

Для меня это всё было просто невероятным: я всю жизнь прожила в большом городе, то и дело видела только машины да здания. Конечно, у нас есть парки, но они до такой степени выглядят искусственно, что даже не чувствуешь себя именно на природе. Я провела рукой по воде, она была настолько прозрачной, что я даже не сразу заметила, где начинается вода, а на дне можно было увидеть маленьких рыбок. Я видела своё отражение в воде - на меня смотрела счастливая женщина с блестящими от возбуждения глазами. Она выглядела будто маленький ребёнок, которого вывели первый раз в луна-парк. В воде показалось отражение Эдварда, и я невольно обернулась.

- Я рад, что тебе тут понравилось… Мы… мы с Эсми очень часто сюда убегали от внешнего мира, купались или просто смотрели на облака. Тут никого, кроме нас, не было… я так думаю. Мы его нашли чисто случайно. Эсми у меня была большой шкодой и один раз ей захотелось побегать. Сначала я просто за ней бегал по парку, а потом, когда устал, остановился - хотел дать ей фору. Когда я увидел, что она перешла границу парка, заволновался и побежал за ней, догнать я смог её только возле кустов. Она кричала: «Папа, давай посмотрим, что там!». Ну, как я мог ей отказать в чем-то? Когда мы отодвинули ветки кустов, то увидели наш маленький рай. Потом мы часто проходили сюда, но никто больше из наших знакомых или родителей не знали о нём… ты первая, кому я это показал.

Ну вот, я опять первая! Мне было приятно, что Эдвард делится со мной своими секретами и переживаниями, от этого я чувствовала себя кем-то особенным для него.

Мы легли на поляну, прямо на траву среди цветов и молча смотрели на облака, каждый думал о своём. Я поняла одно - мне хорошо, когда Эдвард рядом. Когда он со мной, у меня все перестаёт болеть, но мне плохо, когда его нет. Я всегда с нетерпением жду встречи с ним, хотя мы и так с ним почти не расстаемся. Я окончательно и бесповоротно влюбилась в этого бронзововолосого доктора. Я не знаю, что он испытывает ко мне, и меня это мучает. Я просто не могу жить без него. Хотя, может, это просто влюблённость? Ведь мы знакомы не так давно, да и считаем себя друзьями. Неужели многие люди были правы, и дружбы между мужчиной и женщиной не существует? Из мыслей меня вырвал нежный голос Эдварда:

- Белла? – я приподнялась на локтях и повернулась с нему. - Белла… я тут… эм… в общем, как ты хочешь назвать свою девочку? – он немного смутился, когда это спрашивал. Странно…

- Мая мама мечтала, что бы я назвала своего ребёнка её именем, – Эдвард кажется потух. В чём дело? – Но я хотела как-то прикрасить это имя. Я долго думала и примеряла разные вариации этого имени, но в итоге придумала своё… Эдвард… я назову дочь Ренесми.

Эдвард замер, казалось, что он даже не дышит. Я подумала, что ему не понравилось то, что я приплела сюда имя его погибшей дочери.

 - Если тебе не нра… - хотела я уже извиниться, но он закрыл мой рот рукой.

Затем она перешла вправо, и он нежно погладил мою щёку тыльной стороной ладони. Он долго смотрел в мои глаза, будто через них он хотел прочесть мои мысли, я делала тоже самое. А затем он начал медленно приближаться ко мне, а его глаза бегать то к моим губам, то к глазам. И уже в миллиметре от моих губ он замер, но это продлилось недолго. Затем он прикоснулся к моим губам своими, но больше нечего не делал, он будто ждал моей реакции. Я решила показать, чего хочу, поэтому сама поцеловала его сначала нижнюю губу, а затем верхнюю. Он принял это, как за разрешение, поэтому и впился в мои губы страстным поцелуем. Тепло тут же разнеслось по моему телу. Горячие руки Эдварда притянули меня за талию к нему ближе, а я запустила свои пальцы в его шелковистые волосы - мне всегда хотелось так сделать. Он провёл своим языком по моей нижней губе, будто прося разрешения, я тут же открыла губы, и язык Эдварда ворвался в мой рот. Наши языки переплелись в бурном танце, а мы так тесно прижались к друг другу, что моя малышка толкнулась. Судя по всему, Эдвард это почувствовал, поэтому резко отстранился, смотря на мой живот. Я невольно улыбнулась: он выглядел таким милым. Я взяла Эдда за руку и приложила её к животу. Ренесми будто поняла, чего я хочу и опять ударила по тому месту, где была рука Эдварда. Он улыбнулся и оставил нежный поцелуй на моих губах.

- Я люблю тебя, Белла...

Я шокировано посмотрела на него. Неужели... неужели Эдвард тоже меня любит так же, как и я его? Я не верю своим ушам...

- Ещё раз… - попросила я, медленно приближаясь к нему.

- Я люблю тебя...

И я опять прикоснулась к его губам…

*-*-*-**-*-*-*-**-*-*-*-*-**-*-*-*-*-**-*-**-*-*-*-*-**-*-*-**-*-*-*-*--**--**-*-*-*-*-*-*-

- Эдвард, мне щекотно, - возмущалась я, когда он мне делал УЗИ. Уже пошел девятый месяц моей беременности. Я выгляжу как бегемот - у меня вырос просто огромный живот! Бвло такое ощущение, будто там не маленькая девочка, а как минимум двойняшки. Эдвард вечно смеётся надо мной, говоря: «Солнышко, успокойся, у тебя нормальный живот. Ты просто не видела беременных двойняшками!» Я обычно обижалась после этого, но моя обида длилась ровно двадцать секунд, затем я ощущала тёплые губы Эдварда на своих. Все эти ужасные месяцы, проведённые в больнице, украшал лишь он. После той прогулки на поляне он каждый день приносил мне много цветов в палату, чтобы я ощущала себя, как на поляне. Конечно, это было уже не то, но всё же запах цветов перебивал больничный. Мы ещё пару раз сходили на поляну, а потом мне запретили куда-либо вообще выходить: у меня обнаружили кое кое-какие нарушения. Они были не опасные, но мы всё же решили не рисковать. Тем более, уже было холодно. Мы с ним, как и прежде, не расставались друг с другом, но между нами будто исчезла какая-то невидимая преграда. А теперь мы не можем насладиться друг другом с полна. Слава Богу, у меня не было вначале токсикоза, но капризы были точно по расписанию. Я как вспомню, как его мучила, аж жалко становится. Но я не виновата, что сначала хотела оливки, а потом резко захотелось мороженого. Эдвард сначала всё исправно выполнял, а уже под конец, скрепя зубами, улыбался (хотя это было больше похоже на оскал), разворачивался и делал то, что я просила снова. Короче, сумасшедшая семейка.

Сейчас мне делают последнее УЗИ. Пол ребёнка подтвердился. Девочка… Ренесми. Когда мама узнала как мы назовем дочку, она сначала удивилась, ведь имени такого нет, а потом расплакалась. И это великий адвокат!

- С Ренесми всё в порядке, мы устранили проблему, и она вполне готова увидеть свет, – мои глаза расширились от испуга. Нет, я ещё не готова! Точнее я готова, но я боюсь - это как страх перед неизвестностью.

Эдвард увидел мои перепуганные глаза и погладил по щеке.

- Белла, любимая, не бойся, я буду рядом. Я с тобой. Люблю тебя, – обожаю, когда он называет меня "любимой". Эдвард поднялся со стула и оставил лёгкий поцелуй на моих губах. В дверь постучались, и я быстро опустила кофту.

- Эм… извините, мистер Каллен, вас к телефону, – сказала медсестра и скрылась в коридоре.

- Белла, одевайся и иди в свою палату, я отвечу и вернусь, – я просто кивнула и улыбнулась.

Какое-то странное чувство, какая-то тревога...

Когда я уже забралась в кровать, зашёл Эдвард. На лице у него было ярко выраженное раздумье. Он долгое время ходил по комнате туда-сюда, я за этим наблюдала.

- Эдвард, может хватит маячить? У меня уже голова кружится, – застонала я.

Он остановился, немного постоял, затем подошел ко мне и сел на кровать.

- Эдвард, что случилось? Говори, как есть! Ты меня бросаешь? – последние слова я уже сказала чуть ли не в истерике. Проклятые гормоны!

- Белла, солнышко, успокойся. Всё хорошо, незачем так волноваться, а то возьмешь и родишь раньше!

Я испуганно посмотрела на него, но плакать перестала.

- Шутка! – улыбнулся он. – Наверное… - уже более серьезно сказал он.

Не успела я расслабиться, как тут же напряглась опять. Эдвард увидел это и обнял меня сильно-сильно, но мне не было больно, наоборот - я чувствовала как сильно он меня любит и защищает.

- Глупышка ты моя, как же я тебя люблю! – он улыбнулся мне его фирменной кривоватой улыбкой, и на душе стало спокойней. - Белла, тут такое дело… Мне надо срочно уехать... на семинар по повышению квалификации. Пропустить я его не могу никак, но я долго там не пробуду! День максимум. Всё равно ты ещё будешь ходить как минимум неделю, ты даже соскучиться не успеешь!

- Я уже скучаю, – грустно сказала я.

Как же не хочется его отпускать… но надо. Я и так не давала ему работать, странно, что его ещё не уволили. Я, конечно, могла включить «беременную истеричку», но не буду. Пусть отдохнет, ему это будет только на пользу, а мне ещё ходить и ходить…

- Эдвард!  Мать твою, где тебя носит… мммм...

Прекрасно! У меня начались схватки сразу после того, как я проснулась и не увидела Эда рядом. А теперь, когда он мне позвонил, чтобы пожелать доброго утра, я высказала всё, что о нём думаю. Теперь я понимаю, почему во время родов мужчины не присутствуют!.. Ну, только самые стойкие.

Мне было ужасно больно, но врачи сказали, что ещё рано, и теперь я кручусь на кровать от невыносимой боли. Обезболивающее мне тоже не могут дать. Блеск!

- Белла, я в аэропорту, скоро вылет. Что случилось? – взволнованно спросил он.

- Что случилось?! Я тебе скажу, что случилось! Ай… мммм… Эдвард, у меня схватки начались… ох… очень сильные...

- Что? Но как? Они же…

- Блин, откуда я знаю? Врачи сказали, что началось, но ничего не делают, так как ещё рано А мне больно… Ай! – я услышала какой-то грохот в трубке. - Эдвард?

- Я скоро буду. Жди. – и бросил трубку.

Я бы подождала, но Ренесми упорно хочет вылезти. Ну доча, ну пощади маму. Пожа-а-а-а-алуста… ай…

Я крутилась на кровати примерно пол часа, при этом проклиная всех и вся. Когда я уже хотела встать, чтобы мне уже хоть как-то помогли, в палату влетел… Эдвард, а за ним был ещё один доктор, который подошел ко мне ближе.

- Белла, сейчас мы должны провести обследование.

Что?

- Какое обследование?

- Обследование, чтобы установить, насколько матка раскрылась.

Я перевела взгляд на Эдварда, тот шокировано смотрел на меня, а потом жестом показал, что он выйдет. Я кивнула, не хочу, чтобы Эдвард видел меня там при таких обстоятельствах.

 - Хорошо.

После обследования схватки закончились, и мне стало легче, но сказали, что это лишь затишье перед бурей, то есть перед родами. Эдвард зашёл сразу после того, как вышел доктор. Он очень долго извинялся, но я на него не была зла... ну, может, чуть-чуть. Мы с ним просто сидели и болтали, а потом Эдвард взял кроссворд, который хотел разгадывать в самолете. А время всё шло и шло, он даже один раз сказал, что у меня скучные роды. Ага, как же, он просто не видел меня во время схваток… ой… кажется опять началось… нет! Да, у меня опять начались схватки. Боже, да ещё и сильней предыдущих. Тут мне вообще хотелось вешаться. Я скулила и рыдала. Эдвард хотел меня обнять, но я его оттолкнула, поэтому он просто стоял, крутясь вокруг кровати.

- Ай! Мне нужно болеутоляющее! Срочно!

- Ренесми недоношенная, тебе нельзя давать петидин… Мне очень жаль...

Жаль ему! Пускай в следующий раз сам рожает!.. Белла, что ты несёшь?

- Ох, ты настолько чертовски разумен, – проскулила я. - Мне надо что-то дать. Я этого больше не выдержу… ай!

Эдвард метался со стороны в сторону и каждый раз, кода я кричала, вздрагивал. Вдруг он остановился и посмотрел на меня.

- Эм… знаешь, женщины в Средние века, эм, жевали веточки ивы для снятия боли, – я посмотрела на него, как на умалишенного. – Они содержат естественную формулу аспирина, очевидно...

Я разозлилась не на шутку:

- Ты по-прежнему что-то тявкаешь, Эдвард?!

- Извини… может, будем опять разгадывать кроссворды… или послушаем музыку? – лучше бы он молчал… ох...

- Нет, спасибо, – зло сказала я и сжала его руку, когда он подошел. – Но если ты когда-нибудь попытаешься заняться со мной сексом, я убью тебя! Ай! – я схватилась за живот. - О Боже, всё началось. Зови врача! – в палату влетела медсестра с каталкой. Меня погрузили туда и увезли. Эдвард был рядом.

Все роды, всё время моих страданий Эдвард был рядом. Каждый раз, когда я кричала от боли, он шептал «прости», хотя он в этом не виноват вообще. Я сильно сжимала его ладонь и не удивлюсь, если она в итоге окажется сломанной. И вот те заветные слова - «видна головка», «у вас девочка»! Ренесми… я зарыдала тут же.

- Дайте мне её, – слабым голосом попросила я и потянула руки. Через пол минуты мне дали маленький комочек. Мою девочку, мою дочку. Я посмотрела на Эдварда, который, будто загипнотизированный, смотрел на неё - на нашу Ренесми. И все, дальше я ничего не помню…

*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-**-*-*-*-*-**-*-*-*-*-*-*-*-**-*--*

- Белла, любимая, – меня звал бархатный голос человека, без которого я уже не видела своего существования.

Я неохотно открыла глаза и увидела улыбающегося Эдварда. Его глаза горели любовью, лаской, нежностью. Я просто тонула в них и не сразу вспомнила, кто я, зачем я тут, и что было. Но быстро вспомнила.

- Эдвард, где Ренесми? – взволнованно пискнула я.

- Шшшш, тише, она тут.

Эдвард наклонился влево, и я увидела маленькую колыбельку, на которой лежала моя дочка… наша дочка. Улыбка тут же расплылась на моём лице.

- Твоя дочка не одно сердце разобьёт, когда вырастет. Если она уже сейчас такая красавица, что я неотрывно смотрел на неё всё это время, то что будет дальше? – с улыбкой сказал он.

- Да, наша дочь самая чудесная. Я её так люблю!..

После моих слов Эдвард замолчал, а между его бровей появилась складочка. Мне так хотелось разгладить её, но я даже не пошевелилась. Что я такого сказала? И вдруг на его лице появилась лучезарная улыбка, он подлетел ко мне ближе и сильно впился в мои губы. Мы непрерывно терзали губы друг друга, лишь изредка прерывались, чтобы глотнуть воздуха, и то, Эдвард каждый раз в такой момент говорил, как сильно он меня любит. Когда уже было нечем дышать, мы оторвались друг от друга, но не отстранились, мы лишь прикоснулись друг к другу лбами, пытаясь восстановить дыхание. Когда дышать уже стало легче, он отстранился и вздохнул.

- Белла, ты даже не представляешь, как я тебя люблю. Я влюбился в тебя с первого взгляда, когда ты меня ещё не видела. Я каждый день приходил сюда в палату, лишь для того, что бы любоваться. Я счастлив, что ты разделяешь мою любовь. Я благодарен тебе з то, что ты мне подарила дочь, это очень важно для меня. Я благодарю Господа за то, что он мне подарил тебя. Изабелла Мари Свон, окажете мне великую честь и станете моей женой?