Жанр: Hurt/comfort, Romance

Пейринг: Эдвард/Белла

Рейтинг: PG-13

Музыкальная композиция: Red – Pieces, Within Temptation - Are You The One

Саммари: Иногда жизненным испытаниям не видно конца, и от груза, лежащего на плечах, хочется лишь смиренно опустить голову. Но судьба порой возвращает к истокам, давая шанс на счастье, которое можно обрести на том же месте, где однажды лишился всего. Все может резко измениться благодаря одному Рождеству и одной маленькой девочке...

От автора: Данные музыкальные композиции представляют собой своеобразный диалог главных героев, в котором «Pieces» - песня от лица Эдварда, а «Are You The One» - песня от лица Беллы.

ПОД ВЕТКОЙ ОМЕЛЫ

Бывают, мой друг, времена испытаний,

Бывает темно, и не видно просветов,

Что так устаёшь от напрасных скитаний,

У жизни прося хоть каких-то ответов.

И сломленным, кажется, вновь не подняться,

Оставшись без крыльев за сильной спиной.

Но есть та рука, что поможет не сдаться,

То сердце, что в жизни подарит покой.

Автор

Когда ворота исправительной тюрьмы Марион* закрылись за его спиной, Эдвард Каллен глубоко вдохнул морозный воздух, закидывая рюкзак с небольшим количеством вещей на плечо. Однако никакого облегчения, которое так любят показывать в голливудских фильмах, не ощутил. Он чувствовал волнение, легкий мандраж от того, как теперь повернется его жизнь. Хотя убеждал себя, что хуже уже быть не может, все неприятности остались позади. Смерть жены, вынужденное расставание с дочерью и почти четыре года в колонии – довольно внушительный список. Теперь же его путь лежал только домой, туда, где его ждут.

Эдвард надеялся, что там, в Чикаго, все в порядке, поскольку для него было очень странным, что за все эти годы он ни разу не получил ответа от родных на свои письма, не говоря уже о звонках – с телефоном в доме его тещи Лилиан по непонятным причинам не устанавливалась связь. От посещений он отказался сам, не желая окружать маленькую Ребекку этой атмосферой затхлости, грубости и опасности, хотя и безумно скучал. И теперь, садясь в подъехавший автобус, Каллен имел в голове более или менее четкий план действий на ближайшее будущее, желая поскорее оставить все ужасы позади и встретить наконец-то Рождество с любимыми людьми.

Условно-досрочное освобождение, о котором Эдварда оповестили за несколько дней до праздников, стало для него самым лучшим подарком за всю его жизнь. Иногда мужчина думал, что ему еще повезло: получи он максимальные пятнадцать лет заключения, тогда его жизнь была бы полностью разбита. Но его адвокат Райли Бирс оказался чертовски профессиональным парнем, когда расписал в суде по пунктам все смягчающие обстоятельства, свидетельствовавшие в пользу Эдварда. Итогом стали долгие семь лет, совершенно  неожиданно сменившиеся долгожданной свободой. В целом личное дело Каллена было чистым, поведение неконфликтным, а дома его действительно ждала малолетняя дочь. Эти факторы несомненно играли ему на пользу, благодаря чему он и получил свой "подарок", правда не под елку, а с доставкой в тюремную камеру.

Доехав затемно до спального района, где проживал раньше, Эдвард прошелся по ближайшим магазинам, купив себе старый подержанный телефон и новую сим-карту, а также кое-что из одежды и плюшевого медведя для дочери. С сожалением мужчина отметил, что потратил на это почти все имевшиеся у него деньги, оставшейся мелочи на автобус не хватало, поэтому дальнейший путь ему пришлось проделать пешком.

Через несколько кварталов, Эдвард добрался до дома, где проживали теща с тестем и его малышка Бекка. Поднявшись на крыльцо, Каллен уверенно постучал. Прислушавшись к тишине внутри дома, он решил попытать счастья еще раз и только успел занести руку над дверью, как та резко распахнулась.

- Эдвард?! - Лилиан, ошарашенно осматривая зятя, никак не могла поверить своим глазам. Бегло оглянувшись назад и убедившись, что рядом никого нет, она схватила пальто с вешалки и вышла к мужчине, прикрыв за собой дверь. - Что происходит? Что ты здесь делаешь? - накинув верхнюю одежду, она внимательно посмотрела на Эдварда, который выглядел слегка растерянным от такого приема.

- Я получил условно-досрочное, - объяснил он, нервно поглядывая на дверь за спиной тещи и искренне не понимая, почему они до сих пор стоят здесь. - Могу я войти, наконец, и встретиться с Беккой?

- Нет, - тихо, но уверенно ответила Лилиан, вытянув одну руку в сторону, будто пытаясь остановить Каллена, если он все же захочет проникнуть в дом. Резкое и такое ледяное слово, будто пощечина, хлестнуло Эдварда со всей силы. - Ты не можешь этого сделать.

- Почему? - крепче прижав к себе плюшевого медведя, опешил мужчина. Он и так столько времени потерял. Что-то, наверное, случилось...

- Тебя не будет больше в ее жизни, Эдвард. Уходи, - заметив, как тот собирается возразить, Лилиан перебила его, продолжив: - Давай сразу все проясним. Бог знает, что произошло с тобой там, в тюрьме, и как это на тебе отразилось. У бедной девочки и так слишком много переживаний для одиннадцати лет, признай. Не хватало еще отца-уголовника. Из заключения люди не возвращаются нормальными. Я не хочу, чтобы ты причинил ей еще больше боли. Поэтому мы с Бобом еще четыре года назад сказали, что ты умер, чтобы она не ждала тебя. Так что сейчас для нее ты не больше горстки пепла, развеянной над озером Мичиган, - Эдвард не мог поверить, что действительно услышал все эти слова. По идее, он мертв. Как к этому относиться? Его нет в живых из-за гнусной легенды, придуманной Лилиан для его дочери, до встречи с которой он считал дни. И что теперь делать в этой мучительной реальности, в которой ему, по всей видимости, нет больше места, он не знал. Могла ли теща говорить серьезно? А как это пережила Ребекка? Услышанное никак не могло улечься в голове Эдварда. Все звучало как злая насмешка судьбы над его надеждами о безмятежном будущем. Сколько раз ему еще предстоит терять все, что у него есть? 

- Как ты можешь так распоряжаться нашими жизнями? Я ее законный отец, я имею право быть с ней и воспитывать ее! - переведя дыхание, Каллен возмущенно спросил: - А как ты собиралась поступить после моего возвращения? Не сейчас, так через семь лет точно. Что тогда?

- Не думай, что я бы позволила тебе видеться с ней. Ты испортишь девочке жизнь. Уже испортил! Ты не смог защитить Мелиссу. Как я могу быть уверена, что Ребекка будет в безопасности? - буквально выплюнув это в лицо мужчины, Лилиан резко развернулась и, перед тем как скрыться за дверью, громко предупредила: - Не смей больше приходить сюда. Если хочешь, можешь вернуться в свой дом. Мы уже несколько лет сдаем его, однако уладить эту проблему не составит труда. Но сюда больше не возвращайся. Нас друг для друга отныне не существует. И не пытайся увидеться с Ребеккой. Серьезно, Эдвард, я позвоню в полицию. Думаю, это не скажется положительно на твоем условно-досрочном освобождении. Я этого не хочу, поверь. Надеюсь, мы друг друга поняли, - последний раз кинув обозленный взгляд на совершенно разбитого мужчину, Лилиан заметила, как тот протягивает ей свой номер телефона, нацарапанный на обрывке бумаги. "Если все же одумаетесь, позвоните мне", - услышала женщина обреченный шепот перед тем, как скрылась в доме, щелкнув на прощание замком.

Будучи одновременно так близко к дочери и так далеко от нее, Эдвард не знал, как ему поступить. Разве такое вообще могло произойти? Но теперь многие кусочки пазла словно встали на свои места в его голове. Каллен понял, почему на всего его попытки связаться с семьей в ответ звучала лишь убийственная тишина – они вычеркнули его из своей жизни. Это осознание разрушало его изнутри, Эдварду хотелось выть, словно раненому зверю, крушить все вокруг себя. Но еще сильнее было желание повернуть время вспять, если бы такое было возможно, и изменить все, что привело к такому финалу. Или действительно провалиться сквозь землю и исчезнуть с лица земли, потому что сейчас он не мог найти себе места от давящей на сердце тупой боли и леденящего отчаяния. Однако мужчина не считал, что таким образом Лилиан как-то могла обезопасить Ребекку. Неужели она всерьез думала, что он мог представлять для нее опасность? Немыслимо! Раздражение грозило вот-вот перерасти в гнев, толкая Эдварда к решительным действиям в ту же секунду, однако он прекрасно понимал, насколько роковыми могут стать последствия необдуманных поступков. Особенно для Бекки, которая считала все это время, что ее отец мертв. Как она отреагирует, если он внезапно ворвется в дом? Да девочка впадет в шоковое состояние, в этом он не сомневался. Ему хотелось остаться, колотить в дверь кулаками, намереваясь войти, когда откроют, но пришлось отступить. Каллену нужно было серьезно подумать о том, как найти решение этой проблемы, и, к его большому сожалению, никаких подходящих идей в голове не возникало.

Эдвард, совсем разбитый, решил немного пройтись по морозной улице и остудить разгоряченную голову. Ему нужно было спокойствие, чтобы прочистить мысли и начать думать ясно. Была ли ситуация неразрешимой, сказать сложно, потому как Эдвард не знал полной картины произошедшего, да и посвящать во все это его, по всей видимости, никто не собирался. Но смиряться с таким положением он определенно не был готов. Дело оставалось за малым – решить, как сойти с этой тропы войны, на которую внезапно вышла его теща.

Быстро перехватив игрушечного медведя другой рукой, Эдвард вытащил из кармана штанов древний телефон, когда звонок прорезал тишину заснеженной улицы. Ему не нужно было гадать: он знал, кто это. Его номер пока был только у Лилиан. "Неужели она так быстро сдалась?" - мысленно недоумевал мужчина. Стоя там, у двери, теща выглядела весьма воинственно и уверенно.

- Бекки сбежала! - раздался в трубке прерывающийся рыданиями крик. Если до этого момента Каллен думал, что все плохо, то теперь ситуация усложнилась еще больше. Остановившись, как вкопанный, Эдвард попытался унять волнение и придумать, куда пошла дочь, и где ему стоит ее искать. Оказалось, что Бекка увидела отца из окна своей комнаты, но к тому моменту как спустилась вниз, разговор между взрослыми уже закончился, а Эдвард был отправлен на все четыре стороны. Лилиан всячески препятствовала тому, чтобы Ребекка отправилась за отцом, поэтому расстроенная до глубины души и разозленная девочка заперлась в своей комнате. Долгие минуты провели Лилиан с мужем под дверью, пытаясь убедить внучку открыть им и поговорить, но все было безрезультатно, пока Боб не принес из подвала инструменты и не взломал замок. В комнате оказалось пусто, холодный ветер, врывающийся через открытое настежь окно, развевал занавески. Можно подумать, такое бывает только в фильмах, но перекинутый через подоконник "канат" из связанных простыней был яркой иллюстрацией того, что эти идеи из кино могут быть очень даже полезны от случая к случаю. Итог: Ребекка вылезла в окно и сбежала в неизвестном направлении.

- А что полиция? Лилиан, ты звонила туда? На улице уже давно стемнело. Ей может грозить опасность! - прижав телефон плечом к уху, Эдвард нервно провел ладонью по волосам. Что делать, он не представлял.

- И без тебя знаю! Я уже обо всем позаботилась. Но за это время, пока они приедут, может случиться непоправимое, - голос тещи звучал практически истерично, а на заднем плане слышался какой-то грохот. - Я бы не позвонила тебе, если бы все так не обернулось. Ситуация уже вышла из-под контроля – Ребекка тебя увидела. И ты единственный, к моему сожалению, кто может сейчас хоть как-то начать поиски. Вряд ли внучка хотела бы видеть меня. Не сомневаюсь, что она сбежала, чтобы тебя догнать, - раздраженный вздох послышался в трубке.

- Допустим. И куда она могла пойти? Появились ли у нее любимые места, лучшие друзья? Я же ничего не знаю о последних четырех годах жизни моей дочери, - умышленно делая акцент на слове "моей", Эдвард пытался уколоть тещу побольнее.

- Твой дом! - нетерпеливо воскликнула Лилиан. - Ваш бывший дом! Она могла пойти к нему, решив, что теперь ты будешь жить там. Неужели не ясно, что это может быть одним из основных мест? Я звонила, но никто не подошел к телефону. Я переживаю. Вдруг Белла с детьми вышла куда-нибудь, а Ребекка ждет тебя на улице в такой мороз, - рассеянно лепетала женщина, погрузившись в свои мысли. - Ты должен отправиться туда, Эдвард, и проверить! И обязательно мне позвони, когда найдешь ее, - поспешно добавила Лилиан. Уверенное "когда", а не хрупкое "если", заставило и Каллена немного воспрянуть духом.

- Хорошо, я как раз недалеко, - кивнув для пущей убедительности, хотя собеседница все равно не могла этого увидеть, мужчина нажал на кнопку отбоя и убрал телефон обратно в карман.

Закончив разговор с тещей, Эдвард направился быстрым шагом в сторону своего дома. Он искренне надеялся, что Бекка там и с ней все в порядке. Ни о чем другом мужчина, охваченный беспокойством, и думать не мог, а уж особенно о том, что будет делать, не обнаружив дочь.

Подойдя к крыльцу дома, Эдвард остановился, переводя дыхание и осматривая почти не изменившийся фасад здания, принесшего в его жизнь столько счастья и горя. Нахлынувшие воспоминания практически выбили почву у него из-под ног. Прошло четыре года, однако та сила, с которой болезненно резали по сердцу всплывающие в голове картинки о жестокой и кровавой ночи, глубокой уродливой трещиной разделившей его жизнь надвое, не ослабла.

Эдвард Каллен, сидя в своем кабинете над очередным комплектом чертежей для строительства нового офисного здания, не сразу смог сориентироваться, услышав шум из прихожей. Был уже поздний вечер, Ребекка крепко спала в своей комнате, а Мелисса, приехавшая наконец-то из очередной командировки и оставившая перед Рождеством все свои журналистские обязанности, читала в гостиной книгу. Ничто, казалось, не могло нарушить покой этого дома. Лишь услышав громкий вопль и приглушенный резкий голос, Эдвард выскочил из кабинета, сообразив, что что-то не так. В прихожей он наткнулся на парня, которому нельзя было дать больше двадцати лет, наставившего пистолет на Мелиссу. Та прижалась спиной к ближайшей стене и, обхватив руками плечи, чуть слышно всхлипывала. Заметив приближение Эдварда, парень перевел пистолет на него, крича и требуя отдать ему все деньги и драгоценности, что имелись в доме. Несколько неадекватное и нервное поведение грабителя вкупе с осунувшимся лицом и сумасшедшим взглядом подсказали Эдварду, что все не так просто и опасность необычайно высока – скорее всего, парень был наркоманом, от которого можно ожидать чего угодно. И в этом, к своему глубочайшему сожалению, Каллен оказался прав: жена вдруг потянулась к телефону, стоявшему на тумбочке рядом с ней, а преступник, заметив это движение, в ту же секунду выстрелил в нее три раза подряд. Воздух буквально вышибло из легких, а в глазах у Эдварда все расплылось, когда он подскочил к Мелиссе, подхватывая ее окровавленное тело, потерявшее опору и опускавшееся на паркет. С последним хрипом жена совсем обмякла, дыхание оборвалось, а сердце, уверенно бившееся всего лишь несколько минут назад, запнулось и остановилось. Осознав, что помочь Мелиссе уже не представлялось возможным, мужчина перевел взгляд на грабителя, который выглядел растерянным, по всей видимости, сам не ожидая, что придется всерьез применять оружие. Эдвардом обуяла животная ярость. Он молился лишь о том, чтобы Бекка не стала спускаться вниз, если проснется. Это было слишком опасно. Нежно опустив погибшую супругу на пол, Каллен кинулся на парня, а тот не успел опомниться, когда твердый кулак уверенно пришелся ему прямо в челюсть. Преступник пошатнулся, но равновесие удержал. Эдвард замахнулся еще, в этот раз попав прямо в нос, удовлетворенно отметив, как тот хрустнул. Этот удар был уже так ощутим, что парень попятился назад, переступая порог дома, и упал спиной на крыльцо. Одной рукой держась за сломанный нос, а другой нащупав выпавший пистолет, преступник постарался, дрожа от боли и страха, направить оружие в сторону Эдварда. Каллен не позволил ему этого сделать, выбив ногой пистолет, затем схватив его и наставив на испуганное лицо. Он хотел лишь припугнуть парня, а после позвонить в полицию, но услышав из глубины дома звонкий тоненький возглас "Папочка!", мужчина рефлекторно сжал руки в напряжении. Послышался выстрел, оглушивший Эдварда леденящим осознанием случившегося.

Теперь же в этом доме живут другие люди, это уже другая история, хотя с дрожью Каллену все-таки было сложно справиться, когда палец коснулся кнопки дверного звонка, а с другой стороны двери послышалась знакомая трель, за которой последовали легкие, но уверенные шаги.

- Здравствуйте. Я могу чем-то вам помочь? - в дверном проеме появилось прелестное лицо, которое обрамляли темные локоны, выпавшие из небрежного пучка на затылке. Пухлые губы украшала сдержанная, но приятная улыбка, щеки покрывал легкий румянец, а темные глаза смотрели заинтересованно, будто она узнала его, но еще не вспомнила, где и когда видела. Нынешняя хозяйка дома определенно показалась Эдварду хорошенькой. Его внимание привлек длинный бежевый свитер свободного кроя и черные легинсы, плотно обтягивающие стройные ноги. Девушка стояла босиком на паркетном полу, поджимая одну ступню из-за прохлады, проникавшей в дом через приоткрытую дверь. Весь этот невинный образ делал ее такой домашней.

- Добрый вечер. Да, думаю, можете. Меня зовут Эдвард Каллен, я жил в этом доме несколько лет назад, а сейчас вам сдает его Лилиан, моя теща. – С каждым словом внезапного гостя улыбка медленно сходила с лица Изабеллы. Точно! Она знала Эдварда Каллена и знала достаточно хорошо все, что произошло с этим мужчиной. Но почему он стоял на ее пороге, Белла не понимала. Отец чудесной девчушки Ребекки, которая дружила с ее детьми, должен, как ей было известно, сидеть в тюрьме. Так что произошло? Да и не выглядел он как типичный заключенный. Одежда была опрятной и вообще будто новой: ботинки, темные джинсы и теплая толстовка под черным расстегнутым пальто. На плечо был закинут рюкзак, а в руках он сжимал плюшевого медведя. Эдвард Каллен не выглядел угрожающе или как-то подозрительно. Совсем нет. Он не вызывал у Беллы опасений, хотя, наверное, должен был. Мужчина казался ей, скорее, несколько печальным и очень обеспокоенным, о чем говорил внимательный и нетерпеливый взгляд голубых глаз. - Моя дочь Бекка сбежала сегодня, когда я вернулся домой. Лилиан сказала, что она могла прийти сюда.

- Простите, но ее здесь нет, - тихо ответила Белла. - Надеюсь, с ней все в порядке. В полицию вы обращались? - девушка чувствовала неуверенность в своем голосе, озвучивая этот вопрос, но ничего не могла с собой поделать. Она ясно понимала, что он не пришел бы сюда, имея какие-то противозаконные мотивы. Тем более, что дочь явно была для него сокровищем. Он же рисковал той ночью из-за нее! Не это ли характеризует его с положительной стороны? Продолжая мысленно находить какие-то оправдания случившемуся, девушка вдруг поймала себя на мысли, что это ничего не изменит, - она не боялась Эдварда Каллена. Да и позволить себе судить этого человека не могла: в прошлом с ним произошли страшные вещи, и они имеют как отрицательные, так и положительные стороны.

- Наверное, Лилиан сделала это. Я надеюсь. Во всяком случае, она сказала, что обо всем позаботилась, - Эдвард заметно напрягся, узнав, что его надежды не оправдались. Куда могла отправиться его малышка? Многое ли изменилось в ее жизни за эти четыре года? К кому она еще могла обратиться? Ответов на эти вопросы Эдвард не знал. - Извините за беспокойство, Белла. До свидания, - вымученно улыбнувшись, Эдвард попрощался и развернулся, осматривая улицу.

Изабелла прикрыла дверь и, немного отодвинув тюль с соседнего окна, выглянула, наблюдая, как мужчина присел на одну из ступеней крыльца и провел свободной рукой по лицу и волосам. Сердце девушки дрогнуло. Может, он плакал? Очевидно, что Эдвард Каллен очень любит свою дочь, и его сильно беспокоит, что она сбежала. Белла поняла это по его взгляду. У нее самой был такой же, когда она осознала, в какую дыру ее и детей тянет Майкл. Разве могла она не предложить ему и его семье помощь в такой момент? Она бы с ума сошла, случись что-то подобное с кем-то из ее малышей. В этом девушка была уверена. И хотя Изабелла понятия не имела, как может облегчить эти переживания, ладонь уже легла на ручку входной двери, опуская ее вниз.

Желтая полоска света, просочившегося из открытой двери, легла на искрящийся снег под ногами Эдварда, заставляя обернуться.

- Не волнуйтесь, я посижу тут пару минут и пойду, - бросил он короткий взгляд через плечо на Беллу, выглянувшую на улицу.

Ничего не ответив, девушка скрылась в доме, но через минуту снова вышла и присела на ступеньку рядом с Калленом.

- И куда пойдете? – развернувшись к нему всем корпусом, мягко спросила Изабелла.

Странное беспокойство за этого, по сути,  незнакомого ей мужчину она могла объяснить лишь своей привязанностью к его дочери и все нарастающим волнением из-за ее пропажи. Так или иначе, но сейчас она не могла спокойно смотреть на руки Эдварда, судорожно сжимающие плюшевого медведя. В эту минуту он сам походил на одинокого, заблудившегося мальчишку, беспрерывно шарящего взглядом по улице в поисках знакомых лиц.

- Куда-нибудь, - Каллен пожал плечами и глубоко вздохнул. – У меня была мысль побродить здесь вокруг и поспрашивать у прохожих, может, кто-то видел Бекки, но я не знаю, как описать ее внешность. Во что она одета? Какого роста? Как выглядит? Боюсь, что даже если бы дочка прошла мимо меня, я не узнал бы ее, потому что в моих воспоминаниях и на снимке, что лежит сейчас в кармашке рюкзака, она – маленькая  семилетняя девочка с ангельским кругленьким личиком и темно-русыми кудряшками.

- Нет, узнали бы, - уверенно возразила Белла, пораженная той горечью, с которой говорил Эдвард. – Бекки очень похожа на вас.

Мужчина вздрогнул и удивленно посмотрел на девушку, сидевшую рядом, словно впервые ее увидев. Только что прозвучавшие слова были самыми волнительными и приятными из всех, что ему доводилось слышать за последние четыре года. Но больше всего его удивила та теплота, с которой они были произнесены.

- Вот только глаза у нее карие, - с улыбкой добавила она.

- Да, как у моей матери, - с нежностью в голосе пояснил Эдвард. Воспоминания о давно ушедшей Эсми уже почти не причиняли боли, а заполняли душу теплотой.

На какое-то время воцарилась неловкая пауза. Мужчина выпустил изо рта струйку пара и опустил голову вниз. Его взгляд зацепился за смешные мордочки далматинцев на домашних тапках Беллы, одетых на босую ногу.

- Простудитесь же, - неодобрительно покачал головой он, когда девушка смущенно улыбнулась, поняв, куда тот смотрит.

- Тогда пойдемте в дом, - зябко поежившись, предложила она.

- Не хочу смущать вас своим присутствием, - поспешно возразил Эдвард, устремляя свой взгляд куда-то вдаль. – Да и не прилично вторгаться к вам в Сочельник.

- С чего вы взяли, что смущаете меня? – не вполне искренне удивилась Белла. Хотя, пожалуй, испытываемая сейчас ею неловкость носила совсем другой характер, нежели та, о которой говорил Каллен. – К тому же это ваш дом, разве нет?

- Дом там, Белла, где тебя любят и ждут. Меня же никто нигде не ждет. Как оказалось, - невесело усмехнулся он, впервые за долгое время позволив себе капельку слабости. Ядовитая мысль, разъедающая его изнутри, больно полоснула по сердцу, обратившись в слова, произнесенные вслух.

- Вы ошибаетесь, Эдвард. Бекка любит вас, и она ждала бы, если бы знала правду! – горячо прошептала девушка, крепко ухватив его за рукав пальто. – Давайте все же зайдем внутрь, я напою вас горячим чаем, и мы вместе подождем известий от Лилиан. Хотя я уверена, что девочка придет именно сюда: больше ей идти просто некуда!

Каллен поднял голову и посмотрел Белле в глаза – почти такого же цвета, как и у Ребекки. Два островка искреннего сопереживания, волнения и доброты – небывалое явление для Эдварда в последние годы. И ни капли страха, брезгливости и презрения, которые таились в глазах Лилиан – вроде бы не чужого ему человека, – когда она смотрела на него.

- Значит, чай, говорите? - поднимаясь на ноги, спросил он, вдруг почувствовав себя совершенно продрогшим, усталым и голодным – волком-одиночкой, отбившимся от стаи.

- Да, с душицей, - лицо девушки снова озарила приветливая улыбка, заставившая Каллена на мгновение почувствовать себя нужным и желанным гостем.

Эдвард задержал дыхания, переступая порог дома, который был свидетелем его рождения, взросления, свидетелем его печалей, и горестей, любви и счастья, а так же его краха. Первое, на что обратил внимание мужчина, - это цвет стен в гостиной, оставшийся точно таким же, как и прежде. Однако, взглянув в угол возле окна, он понял, что их все же покрасили: раньше там был замысловатый узор, созданный Ребеккой с помощью синего маркера. Как только ни пытались они с Мелиссой отмыть результат творческого порыва дочери, но у них ничего не вышло.

Осмотревшись, Эдвард вдруг почувствовал себя так, будто перенесся лет на двадцать назад, в свое детство: настолько похож был нынешний интерьер комнаты на тот, что когда-то с любовью создала его мать. Мебель из массива ореха, диван, обитый бархатистой кремовой тканью, занавески в тон, красиво собранные набок, фарфоровые статуэтки, украшавшие собой каминную полку, и прочие мелочи, создававшие теплую атмосферу домашнего уюта. И никакой кожи и стекла, к которым была столь неравнодушна Мелисса.

На полу в центре комнаты лежала ель. Несколько ее веток были сломаны, да и в целом дерево выглядело побитым жизнью, словно пережило увлекательное приключение, прежде чем очутиться здесь.

Эдвард перевел взгляд на Беллу, нерешительно замершую в двух шагах от него, и только сейчас заметил на ее щеке свежую царапину, а в волосах - несколько иголок от ели.

- С елкой воюете? – улыбнулся он.

- Я честно пыталась договориться по-хорошему, но она отказалась вести со мной мирный диалог, - развела руками девушка. Даже несмотря на хорошую попытку пошутить, выглядела она смущенной. – Просто я впервые в жизни устанавливаю елку и не думала, что настолько трудно.

- И вы всерьез решили, что сможете справиться с такой махиной в одиночку? – удивился Каллен, окидывая скептическим взглядом хрупкую фигуру Беллы, чем еще больше смутил ее. Заметив это, он нервно провел рукой по своим волосам и поспешно добавил: - Простите, кажется, я совсем разучился разговаривать с нормальными людьми.

- Вам не за что извиняться, – покачал головой девушка, все же заметно расслабившись. – Из-за своей привычки рассчитывать только на себя я рискую оставить собственных детей без рождественской елки.

- Давайте я ее поставлю? – предложил Эдвард, искренне желая помочь той, что так по-доброму к нему отнеслась.

- Нет, я не хочу, чтобы вы подумали, будто я пригласила вас за этим, - нахмурилась Белла, одарив его суровым взглядом.

Однако Каллен, уже снявший с себя пальто и положивший его на диван вместе с рюкзаком и медведем, решительно направился к многострадальному дереву.

- А как же чай? - пыталась настоять она, совершенно не желая обременять нежданного гостя своими домашними делами.

- С душицей? – зачем-то уточнил Эдвард, любуясь строгим выражением ее лица, так не вязавшимся с нелепыми тапочками-далматинцами и небрежным пучком волос на голове, из которого, к тому же торчали елочные иголки.

- С душицей, - подтвердила Белла, все еще продолжая хмуриться.

Привыкшая все проблемы решать исключительно самостоятельно, она не знала, как ей реагировать на внезапно появившегося помощника в лице Эдварда и тем не менее была благодарна ему за то, что он столь решительно взял заботу о елке в свои мужские руки.

- Тогда идите заваривать, а я тем временем как раз тут управлюсь, - уже принимаясь за дело, подвел итог он.

Белла сняла несуразные тапки и, мягко ступая босыми ногами по полу, скрылась в кухне.

Каллен проводил ее взглядом и снова занялся елкой. Было так странно и волнительно снова вдыхать исходивший от нее нежный аромат зимнего леса и хвойной смолы, ощущать под руками пушистые колючие ветки. В голове сами собой всплыли воспоминания об их последней рождественской елке, которую они с Мелиссой и Ребеккой наряжали с таким шумом и весельем, еще не подозревая о том, что сам праздник встретить им так и не удастся. Прошло всего четыре года, а Эдварду казалось, что целая вечность, почти поглотившая его безвозвратно. Чудо, что он сумел выбраться, сумел вернуться сюда, пусть уже не цельный, как когда-то, а сломанный, состоящий из сотни разрозненных кусочков прежнего себя.

Эти воспоминания, как и любые другие, связанные с погибшей женой, причиняли боль, но Каллен бережно хранил их, не желая стирать из памяти, ибо воспоминания – это все, что осталось от Мелиссы, не считая, конечно, их дочери. Эдвард знал, что забыть – значит предать. Но он так же знал, что время притупляет боль, медленно, но верно превращая ее в грусть. Весь этот путь Каллен прошел после гибели родителей, прошел благодаря еще только появившейся тогда в его жизни Мелиссе. Но ведь и сейчас он не один: у него есть Бекка, мысли о которой уже помогли пережить ему годы тюрьмы и остаться при этом человеком.

Закончив устанавливать елку, Эдвард придирчиво осмотрел результаты своих трудов и остался вполне ими доволен. Даже сломанные Беллой ветки ничуть не портили общего величия дерева, украшавшего собой гостиную.

Взгляд мужчины задержался на старом рояле, стоявшем у дальней стены – ровно на том же самом месте, где когда-то поставил его еще Каллен-старший. Эдвард медленно подошел к инструменту, за которым, будучи ребенком, проводил очень много времени, и замер, не решаясь поднять крышку. Теперь этот рояль прочно ассоциировался у него с дочерью. Когда той не было и двух, он частенько наигрывал на нем веселые мелодии, а Бекка смешно трясла попой и кружилась до тех пор, пока не падала, заливисто смеясь. Повзрослев, девочка сама изъявила желание научиться играть. Эдвард с Ребеккой могли просиживать за роялем по несколько часов к ряду, и никто из них не считал это занятие хоть сколько-нибудь скучным или утомительным. Музыка, рождающаяся под их пальцами, когда они играли в четыре руки, еще больше укрепляла их и без того прочную связь.

Играет ли Бекка теперь? Хотя бы изредка? Или уже успела забыть все, чему он когда-то обучил ее?

Слегка дрожащими от волнения руками Эдвард поднял крышку инструмента. Пальцы медленно заскользили по клавишам в нежном приветствии после долгой разлуки и заиграли первую пришедшую Каллену в голову мелодию: вступительные аккорды некогда любимой им песни «Кусочки» группы «Red». Не сразу, но все же удалось вспомнить первые строчки:

«Я снова здесь,

За тысячу миль от тебя

И сломан весь,

Лишь куски остались от меня.

Старался я

И верил, что справлюсь сам,

Но я так много потерял».

Словно про него написано, а ведь раньше он так часто наигрывал ее – не это ли злая ирония судьбы? Горько усмехнувшись, Эдвард перестал играть, но крышку рояля закрыть не успел: тонкие женские пальчики грациозно легли на клавиши и заиграли красивую, печальную мелодию, слышать которую прежде ему не доводилось.

- У вас здорово получается, - с интересом наблюдая за движением рук Беллы, заметил он.

- Не знаю, как насчет «здорово», но точно намного лучше, чем ставить елку, - рассмеялась она, перестав играть. – А вообще-то, я пришла позвать вас пить чай.

- Ну так зовите, - улыбнулся Эдвард.

- Ну так пойдемте, - в тон ему ответила Белла.

Мебель в кухне была все та же, что и несколько лет назад, однако смешные занавески в красный горошек, скатерть в тон им и прочие милые безделушки преобразили ее почти до неузнаваемости, а витающий здесь аромат ванили добавлял ей особую, домашнюю атмосферу тепла и уюта.

Поставив на стол две чашки чая и корзинку с рождественским печеньем, Белла устроилась напротив Эдварда. Она методично помешивала ложечкой дымящийся ароматный напиток и прокручивала в голове всевозможные фразы, способные прервать неловкое молчание, воцарившееся в кухне.

- Очень красиво. Даже есть жалко, - улыбнулся Эдвард, разглядывая печенье, сделанное в виде снеговиков, Санта-Клаусов и снежинок.

- Спасибо, я старалась, - поблагодарила она, и на ее щеках незамедлительно выступил румянец.

- Вы сами пекли? Очень вкусно! – попробовав первое печенье, резюмировал Каллен.

- Спасибо, - кивнула Белла. Похвала Эдварда, выглядевшая вполне искренне, одновременно смущала и доставляла ей удовольствие. – У меня есть своя кофейня здесь неподалеку. Она совсем небольшая, но очень уютная.

Глядя сейчас на Беллу, Каллен ни секунды не сомневался в том, что все именно так, как она и говорит, ибо она сама излучала домашнее тепло, да и то, как с ее легкой руки преобразился дом, говорило уже о многом.

- Вас выпустили по условно-досрочному? – с небольшой заминкой спросила девушка. Как не хотелось ей касаться этой неприятной для обоих темы, но избежать этого разговора было нельзя.

- Да, - глядя в чашку, подтвердил Эдвард.

- Возможно, я о многом прошу, но не могли бы вы дать мне хотя бы месяц для того, чтобы я нашла другой дом или квартиру и организовала сам переезд?

- Конечно, нет проблем, - заверил он Беллу, хотя на самом-то деле проблемы были. Например, ему было решительно негде жить. И пусть в банке на счету лежала некая сумма денег, но, надолго выпав из жизни, Эдвард с трудом представлял себе, сколько сможет на них продержаться. Однако и требовать, чтобы девушка немедленно освободила его дом, он считал себя не в праве. – Сразу после Рождественских каникул я займусь поиском работы, хотя бы временной, потому что условно-досрочно освобожденные архитекторы вряд ли пользуются большим спросом. Даже при самом благоприятном исходе Лилиан не отдаст мне Бекку до тех пор, пока я не начну зарабатывать. А перспектива остаться в этом доме в одиночестве меня совсем не прельщает. Как вы теперь и сами видите, времени, чтобы все уладить, у вас предостаточно. Кстати, сколько вы уже здесь живете?

- Мы приехали из Нового Орлеана три с половиной года назад. Однокурсник Майкла предложил ему открыть  в Чикаго свой бизнес, тот согласился, и мы, быстренько продав дом, чтобы вложить деньги в дело, переехали сюда. Согласно бизнес-плану, уже через год мы должны были купить здесь свой собственный дом, а в итоге остались ни с чем.

- У вас есть кофейня, - напомнили Эдвард, все это время с интересом слушавший рассказ Беллы.

- Да, вы правы, - глубоко вздохнув, кивнула девушка. – В Новом Орлеане у нас с подругой было кафе, я продала ей свою долю, но отказалась вкладывать деньги в проект Майкла, решив открыть небольшую лавочку с выпечкой и сладостями, которые сама же и пекла. Слава богу, дела пошли неплохо, так что спустя два года я смогла расширить свой бизнес – если это можно так назвать – до небольшой кофейни. Но вы даже не представляете себе, скольких усилий мне это стоило.

- Вы молодец, - без тени иронии заключил Эдвард, глядя на взволнованную и раскрасневшуюся Беллу, на что та досадливо поморщилась, словно сожалея о своей внезапном порыве откровенности. – А Майкл – это ваш муж, надо полагать?

- К счастью, бывший, - только произнеся эту фразу, девушка поняла, насколько двусмысленно она прозвучала. Меньше всего ей хотелось, чтобы Каллен подумал, будто она совсем не переживает из-за развода и открыта для новых отношений. Пусть даже это и было правдой, но именно сейчас, в разговоре с ним, Белла имела в виду лишь те полтора года кошмара, в центре которого она и ее дети очутились по вине Майкла.

- Он оказался не тем человеком? – Эдвард и сам не знал, почему задает сидящей напротив него девушке все эти вопросы, но явственно ощущал, что хочет знать ответ на каждый из них.

- Скорее, он стал не тем человеком, - поправила Белла. – Не тем человеком, за которого я выходила замуж. Потеряв все деньги, оставшись без работы, он вдруг решил просто послать все к черту и сосредоточить свое внимание на трех вещах: выпивке, диване и телевизоре. Если Майкл и отвлекался на что-то, то только на то, чтобы в доходчивой форме объяснить нам с детьми, кто в доме хозяин.

- Он поднимал на вас руку? – в Эдварде начала закипать глухая ярость, с которой, впрочем, он давно научился справляться.

- Нет, - покачала головой Белла, покрепче зажав в руках чашку с уже остывшим чаем. – Он не успел зайти так далеко. Где-то полгода назад я увидела, как мои дети крадутся на цыпочках мимо дивана, на котором лежит Майкл, крадутся медленно и осторожно, лишь бы остаться незамеченными. Мне этого хватило, чтобы окончательно осознать: пора ставить точку.

- Вы приняли мудрое решение, - ладонь Эдварда сама собой нашла ладонь Беллы и ободряюще накрыла ее.

Девушка кивнула, до крайности смущенная и удивленная тем, какой неожиданный поворот приняла их беседа, хотя изначально она собиралась поговорить с Калленом совсем о другом – о том, что действительно было важно и интересно ему.

- Давайте я лучше расскажу вам что-нибудь о Бекке, - улыбнулась Белла, свободной рукой накрыв руку Эдварда, все еще сжимающую ее ладонь. – Прежде всего,  я хочу сказать, что категорически не согласна с позицией Лилиан, более того, считаю ее ложь совершенно бессмысленной, ибо, даже думая, что Вы умерли, девочка не смогла «отпустить» вас, не захотела вычеркивать из своей жизни и уж тем более из своего сердца. Знали бы вы, как часто Ребекка вспоминает о вас, рассказывает какие-нибудь забавные случаи из вашей жизни, когда приходит сюда, потому что боится забыть, боится, что время постепенно сотрет что-то важное из вашего общего прошлого. Поначалу меня удивляло то, что девочка говорит о матери намного реже, чем об отце, но пересмотрев вместе с ней все ваши семейные фотоальбомы и диски с домашними видеозаписями, поняла, в чем причина: вы с ней всегда вместе, всегда, что называется, на одной волне. У вас особая связь, которую не смогла порвать даже ложь Лилиан. Возможно, в глубине души Бекка всегда чувствовала, что вы живы, оттого и не могла просто взять и оставить вас в прошлом.

- Какая она сейчас? Какой стала? – спросил Эдвард, взволнованный словами Беллы до такой степени, что с трудом мог сохранять самообладание. Предательский комок подкатывал к горлу, то и дело сжимавшемуся в судорожном спазме. – Может быть, вы знаете, с кем дружит моя девочка, куда любит ходить – хоть что-нибудь, что может навести меня на мысль, где ее искать. Так странно, не знать, как и чем живет твой ребенок. Странно и страшно.

- Уверена, что у вас будет еще много времени на то, чтобы заполнить все эти пробелы. Но я с удовольствием расскажу вам то, что мне известно о Бекки...

Изабелла тщательно обдумывала каждое свое слово, боясь рассказать о девочке слишком много и тем самым лишить Каллена удовольствия самому постепенно узнавать о дочери что-то новое. Он слушал ее очень внимательно, поддавшись вперед, будто боясь упустить даже самую мельчайшую деталь. Белла с радостью подметила, что впервые за вечер с пронзительно голубых глаз Эдварда спала поволока грусти, вмиг преобразив его в того мужчину, что был так знаком ей по многочисленным фото и видео. И лишь легкая седина, раньше времени посеребрившая волосы на висках Каллена, да несколько морщин, залегших под его глазами, служили ярким свидетельством того, через что ему довелось пройти.

- Мама! – радостный крик заставил девушку прервать свой монолог и обернуться.

Почти сразу же в кухню забежали двое детей: мальчик лет пяти и девочка примерно того же возраста, что и Ребекка. Увидев Эдварда, они замерли и принялись с нескрываемым любопытством его разглядывать.

- Познакомьтесь, -  Белла встала со стула и, указав рукой на Каллена, улыбнулась. – Это мистер Каллен...

- Эдвард, - поправил ее мужчина, тоже поднимаясь на ноги.

- Отец Бекки, - закончила девушка и, переведя на него взгляд, представила ему своих детей, произнося их имена с такой теплотой, с какой могут говорить только безгранично любящие своих чад матери: - А это Ева и Макс.

- Очень рад познакомиться с друзьями своей дочери, - улыбнулся Эдвард.

- Но вы же умерли, - удивленно моргнув карими глазами, заметил мальчик. – А теперь, значит, воскресли? Как Иисус Христос?

В голосе Макса звучало неподдельное восхищение от только что открывшейся ему «истины».

- Не слушайте моего брата. Он еще маленький и совсем ничего не понимает, поэтому говорит всякие глупости, - бросив на мальчика снисходительный взгляд, фыркнула Ева, а затем, улыбнувшись, заинтересованно посмотрела на Каллена: - И спасибо вам за елку, а то мама готова была уже сдаться.

- Да, я предложила детям нарядить ее прямо такую, лежащую на полу, - рассмеялась Белла.

- Не за что, рад, что хоть чем-то смог вам помочь, - подмигнул Эдвард.

- Мы принесем елочные игрушки, - девочка дернула за руку брата, все еще продолжавшего во все глаза разглядывать «воскресшего» мужчину. – Пойдем, Макс.

- Я тоже, пожалуй, пойду, - проводив взглядом детей, сообщил Каллен. – Хочу все-таки немного побродить тут вокруг. Раньше неподалеку был каток, куда мы с Беккой любили ходить, но я не уверен, есть ли он и сейчас.

- Да, есть, - кивнула Белла. – Может быть, мне стоит пойти с вами?

- Нет-нет, у вас же еще елка не наряженная стоит, - запротестовал он. – Может быть, у вас есть фотография Бекки? Она была бы очень кстати.

- Конечно же, есть. Сейчас принесу.

Стоило им только выйти в гостиную, как тут же зазвучала мелодичная трель звонка. Замерев в центре комнаты, они взволнованно переглянулись, однако Белла тут же ободряюще улыбнулась Каллену и поспешила открыть дверь.

На пороге стояла невысокая хрупкая девочка в бледно-розовой курточке, едва ли выглядевшая на свой возраст. Белый вязаный берет с помпоном съехал набок, а пышные темно-русые волосы небрежно разметались по плечам. Из-под длинной челки выглядывали огромные карие глаза, наполненные слезами. Они лихорадочно осматривали гостиную в надежде отыскать самое родное и любимое лицо, которое так часто снилось ей по ночам.

Волнение накрыло Эдварда с головой, тут же вытеснив весь кислород из его легких. Сердце сжалось в болезненном спазме, но впервые за долгое время эта боль имела сладкий вкус – вкус сбывшейся мечты, вкус счастья и любви к самому дорогому во всем мире человечку.

Каллен сделал шаг навстречу к девочке, но понял, что идти дальше не может: ноги отказывались подчиняться, превратившись вдруг во что-то чужеродное и непомерно тяжелое.

- Папа… - едва слышно прошептала девочка, стягивая со своей головы берет, но тут же, кинувшись вперед, закричала уже во весь голос: - Папа!

- Бекка, моя Бекка! – опустившись на колени и с готовностью принимая ее в свои объятия, горячо зашептал Эдвард. – Я так скучал по тебе, моя девочка! Считал дни до того момента, когда снова смогу увидеть тебя, поцеловать, и так боялся, что он не наступит.

- А я...я думала, что уже никогда не увижу тебя! Но ты жив! Ты, правда, жив? И вернулся на совсем? Ты ведь никогда больше не оставишь меня одну так надолго? – в голосе девочки послышалось беспокойство. Она слегка отстранилась от Эдварда и посмотрела на него глазами, полными любви и надежды.

- Конечно, не оставлю, ведь я так сильно люблю тебя! – заверил он, нежно вытирая слезы с покрасневших от мороза щек дочери.

- Как десять раз до луны и обратно? – как в прежние времена, спросила Бекка.

- И даже больше!

- Я так боялась, что не найду тебя, - снова начав плакать, пожаловалась девочка. – Ходила на наш с тобой каток и в то кафе. Помнишь? А потом я уже не знала, куда идти, но подумала, что ты вернулся домой… - девочка беспрестанно гладила Каллена по лицу и волосам, словно желая убедиться, что он настоящий. Внезапно в ее глазах вспыхнули искры негодования: - Бабушка с дедушкой сказали, что ты умер. Они соврали мне! Зачем они соврали?!

Эдвард снова притянул к себе разрыдавшуюся дочку и крепко обнял. Шепча слова утешения, он ласково гладил ее по волосам, так же, как прежде, сладко пахнущим молочной карамелью.

Белла стояла в стороне, прижав к себе своих детей, и беззвучно плакала от радости за отца и дочь, наконец обретших друг друга. За последние годы Бекка стала ей, как родная. Да и Каллена она не могла воспринимать, как чужого, будучи заочно знакома с ним и невольно переняв частицу той любви и восхищения, что всегда несла в себе девочка по отношению к нему. Возможно, именно поэтому происходившее на ее глазах воссоединение семьи Изабелла воспринимала как личное счастье.

Постепенно Ребекка успокоилась, лишь время от времени издавая судорожные всхлипы, но Эдвард все сжимал ее в своих объятиях, будто боясь, что если отпустит, то снова потеряет.

- Так мы будем наряжать сегодня елку или нет?! - нетерпеливо воскликнул Макс, уставший неподвижно стоять рядом с матерью.

Каллен засмеялся, искренне, по-настоящему, чего не делал уже так давно, что забыл, насколько же это здорово – смеяться потому, что просто счастлив, по крайней мере, в эту самую минуту.

- Макс! – шикнула Белла, но, услышав заразительный смех Эдварда, тоже засмеялась, ласково потрепав сына по белокурой голове.

- Ну что, будем наряжать елку? – заглядывая дочери в глаза, спросил Каллен. Улыбнувшись, девочка закивала в ответ.

- Но сначала надо позвонить бабушке и сказать, что с тобой, Бекка, все в порядке, - напомнила Белла. Однако, увидев, как глаза девочки снова наполняются слезами, поспешно добавила: - Хорошо, я сама поговорю с ней, но обещай мне, что завтра утром сама позвонишь ей и поздравишь с Рождеством.

- Обещаю, - подняв вверх раскрытую ладошку в клятвенном жесте, заверила она.

Украшение елки растянулось на два часа, наполненных весельем, озорством, смехом и шутливыми спорами о том, какую игрушку куда вешать. Не единожды за это время Каллену приходила в голову мысль, что они ведут себя, как самая настоящая полноценная семья, и если бы кто-то вдруг стал наблюдать за ними в окно, то ни за что не догадался бы о том, что еще вчера он, Эдвард, даже не знал о существовании Беллы и ее детишек. Вероятно, причина всему крылась в общей радости от их с Ребеккой встречи и праздничной атмосфере приближающегося Рождества, но Каллен старался не думать об этом, искренне наслаждаясь каждой минутой счастья, подаренного судьбой.

- Можно, я установлю фигурку ангела? – умоляюще сложив руки, попросил Макс, когда наступил момент украшать верхушку елки.

- Ты не дотянешься, - покачала головой Ева.

- А вот и дотянусь! – нахмурился мальчик. – Надо только стремянку из гаража принести.

- Сам, что ли, за ней пойдешь? – усмехнулась в ответ сестра.

Эдвард подошел к Максу и со словами «Иди-ка сюда, приятель» усадил его к себе на плечи, а затем помог ему установить на верхушку елки стеклянную фигурку ангела.

- Вот и все, - подвела итог Белла, не в силах оторвать взгляд от светящегося восторгом лица сына. – Осталось только включить гирлянду. Ребекка?

Девочка незамедлительно кивнула, явно гордясь порученной ей миссией, и, подойдя к переключателю, нажала нужную кнопку. Елка вспыхнула разноцветными огнями, вызывая у детей вздохи восхищения, переходящие в радостные крики.

- Идеально, - прошептала Белла.

- Все будет идеально, когда мы растопим камин, - поправил ее Эдвард.

- Камин? – удивленно переспросила она.

- Да, это давняя традицией семейства Калленов.

- Но если мы разведем огонь, как туда спустится Санта-Клаус? – удивленно воскликнул Макс.

Эдвард присел перед мальчиком на корточки и, положив руки ему на плечи, заговорщицки прошептал:

- Я поделюсь с тобой одной маленькой тайной, о которой мне когда-то поведали родители: в первую очередь Санта всегда прилетает в те дома, из труб которых струится дым, потому что разожженный камин – это символ домашнего тепла и уюта. А огня Санта-Клаус не боится, ведь он же волшебник. Только ты никому об этом не рассказывай, договорились?

Макс кивнул и, подмигнув Эдварду, отошел к девочкам, которые как раз ставили под елку тарелку с печеньем для Санты.

С  давно не топленным камином Каллену пришлось изрядно помучиться, прежде чем в нем наконец уютно затрещали дрова. Однако чувство внутреннего удовлетворения, приятным теплом разливающееся у него в груди, стоило всех нервных клеток, павших жертвами в этой борьбе, и испорченной сажей одежды.

- Вы сейчас так похожи на трубочиста, - рассмеялась Белла, глядя на его почерневшее от копоти лицо.

- Наверное, мне стоит поскорее умыться и переодеться, пока не перепачкал все вокруг, - демонстрируя ей свои грязные руки, заметил Эдвард. – Вы, случайно, не в курсе, где хранятся мои вещи?

- Боюсь, что когда мы въехали, здесь уже ничего не было: ни вещей, ни даже мебели, если не считать рояля и кухонного гарнитура, - покачала головой Белла.

- Скорее всего, Лилиан сожгла все на ритуальном костре, - усмехнулся Эдвард. - Ведь откуда-то она взяла же пепел, чтобы развеять его над Мичиганом.

- У меня остались кое-какие вещи Майкла, - немного смутившись, проговорила Белла. – Он полнее и ниже вас ростом, но, думаю, это не страшно. Завтра я постараюсь привести вашу одежду в приличный вид.

Получив согласие Каллена, девушка поднялась с ним наверх и показала, где лежат вещи.

- И еще, - уже выходя из комнаты, Изабелла вдруг остановилась и посмотрела на Эдварда. – Поговорив сегодня с Лилиан, я поняла, что она не будет больше стоять между вами и Беккой. Они с Бобом потеряли дочь и теперь боятся потерять внучку. Просто дайте им немного времени.

- Спасибо, Белла, - мягко улыбнулся тот.

Девушка кивнула в ответ и вышла за дверь, оставив его в одиночестве.

Приведя себя в порядок, Эдвард заглянул в зеркальную дверцу шифоньера, дабы оценить весь масштаб смехотворности собственного вида: фланелевая рубашка в красную клетку едва закрывала пряжку ремня, исключительно за счет которого с него не сваливались черные джинсы, доходившие ему до середины икр.

От созерцания столь удручающего зрелища Каллена отвлек грубый мужской голос, донесшийся с первого этажа, и последовавшие за этими испуганные детские крики.

В считанные секунды спустившись вниз, он увидел незнакомого мужчину, который, судя по всему, являлся бывшим мужем Беллы.

- Встретить Рождество со своим детьми – это мое законное право! – пьяным голосом заорал он, схватив девушку за запястья и встряхнув ее так, что у той клацнули зубы. – И ты не помешаешь мне! Ясно тебе?! Не слышу ответа! Ясно или нет?! Ты что, оглохла, дрянь?! Отвечай!

Эдвард сделал знак детям, чтобы они уходили в кухню, а сам вышел в центр комнаты и похлопал в ладоши, привлекая к себе внимание Майкла.

- Эй ты, придурок! – процедил Каллен, когда тот перевел на него взгляд, затуманенный алкоголем. – Если ты хочешь вообще встретить это Рождество, то тебе лучше как можно быстрее свалить отсюда и желательно навсегда.

- А ты ваще кто такой? – мужчина оттолкнул от себя плачущую Беллу и пошатнулся в сторону Эдварда. – Кто ты такой, чтобы распоряжаться здесь?! Санта-Клаус, что ли? – хлопнув себя по бокам, он дико захохотал над собственной глупой шуткой.

- Хозяин, - достаточно громким, но спокойным тоном ответил Каллен.

- Хозяин?! – вытаращил глаза Майкл и перевел взгляд на Беллу: - Ах ты, дрянь! Успела себе мужика завести! Он уже и хозяином себя тут считает! Ну прямо сладкая парочка! Голубки, мать вашу! – подслеповато прищурившись, он снова посмотрел на Эдварда: - Да ты уже и шмотки мои нацепил, мудак!

Издав победоносный клич Тарзана, он кинулся на Каллена, который хоть и успел среагировать, но, не ожидая от пьяного мужчины такой прыти, увернулся чуть позже, чем следовало – кулак Майкла прошелся по касательной, разбив в кровь нижнюю губу.

Не без труда поборов желание как следует ответить ударом на удар, Эдвард быстро сгреб все еще хорохорящегося противника в охапку и потащил к выходу. Перешагнув вместе с ним через порог дома, Каллен с силой оттолкнул его от себя. Не удержавшись на ногах, Майкл кубарем скатился со ступенек крыльца и, приземлившись вниз лицом, замер на том же самом месте, где четыре года назад Эдвард нажал на курок пистолета. Алые капли крови на снегу еще больше усилили ощущение страшного дежавю, срывая с губ Каллена протяжный стон. Прижав к груди стиснутые в кулаки руки, он шагнул назад и уперся спиной в дверной косяк.

К счастью, Майкл зашевелился и, грязно ругаясь, стал предпринимать череду безуспешных попыток подняться. Встав наконец на ноги, он прижал ладонь к разбитому носу и послал Эдварду уничтожающий взгляд. Для пущей убедительности показав еще и средний палец, Майкл заковылял прочь, на всю улицу посылая Каллена куда подальше и грозя рано или поздно добраться до него.  

- С вами все в порядке? – обеспокоенно спросила Белла, показавшаяся в дверном проеме.

Повернувшись к девушке, Эдвард кивнул и вымученно улыбнулся.

- Я очень вам благодарна! – горячо прошептала она, осторожно вытирая салфеткой кровь в уголке его рта. – И все же не стоило так рисковать из-за меня.

- Рисковать? – непонимающе переспросил он.

- Ваше условно-досрочное, - нахмурилась Белла. – Помните?

- Это ерунда, - Каллен перехватил ее руку, все еще вытиравшую кровь с его лица. – По-моему, сейчас самое время, чтобы перейти на «ты». Что скажешь?

- Отличная идея, - улыбнулась Изабелла.

- Кажется, кое-кто стоит прямо под веткой омелы,** - многозначительно улыбнулась Ребекка, обменявшись с Евой хитрыми взглядами.

- Традиции есть традиции, - медленно склоняясь к Белле, прошептал Эдвард и мягко коснулся губами уголка ее рта.

Однако то магическое притяжение, что оба испытывали еще с первых минут знакомства и усилившееся сейчас стократно, не позволило мужчине ограничиться этим едва ощутимым прикосновением. Его губы накрыли ее и полностью завладели ими – поцелуй, дающий жизнь новому трепетному чувству в груди обоих.

Вместе с этим чувством в душе Эдварда зарождалась уверенность в том, что именно здесь и сейчас, на том самом месте, где когда-то потерял все и даже больше, он обретает самый главный и столь необходимый ему шанс снова стать цельным и начать жить, дыша полной грудью.

_______________________________________

 * Бывшая тюрьма супер максимальной безопасности, открытая в 1963 для того чтобы заменить тюрьму Алькатрас (Сан-Франциско), закрытую в этом же году; находится в штате Иллинойс, приблизительно в 330 милях к югу от Чикаго. Большинство ее постояльцев — лица, осужденные за вооруженные преступления и преступления, связанные с наркотиками. Тюрьма также содержит рабочий лагерь минимальной безопасности (прим. автора).

** Омела была символом мира в Скандинавии. Ею украшали дома снаружи в знак того, что путнику здесь будет оказан приют. Если врагам случалось встретиться под деревом, на котором росла омела, они обязаны были сложить оружие и в этот день больше не сражаться. Позднее, этот обычай нашёл отображение в западных рождественских традициях, когда считается, что в Рождество двое людей, встретившись под веткой омелы, обязаны поцеловаться (прим. автора).