Прозрачных глаз твоих сияние,
Не хочешь ты меня принять,
В любви сжигающей признание
Душе холодной не понять.
Глаза сверкнут рубином алым,
Настигну я тебя во тьме.
Своим ты криком запоздалым
Зажжешь пожар страстей во мне.
И будишь ты моей на веки,
Напиток жизни моя страсть.
Прольются наземь крови реки,
Я жизнь твою посмел украсть.

Глубокая осень. Безликая ночь. Сильный, пронизывающий ветер.
Мимо темных домов с зажженными окнами идет высокий брюнет. Он почти прибыл на место, осталось совсем чуть-чуть.
Блики уличных фонарей падают на него, растворяясь в темноте. В этом мраке, как и в жизни, он чувствует одиночество, которое съедает его изнутри. Проезжающая мимо машина на мгновение освещает лицо мужчины. Оно непроницаемо, холодно. Глаза болотного цвета словно мертвы, в них нет искорок жизни, безмятежного счастья, радости. Лишь печаль, лишь тоска. Оливковый цвет кожи странно сочетается с меловой бледностью, но люди предпочитают этого не замечать. Они интуитивно чувствуют исходящую от мужчины опасность, угрозу. Это вынуждает их держаться на расстоянии от него. Первые капли дождя заставляют мужчину натянуть на голову капюшон светло-серой мантии. В своих руках он крепко сжимает три несчастные красно-бордовые розы. От столь стальных объятий их шипы желают впиться в мраморную кожу вампира, но вместо этого они надламываются.
Завернув за угол, брюнет оказывается напротив железной калитки. Слегка дотронувшись до ее ручки, он отворяет дверь. Скрип разносится по пустым улицам Вольтерры.
Делая шаг вперед, мужчина оказывается на узкой, заросшей уже пожелтевшей травой тропинке. Беззвучно ступая по ней сквозь высокие деревья и каменные изваяния, погруженный в свои мысли вампир идет извилистой и уходящей вверх дорожкой, уверенно сокращая путь до места, где спрятан его личный луч солнца, его покой и невозможное счастье.
Наконец мужчина достиг вершины небольшого холма, по которому вольно и беспрепятственно гуляет пахнувший смолой ветерок. Нестерпимая тоска приподнимает его широкую грудь. Боль с новой силой начинает томить его сердце.
Вокруг царит оглушительная тишина, нарушаемая лишь слезами небес и, насколько видит глаз вампира, простирается мертвая земля сквозь покрывало опавших листьев. Сосновая шишка, овальная и ощетинившаяся, покрытая сладким и липким слоем смолы, похожая на распустившуюся лилию, отскочила где-то сверху и, пролетев пару метров сквозь изогнутые ветви дерева, стукнулась об землю и подкатилась к ногам мужчины. Он с тоской рубиновых глаз, спрятанных под изумрудные линзы, приподнял свой тусклый взгляд к затянувшемуся серыми тучами небу. Сильный порыв ветра. Вверху тесно между собой переплелись кроны деревьев.
Мужчина с трудом подавляет рвущееся на волю глухое рычание, исходящее из его раненого сердца и истерзанной души.
Нагнувшись, он вынимает из стоящей на сырой земле вазы завядшие белые гвоздики и бросает их в сторону, в ближайшие кусты, тем самым позволив им там продолжать процесс своего гниения и сливаться в одно целое с землей. На смену им он кладет принесенные розы.
Усевшись на деревянную скамейку, мужчина сомкнул руки в замок. Темной, безлунной ночью он одиноко сидел, не замечая, как мелкие капли дождя, с каждой новой секундой ускоряя свой темп, спадали на его плечи, голову, на небольшую ухоженную могилу, на памятник без фотографии, на котором безжалостно было выгравировано лишь имя усопшей и дата ее жизни.
– Ванесса, – тихо произнесли пухлые губы вампира. В его голосе смешались нотки печали, сожаления, боли.
Обхватив лицо широкими ладонями, он подавил в себе вздох. Он не имеет право быть слабым. Уязвимым. Больным. Больным от любви, больным от угрызения совести. Но тьма раскаянья и одиночества плотно окружили его мертвое, ледяное сердце; черную, как воронье перо, душу.
Он убил ту, которую любил. Убил ту, чей шепот продолжает слышать в своей голове, в своей вечности. Она проклинала его, люто ненавидела.
Будучи ребенком, девушка видела тени. Тени призраков. Слышала их тихий, мелодичный, но внушающий панику голос. Ее родители, изначально восприняв слова дочери плодом большой и буйной фантазии, не обратили на это должного внимания. Пока ее фразы не стали пугающими. Замкнутое и периодами агрессивное поведение Ванессы заставило семью Смит обратиться за помощью квалифицированных врачей. Не прошло и пары дней, как девочку поместили в психиатрическую больницу с грязными решетками на окнах и белыми стенами внутри. Ей предстояло пройти лечение, но в дальнейшем оно не принесло ровным счетом никаких результатов. Ванесса как заведенная продолжала утверждать, что видит тени, которые неустанно желают с ней разговаривать. Это сводило ее с ума. Каждый новый день казался для девушки кромешным адом. Пару раз дежурные врачи больницы успевали вытащить Ванессу с того света после ее неудачных попыток прервать свою никчемную жизнь.
Но однажды она сдалась. Устала доказывать свою правоту. И приняла правила игры сотни миллионов людей, которые не желают и панически боятся заглянуть за грань обычного, повседневного и понятного мира, в котором все можно подогнать под рамки «нормальности» и логичности.
В двадцать лет она покинула больницу, оставшись без еды и одежды на улице. Одна. Никому не нужная, всеми покинутая. Родители совсем про нее забыли и не хотели вспоминать. Им было так легче. Легче жить. Легче дышать.
Ванесса спала на тротуарах улиц, в парках разных городов, до которых доезжала автостопом. Месяцами не мылась, питалась просроченной и протухшей пищей, выкинутой продавцами больших супермаркетов в урны, пока не встретила его… Феликса. Он стоял в тени покрывшихся зеленью деревьев недалеко от старинного замка, патрулируя город. Его статность, харизматичность привлекла внимание затравленной жизнью девушки, пока она не заметила за его спиной воплощение самой красоты. Молодая женщина с глазами сиреневого оттенка и блестящими волосами цвета красного дерева ненавязчиво улыбнулась Ванессе. Повинуясь внезапному импульсу, девушка, как завороженная, шаг за шагом стала медленно приближаться к высокой и прекрасной вампирессе. Феликс, с интересом наблюдая за неуверенными движениями девушки, лукаво улыбнулся обольстительной Хайди, которой никто не мог сопротивляться. В его голове уже созрел хитрый план, как заманить жалкую на вид девушку без помощи своей подруги в тихое, укромное и безлюдное местечко, чтобы вдоволь насладиться ее терпкой, как красное вино, кровью. Внезапно девушка, продолжая находиться под чарами прекрасной нимфы, почти неуловимо коснулась кожи вампира. Она была холодна, как лед. Гладка, как шелк. По телу Ванессы пробежали сотни мурашек. Незаметно серые тени стали окружать девушку, словно стараясь защитить ее от таинственного недоброжелателя. Их привычный, еле уловимый шепот стал переходить на крик. Они наперебой твердили о некой опасности, угрозе, смерти. Ванессу словно ударило током.
– Ты неживой, – одними губами произнесла она. Подняв бровь, Феликс не скрывая любопытства, посмотрел на плохо одетую девушку, склонив голову набок. Сердце Ванессы забилось в ускоренном темпе. Сосредоточившись, она всеми силами старалась разобрать слова в гуле призраков.
– Вампир! – словно теряя рассудок, воскликнула девушка, приковав к себе внимание случайных прохожих. На мгновение они нерешительно застыли, но спустя пару секунд продолжили свой путь, оглушительно смеясь, приняв молодую бомжиху за сумасшедшую.
Ванесса рассеянно оглянулась. Помощи было ждать неоткуда. Она хотела уже сорваться с места и убежать, как мужчина, легким движением рук закрыв ей ладонью рот и, плотно прижав к себе ее извивающиеся, хрупкое тело, незаметно для окружающего мира уволок в подземелье. Хайди была поблизости. В головах вампиров назойливо кружился один и тот же вопрос, на который не было логического ответа. Как девушка смогла их разоблачить?
Ступая по темному туннелю, напоминающему лабиринт без выхода, Ванесса чувствовала прохладу и давящую на разум тяжелую атмосферу стен, словно она шла по склепу. Неприкаянные души кружили вокруг, шептали, кричали, плакали. Из глаз девушки прыснули соленые слезы; заткнув уши руками, она молила их замолчать. Вампир с тревогой посмотрел на девушку. Крепко взяв за локоть сумасшедшую, он повел ее в тронный зал. Ванесса судорожно старалась вырваться, укусить, поцарапать мужчину, но все попытки были тщетны. Тихое, напоминавшее голодного тигра рычание вампира внушило девушке оцепеняющий страх. Ужас сковал каждую клеточку ее слабого тела. Повинуясь воле Феликса, Ванесса перестала бороться и, опустив голову, спотыкаясь шла рядом с идеальным хищником.
Бросив быстрый взгляд на девушку, Аро прочел мысли своих подданных. Нахмурив брови и вплотную подойдя к Ванессе, тем самым нарушая ее личное пространство, он с нотками стали в голосе, спросил:
– Как ты узнала?
Девушка, побелев от страха как белое полотно, молчала. Ее взгляд с отблеском бешенства блуждал по стенам замка. Теней поблизости не было, они остались за широкими и массивными дверями, до сих пор боясь снова очутиться в помещении, в котором покинули свою горячую плоть, испустив губами последнее дыхание жизни.
Мужчина с черными, как уголь, волосами недовольно посмотрел на Ванессу. Ее маленький двигатель тела неустанно набирал скорость, перегоняя по венам сладкую и липкую кровь.
Не дождавшись ответа, Господин темного мира резко взял дрожащую руку девушки. Ванесса дернулась, но не издала и звука. Окунувшись в ее необычный мир, Владыка спустя пару минут небрежно отбросил поледеневшую ладонь девушки. Задумчиво потерев свою переносицу, Аро недоверчиво осмотрел странницу сотни городов с головы до ног, от которой веяло невыносимым смрадом. Он впервые столкнулся с такой способностью человека, которая позволяла видеть ему серые тени неприкаянных душ и слышать их жалобный голос. Призраки не желали отпускать Ванессу, прерывать с ней прочную связь, ведь благодаря ей они могли связаться с миром живых.
Посовещавшись с Маркусом и Каем, Аро принял решение не спешить с убийством девушки. Вместо этого он приказал Феликсу отвести Ванессу в подземелье и запереть ее в одной из камер. Господин понимал, у девушки, принятой людьми за сумасшедшую, был дар, талант. Он позволял ей общаться с душами умерших людей. Но какую пользу могла принести ее способность клану?
Сидя на бетонном холодном полу, в темном, не освещаемом помещении, девушка, прижав колени к груди, плакала. Ее тело сотрясали рыдания, дыхание срывалось, из носа текла солоноватая жидкость. Порой она вскакивала на ноги и начинала метаться по узкому пространству, напоминая загнанного зверя в ловушку. Ванесса отчаянно искала выход, но не находя его, начинала жалобно кричать, срывая свой голос. Она обращалась к Богу, в которого прежде не верила, будучи атеисткой; обращалась к серым теням, которые в ответ шептали что-то свое; обращалась к вампирам, которым была безразлична. Но никто не хотел ее слушать. Безысходность сложившейся ситуации отнимала веру у девушки на спасение. От нее теперь ничего не зависело. Стоны мольбы о помощи переходили в вой. Она лихорадочно царапала стены, разбивая в кровь кулак, стучала в запертую дверь. Но никто не спешил ее утешить. Ванесса рвала на себе волосы, вдыхая сырой воздух подземелья. Стуча зубами от перевозбуждения, девушка легла на грязный пол и свернулась в комочек. Но сон не хотел принимать ее в свой плен, даруя временное забвенье.
Внезапно скрипнула дверь. Повернувшись на бок, девушка на пару секунд зажмурилась, ослепленная ярким светом, исходящим от факела. Принимая сидячую позу, она, робко прижав ладони к лицу, стала всматриваться в темноту, пока ее взгляд не встретился с глазами багрового цвета. Сжав хрупкие пальцы в кулаки, Ванесса стала отползать от гостя, пока спиной не уперлась в каменную стену. Усмехнувшись трусости девушки, вампир, сделав несколько шагов вперед, зашел в камеру и, нагнувшись, поставил миску с едой на пол. Удаляясь, он услышал, как девушка приподнялась и тихо подошла к принесенной вампиром пище. Секунда и миска, разрезая застоявшийся воздух, метко полетела в сторону мужчины. Увернувшись, Феликс подлетел к Ванессе, сжав ее тонкую шею в своей крепкой ладони. Девушка стала брыкаться, но нехватка кислорода заставила ее уступить, Перед глазами, теряя свои очертания, все стало расплываться, превращаясь в однородную массу. Мрак постепенно стал увлекать сознание Ванессы в свой кромешный лабиринт. Где-то совсем рядом она слышала утробное рычание мужчины. Вздох. Еще один. Еще. Дышать стало значительно легче. Краски окружающей обстановки постепенно возвращались. Моргнув несколько раз, Ванесса устремила свой взор на вампира.
– Убери свои руки! – прошипев, девушка с силой сжала челюсти, тем самым стараясь принять агрессивный вид.
– Еще раз позволишь себе такую выходку, – Феликс немного склонился к Ванессе, почти касаясь губами ее уха, – и станешь несколькими литрами, законсервированными в банках.
– Убери руки, мертвец! – повторила девушка, стараясь расцарапать лицо вампиру. Желая унять разбушевавшуюся Ванессу, мужчина отбросил ее в сторону. Пролетев пару метров, она, глухо стукнувшись об бетонную стену, упала на пол.
– Ненавижу, – с яростью прошептала девушка, потирая левую ногу, на которой постепенно начал проявляться синяк.
– Мне твоя любовь ни к чему, – вежливо улыбнувшись, Феликс покинул Ванессу, громко хлопнув дверью, оставив ее снова наедине со своими мыслями и серыми тенями неприкаянных душ.
Каждую минуту девушка неустанно молила смерть прийти за ней.
Секунда за секундой словно глумились над Ванессой, они казались ей бесконечно длинными, как вечность вампира.
Несколько раз в день Феликс навещал девушку, чтобы принести ей немного еды, после чего молча наблюдал за ней в небольшое отверстие в двери, заставленное решеткой. Ему было забавно смотреть на Ванессу, на ее рыдания, всхлипы, слезы, истерики и мольбы к невиданным существам. В ее страданиях вампир замечал нечто иное, новое для себя, чего прежде никогда не встречал в своей долгой жизни, бесконечной вечности. Она походила на затравленного зверька. Люди, вампиры, серые тени – никто ее не жалел, никто не хотел помочь. Пару раз мужчина из интереса постарался завести с девушкой непринужденный разговор, но кроме проклятий и грубых слов в ответ он ничего не слышал.
Постепенно время пребывания Феликса у камеры, где была заточена Ванесса, стало учащаться. Теперь он приходил не на несколько минут, а на часы. Он не мог объяснить самому себе, с чем это связано. Он просто стоял и молча наблюдал за девушкой.
«Странная. Дерзкая. Неприступная. Такая беззащитная, хрупкая, невинная. Что творится в твоей голове?»
Обитатели замка, товарищи по службе стали замечать явное изменение в поведении мужчины. Он казался более молчаливым, погруженным в себя. Его редкие фразы, сказанные невзначай, были насквозь пропитаны юмором. Черным юмором, который стал мрачнее с появления в его жизни Ванессы.
Спустя пять дней Аро принял решение убить девушку, которая не несла в себе никакой ценности для эксклюзивной коллекции Господина тайного от людей мира. Это было официальное заявление, но на самом деле все обстояло иначе, Владыка опасался, что если девушка способна общаться с призраками, то душа покойной его сестры Дидим может навестить Ванессу и передать через нее послание Маркусу, поведав об ее истинных убийцах. Тогда все, что так трепетно выстраивал Аро на протяжении веков, рухнет как карточный дом.
Глухая ночь незаметно окутала маленький город Вольтерра, когда Феликс, держа за локоть Ванессу, привел ее в тронный зал. Из глаз девушки уже не текли горючие, соленые слезы, они были пусты. Пусты, как бездна, пропасть. Аро улыбнулся, еще мгновение и странница будет убита. Внезапно вампир в светло-серой мантии, отпустив девушку, сделал шаг вперед и обратился к трем своим Владыкам с просьбой не убивать Ванессу. После этих слов в девушку словно вселился злой дух, она стала толкать мужчину, желая его ударить или укусить. Брызгая слюной, она шептала слова ненависти; девушка не хотела жить, она желала умереть. Заломив ей руки за спину, Феликс с силой прижал ее хрупкое тело к себе и приказал молчать.
– Видимо девушка считает иначе, – сложив руки в замок, проговорил Аро, в чьей душе стала скитаться ярость, перемешанная с удивлением.
– Я даю свое согласие и желаю видеть ее среди нас, – вставая, отчеканив каждое слово, уверенно сказал Маркус, сверкая ало-красными глазами, покрытыми молочной пеленой.
Нахмурив свои черные брови и быстро переглянувшись с Каем, Аро вопросительно посмотрел на вампира с бледной полупрозрачной кожей как пергамент.
– Я смею надеяться, что Ванесса благодаря своей способности общаться с мертвыми поможет мне раскрыть таинственную смерть Дидим, – произнося имя своей покойной жены, голос Господина слегка дрогнул. Спустя долгие и мучительные столетия вдали от сестры Аро, Маркус продолжал тосковать по любимой, с ее кончиной исчезла и ее аура счастья, беззаботности, радости. Теперь мужчина больше походил на зомби, не способного чувствовать и выражать свои эмоции.
Вампир с длинными, светлыми, отдающими сединой волосами лишь покачал головой.
Слегка прищурив свои кроваво-красные глаза, Аро подошел к Ванессе и коснулся ее ладони своей ледяной рукой, на что девушка сразу стала извиваться в крепких, стальных объятьях Феликса, желая вырваться на свободу.
– Веди себя прилично, – прошипел мужчина, теснее прижимая ее к себе.
– Не трогайте меня! Вы мне противны! – не собираясь сдаваться, кричала девушка.
– Она неуправляема, – проговорил Кай, приподнимаясь с трона.
Приподняв свой острый подбородок и, недовольно посмотрев на Ванессу сверху вниз, мужчина продолжил:
– В ипостаси вампира вряд ли что-то изменится. Нам ни к чему проблемы!
– Не волнуйся, брат, мы с Феликсом об этом позаботимся, – отозвался Маркус, приближаясь к девушке.
Выпустив из своих рук ладонь странницы, Аро молча отошел в сторону на пару метров. Теперь он знал, знал, что она приходила, что ее душа не обрела покой. Она рядом. Рядом всегда, ежеминутно, ежесекундно. Дидим поведала Ванессе о своей кончине, но девушка не собирается ни с кем делиться правдой. Она не хочет никому помогать.
«Но долго ли это продлится?» – задавался вопросом Господин.
«Мы ей противны, омерзительны, она не принимает наш вид. Она мечтает о смерти».
Задумчиво потерев пальцами свой подбородок, Аро, вежливо улыбнувшись, уступил Маркусу в его желании обратить девушку. Он нашел выход в подсказке мыслей странницы, как предотвратить катастрофу.
Взяв легкое, почти невесомое тело Ванессы на руки, которая стала с большей силой вырываться после вынесенного вердикта, Феликс в сопровождении Маркуса покинул тронный зал и отправился в подземелье, где должно было произойти обращение. Спустя десять минут в одной из грязных камер раздался оглушительный крик.
Большой, оранжевый диск спрятался за горизонтом, оставляя на небе размытые краски всех цветов радуги, когда яд вампира остановил жизнь в теле Ванессы, заставив сердце навеки замолчать.
Открыв свои глаза, девушка встретилась с ледяным взглядом Феликса.
– Зачем ты это сделал? – озираясь по сторонам, гневно воскликнула девушка.
– Решил разнообразить свою вечность, – чуть помедлив, прежде чем произнести, ответил мужчина.
– Я тебя ненавижу! – прошипела Ванесса, приподнимаясь на ноги.
– У нас впереди сотни лет, чтобы исправить это недоразумение. – Лицемерно улыбнувшись, Феликс подошел к новообращенной, и едва он успел коснуться ее белокурых волос, как вампиресса зарычала.
– Не смей до меня дотрагиваться! Ты мне противен! – не скрывая ярости и сжимая ладони в кулаки, проговорила Ванесса.
– Впрочем, как и я сама себе, – уже шепотом добавила девушка, отворачиваясь от мужчины.
– Почему? – склонив на бок голову, вампир с интересом стал разглядывать собеседницу. Ее спутанные, взлохмаченные волосы, алые, как кровь глаза с лихорадочным блеском и мешковатая одежда создавали облик самой настоящей ведьмы. Но обворожительной ведьмы.
– Мы мертвы, но способны двигаться, говорить, питаемся кровью невинных людей. Наши тела должны гнить в сырой земле, где черви ненасытно будут утолять свой голод нашей разлагающейся плотью. Обманывать смерть противоестественно! Неверно! – каждое новое слово Ванессы звучало все громче и увереннее. Она не собиралась останавливаться, но внезапно увидела в темном углу силуэт женщины. Ее черные, длинные волосы струились нежным шелком по белым, как мрамор плечам и гордой, прямой осанке, глаза смотрели с упреком. Незнакомка была прозрачна.
«Призрак», – пронеслось в голове у новообращенной.
«В моей новой ипостаси неприкаянные души обрели очертания, утратив свой облик серых теней».
– Ты привыкнешь к новой сущности, – подмигнув, вампир улыбнулся уголками губ, вырвав тем самым девушку из размышлений.
– Никогда, – ядовито прошипев как змея, девушка устремила свой взор на мужчину.
«Брюнет. Высокий. Красивый. Сильный. Но не человек!»
Вампиресса оскалилась, обнажая ряд своих белоснежных зубов, желая тем самым предупредить заклятого врага, чтобы он больше до нее не дотрагивался и оставил в покое.
«Мерзость! Ненавижу его!»
Феликс прищурил глаза. Его влекло к такой неприступной и непонятной Ванессе необъяснимой силой, но ни разу ему не было жаль ее. Скорее наоборот. Он испытывал небывалое удовольствие, наблюдая за угнетенной и одновременно разъяренной девушкой. Вампир находил в этом нечто пленительное, одурманивающее, что заставляло его искать с новообращенной компромисс, точки соприкосновения. Полгода пролетели как один миг. Ванесса по-прежнему не хотела признавать свою новую жизнь. Ее брала дрожь, когда к ней приходило осознания того, что в ее венах больше не течет густая кровь, сердце не отплясывает свой ритм, из глаз не текут прозрачные, соленые слезы. Глаза утратили свой бирюзовый цвет, на смену ему пришел агатовый с рубиновым. Кожа холодна, волосы идеально шелковисты. Все это вкупе давило на девушку. Она стала противна сама себе. Ванесса ни с кем не общалась, избегала любых разговоров с другими вампирами. Маркус каждый день навещал ее, желая узнать, приходила ли его Дидим. Девушка в ответ всегда отрицательно качала головой. Она врала. Врала осознанно. Владыка, как и все остальные, были безразличны новообращенной. Она не хотела ни с кем дружить, ни с кем разговаривать. Она желала лишь одного – смерти. Но Феликс словно назло всегда был поблизости, оберегая ее от опрометчивых поступков. Мужчина не был ласков на слова, в его фразах часто слышался сарказм. Ванесса не понимала, чем вызван интерес вампира к ее персоне. Девушка нашла лишь одно разумное объяснение, он за ней приглядывает, так как по его вине она стала одной из Вольтури. Иных ответов на сей вопрос, она не видела. Сам Феликс понимал, что испытывает к новообращенной страсть. Всепоглощающую, жгучую страсть, как раскаленная лава, но не более. Он гнал от себя мысли о любви, не хотел верить в очевидное, в то, что стал одержим Ванессой. Каждый отказ, каждая ссора, каждое слово, пропитанное ненавистью и ядом, злило мужчину, но одновременно и пленило, лишало разума. Постепенно он начал терять контроль. Вампир жаждал владеть девушкой, подчинить ее себе, но все его попытки были тщетны, он продолжал оставаться врагом в ее глазах, даже в тех ситуациях, когда старался быть вежливым и капельку добрым. С каждым новым днем он чувствовал свою зависимость от нее.
Однажды вечером, когда солнце закатилось за горизонт, а на небе засияла полная и бледная луна среди множества ярких и далеких звезд, мужчина без стука вошел в комнату Ванессы, когда та, сидя на подоконнике, слушала красочный и выразительный монолог покойной жены Маркуса. Дидим не переставала верить, что девушка однажды сдастся и поведает ее мужу о том, кто именно их разлучил. Но вампиресса была непоколебима. Она знала, что если не выдаст страшной тайны самому печальному Господину, она будет жить.
«Аро, безусловно, знает все мои мысли. Но я не желаю как-то вмешиваться во внутренние дела клана. К тому же не мне одной безгранично скучно существовать в этом мире. Пусть и Маркус мучается. Вдвоем веселее».
Девушка кисло улыбнулась. Ни в мире людей, ни в мире вампиров она не чувствовала себя счастливой, не чувствовала себя принятой, не чувствовала элементарного уважения. У нее в душе больше не было сострадания, доброты, теплоты. Все умерло. Осталась лишь злость.
«Аро знает о моем плане, но молчит. Видимо одобряет. Что ж, понятно. Осталось дождаться подходящего случая».
Сложив руки на груди в закрытой позе, Ванесса посмотрела на отчаявшуюся Дидим, которая так много столетий не могла обрести покой.
«Как хорошо, что призраки этого чудовищного замка теперь боятся со мной общаться. Их души до сих пор трепещут при виде вампира! Больше не приходится выслушивать их многочисленные просьбы, разговоры! Стало значительно тише! Вот бы еще избавиться от Дидим!»
Поджав губы в тонкую полоску, девушка откинула назад белокурые локоны.
«Нет. Мне не жаль ее. Никто никогда не имел ко мне сострадания! Так почему же я должна?»
Прищурив глаза, Ванесса прошипела:
– Пошла вон! Я устала от тебя сегодня!
Но неприкаянная душа не стала повиноваться воле девушки и с новой силой стала убеждать ее передумать. Но ее монологу пришлось потухнуть, как в двери появился высокий мужчина.
– Зачем пришел? – соскочив с подоконника, произнесла вампиресса, но мужчина, проигнорировав ее вопрос, подошел к девушке вплотную.
– Отойди, – толкнув Феликса в грудь ладонями, Ванесса заглянула в глаза вампира. Его зрачки были расширены, радужная оболочка багровее, чем обычно. Взгляд, как у одержимого человека, безумен. Интуитивно почувствовав некое изменение в мужчине, которое не сулило ничего доброго, девушка попыталась обойти мужчину, но он, внезапно схватив ее за талию в свои стальные объятья, прижал ее стройное тело к бетонной стене. Его кроваво-красные губы стали непристойно целовать тонкую шею вампирессы, ее плечи, лицо. Девушка стала вырываться, но мужчина был сильнее, несмотря даже на то, что Ванесса была новообращенной.
– Пусти! – прорычала девушка, стараясь всеми силами оттолкнуть вампира.
– Нет, – прошептал Феликс в самое ухо вампирессы.
– Я устал ждать! Ты должна принадлежать мне и только мне! – белоснежно-мраморная рука скользнула под тонкое платье Ванессы. Склонив свою голову и укусив мужчину за шею, вонзив свои острые коготки в его лицо, девушка, ударив коленом в живот вампира, выпорхнула из страстных объятий Феликса. Она выиграла время, но ненадолго, лишь на пару секунд. Ванесса сделала несколько шагов в сторону, как мужчина, прорычав, схватив ее за тонкое запястье руки, швырнул в дальний угол комнаты.
– Я не сдамся! – сплевывая накопившийся яд во рту на пол, гневно воскликнула новообращенная, обнажая свои острые, как бритва, клыки.
– В этом мы с тобою похожи! – оскалившись, прошептал вампир.
– Я был груб с тобой, безразличен и холоден. В ответ получал лишь ненависть, – делая шаг вперед, сказал вампир, снимая с себя черный, как ночь, плащ.
– Я был уважителен к тебе, вежлив и галантен. В ответ получал лишь ненависть, – делая новый шаг, мужчина откидывает плащ в сторону.
– Я был ласков с тобой, нежен и учтив. В ответ получал лишь ненависть, – делая третий шаг, мужчина оказывается вплотную рядом с Ванессой.
– Хватит! Довольно! – прищурив глаза, Феликс расстегивает первые пуговицы рубашки. – Тебе не угодить! Тебя не понять!
– Я у тебя этого не просила! – прошипев, девушка старается хоть ненамного отойти от вампира, сделать шаг назад, но ее ноги упираются в письменный стол.
– Чем ты меня околдовала? – склонив голову набок, мужчина вглядывается в перекошенное яростью лицо вампирессы.
– Ты сошел с ума! – всплеснув руками, девушка озирается по сторонам, в попытках найти нечто тяжелое, чтобы ударить этим по голове одурманенного любовью, страстью и вожделением Феликса.
– И ты этому причина!
С силой развернув к себе Ванессу спиной и, наклонив, прижимая к столу ее извивающееся тело, мужчина, расстегнув ремень, овладел той, которая украла его покой, растопила ледяное сердце любовью, затмила рассудок яркими, как солнечный свет, и горькими, как полынь, желаниями.
Феликс ненавидел себя за то, что причинил боль новой обитательнице замка, надругался над ней, испив чашу запретного плода. Но на тот момент его инстинкты были сильнее разума, вампир не принадлежал сам себе. Прежде мужчина никогда не испытывал столь поглощающих чувств к девушке, он столкнулся с этим впервые.
Целый месяц после этого инцидента Ванесса не проронила ни слова в присутствии Феликса. Она делала вид, что не замечает вампира, не слышит его слов, не чувствует на своей нежной и белой, как чистый лист бумаги, коже его еле уловимые прикосновения. Нет, он больше ее не целовал, не зажимал в своих широких объятьях. Лишь порой он брал ее за руку и молчал. Гордость уверенно давила слабость. Слабость к девушке. Он так часто порывался сказать «прости», но никогда на это не решался. Взгляд мужчины был способен сказать большее, чем простые и никому не нужные слова.
Двадцать седьмого мая стояла солнечная погода. Чирикая во всеуслышание и перепрыгивая с ветки на ветку, птицы оживленно вили свои гнезда. Свежий и теплый воздух радовал людей. Улыбаясь, они гуляли по маленьким улочкам Вольтерры, не замечая в тени деревьев мужчину в светло-серой мантии. Сорвав цветок с клумбы, Феликс патрулировал город, придумывая план того, как заслужить прощения и любви Ванессы. В этот самый момент девушка в замке была предоставлена сама себе. Пару минут назад ее покинул Маркус, который приходил в очередной раз узнать, встречалась ли вампиресса с душой его покойной жены, на что Ванесса лишь покачала отрицательно головой.
– Почему ты врешь? – в негодовании поинтересовалась Дидим.
– Я хочу оставить все как есть, словно меня никогда и не было, – прошептав это, девушка сбросила с себя коричнево-черное и надела короткое, белое платье.
«Сегодня мой праздник! Я должна быть ослепительна!»
Нанеся макияж на лицо, девушка прыснула на шею духи аромата спелой вишни. Уложив волосы в высокую прическу, Ванесса покинула свои покои и отправилась в тронный зал.
– С праздником, дорогая! – улыбаясь, Аро подошел к вампирессе и коснулся ладонью ее руки.
– С днем рождения! – уже шепотом произнес Владыка, с восхищением оглядывая девушку.
– Благодарю, Господин! – присаживаясь в реверанс, ответила Ванесса и, чуть помедлив, сказала одними губами:
– Мы одни?
Аро утвердительно кивнул.
– Я хочу именно сегодня осуществить свое тайное желание, которое ждала полгода, – сверкая счастьем глазами, восторженно произнесла девушка.
– Надеюсь, никаких проблем не возникнет? – с опаской спросила вампиресса, слегка приподняв вверх свой подбородок.
– Нет, – предвкушая победу, чуть слышно ответил Владыка. – Наказание строго карается законом.
– Благодарю! – поклонившись, Ванесса покинула зал. С ее лица не сползала радостная улыбка.
Часы пробили ровно два, когда юная девушка, облаченная в темную накидку, вышла на площадь деи Приори. Со звоном удара последнего куранта, Ванесса раскрылась людям при солнечном свете. Ее кожа моментально стала переливаться россыпью миллионов мелких алмазов. Не свойственные человеку бордовые глаза с усмешкой посмотрели в сторону высокого мужчины, который со всех ног бежал к девушке, желая прикрыть собой. Но было уже поздно. Слишком поздно. Ванесса разоблачила себя нескольким прохожим, которые от изумления и удивления не могли свести с нее восторженного взгляда.
– Что ты делаешь? – прошипел вампир, увлекая новообращенную в темный переулок. Девушка не сопротивлялась. Ее мечта сбылась, она умрет. Словно из неоткуда появились Деметрий с Афтоном. Ванесса не слушала вопросы, споры сородичей. Они ей были безразличны. Сжимая ладони в кулаки так, что побелели костяшки на пальцах, Феликс понимал, он ничем не может помочь любимой, которая собственноручно подписала себе смертный приговор.
События разворачивались как в самом страшном и жутком кошмаре. Кай язвительно подметил, что предупреждал о непокорности девушки. Маркус отчаянно вздохнул. Аро безупречно играл в недовольство, скрывая от всех в своей темной душе радость.
– Феликс, – Аро перевел задумчивый взгляд на вампира. – Приступай!
В этот момент мужчина хотел исчезнуть, раствориться в воздухе. Отчаянье заполнило его мертвое сердце. Негодование, страх и боль тесно сжали его черную душу. Словно на ватных ногах, вампир медленно подошел к осужденной.
– Теперь моя очередь ликовать, – подмигнув, зловеще, словно сущий Дьявол, рассмеялась вампиресса.
Приподняв немного руку, девушка коснулась щеки Феликса.
– Бедный, бедный мальчик, – подняв бровь и не скрывая торжественной улыбки, лицемерно сладко прошептала Ванесса. Но через мгновение ее лицо исказила ярость.
– Будь ты проклят! Гори в аду!
Это были последние слова, которые произнесла девушка перед смертью. Феликс молчал. Будто могучий и свирепый ураган пронеся над его головой. Закрыв глаза, не смея пошевелиться, он стоял лицом к Аро, на котором Господин не мог прочесть решительно ничего.
С тех пор прошел не один год. Каждую свободную от работы ночь вампир приходил на заброшенное кладбище к маленькой могилке и шептал лишь одно слово, которое в свое время не сумел произнести живой Ванессе.
– Прости, – вздохнув, Феликс в очередной раз услышал шепот ненависти и оглушительный, сатанистский смех в своей голове от Ванессы. Он обречен. Обречен слышать это всегда, всю свою вечность. Он помнил до мельчайших подробностей ее лицо, голос. Он протягивал к ней руки сквозь пропасть долгих и мрачных лет.

Конец.

Источник: http://robsten.ru/forum/34-1076-1