Нейт

Восемь лет спустя. Нейту — сорок четыре, Лили — тридцать восемь, Таш — пятнадцать, Джону — семнадцать, Фазиру — слишком много, чтобы считать. Снова начало мая...

Роллс-Ройс подъехал и остановился перед огромным книжным магазином на Оксфорд-стрит в Лондоне.

Нейт заметил очередь, тянущуюся от двери и заворачивающую за угол.

Он повернулся к молодому человеку, сидевшему рядом с ним.

— Похоже, нам придется задержаться здесь на некоторое время, Джон, — сказал Нейт своему сыну.

Молодой человек пожал плечами, взглянул на отца и закатил глаза.

Нейт улыбнулся.

Они это уже проходили, книги Лили стали очень популярны, и она уделяла много времени встречам с читателями.

Семь лет назад Лили опубликовала роман о вдове, потерявшей мужа на войне, о дочери, которая росла без отца, о трудной жизни, о любящем мужчине, за которого она вышла замуж, и обратилась к джинну со своим желанием иметь дочь, и у которой был роман с безумно красивым, но жестким, хладнокровным, неприступным мужчиной, чье сердце она должна была растопить, пройдя испытания и невзгоды.

Он стал бестселлером, и часто Лили с Нейтом, Таш и недавно усыновленным десятилетним сыном Джоном, путешествовали по миру, подписывая книги или выступая перед поклонниками.

После выхода первого бестселлера следующие книги почти всегда встречались фанатами на ура, однако Лили начала писать серии книг, в которых книги шли одна за одной, о романтических влюбленных и перипетиях, которые им предстояло пройти, каждый роман был наполнен юмором, немного грустью и всегда в них присутствовал джинн.

Нейт и Джон стали пробираться сквозь толпу к столу, за которым сидела Лили со стопкой книг, улыбаясь своей необычной, эффектной улыбкой, подписывая книгу следующему читателю в очереди.

По истечении восьми лет Нейт все равно каждый день телом (и сердцем) продолжал реагировать на ее улыбку.

— Папа! — закричала Таш и рванула со своего места рядом с Фазиром, который стоял позади, справа от Лили, охраняя и наблюдая за всем.

Таш бросилась на Нейта, она стала высокой, стройной, и ему пришлось от ее наскока покачнуться на пятках, удерживая равновесие.

Она так и не изменила своей привычке кричать о его прибытии, наскакивать на него и обвивать руками за шею каждый раз, как только он приезжал.

Как-то поздно ночью несколько лет назад, лежа в его объятиях в темноте, Лили с грустью сказала Нейту, что ей кажется, будто бы Таш боится, что он не вернется, когда каждый раз оставляет ее, поэтому она так бурно реагирует на его возвращение.

Нейта уже давно беспокоил этот вопрос.

Он отодвинулся от своей дочери, заправил тяжелые черные волосы ей за ухо и улыбнулся, глядя в глаза, его глаза, и она улыбнулась ему в ответ. Он увидел в них облегчение, и эту эмоцию он наблюдал с самых первых дней, как только вошел в ее жизнь, затем ее взгляд быстро изменялся.

— Господи, Таш. Ты когда-нибудь собьешь его с ног, зачем ты это делаешь? — пробормотал Джон, стоя рядом с Нейтом.

Таш освободилась из объятий Нейта и толкнула своего брата в плечо.

— Заткнись, Джон.

— Повзрослей, Таш, — выстрелил Джон в ответ.

— Ты повзрослей, — в ответ ввернула Таш.

Джон повернулся, глядя на отца возмущенным взглядом.

— Хватит, — сказал Нейт тихо, но твердо. В течение многих лет, когда их отец говорил с ними в подобном тоне, они немедленно повиновались. Хотя, надо сказать, Таш делала это с явной неохотой, а Джон делал с особой наглостью и высокомерием, как утверждала Лили, на что Джон получал от Нейта нравоучения, иногда очень долгие, проводя воспитательную работу над его характером.

Нейт настороженно относился к усыновлению ребенка старше Таш по возрасту, особенно к уличному дикому ребенку, очень похожему на него.

Лили настаивала, Лаура присоединилась к ней. Максин потребовала (причем резко). Виктор, что удивительно, встал на сторону Лили, Лауры и Максин. Фазир, на удивление, встал на сторону Нейта.

И, конечно же, неудивительно, что Лили убедила Нейта, а также и Фазира.

Это было нелегко.

Джон был очень симпатичным парнем, высоким, стройным, сильным, с темными волосами и глазами. Он был умным, не таким умным, как Таш, но он был воспитан по законам улицы, с острым умом и быстрой обучаемостью.

Джон был также грубым, сквернословящим, дурно воспитанным и был лишен обычных радостей жизни, по сравнению с Нейтом, даже превзошел его в этом.

Таш, с ее открытым сердцем, тотчас же приняла его. Она очень хотела иметь брата и это стали месяцы неослабевающего восторга Таш, который просто сокрушил Джона. И, конечно же, непоколебимая, но не чрезмерная любовь Лили, не такая, какую Лаура показывала Нейту, и твердое руководство и врожденное понимание Нейта. Не говоря уже о Фазире, этом диковинном, но заботливом мужчине, экзальтированной Максин с ее властной любовью, нежных ласках Лауры и грубоватой доброте Виктора.

Это заняло целый год с того момента, как Джон появился у них, и до того момента, когда он принял всех, позволив себе стать одним из членов семьи.

Единственной, кто в семье знал всю его историю, была Таш. Но так думал Джон, что Таш была единственной, кто знал. Фазир услышал их разговор, позвал Лили, которая махнула рукой проходящему мимо Нейту, и они все подслушивали, стоя под дверью, пока Нейт окончательно не понял, что они подслушивают под дверью совсем личную историю Джона, и стал решительно уводить их — жену и ее джинна дальше по коридору, они молча тихо боролись, в конце концов, Нейт сдался. Джон рассказал все своей новой сестре. И Таш хранила его секреты, и они сблизились, по-настоящему сблизились, как брат и сестра.

Хотя к небольшому раздражению Нейта, они постоянно ссорились.

Сейчас они все трое стояли и наблюдали, как Лили подписывала книги.

— Я хочу, чтобы эта толпа поскорее рассосалась, я хочу есть, — нетерпеливо пробормотала Таш.

— Осторожнее со своими желаниями, сестренка, — Джон небрежно обнял Таш за плечи, и она оперлась на брата, — Фазир смотрит.

Фазир, как заметил Нейт, не смотрел, а хмурился. Но Фазир всегда хмурился.

Джон знал кто такой Фазир. Джон даже мог загадать собственное желание, хотя ему, как и Таш, еще не пришлось этим воспользоваться. Такой распорядок появился два года назад, после посещения Великого Гранд Джина Номер Один. По какой-то причине эти визиты перешли на регулярную основу и происходили обычно, когда Лили пекла торт Нейту. Эти торты она стала готовить каждую неделю (как и обещала) в первый же месяц, как только они поженились, потом каждый месяц после вечеринки его первого дня рождения, которое отмечалось теперь ежегодно в обязательном порядке, и кроме дня рождения Нейта отмечались все другие дни рождения и праздники.

Правила магического обслуживания Фазира их семьи были оглашены на их свадебном приеме. Каждый прямой потомок Нейта и Лили имел одно желание, если Фазир желал наградить его еще одним, то мог это сделать и Фазир должен был жить с первой рожденной девочкой, если у него не будет другого желания жить с кем-то еще более предпочтительным, это на усмотрение Фазира.

У Фазира с Джоном были своеобразные отношения, которые могли даже составить конкуренцию отношениям между джинном и Таш. Фазир не любил так никого, как любил Лили. Даже Нейт понял это через некоторое время.

Фазир подошел к Нейту и детям, стоявшим рядом, но, как всегда, он направил свой взгляд на Нейта.

— Сделай что-нибудь. Мне необходимо выпить кофе. Мне нужно съесть кусок торта. Я умру, если не съем торт сейчас же, — сказал он Нейту.

— Ты не умрешь, Фазир. Ты не можешь умереть, — сказала Таш, сморщив нос.

— Хорошо, я буду испытывать муки хуже, чем смерть, — произнес Фазир.

— Это какие? — спросил Джон, ухмыляясь, он всегда так реагировал на странное поведение Фазира.

— Экстремальный голод и отсутствие торта, — ответил Фазир, и его взгляд перекинулся к Нейту. — Натаниэль, сделай что-нибудь.

Нейт посмотрел на часы, у Лили уже прошло сорок пять минут забронированного времени, она должна была закончить.

Он повернул голову и посмотрел на свою жену. С каждым днем она становилась красивее, все больше и больше, и он рассеянно задался вопросом, может он околдован.

Он не стал спрашивать вслух, в основном, потому что ему было все равно.

— Лили, — позвал он своим глубоким голосом, перекрывая гул толпы, которая отделяла их.

Лили вскинула голову и улыбнулась мужу.

У Нейта от ее улыбки тут же скрутило живот, но это чувство для него не казалось неприятным, на самом деле, это было очень даже приятно и, вообще, Нейт не только привык к нему, но оно ему нравилось.

— Да? — ответила она.

— Фазир хочет торт, — произнес Нейт.

— Я не хочу торт, — громко объявил Фазир, и все глаза присутствующих с Нейта обратились на него (Нейт привык к заинересованным взглядам дам, стоящих в очереди за тем, чтобы Лили подписала им книги, и пока они стояли, то все пялились на него, он уже давно к этому привык), Фазир уточнил свое заявление, — мне просто необходимо съесть торт.

— Мы заканчиваем, — сообщила сотрудница недовольной аудитории.

— Еще десять, — Лили положила ручку и повернулась с улыбкой к очереди, поясняя:

— Мне необходимо повидаться с моей семьей.

Еще больше голов повернулось к Нейту, к невероятно красивому Джону, необычайно красивой Таш и причудливому Фазиру. Устроители вечера повернулись обратно к Лили.

Большая часть очереди спокойно стала расходиться с мыслями, что странный мужчина выглядел в точности как джинн, и, конечно же, что муж Лили МакАллистер до невозможности красив.

Лили закончила подписывать еще десять книг, пожала руку менеджеру интернет-магазина, быстро пообщалась с работниками магазина, затем двинулась к своей семье с присущей только ей радостью.

Приблизившись, она поцеловала в лоб Таш, в щеку Джона, приподнялась на цыпочки, ее глаза излучали теплоту, она слегка дотронулась до губ мужа и провела рукой по его щеке.

— Прости, прости, — пробормотала она, беря Нейта под руку, — теперь торт.

— Наконец-то, — проворчал Фазир, словно этого момента он ждал тысячелетия, а не сорок пять минут.

Они двинулись на выход, Нейт открыл телефон и позвонил водителю. Он отпустил руку Лили, но только для того, чтобы скользнуть своей рукой по плечу Лили и притянуть ее ближе к себе, пока они шли. Найт делал это часто (много) и благодаря приобретенной практике шаги Лили соответствовали его.

Во время разговора с водителем, Нейт наблюдал, как Таш пихнула Джона, тот обернул руку вокруг шеи Таш и сильно потянул ее к себе, они двигались так же, как и Лили с Нейтом, но с одним различием, потому что Таш громко воскликнула: «Отпусти!», хотя она явно не хотела, чтобы он ее отпускал.

— Дети! Не устраивайте сцен, — еще громче объявил Фазир, тем самым создавая свое собственное шоу.

Нейт закрыл телефон, и его рука обхватила Лили за талию.

Она склонила голову набок и взглянула на него.

— Мы проведем выходные в пентхаусе или вернемся в Клеведон?

— В Лондоне, — заявил Нейт.

Лили кивнула и опустила глаза вниз.

— Лили? — позвал ее Нейт.

Она приподняла голову, и ее губы постепенно стали расплываться в ее причудливой улыбке.

— Да?

— Я люблю тебя.

Он не говорил это часто, он предпочитал показывать, хотя Лили говорила и показывала часто.

Поэтому сейчас, когда он произнес эти слова, она отреагировала необычайно счастливо. Ее глаза засверкали, загорелись страстью, потом смягчились, сменившись удивлением и каким-то благоговением, хотя последнее стало обычным, она часто так смотрела на Нейта...

— Я тоже тебя люблю, — прошептала она.

Нейт резко остановился вместе с Лили.

И про себя поблагодарил, что его дети стали достаточно взрослыми, что больше не нужно их защищать от сильной неуемной привязанности Нейта к своей жене.

Он обнял Лили и подарил ей поцелуй, настоящий поцелуй, который заставил замереть ее дыхание (Нейт, с удовольствием почувствовал это, и как быстро заколотилось ее сердце от его поцелуя).

Он понятия не имел о том, что люди стали останавливаться, глядя на красивую, любящую, счастливую пару и некоторые их даже фотографировали.

Ему было совершенно на это наплевать.

Материал предоставлен исключительно в целях ознакомления и не преследует коммерческой выгоды

Вот и все. История закончилась, но сказка продолжается:) 
Хочу поблагодарить всех кто читал, комментировал, голосовал. Читателей было не много и все же они были.
Отдельное спасибо самому активному читателю  terica.