– Ты возвращаешься, – глухо прошептал он.

Она кивнула.

– Думаешь, Арни может быть ещё…

– Нет. Он мёртв.

Дэниел чуть заметно покачнулся от холодной уверенности её слов.
– Но разве тогда мы не должны бежать? Ты говорила мне, что, если они придут за нами, мы бежим.

Он был прав, да к тому же бегство было для неё в порядке вещей.

Может быть, подумала она, именно это чувствуют матери, про которых в газетах пишут: «Подняла фургон, спасая своего ребёнка». Они в отчаянии, они в ужасе – и в то же время в них просыпаются суперсилы.

У Алекс был свой стиль: планировать, планировать и планировать – планировать любые возможные ситуации – а затем, когда несчастье случалось, исполнять тот план, который был самым подходящим. Она не полагалась на импровизацию. Она не полагалась на инстинкт. Она не боролась; она убегала.

Но сегодня ночью она защищала не только себя. Ей надо было поднять фургон.

Не было плана, был только инстинкт.

Её инстинкт говорил, что произошло серьёзное, хорошо скоординированное нападение – нападение, организованное людьми, у которых было о них больше информации, чем следовало. Они с Дэниелом могли бы бежать, но кто знал, какие ещё ловушки преследователей ждали их впереди?

Если она сможет узнать, кто они и чтó им известно, их бегство будет иметь гораздо больше шансов на успех.

В конце концов, извлечение информации было её специальностью.

А вот нападение – не было, но это лишь означало, что такого от неё не ожидают. Чёрт, да она сама, можно сказать, изумлялась, глядя на себя.

Преследователи не знали о Бэт-пещере – в противном случае они ждали бы её здесь. Они не знали о ресурсах, к которым у неё был доступ.

Если бы она обдумала всё как следует, то, вероятно, передумала бы. Но сейчас ей в голову ударил адреналин, и она старалась понять, какие действия будут более дальновидными – то есть теми, которые смогут спасти их жизни не только сегодня ночью, но и завтра, и послезавтра. Она не могла сделать верный выбор, не имея верной информации.

– Бежать, вероятно, было бы безопаснее всего в краткосрочной перспективе.

– Значит?..

– Раньше у меня не было такой возможности – допросить кого-то из подосланных убийц. Чем больше я буду знать о том, кто они, тем безопаснее будет для нас в будущем.

Прошла секунда.

– Ты не отправишься туда одна, – объявил он ровным голосом.

– Нет, мне нужна твоя помощь. Но лишь при одном условии.

Он кивнул.

– Ты должен делать в точности то, что я говорю. Меня не волнует, нравится это тебе или нет.

– Это я могу.

– Ты должен оставаться в машине.

Он чуть заметно дёрнул головой, затем сжал губы.

– В точности то, что я говорю, – повторила она.

Он снова кивнул, недовольный. Она сомневалась в том, что это означает согласие.

– Мне нужно будет, чтобы ты прикрывал меня, – объяснила она, – и «Хамви» для этого самое лучшее место. Ты не сможешь защищать мне спину, если кто-то будет в тебя стрелять. Вот. Это будет отвратительно. Сможешь с этим справиться?

– Уже справлялся.

– Не с таким. – Она помолчала секунду. – Эти парни, скорее всего, думают, что их послали за Кевином и тобой. Те, кто стоит за ними, допускают, что я уже мертва. Значит, я должна действовать не так, как действую обычно. Я могу делать только то, что мог бы сделать Кевин. Это будет допрос по старинке, и мы не сможем никого оставить в живых.

Он сглотнул, но вновь кивнул.

– Ладно, бери очки ночного видения, поведёшь машину.

Ей очень не хотелось, чтобы ему пришлось это видеть – видеть её такой, какой ей придётся быть – но деваться было некуда.

Когда они осторожно выехали из сарая (псы молча сидели сзади, слышно было лишь их тяжёлое дыхание), она почувствовала, как её состояние меняется – как она готовится к тому, что предстоит. Это будет отвратительно – и очень-очень грязно. Будет… если они не прикончат её первыми.

Из одной из своих сумок она достала маленький шприц. Последняя доза – но если её не использовать сейчас, то можно и не дожить до следующей ночи, когда она понадобится.

– Ты доверяешь мне? – спросила она.

– Да. – В его устах это простое слово-согласие прозвучало необычно весомо.

– У меня осталась всего одна доза этого препарата, поэтому нам с тобой придётся воспользоваться одним шприцем, как наркоманам. Моя кровь чиста, даю слово.

Она вонзила иглу себе в ногу и вдавила поршень чуть меньше чем наполовину. Дэниел весил больше неё.

– Что это? – нервно спросил он.

Она и забыла, что он не любит уколы.
– Смесь декстроамфетамина с опиатом – что-то вроде… адреналина с болеутоляющим. Поможет продержаться, если поймаешь пулю. – Она не стала добавлять: «Только не в голову и не в сердце.»

Он кивнул. Когда она сквозь джинсы вколола иглу ему в бедро, он смотрел прямо вперёд и не поморщился. Она ввела ему оставшуюся часть раствора. Хватит, чтобы продержаться тридцать минут от силы.

– Видишь хорошо?

– На удивление.

– Быстрее ехать можем?

Вместо ответа он прибавил газу.

– Когда будем на месте, – проинструктировала она его, – переберись назад и открой эти маленькие боковые стёкла. Стреляй во всё, похожее на человека, кроме меня. Меня отличить несложно – я гораздо меньше, чем все остальные, кого ты увидишь.

Он снова сжал губы.

– Ты остаёшься внутри машины, что бы ни случилось, ясно?

Он кивнул.

– Будут трудности с тем, чтобы стрелять в этих людей?

– Нет. – Он заставил себя сказать это и стиснул зубы.

– Хорошо. Если что-то пойдёт не так, как надо – проблемы с оружием, кто-то как-то пробрался в «Хамви», всё что угодно ещё – ты бросаешь из окна гранату. Это сигнал, что тебе нужна помощь. Сумеешь воспользоваться гранатой?

– А какой сигнал у тебя?

– Чего?

– Если тебе нужна моя помощь, какой твой сигнал?

– Мой сигнал – оставайся в машине, Дэниел. Гранатой – сумеешь?

– Думаю, да, – буркнул он.

– Я могу задержаться, так что не дёргайся. Я не начну допрос, пока это не будет безопасно. Ах да, сними очки перед тем, как бросать гранату, или глаза закрой. Не смотри на взрывы – вспышки ослепляют.

– Ясно.

Внезапно зазвонил телефон.

Нога Дэниела дёрнулась, голова ударилась о низкий потолок.

– Какого хрена? – заорала Алекс.

– Это телефон Кевина, – сказал Дэниел, отчаянно ощупывая правой рукой свой бронежилет. Он вынул телефон из накладного кармана с заклёпкой, предназначенного для боеприпасов. Она отобрала у него трубку, когда он чуть не выронил её.

На экране высвечивался незнакомый номер. Она ткнула в кнопку «ответить».

– Дэнни? – гаркнул ей в ухо Кевин.

– Не до тебя сейчас, Бич! Он перезвонит!

– Дай мне его, ты…

Она сбросила звонок и отключила телефон.

– Не отвлекайся. Перезвонишь ему, когда закончим.

– Нет проблем.

Что ж, Кевин был жив. Надо думать, то была хорошая новость. Вот только кому-то предстояло сказать ему, что его пенсионная программа накрылась, а друг – мёртв.

– Что ты собираешься предпринять? – спросил Дэниел. – Расскажи свой план, чтобы я знал, за чем следить.

– Ты въезжаешь в ворота, пробив их на ходу, если они закрыты. Это привлечёт их внимание. Мы скорректируем план, если их будет больше, чем четверо. На скорости подъезжаешь к дому, затем сворачиваешь вправо – так, чтобы твоя сторона машины оказалась под обстрелом. Если их четверо или меньше, замедляешь ход, но не останавливаешься. Я незаметно выберусь из машины – надеюсь, их внимание будет сосредоточено на тебе. Ещё немного проедешь, потом остановишься и начнёшь стрелять. Я нападу на них сбоку. Ты стреляешь на поражение. Я постараюсь захватить кого-нибудь, кого ещё можно будет допросить. Надеюсь, в моей комнате наверху тоже будет кто-нибудь без сознания. Я возьму Эйнштейна, чтобы другие собаки держались от меня подальше. Хан остаётся с тобой. Если они укроются в доме, я вернусь в «Хамви», и мы въедем в дом, пробив стену.

– Вижу ворота. Они открыты.

– Гони к дому.

Он нажал на газ.

– Фары! – сказал он в тот же момент, когда она их увидела. Навстречу им по дороге, быстро приближаясь, двигался автомобиль с включёнными передними фарами.

– Снимай очки! Новый план. Врежься в них. Жёстко. Переверни их, если сможешь. Соберись, не теряй управление машиной.

Она ухватилась одной рукой за переднюю панель, а другой – за сидение. Дэниел сдвинул очки на лоб и утопил педаль газа в пол. Она пожалела, что не может защитить собак. Для них это будет чувствительно.

Автомобиль до последней секунды не реагировал на их приближение, как будто ехавшие в нём смотрели назад, а не вперёд. А может быть, матово-черный «Хамви» с выключенными фарами и габаритными огнями был почти невидим в темноте.

Это был средних размеров белый внедорожник*. Увидев их, водитель резко свернул вбок (вправо, если смотреть от Алекс). Дэниел рванул руль в ту же сторону, и «Хамви» врезался во внедорожник с пассажирской стороны. Раздался оглушительный скрежет рвущегося металла и похожий на взрыв хлопок сминаемого лобового стекла. Собаки полетели вперёд; со всех сторон раздался металлический звон и лязганье, а тело Хана тяжело ударилось о спинки обоих передних сидений – и водительского, и пассажирского [п.п.: лишнее напоминание об огромных размерах этого пса – в «Хамви» кресла находятся друг от друга на очень приличном расстоянии]. Голова Алекс мотнулась вперёд, но не дотянула нескольких дюймов до передней панели – помог ремень безопасности, который оттащил её назад. Внедорожник отлетел на несколько футов и, мгновение поколебавшись на двух колесах, рухнул на землю водительской стороной вниз. Ещё один хлопок – взорвалась передняя фара с пассажирской стороны. Хан и Эйнштейн, взвизгнув, упали на пол.

– Ещё раз! – завопила она.

Дэниел вогнал «Хамви» в днище внедорожника. Металл протестующе заскрипел. Внедорожник заскользил по ровной поверхности, как будто весил не больше картонной коробки. Она поняла, что перевернуть его ещё раз у них не получится – вокруг не было ничего, что могло бы этому поспособствовать, лишь бескрайняя трава.

– Прикрой меня. – Она стянула у него с головы очки. – Воспользуйся ночным прицелом винтовки. Эйнштейн, за мной!

Не дожидаясь ответа, Алекс выскочила из «Хамви» ещё до полной остановки. Эйнштейн поспешил присоединиться к ней, и его когти царапнули сзади по её влажным джинсам. Следовало поторопиться, пока люди в машине не пришли в себя настолько, чтобы пустить в ход свои автоматы.

Обеими руками сжимая «Глок», она подбежала прямо к лобовому стеклу внедорожника. Из «ЗИГ Зауэра» она стреляла лучше, но расстояние до цели будет минимальным, и позже она, вероятно, захочет избавиться от этого оружия.

Через очки всё было видно невероятно отчётливо, в ярко-зелёном цвете с чёткими тенями. Зарывшаяся в землю передняя фара с водительской стороны всё ещё горела, но испускала лишь слабый туманный свет, который едва пробивался сквозь поднятую ими пыль. Рама лобового стекла была абсолютно пуста, за ней на переднем сидении она видела двух мужчин и две спущенные подушки безопасности, свисающие на капот**, которые раскрылись при первом ударе [п.п.: вот, оказывается, зачем требовался второй удар по машине – чтобы враги, уже не защищённые подушками безопасности, пострадали серьёзнее]. Тело водителя представляло собой кровавое месиво, голова была вдавлена в дверцу, а мускулистая шея выгнута под неестественным углом. Она видела, что один его глаз открыт и смотрит на неё неподвижным взором. Он выглядел молодо – лет на двадцать с небольшим – был румян, светловолос и перекачан так, что хоть табличку вешай с надписью «Стероиды». Такой мог быть агентом, но всё остальное в его внешности не соответствовало образу агента. Волосы были длинными, дюймов восемь [п.п.: около двадцати сантиметров], а в мочке видного ей уха красовался пафосный бриллиантовый «гвоздик». Наверняка наёмный головорез, «мясо» [п.п.: физически сильный боец, не страдающий избытком интеллекта]. Он не был похож на человека, принимающего решения.

Мужчина на пассажирском сидении шевелился, растерянно тряся головой, как будто только начинал приходить в себя. Он был старше чем водитель; лет тридцати пяти, смуглый, с густой трехдневной щетиной на щеках, с фигурой штангиста. В здоровом состоянии он наверняка был силён как бык. Одет он был в подогнанный по фигуре костюм из блестящей ткани, выглядевший неуместно, но кое о чём ей сказавший. Всё ещё пристёгнутый к своему месту, он находился прямо на уровне её глаз. Она быстро склонилась к нему, направила дуло пистолета ему в лоб и проверила, что делают его руки – сейчас они были пустыми и расслабленными.

– Ты главный? – требовательно спросила она.

– А? – простонал он.

– Кто твой босс?

– Авария. Мы попали в аварию, офицер, – ответил он, моргая и всматриваясь в темноту. Казалось, что его глаза движутся немного асинхронно.

Она сменила подход – отвела в сторону пистолет и смягчила голос.
– Помощь уже в пути. Мне необходимо знать, сколько вас тут.

– Э-э-э, шестеро…

Значит, было ещё четверо, которые, возможно, услышали звуки аварии и уже направлялись сюда. По крайней мере, собаки начали собираться вокруг неё; благодаря присутствию Эйнштейна ни одна из них не издала ни звука. Интересно, подумала она, узнали бы они её или нет, если б она была одна.

– Сэр, – сказала она, пытаясь представить себе, как говорил бы полицейский с тем, кто попал в аварию, – где все остальные?

– Автостопщики, – сказал он, и его блуждающие глаза начали двигаться более целенаправленно. – Остальные ехали автостопом. Мы подобрали четверых мужчин и высадили их здесь. Затем появились собаки – сумасшедшие собаки, они напали на нас. Я думал, они нам шины прогрызут.

Он постепенно приходил в себя и осторожно подтасовывал свой рассказ. Он сжал кулак, затем разжал его. Она снова подняла пистолет и не спускала глаз с его рук.

– А эти… автостопщики пострадали от собак?

– Думаю, да. Возможно, двое из них пострадали. Остальные вошли в дом.

Значит, можно было надеяться, что, кроме него, осталось только двое. Но был ли этот парень главным? Возраст был подходящим; однако за время, прожитое в Чикаго, она кое-что узнала. В нападении, организованном с целью убийства, те, кто оставался в машине, как правило, занимали не самое высокое место в иерархии. Водитель вообще был шестёркой. Звездой шоу был тот, с кем заключался контракт. Тот, кто обладал навыками, необходимыми для выполнения заказа.

– Кажется, мне нужен врач, – посетовал он.

– Скорая уже едет.

От единственной уцелевшей передней фары внедорожника, которая была почти целиком засыпана землёй и скрыта окружавшей её густой травой, исходило достаточно света, чтобы его глаза начали привыкать к темноте – она увидела, как они распахнулись, когда он внезапно понял, что ему в лицо направлен пистолет.

Он что-то схватил у себя под пиджаком. Она выстрелила ему в правое плечо. Не хотела стрелять в кисть: был риск попасть в какой-нибудь жизненно важный орган, а она с ним ещё не закончила.

Он завопил, и его правая рука судорожно дёрнулась от боли, забрызгав кровью её шею и подбородок. Пистолет, за которым он полез, выскользнул у него из пальцев, упал на лицо его мертвого напарника, а затем выпал из машины прямо ей под ноги. Она знала, что у него это не единственное оружие, поэтому направила свой пистолет ниже и прострелила ему левую кисть.

Он снова завыл и дёрнулся, словно хотел разорвать ремень безопасности и броситься на неё через пустой проём лобового стекла. Что-то было не так с его ногами – он не мог ими как следует упереться.

Его действия привлекли внимание собак – все они зарычали. Эйнштейн вспрыгнул на пассажирскую сторону автомобиля, которая сейчас была верхней. Упершись лапами в раму вылетевшего стекла, он просунул голову внутрь машины и сомкнул массивные челюсти вокруг правого (того, в которое она только что стреляла) плеча мужчины.

– Убери его от меня! Убери! – в ужасе униженно завопил он.

Воспользовавшись тем, что он отвлёкся, она схватить лежавший у её ноги пистолет. Это был дешевый револьвер 38-го калибра без предохранителя.

– Эйнштейн, контроль! – распрямившись, приказала Алекс. Кроме «протокола бегства» и «вольно», это была единственная команда, которую она помнила. Команда показалась ей более двух других подходящей для того, чего она хотела. Эйнштейн выпустил из пасти плечо мужчины, но продолжил скалиться прямо ему в лицо, роняя на его кожу капли кровавой слюны.

– Кто ты такая? – прокричал мужчина.

– Я та, кто прикажет этому животному откусить тебе лицо, если ты через полминуты не скажешь мне то, что я хочу знать.

– Убери его!

– Кто главный?

– Гектор! Он набирал нас!

– Где он?

– В доме! Вошёл и не вышел. Следом за ним пошёл Энджел и не вышел. Собаки чуть не оторвали у машины двери! Мы свалили оттуда!

– Со снайперской винтовкой кто? Гектор?

Зубы Эйнштейна клацнули в нескольких дюймах от носа испуганного мужчины.

– Да! Да!

Она никогда не думала о том, чтобы использовать животных при допросах, но Эйнштейн оказался неожиданно удачным подспорьем.

– Гектор должен был стрелять?

– Да!

– Кто был целью?

– Не знаю! Наше дело было просто вести машину и стрелять в любого, кто попытается уйти.

– Эйнштейн, взять его! – Это была не лучшая импровизация; Эйнштейн бросил на неё явно озадаченный взгляд. Для мужчины во внедорожнике сомнения пса значения не имели.

– Нет, нет! – завопил он. – Клянусь! Гектор не сказал нам. Те пуэрториканские громилы ничего не говорят, если ты не свой!

– Как вы нашли это место?

– Гектор дал нам адресá!

Адресá?
– Их что, было несколько?

– В списке было три дома! Там, куда мы заехали сначала, Гектор сказал: «Не то место!»

– Что вы там делали?

– Гектор вошёл в дом. Через пять минут вышел. Велел нам ехать к следующему дому.

– Это всё, что ты знаешь?

– Да! Да! Всё!

Она дважды выстрелила ему в голову из его же пистолета.

----------------------------------------

*Под внедорожником («SUV», читается «эс-ю-ви», расшифровывается «Sport Utility Vehicle» – «спортивно-утилитарный автомобиль») в Северной Америке понимается автомобиль, официально классифицируемый как «лёгкий грузовик», но при этом предназначенный для повседневной эксплуатации в качестве пассажирского транспорта. Его отличительные черты – это, как правило, рамное шасси, кузов типа «универсал» с высокой посадкой водителя и пассажиров, обычно с тремя рядами сидений, часто – увеличенный дорожный просвет и полный привод. По-русски автомобили такого типа в просторечии обычно именуют «джипами». Однако владелец торговой марки «Jeep» – корпорация «Крайслер» – официально настаивает на употреблении термина «вне-» или «вседорожник» (что точнее, потому что какой-то уж очень высокой проходимостью «SUV» обычно похвастаться не может – по «настоящему» бездорожью не проедет), если речь идёт не о машинах конкретно их марки. Не стану их провоцировать )))

**«…две спущенные подушки безопасности, свисающие на капот» – в данном случае речь идёт о подушках безопасности не для водителя и пассажира (их подушки находятся внутри салона), а для пешехода (вот они как раз расположены на капоте). Все подушки безопасности после столкновения надуваются почти мгновенно, а затем сразу начинают довольно быстро сдуваться – это тоже дополнительно смягчает удар.

Перевод: leverina

Редакция: helenforester

Материал предоставлен исключительно в целях ознакомления и не преследует коммерческой выгоды.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.
Копирование и распространение запрещено!