Космополис. Часть 2. Глава 5
Они смотрели, как его уводили. Ресторан был закрыт и пуст, и они стояли в тишине. У Эрика крем застрял в волосах и ушах. Его одежда была испачкана кремом и лимонным тортом. Он чувствовал порез на лбу от камеры одного из мужчин, когда тот защищался. Нужно было принять меры, чтобы остановить утечку информации.
Он нашел свои солнечные очки в шампанском и положил их в карман рубашки. Снаружи шел какой-то звук, как звук отскакивающего мячика. Он хотел дать сигнал водителю двигаться, когда услышал звук единичного тяжелого удара баскетбольного мяча, безошибочно определил. Он вышел из машины и подошел к северной стороне улицы, где была расположена игровая площадка. Он посмотрел сквозь двойной забор и увидел двух ребят. Они немного присели и переругивались друг с другом.
Первые ворота были закрыты. Он перелез через частокол забора без колебаний. Вторые ворота также были закрыты. Он перелез через забор из сетки-рабицы, который был в два раза выше. Он поднялся и Торвал молча последовал за ним.
Они пошли в дальний конец парка и смотрели, как играют ребята в тени и мраке. "Вы играете?”
"Немного. Это не совсем моя игра”, сказал Торвал. "Регби. Это моя игра. Вы играете?”
"Немного. Мне нравится красота действия. Сейчас я занимаюсь бодибилдингом", ответил Эрик
"Конечно, вы понимаете… За вами до сих пор кто-то следит.." сказал Торвал
"тот кто-то все еще там?” - ответил Эрик "Это было незначительное нападение со взбитыми сливками. Технически незначительное происшествие.”
"Я понимаю. Конечно.” - кивнул Торвал.
Эти ребята были очень энергичные, хлопали руками и сталкивались при подборах мяча, издавая при этом горловые звуки.
"В следующий раз никаких тортов и пирожных. С десертами покончено.”- саркастично пошутил Эрик
"Он там и он вооружен.”- ответил Торвал
"Он вооружен, и вы вооружены.” - настойчиво сказал Эрик
"Это правда.”
"Вы вынуждены применять оружие?” - спросил Эрик
"Это правда", ответил Торвал
"Можно посмотреть ваше оружие?”
"Посмотреть оружие? Хорошо. Почему нет? Вы заплатили за это.”- смущенно ответил Торвал .
Парнишки переглянулись и засмеялись.
Торвал вынул оружие из пиджака и передал пистолет Эрику. Это была прекрасная часть его обмундирования, серебряный и черный, с четырех с половиной дюймовым стволом.
"Сделано в Чехии.”- восхищенно рассказывал Торвал.
"Хорошее.”- подтвердил Эрик.
"И умное. Ужасно умное.”- вторил Торвал.
"Функция распознавания речи?”- пошутил Эрик
"Точно”- сказал Торвал.
"Вы что говорите и оно узнает ваш голос?”- удивленно сказал Эрик.
"Да. Механизм не сработает, пока голос не совпадет с тем, что хранится в базе данных. А там хранится только мой голос.”- гордо объяснил Торвал.
"Вы что по-чешски говорите, прежде чем стрелять?”- не унимался Эрик
Торвал широко улыбнулся. Это был первый раз, когда Эрик видел, что Торвал улыбался.
Эрик достал очки из кармана рубашки.
"Но голос – это только часть операции”, сказал Торвал и сделал театральную паузу. "Нужно сказать код. Заранее запрограммированный голосовой код”.
Эрик надел очки и спросил:
"И какой код?” – Эрик выравнивал оружие, направляя в стороны.
На этот раз Торвал улыбнулся незаметно, затем поднял глаза на Эрика и произнес "Нэнси Бабич.”
Прозвучал выстрел. В глазах Торвала промелькнуло недоверие.
Эрик выстрелил один раз и Торвал упал. Он не владел собой… Он чувствовал себя глупо и растеряно.
Баскетбольный мяч перестал прыгать в двадцати ярдах вдали.
Торвал рухнул на землю. Было ясно, что он лежал там и умирал.
Эрик взглянул на ребят, которые неподвижно стояли и смотрели. Мяч был на земле и медленно крутился. Он подал им небрежный знак рукой продолжать игру. Ничего такого значимого не произошло, чтобы они прекратили игру.
Он бросил оружие в кусты и пошел к забору из сетки-рабицы.
Там не было распахнутых окон или заинтересованных зовущих голосов. Оружие не было оснащено глушителем, но был всего лишь один выстрел, и возможно людям нужно услышать три, четыре и более выстрелов, чтобы пробудить их ото сна и телевизора. Это была обычная ночь, те же орущие коты и подожженные машины. Даже если ты знаешь, что машины не поджигали, ты не чувствуешь уколов совести, кроме случаев, когда явная стрельба повторяется и раздаются звуки убегающих людей. Живя в полнейшей суматохе улиц, где всегда шумно, ты чувствуешь полное отчуждение личности, и от тебя нельзя при этом ожидать реакции на одиночный звук выстрела.
Кроме того, выстрел был менее раздражающим, чем игра в баскетбол. Если бы следствием выстрела было окончание игры, то можно быть только благодарным за такую услугу.
Он приостановился, раздумывая над тем как вернуться за оружием. Он бросил оружие в кусты, а там будь что будет. Пушки – это маленькие и очень практичные вещи. Он хотел верить в силу предопределенности событий. Что сделано, то сделано, пушки в сторону.
Он взобрался на забор из сетки-рабицы, и прорвал себе карман на штанах. Он опрометчиво выбросил оружие, но насколько фантастическое это было чувство. Убил человека, выбрось оружие. Уже слишком поздно, что бы, что-либо менять.
Он спрыгнул на землю и подошел к металлическому забору.
Ему было неинтересно, кто такая Нэнси Бабич, и он не считал, что выбор кода Торвалом делал его более гуманным или требовал последующего раскаяния. Торвал был его врагом, угрозой его чувству собственного достоинства. Когда ты платишь человеку, чтобы оставаться в живых, он достигает психической черты, приобретает над тобой психическую власть. Существовала реальная угроза потери его компании и личного состояния, так что Эрик мог выразить себя только таким способом. Он перелез через железный забор и пошел к машине. Человек из прошлого века играл на саксофоне на углу улицы.
Признания Бенно Левина.
Утро
Сейчас я оторван от жизни. Я лишен всего. Я пишу эти строки на металлическом столе, который я тащил по тротуару в это здание. У меня есть велотренажер, на котором сломана одна педаль, и приходится крутить одной ногой.
Я планирую совершить публичный поступок всей моей жизни, и на этих страницах я буду его описывать. Это будет духовная автобиография, которая будет насчитывать тысячи страниц и центральное место в работе будет посвящено тому - выследил ли я его и убил или нет, обычное письмо написанное карандашом.
Когда я работал, у меня было несколько маленьких счетов в пяти крупных банках. От названий этих крупных банков захватывает дух и у них есть филиалы по всем городам. Я часто ходил в разные банки или разные отделения одного и того же банка. У меня был случай, когда я ходил из одного отделения в другое всю ночь и переводил деньги между счетами или просто проверял баланс средств. Я вводил коды и проверял номера. Машина подсказывает нам следующие шаги. Машина спрашивает, правильно ли это? Она учит нас мыслить логическими категориями.
Я короткое время был женат на женщине-инвалиде с ребенком. Я смотрел на ее ребенка, который едва вышел из младенческого возраста, и думал, что падаю в большую яму.
Я преподавал и читал лекции в последствии. Чтение лекций меня не заинтересовало. В мыслях я перескакивал с предмета на предмет. Я не хотел написать что-то типа биографии, в которой говориться о происхождении и образовании.
Я искренне желаю ваших симпатий. Я трачу каждый день свою скудную наличность на воду в бутылках, для того чтобы попить и помыться. Я сам соорудил свой туалет, свое отхожее место, которое я посещаю, и сам обеспечиваю мои потребности в воде в доме без воды, тепла и света.
Мне сложно открыто общаться с людьми. Я должен попытаться сказать правду. Но очень сложно не солгать. Я лгу людям, потому что это мой язык, я так разговариваю. Мои заметки не направлены на человека, о котором я говорю, но пытаюсь избежать его, или бросить замечание так сказать через плечо.
Со временем я начал получать от этого удовлетворение. Для меня никогда не было важно, что я говорил. Каждая ненужная ложь - еще один способ создания личности. Теперь я это четко понимаю. Никто не поможет мне, кроме меня самого.
Я всегда смотрел он-лайн видео с его сайта. Я смотрел часами и целыми днями. Как он говорил с людьми, как он резко поворачивался в своем кресле. Он считал кресла большой глупостью и унижением. Как он плыл, когда занимался плаванием, ел, играл в карты перед камерой, как он перетасовывал карты. Хотя я и работал с ним в одном и том же офисе, я ждал снаружи на улице и смотрел, как он уезжал. Я хотел засечь его, как цель в своей голове. Очень важно знать, где он находится каждую минуту. Это приводит мой мир в порядок.
Они в любом случае не лгали. Они не были лживыми, а просто отклонялись от тела слушающего, от его или ее плеча, или совершенно пропускали слова мимо ушей.
Говорить непосредственно с человеком невыносимо. Но на этих страницах я собираюсь правдиво написать о своей жизни. Поверьте мне. Они разжаловали меня в "мелкую монету”. Я пишу, чтобы немного остыть, но иногда меня прорывает.
Сейчас я кладу деньги в один банк, только потому что в финансовом плане я качусь в ничто. Это маленький банк с одним банкоматом внутри и одним на улице, встроенном в стену. Я пользуюсь банкоматом на улице, потому что охранник не позволит мне войти в банк.
Я могу сказать ему, что у меня есть счет, и я могу доказать это. Но банк сделан из мрамора, стекла и усилен охраной. И я принимаю это. Я мог сказать ему, что мне необходимо проверить последние операции по счету, даже если их там и не было. Но я вынужден производить все операции снаружи в банкомате у стены.
Мне стыдно каждый день, и еще более стыдно, на следующий. Но я проведу остаток своей жизни в этом месте, занимаясь написанием этих заметок, этого журнала, записывая свои действия и мысли, в поисках чести и ценности на дне жизни. Я хочу написать десять тысяч страниц, которые остановят мир.
Позвольте мне говорить. Я восприимчив к глобальным штаммам болезни. Я болею болезнью под названием "сусто”, что означает "потеря души”, что-то в этом роде, из стран Карибского бассейна, о которой я узнал в интернете какое-то время назад, перед тем как моя жена взяла ребенка и ушла, ее унесли вниз по лестнице ее братья, незаконные иммигранты.
С одной стороны, это все вымысел и миф. А с другой стороны, я восприимчив. Эта работа будет включать в себя описание симптомов.
Он всегда все продумывал наперед, и я даже восхищаюсь этим качеством. Всегда обдумывать те вещи, которые тебе и мне кажутся хорошими и надежными дополнениями нашего бытия.
Я имел обыкновение держать пачку денег, перевязанной голубой резинкой, на которой стояло клеймо California Asparagus. Эти деньги сейчас находились в наличном обращении. У меня есть велотренажер, который я однажды ночью нашел, и в котором отсутствует одна педаль.
Я анонимно разместил объявление о покупке оружия, и скрытно в частном порядке купил его, когда еще работал, но тогда еще едва ли знал, что нужный день приближается. Он стал рассеянным, его рабочие привычки распадаются. Несмотря на юмор и пафос, который был виден на лицах сотрудников, такой человек как я обладал таким сложным оружием. Я видел их пренебрежительный юмор и жалость, когда я делал что-нибудь. И я почти наслаждался этим, будучи беспомощным.
Моя жизнь уже больше не моя. Но я не хотел ничего менять. Я видел, как он завязывал узел на галстуке и знал кем он был. Его зеркало в ванной считывало и говорило ему его температуру и давление в данный момент, его рост, вес, частоту сердечных сокращений, пульс, какие лекарства нужно принять, всю его историю болезни, всего лишь считав информацию с его лица. И я был его датчиком, читал его мысли.
Зеркало говорит твой рост, если ты вдруг скукожился за ночь, что могло произойти от лекарств.
Сигареты не являются частью меня, как вы возможно думаете. Но я страстный курильщик. Мне нужно то, что нужно, и это плохо. Я не читаю ради удовольствия. Я не часто принимаю душ, потому что мне это не по карману. Я покупаю одежду в Value Drugs. Только в Америке вы можете одеться в маленьком магазинчике у дома с головы до ног, этим я тихо восхищаюсь. Какими бы разными ни были факты, я не так уж сильно отличаюсь от вас в личной жизни, в том плане, что все мы неуправляемы.
Они снесли ее вниз по лестнице в инвалидном кресле вместе с ребенком. У меня была полная неразбериха в голове. Возможно, вы когда нибудь видели зубцы полиграфа. Иногда мои мысли похожи на волны этого полиграфа, когда я размышляю, как на это реагировать. Я бросил преподавание, чтобы сколотить свой миллион. Было как раз правильное время для этого. Потом я почувствовал себя отверженным, сидя на своем рабочем месте. Я почувствовал себя человеком, втянутым в ситуацию, которую не выбирал, даже если я и сделал выбор, чтобы оказаться там. И самое ближайшее расстояние, на которое он подходил, это расстояние, с которого можно было подслушать.
У меня двойственное отношение к его убийству. Делает ли это меня более или менее интересным для вас?
Я не один из тех помятых типов, на которых вы стараетесь не смотреть когда идете по улице. Я тоже на таких не смотрю. Я сношу стены в моем жилище, нелегкая задача многих недель, но она уже почти выполнена. Теперь я покупаю бутилированную воду в мексиканском магазине выше по улице. Там есть два служащих, или это владелец и служащий, они оба сказали "Нет проблем”. Я ответил "Спасибо. Нет проблем.”
Я облизывал монеты как ребенок, лизал рифленый край монеты. Они называются насечки по краям монеты. Я до сих пор иногда облизываю их, но беспокоюсь о грязи, забившейся в них.
Но лишить жизни другого человека? Это мечта нового дня. Я полон решимости, наконец сделать это. Этот акт насилия творит историю и меняет все, что предшествовало этому. Но как представить этот момент? Я не уверен, что могу даже мысленно могу представить как сделать это, два безликих человека в непонятного цвета одежде.
И как я найду его, чтобы убить, тем более прицелиться, чтобы застрелить? Это сложная задача, это компромисс.
Когда я расплачиваюсь этими монетами, я веду небольшие записи ошибочного подсчета.
Но как мне жить, если он не умрет? Он может быть мертвым отцом. Я буду лелеять эту надежду. Они могут собрать его сперму, а затем заморозить ее на пятнадцать месяцев. Потом не составит проблем оплодотворить его вдову или суррогатную мать. И тогда другой человек вырастет из его плоти и крови, и у меня будет, кого ненавидеть, когда он подрастет.
Люди размышляют о том, кто они есть - в тишине ночи. Я вынашиваю эту мысль, мысль о ребенке и представляю весь ужас этой мысли. Я чувствую масштабность этой мысли в моей душе каждую секунду своей жизни.
У меня есть металлический стол, который я тащил наверх три лестничных пролета с помощью веревок и клиньев. У меня есть карандаши, которые я точу кривым ножом.
В небе есть умершие звезды, которые все еще светят, потому что их свет достигает нас спустя какое-то время. Где мое место на этом свете, который уже строго говоря не существует?
