Бонус «С небес на землю»

Утро в номере отеля от лица Анселя.

Резко очнувшись, я чувствую слабость в теле и липкость кожи. Ещё не до конца проснувшись, пытаюсь перевернуться с живота на спину, что выглядело бы комично, наблюдай я за кем-то ещё и не кружись потолок у меня над головой.

В комнате отеля прохладно и темно. Солнце скрыто под покровом массивных, не пропускающих света, штор, отчего невозможно различить время суток за окном. Даже не осматриваясь, я убежден, что кровать, на которой лежу - одноместная, что не исключает её гигантских размеров. С ростом в сто восемьдесят восемь сантиметров, большую часть своей жизни я провел, мечтая, чтобы все кровати были вдвое больше. Во время Bike and Build [некоммерческая организация, организующая велосипедные поездки в пользу строительства жилья в США], я делил жилище ещё с тремя парнями и каждую ночь спал на раскладушке, свесив ноги. А тут – только посмотрите, полностью вытянул их, и даже не чувствую изножья кровати, да и на другой стороне полно места. Я даже смог бы вытянуться во весь рост или принять позу морской звезды, занимая весь матрас, если бы захотел. Но как только появляется идея сдвинуться хотя бы на дюйм, потолок над головой теряет чёткие очертания, и появляется единственное желание - зашить или заклеить свой рот, чтобы больше ни за что, никогда, ни при каких обстоятельствах не напиваться снова.

Рядом всё ещё работает кондиционер, наполняя комнату свежим, влажным воздухом. Намёк на сигаретный дым, безошибочный шлейф парфюма. Запах большого количества спиртного. Морщусь. Вероятно, это «амбре» исходит от меня. Голова раскалывается, когда тянусь , нащупывая что-то внизу – под ногой - думаю. И вот тут понимаю, что я голый, абсолютно голый. Легкое покашливание с левой стороны подсказывает мне, что…. ещё и не один.

Удивительно, как что-то подобное отрезвляет.

Дёргаю ногой, о чем тут же жалею. Жалобно вздыхаю, сгибая колени. Плотно сжав глаза, вжимаюсь в матрас, пока мир не прекращает вращаться. Соседняя сторона кровати, очевидно, была…задействована. В беспорядке раскиданы простыни, шерстяного одеяла и в помине нет, а ещё один звук – тихое бормотание – ещё больше ставит меня в тупик.

 Я выглядываю с кровати, и перед глазами возникает образ спящей, обнажённой девушки. Она свернулась калачиком, лицом ко мне, и я схожа с ума от взгляда на её потрясающего кремового оттенка кожу, ноги, и божественные холмики самой совершенной увиденной мною груди. Потягиваюсь и прижимаю руку к виску, снова накатывает тошнота. Одно резкое движение – и меня стошнит на спутанные белые простыни и девушку, которая почему-то ещё не проснулась.

Пресс, ноги и плечи чувствительны из-за напряжения, а каждый дюйм тела покалывает – преимущественно в особо «деликатных» зонах – знаю, вчера мы хорошенько потрахались. Ощущение такое, словно пробежал марафон.

Заставляю свое бренное тело нагнуться, чтобы получше разглядеть её: черные блестящие волосы и красные губы, длинная, изящная шея, усыпанная следами, как я могу только предполагать, поставленных мною засосов. Она шевелится во сне, поднимает руку вверх и за голову, а я замираю, улавливая проблеск золотого кольца на ее пальце.

Не шевелюсь в панике. Неужто я был таким идиотом, чтобы заняться сексом с замужней женщиной? Закрываю рукой лицо, застонав от ужаса произошедшего и вздрагиваю, ощущая прикосновение холодного метала к щеке. Кровь стынет в жилах, когда замечаю золотой ободок на руке.

Ох

Ох

Не могу поверить, ведь даже с подсказкой сердцебиения забыл, что произошло между мной и Мией.

***

Первым, что я заметил, был её слегка приоткрытый ротик. Полные, ярко красные губы цвета вишни, вызывающие в голове только грязные мыслишки. Прозвучит, как клише, что первой ассоциацией с ней был секс, но Боже мой, – это единственное, что пришло мне на ум, только взглянув на них. Конечно, я представлял её губы в наиболее предсказуемых и понятных мужику ситуациях – обхватывающими мой член и скользящими вдоль каждого дюйма моего тела – но ещё я хотел узнать, правда ли на вкус они, как вишня.

С другой стороны танцпола, на диване, сидели три девушки. Одна из них –высокая, с рыжими волосами, очевидно, рассказывала какую-то историю, пытаясь перекричать музыку и активно жестикулируя. Шатенка по соседству покатывалась со смеху от движений подруги, а еще одна – брюнетка с сексуальным ротиком, широко улыбалась, любуясь счастливым лицом рассказчицы, что было, скажу я вам, чертовски заразительно.

-Je n’ai jamais vu quelque chose d’aussi beau [фр. Я никогда не видел ничего столь прекрасного].

Я понимал, что пялился на неё и пытался отвести взгляд. Несколько раз. Финн и Оливер были заняты какими-то девчонками, танцующими на барной стойке, но я уже давно забил на них и не прислушивался. Музыка разливалась по клубу, поглощая каждую беседу, до тех пор, пока единственным способом общения не стали лапанье за бёдра, шаловливые ручки и конечно коварные и откровенные взгляды. Именно то, чем я и занимался, вновь и вновь возвращая внимание к ней. Впредь до этого момента она не замечала меня. Я молча принял заказ Оливера на ещё один напиток и пробираясь через море дрыгающихся тел, сомневался, стоит ли пересечь зал и узнать её имя. Она подняла подбородок, в то время, как толпа продолжила танцевать и её столик снова оказался на горизонте.

Зелёные глаза встретились с моими и не было, к чертям, ни единого шанса, что я сдвинусь с места или вспомню собственное имя. Я ловил на себе взгляды многих девушек вокруг, но никогда не чувствовал себя так, словно воздух между нами раскалился до предела, а кислород засел в легких. Я не моргал, не дышал, не слышал децибел бьющих басов или пьяные тосты вокруг. Все сводилось лишь к бабочкам в животе и растущей улыбки, появляющейся на моем лице.

Она не отвела взгляда, продолжив пристально смотреть на меня, когда её язычок, выскользнув изо рта, облизал верную губу, и эти губки изобразили «Привет».

Я потерял голову благодаря единственному слову.

Не в состоянии отвести взгляда, ответил ей тем же, осушая бокал до дна.

- Всё хорошо, чувак? – прокричал Оливер. Кровь неслась по венам, подгоняя румянец к щёкам. Чувство, словно на старте велопробега - быстрый скачок адреналина в крови, когда ты смотришь на дорогу и не знаешь, что тебя ожидает в конце.

- Je . . . j’ai vu . ..

Он засмеялся.

– По-английски, Ансель.

Я медленно кивнул, и уставившись на пустой стакан, произнес:

- Я видел… - перед тем, как снова повернуться к ней.

Но они уже ушли.

***

Мне двадцать восемь и я только что проснулся женатиком в номере отеля Лас-Вегаса. Лучший выход из ситуации-развод-становится абсолютно бессмысленным, учитывая то, что я еще не совсем свихнулся и не ищу легких путей. На самом деле я просто…спокоен.

Не придавая значения головной боли, падаю в кресло, наблюдая за спящей Мией. В любой другой ситуации я бы посчитал своё поведение омерзительным, но сквозь похмельный туман и явный недосып, понимаю, что всё ещё слишком пьян для адекватного самоанализа… за исключением осознания того, что хочу её.

Комната выглядит как после торнадо. Розовый багажный набор подпирает угол, а его содержимое разбросано по полу, тёмный спортивный костюм виднеется из-под шкафа, а рядом валяется дорогой, однако простого коричневого цвета, чемодан. Женские туфли выстроились в линию у окна, отчего я ломаю голову – сколько на самом деле человек остановилось здесь. Насчитываю семнадцать пар, в арсенале от ярких разноцветных балеток до высоченных шпилек, словно принадлежащих бывалой стриптизёрше в отставке.

Я помню, как впервые увидел Мию и её подруг воскресной ночью в Haze [крупнейший ночной клуб Лас-Вегаса, расположенный в небоскребе Aria развлекательного комплекса City Center]. Мы улыбались, тайно флиртовали через весь клуб, а затем, она пропала. Помню, как разглядывал её в холле, испытывая жгучее желание, чтобы она вошла со мной. У меня не было плана, и я понятия не имел, какая следующая страница у нашей истории. Лишь знал, что если не увижу ее снова, то вернувшись во Францию, почувствую себя так, словно потерял драгоценную нить искушения, связывавшую нас.

Но я нашел Мию вновь, она заговорила со мной и по необъяснимой причине, я почувствовал, будто эта девушка уже принадлежит мне. Когда возвращаются воспоминания – как мило она заикается, а голос дрожит; губы, кожа, смех, стоны и тихая мольба, прикосновения и единство взглядов, когда я двигался в ней – всецело понимаю, что я тоже принадлежу ей.

Что по её приказу я пообещал не аннулировать наш брак.

Что прошлой ночью она рассказала мне то, о чём не известно ни одной живой душе.

Что её учеба начнется осенью, что ужасная травма оставила горстку пепла от её танцевальной карьеры, что она никогда не полюбит что-то больше, чем танцы и что она почти на грани, чтобы сдаться.

Что под её беззащитностью - сила, которая прокладывает путь к какому-то неизвестному, слишком чувствительному органу внутри меня, результат - я не хочу снимать кольцо с пальца.

И даже если я только начал вспоминать каждое слово, произнесенное ей прошлой ночью, то хочу, чтобы она проснулась и сказала их сейчас, снова. Хоть и понимаю, что шансы невелики; зная ее – это так. Больше похоже на то, что проснувшись Мия вспомнит, что мы наделали, запаникует, и мы никогда не увидимся снова. Или что ещё хуже – она и вовсе не вспомнит. Мы двое изрядно напились – вполне возможно, что её воспоминания о случившемся исчезнут, что только в плюс мне, хотя едва подумав об этом, мой желудок ухает вниз.

Оглянувшись, замечаю, что она ещё спит как младенец, свернувшись клубочком на своей стороне, подтягивая одеяло к подбородку. Тру лицо руками и четко осознаю, насколько же дерьмого себя чувствую. От меня разит алкоголем и сигаретами, а что-то липкое, пахнущее корицей размазано по ребрам. Осматривая себя, опускаю взгляд вниз и понимаю, это обертка от презерватива приклеилась к руке. Замечательно, mon ami [фр. друг мой].

Из-за штор комната погружена во мрак и тут довольно прохладно. Я встаю, направляясь к зеркалу в ванной, вздрогнув, как только включаю свет. Глаза опухшие, волос торчком с одной стороны, а дорожка красной помады, петляет от шеи, ниже, вокруг груди и движется вниз. Запомнить – ни при каких обстоятельствах не напоминать Мие об этом. Это только сведет ее с ума.

Нахожу свои штаны, брошенные на кресло в гостиной; боксёры висят на красном, гофрированном абажуре в углу спальни. Один ботинок застрял между столиком и стеной и я понятия не имею, где второй. Дерьмо, от вещей пахнет ещё хуже, чем от меня. Ещё раз взглянув на Мию, решаю одеться и забежать к себе в номер, чтобы принять душ. Если повезет, застану парней, побреюсь и вернусь перед тем, как она проснется.

Почти у двери, мне в голову приходит мысль оставить записку. Покинув номер однажды – у меня не будет возможности вернуться обратно, поэтому нам лучше встретиться внизу в ресторане казино. Я знаю её имя и фамилию, где она живет и практически каждую деталь о её семье, но трясусь как девственник перед первым сексом, думая, что она проснётся и сбежит. Мы женаты, напоминаю себе я. Нет ни единого шанса, что она просто уйдёт, не поговорив для начала со мной…надеюсь.

Проверяю карманы и затем, хмуря брови замечаю перед собой помятый конверт. Беру его в руки, переворачиваю и провожу пальцем по словам, написанным в спешке.

Анселю: Отдай его мне утром. Не читай. – Мия.

Я помню, как она дала мне его. Мы ввалились в комнату и, извинившись, Мия побежала в ванную, проторчав там около пятнадцати минут. Я не знал, какое решение она приняла находясь там, однако выйдя, девушка была полна уверенности в себе, что выдавали её осанка и вздёрнутый подбородок. Она подошла и с приказом вложила конверт мне в ладонь. А затем – оседлала меня.

Прощупав уплотнение, чувствую вес бумаги скрытого на страницах тайного послания. Глубоко вздохнув, засовываю письмо в карман.

Я пересекаю комнату, замечая маленький блокнотик на столе, и силюсь, чтобы не дрогнула рука, выводя пару строчек, а затем, кладу записку на подушку. Выпрямляюсь; быстро бросаю взгляд вниз, где лежит Мия, изучая каждую черточку лица, которым любовался вчера ночью.

Ловлю себя на мысли насколько же она великолепна. Мия представилась мне лишь неясным очертанием красных губ и беспокойных рук, пальчиками убирая волос со лба. Это движение непроизвольно, и уверен, незаметно для нее самой, точно так же, как и покачивание головой или смахивание надоедливой челки со лба. Светло-карие глаза, окаймлённые длинными ресницами, зачаровывали каждый раз, когда она моргала. Кто-то мог назвать Мию бледной, хотя правильнее сказать, что её кожа голубовато-белого оттенка. Чистая и идеальная, почти фарфоровая, отчего возникало желание притянуть ее к себе, спустить плечики футболки и найти хоть одно пятнышко на чистом мольберте её кожи. Ростом Мия была на несколько дюймов ниже меня, худенькая, и с грацией, присущей девушке, потратившей всю свою жизнь, рассказывая истории через язык тела.

Осторожно, одной рукой скользнув под её коленки, а второй – обхватив за плечи, медленно поднимаю её с беспорядка на полу. Кожа Мии такая мягкая, и не смотря на наши дикие ночные выходки, пахнет все также, как я ее и запомнил: капля цветочного аромата, смешанного с запахом женщины. А ещё секса; мгновенно возбуждаюсь, а губы жжёт при мысли оставить поцелуй на её шее, всего лишь один. Целую её и задерживаю дыхание , отчаянно желая , чтобы она проснулась, а в глазах мелькнуло согласие, однако, с другой стороны – ей лучше поспать, пока я не приведу себя в божеский вид.

Неожиданно, ко мне приходит осознание: Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы быть с ней. Я не хочу, чтобы она видела меня такого, как сейчас: грязного, липкого, с похмелья и небритым. Потихоньку, кладу ее на середину матраса и пододвигаю записку ближе.

Но она всё также умиротворенно спит.

Пристально взглянув на комнату, понимаю, что всё и правда ужасно. Настоящая катастрофа. Пытаюсь передвинуть мебель, расправить одеяло и подушки, и выровнять столик, который непонятно как, оказался на другой стороне комнаты. Также, замечаю парочку ярких следов на зеркале, что висит у двери, как будто к нему прижималось чье-то обнажённое тело, а наверху видны отпечатки пальцев. Замешкавшись на секунду, поднимаю руку, прикладывая ладонь к очертаниям. Совпадает. Ещё пару минут пытаюсь собрать воедино кусочки мозаики, вспоминая как подхватив Мию за попку, прижал к стене и скользнул в неё, ничего не замечая, кроме тихих стонов и сексуальных словечек, слетавших с алых губ.

Не задумываясь, обвожу золотой ободок кольца и глубоко, шумно вздыхаю; нам правда надо поговорить. Но сначала, душ, стакан воды и если есть Бог в раю, таблетку ибупрофена.

Оглянувшись ещё раз, открываю дверь, а затем, осторожно закрываю её за собой.

***

После горячего душа и двух таблеток Мотрина [Противовоспалительное, болеутоляющеё, жаропонижающеё], чувствую себя чуть менее херово, можно сказать даже по-человечески, надеясь продержаться весь день. И вот сейчас – рассматриваю свою помятую физиономию в двери лифта, латунные створки которого соединяются по центру. Покрытие потускнело из-за сотни крохотных немытых детских ручек, которые так и норовят облапать всё вокруг. Подавляю желание стереть их рукавом, пока в ушах звучат неизменные слова матери:

«Не трогай вещи, которые другим пришлось привести в порядок».

Эта одна из причин, по которой Оливер стебётся надо мной. У меня постоянно возникает желание немедленно протереть любую поверхность, на которой я оставил отпечаток пальца или развод. Честно говоря, я всегда убираюсь в квартире перед приходом друзей и у меня есть привычка мыть руки по приходу домой даже после четырнадцатичасового рабочего дня. Моя мать работала прислугой, когда впервые приехала во Францию, и она бы с меня три шкуры спустила, представив какой беспорядок я оставил, проснувшись, на этих выходных и упала в обморок при виде номера Мии.

Лифт останавливается на шестнадцатом этаже, выпуская одного пассажира. Когда двери закрываются снова, наблюдаю, как сменяют друг друга цифры на панеле этажей над головой.

Оливер и Финн написали мне, что завтракают в ресторане отеля и сто пудов, они такие же затраханные этим утром, как и я.

Лезу рукой в задний карман джинсов и нахожу конверт, который положил туда, одевшись. Часть меня уверена, что я могу прочитать письмо, и Мия никогда об этом не узнает, однако другая – совестливая - хочет заслужит её доверие.

Я знаю девушку, которой она была прошлой ночью, помню то, о чем она говорила - что мы сделали. А она? Мы женаты, а это значит, что у меня и Мии всего две дороги: быть вместе или порознь. Честно говоря, я немного сбит с толку из-за раздражения, которое вызывает второй вариант.

Лифт останавливается, и ступая в казино я тут же вижу парней. Они замечают меня и здороваясь, кивают. Ни один из них не выглядит лучше. Я намеренно сажусь напротив Финна, прямо перед лифтом, чтобы когда Мия проснётся и спустится ко мне, не упустить её. Не хочу, чтобы страх или неуверенность сбили ее с пути.

Финн держится за голову, массируя виски. Оливер уставился на тарелку с беконом и яйцами, словно ещё чуть-чуть и он заставит свой завтрак исчезнуть. Между нами лежит пара золотых колец.

Протягиваю руку, схватив одно из них.

– Ничего так ночка, хм?

Финн садится прямо, шумно вздыхая.

– Похоже на то.

Я киваю, и какое-то время мы сидим в тишине.

– Ты многое помнишь? - спрашивает Оливер.

 - Море выпивки поначалу, - говорю я. Буквально час назад проснувшись ничегошеньки не помня, теперь я вспомнил всё. Каждое слово. Каждую мельчайшую деталь в беспокойных движениях Мии, улыбки, и тихие, боязливые звуки. – И как вы четверо разбежались, когда я болтал с Мией. Думаю, что около часа или двух, мы сказали тебе, что собираемся пожениться и ты всё устроил, да черт возьми, ты тоже там был.

- Я помню, как много пил и беспрерывно трахался, - шутит Финн и мы все смеёмся, а затем стонем в унисон. – Я разговаривал с Харлоу утром, - продолжает он. - Мы договорились встретиться в фойе, когда все проснутся, чтобы отправиться аннулировать наши браки.

Оливер кивает, скорее всего, соглашаясь под давлением Финна. Я сижу молчаливо, потому что вновь возникшая идея расстаться с Мией с каждым разом выглядит всё отвратительней. Они продолжают говорить между собой, в то время как я конкретно погряз в своих мыслях.

- Что если, - начинаю я, медленно вращая напиток перед собой, - что если я не хочу?

Как я и думал, мои слова на раз-два выключают их режим заторможенных придурков, возвращая внимание ко мне.

Пару секунд парни изучают меня. За столом тишина, в то время, как вокруг нас люди продолжают смеяться и разговаривать, пока Финн, прокашлявшись не произносит.

Но его перебивает Оливер.

– Не хочешь чего?

Капельки влаги скользят по стеклу стакана, образуя лужицу на столе, и тогда я снова смотрю на друзей.

– Аннулировать брак.

Когда Оливер качает головой и посмеивается, я точно знаю, к чему всё идет. Откидываясь на спинку стула, он кидает салфетку на стол.

– Приехали.

- Что? – спрашиваю я.

- Ты всегда так делаешь, Ансель, - говорит Финн.

- Всегда беру в жёны девушку и не даю задний ход?

- Нет, - говорит Финн.– Ты привязываешься к каждому человеку, с которым знакомишься. Я не говорю, что это плохо, но ты выбрал дерьмовое время, чтобы быть романтиком. Ты женат. На девушке, с которой едва знаком. Ты возвращаешься во Францию через два дня. Знаешь, каковы последствия?

Bordel de merde! [фр. Чёрт возьми!]

Я вздыхаю, откидываюсь на спинку стула и убираю волос со лба. Я слышу подобные фразы всю свою жизнь, почти такой же разговор у меня состоялся с матерью, когда закончились мои прошлые отношения. И не то, чтобы они все не правы, но по их мнению, мои привязанности мимолетны и поверхностны. Однако, я никогда не хотел, чтобы мои отношения были такими.

Putain. Je suis sur le point de rendre les choses mille fois plus compliquées [ Чёрт, я сделаю все только хуже].

- Что ты сказал? – спрашивает Финн, наклоняясь вперед.

Я не заметил, как произнес это вслух.

– Ничего. Просто я знаю, что сделаю все в тысячу раз запутаннее, но…

Мы с Мией встретились по велению судьбы. По крайней мере, именно это я почувствовал, вспомнив нашу первую встречу, мгновенную смену атмосферы, как Мия изменила мою жизнь, если округлить, всего за двенадцать часов.

Когда я не отвечаю сразу, Финн наклоняется, и ставит локти на стол.

– Так что ты хочешь этим сказать, ты втрескался в неё? Это просто секс, Анс.

- Нет, - говорю я. Я не влюблён в Мию, мы ведь только встретились и я не полный кретин, чтобы надеяться, что за ночь всё изменилось. Но нас тянет друг к другу и я не готов отпустить её прямо сейчас. – Она…она мне нравится.

- Ансель, - раздраженно говорит Финн. Он разрывает пакетик сахара, высыпая его в кофе, перед тем, как добавить, - кончай думать членом, дружище. Ни к чему хорошему это не приве…

Я поднимаю руку вверх, прерывая его, когда вижу, как двери лифта открываются и выходит Мия. Они оборачиваются, проследив за моим взглядом, застонав, когда замечают её.

Она приняла душ, переоделась, и выглядит так же хорошо, как и в первую нашу встречу. Причёска каре, длинной до подбородка. Волосы - блестящие и прямые, напоминающие о том, каково это - пропускать их сквозь пальцы, сжимать в кулак или ощущать их лёгкое касание на животе и бёдрах. На ней серая кофта с глубоким вырезом, который открывает правое плечо. Рукава слишком длинные и я чувствую, что улыбаюсь, когда она поддёргивает их вверх, смахивая волосы с лица.

Осматривая казино, она пока не замечает нас. Я устал и чувствую тошноту, нервничая, как никогда. Она уставшая, под глазами залегли темные круги, а лицо бледное. Определенно похмелье. Без макияжа, с покусанными губами, ещё более совершенного красного оттенка, чем я помню.

Наши взгляды встречаются, и моё сердце на секунду замедляет ход.

Материал предоставлен исключительно в целях ознакомления и не преследует коммерческой выгоды

КОНЕЦ