Глава 4

После аварии я почти не плакала в больнице, по-прежнему убеждённая в том, что это просто кошмар. Эта была другая девушка, не я, пересекала улицы Университета и Линкольна на велосипеде, за неделю до окончания средней школы. Это другую девушку сбил грузовик, который не остановился на красный свет. Это у другой Мии был поврежден таз и сломана нога, и кость торчала из бедра.

Я ничего не чувствовала и находилась в состоянии шока первые несколько дней; боль притупилась из-за обезболивающего лекарства в капельнице. Но даже через край помутнения я была уверена, что всё происходящее какая-то ошибка. Я была балериной. Я только что была принята в балетную школу Джэффри. Даже когда в комнате слышались рыдания моей матери, пока врач описывал степень моих повреждений, я не плакала - потому что это было не про меня. Он был не прав, это был не мой диагноз, он говорил о ком-то другом. Мой перелом был совсем не так серьёзен. Может я, просто потянула коленный сустав. В любую минуту, кто-то поумнее придет, и всё объяснит. У них просто не было выбора.
Однако, врачи этого так и не сделали, а выписавшись утром, я столкнулась  с реальной жизнью, в которой больше не было танцев... миром, где не было такого количества морфия, чтобы оградить меня от правды. Моя левая нога была повреждена, а вместе с ней и моё будущее, над которым я так усердно работала.  Заикание, с которым я боролась всё детство, вернулось, и мой отец, немало времени уделивший выяснению как прибыльна будет моя карьера, вместо посещения моих выступлений - был дома, делая вид, что для него это вовсе не праздник.
Шесть месяцев я почти не говорила. Я сделала то, что должна была: продолжила существовать. Приходила в себя  вне дома, пока Лола и Харлоу присматривали за мной,  не обращая внимание на мою фальшивую улыбку, и наложенные швы.
Ансель ведет меня в тот же угол, куда я затащила его вчера вечером. Здесь определённо темнее этим утром и не так уединённо, но глаза замечают обыкновенный конверт, который он вкладывает мне в руки. Он понятия не имеет, что это означает. Ведь прошлый раз я написала себе письмо в тот день, когда решила снова заговорить. Было правильно оплакивать потерянные возможности, но настало время двигаться дальше. Я села, написав то, что  боялась сказать вслух, и начала новую жизнь. Вместо переезда в Чикаго, куда я всегда хотела уехать, я зарегистрировалась в Университете Сан-Диего и, наконец-то, сделала что-то достойное, как считал мой отец: получила высшее образование, с отличием, и поступила в наипрестижнейшую бизнес-школу страны. В конце концов, я сама выбрала эту программу. Я всегда задавалась вопросом, пыталась ли я подсознательно убежать так далеко, как только могла, от отца и от несчастного случая.

Конверт измят и потёрт, сложен вдвое и скорее всего, Ансель постоянно доставал его из кармана, что только еще больше напоминает мне о письме, которое я перечитывала годами. Дежа вю какое-то. Что-то было пролито на один угол, а на противоположной стороне красовался красный отпечаток моей помады, однако, конверт был надёжно запечатан,  даже  края не были открыты.  Ансель не пытался открыть его, хотя, судя тревожному выражению лица, он точно рассматривал  этот вариант.

- Ты попросила, чтобы я отдал его тебе сегодня,- сказал он вежливо.- Я не читал его.

В моей руке конверт массивен, тяжёл, и складывается ощущение, что письмо состоит из сотни страниц. Но когда я распечатываю его, достаю письмо и разворачиваю, то понимаю почему: мои буквы огромные, кривые и пляшут в разные стороны. Всего по двадцать слов на каждой узкой страничке канцелярской бумаги отеля. Я что-то пролила на него и несколько страниц немного порваны, как будто я наспех скомкала их и запхнула кучей в конверт, прежде чем отдать его.

Ансель смотрит, как я сортирую части письма и начинаю читать. Я практически чувствую его любопытство, когда он не спускает глаз с моего лица.

«Дорогая Мия. Тебе Мия. Мне»
Хорошее начало. Я воздерживаюсь от усмешки, вспоминая тихое тиканье в тот момент, когда сидела на туалетной крышке,  пытаясь изо всех сил сосредоточиться на бумаге и ручке.

«Ты сидишь в туалете, сочиняя себе письмо, чтобы прочесть его позже, потому что  достаточно пьяна, для того, чтобы забыть большую часть из этого завтра, однако, не настолько, чтобы забить на него. Но я знаю тебя, потому что я и ты - две части одного целого. Мы обе не умеем пить и забываем обо всем, что происходит под дурманом джина. Так что позволь тебе рассказать:

Он - это Ансель.

Ты целовалась с ним.

На вкус он как виски и лимон.

Ты положила его руку себе на нижнее бельё, а затем вы болтали часы напролет. Да, вы говорили. Я говорила. Мы говорили.

Мы рассказали ему всё о несчастном случае и о нашей ноге, твоей ноге, моей ноге.

Я запуталась».

Я и забыла об этом. Смотрю на Анселя, чувствуя, как краснеют мои щёки.  Ощущаю, как губы начинает жечь и замечаю взгляд Анселя.

- Я была очень пьяна, когда писала это. - Шепчу я.

Он только кивает мне, а затем на бумагу, как будто не хочет, чтобы я останавливалась.

«Ты сказала ему, что очень не любишь говорить, но любишь двигаться.

Ты рассказала ему всё о танцах до несчастного случая, и что потом перестала танцевать вообще.

Ты рассказала ему о том, что это за чувство, когда ты оказываешься в ловушке под горячим автомобильным двигателем.

Ты рассказала ему о том, как два года восстанавливалась после травмы, а затем, пыталась танцевать "только в свое удовольствие".

Ты рассказала ему о Люке и его словах, будто старая Мия умерла под грузовиком.

Ты рассказала ему об отце и уверенности, что он превратит Брока и Джеффа из милых ребят в ублюдков.

Ты рассказала ему, насколько сильно боялась неудачи и переезда в Бостон.

Ты фактически сказала «что ты хочешь любить всю свою жизнь так, как этот вечер» и он не рассмеялся, как бы глупо это не прозвучало.

И вот самое странное.

Ты готова?

Я закрываю глаза, слегка покачиваясь. Я не готова. Потому что воспоминания  воскрешают чувства победы и облегчения. Я не готова вспоминать как уютно и легко чувствовала себя рядом с ним. Я не готова принять тот факт, что он не единожды становился свидетелем происходящего в моей жизни – того, что никто до этого не замечал. Я набираю в лёгкие воздух, и снова смотрю на письмо.

«Ты не заикалась. А щебетала, как птичка»

Читая это, встречаюсь глазами с Анселем, как будто ища подтверждение, что он не знает, о чем говорится в письме.  Его глаза расширяются, и глядя на моё выражение лица, он едва сдерживает себя, чтобы не обмолвиться словом. Неужели он помнит всё, что я говорила?

«Именно поэтому ты предложила, а Ансель, пьяно улыбаясь, быстренько согласился, словно это предложение было самым лучшим в его жизни, хотя иначе и быть не могло. Мы должны были пожениться. Сейчас ты пойдешь к нему, но сначала я хочу написать кое-что, ведь завтра ты можешь и не вспомнить об этом, позабыв что к чему. Не будь дурой. Ведь мужчина за дверью может быть самым прекрасным человеком, которого ты когда-либо встречала.

Целую.

Себе - Мии.

Ps. У тебя пока ещё не было секса с ним. Но ты хочешь. И сильно. Пожалуйста, пусть у тебя будет секс с ним.

Pss. Ты просто у него спросила, планирует ли он это, на что он ответил «Увидим».

Я аккуратно складываю бумаги и дрожащими руками, снова запихиваю листки в конверт. Моё сердце будто дважды увеличилось в размере, словно объединившись с другим, предпочитавшем биться в паническом стаккато. Двойное сердцебиение чувствуется в груди.

- Итак? - спрашивает он. - Ты же знаешь, я умираю от любопытства.

- Я написала это прежде, чем мы… - Я поднимаю левую руку, показывая простое золотое кольцо.- Последний раз, когда я написала себе письмо... - Я начинаю, но он уже кивает. Я чувствую облегчение.

- Я знаю.

- И я сделала тебе предложение? - меня удивляет скорее то, что это было предложением во всех смыслах данного слова. Не просто пьяная ошибка. Я помню, как прошлой ночью, он подначивал меня поехать с ним во Францию, однако у нас возникли разногласия и планы. Забравшись в машину, мы отдавали распоряжения. Нам нужно было подписать бумаги, заплатить пошлину, выбрать кольца, затем повторить наши обеты и убедить остальных, что мы не были в задницу пьяные. Я была немного удивлена последнему, что нам удалось справиться с последней частью.

Улыбаясь, он снова кивает.

- И ты сказал “да”?

Немного склонив голову, его губы произносят:

- Конечно, я сказал «да».

- Но ты даже не был уверен, захочешь ли заняться со мной любовью?

Он  уже качает головой.

- Будь серьёзной. Я хотел заняться с тобой сексом, с того момента, как увидел две ночи назад. Но вчера вечером, мы были действительно пьяные. Я не… - Он отводит взгляд назад в холл.- Ты ушла, чтобы написать себе письмо, потому что боялась что забудешь, что это ты предложила. И ты действительно забыла.- Его брови приподнимаются, когда он ждет моего признания, что правильно расставил все точки над «и». Я киваю.- Но мы вернулись в отель, и ты была так красива, и ты….- Он  судорожно вздыхает. Это так напряжённо, что, кажется, словно искры летят во все стороны.

- Ты хотела этого. - Он наклоняется ближе и медленно целует меня.- Я хотел этого.

Я переступаю с ноги на ногу, жалея, что  не знаю, как перестать смотреть на него.

- У нас был секс Мия. У нас был секс в течение нескольких часов, и это был самый лучший и самый интенсивный секс в моей жизни. Но видишь,  все еще есть некоторые детали, которые ты не помнишь.

Может, я и не помню каждого его прикосновения, однако, все они запечатлены на моем теле. Я чувствую касания кончиков его пальцев, разрисовывающих мою кожу. Чувствую следы его отпечатков на теле. Одни из них бросаются в глаза  – при виде маленьких синячков, а вот другие незаметны: воспоминания о его пальцах у меня во рту. Как скользнув вниз по ногам, Ансель проник пальчиками внутрь.  

Эти воспоминания настолько опьяняющие, что я даже не хочу поговорить не об этом. Желая знать, что он помнит до свадьбы, до секса, и до того как я положила свою жизнь к его ногам. Заниматься сексом с незнакомцем было странно для меня, но не это сверхъестественно. Грандиозно то, что я открыла так много нового в себе. О некоторых вещах я не говорила даже Люку.

- Видимо, вчера я многое рассказала тебе, - говорю я, перед тем, как пососать свою нижнюю губу, а затем прикусить ее. Все еще чувствуя боль, сжимаюсь в комочек нервов, воскрешая в памяти дразнящие воспоминания о его зубах, языке и пальцах, пощипывающих мой рот.

 Ансель молчит, однако, взгляд его скользит по моему лицу, словно ища понимание, разведанное пару часов назад.

- Я рассказала тебе о Люке? И о моей семье?

Он кивает.

- И я рассказала тебе о ноге?

- Я видел твою ногу, - тихонько напоминает мне он.

Ну конечно, он видел. Должно быть, Ансель увидел шрам, простиравшийся от бедра до колена, похожий на крошечный след от муравья - длинная глубокая серебристая рана.

- Тебя из-за этого трясёт? - спрашивает он. - Потому что я видел твои голые ноги? Потому что трогал их?

Он знает, что это не так. Его улыбка говорит мне, что он знает мою тайну, и злорадствует. Он помнит всё, включая его уникальный успех: болтливая Мия.

- Это всё из-за джина, - говорю я.

- А я думал, это из-за меня.

- Я была очень пьяна. Думаю, что просто перестала тогда нервничать. 

Его губы так близко, отчего я снова могу ощутить их очертания на своем подбородке.

- Это был я, Cerise. С утра ты не заикалась.

Я отступаю назад к стене, нуждаясь в пространстве. Не потому, что удивлена, что мне так легко с ним. А потому, что снова одурманена вниманием Анселя, жгучей потребностью ощутить на себе его руки и губы. Головная боль подтверждает реальность того, что я замужем. Независимо от происходящего, мне придется посмотреть страху в лицо, а всё чего я хочу - так это снова забраться в кровать.

- Я чувствую себя странно, что рассказала тебе всё, а при этом не знаю ничего о тебе.

- У нас много времени, - отвечает он, облизывая губы. - Пока смерть не разлучит нас.

Он, должно быть, шутит. Я смеюсь, радуясь, что, наконец, мы можем подурачиться.

- Я не могу быть твоей женой, Ансель.

- На самом деле, - шепчет он, - можешь. - Его губы осторожно прижимаются к моим, испытывая их. Мое сердце захватывает, и я замираю.

 - Что?

“- Я хочу любить свою жизнь так, как я любил её этой ночью,” - цитирует он.

Мое сердце падает, разбиваясь на осколки в желудке.

- Я знаю, что это значит, - отвечает он сразу, - и я не сошел с ума. Но ты заставила меня поклясться, что я выполню твой каприз, - он  медленно качает головой. - И раз  уж я пообещал, то не могу аннулировать брак. По крайней мере, пока ты не отправишься в колледж осенью. Я обещал, Мия.

Я отступаю и встречаюсь с ним взглядом, перед тем, как его рот накрывает мой. Рассудком понимая, что должна опасаться всей этой ситуации, не уменьшает воздействия Анселя на меня даже после похмелья и тревожной действительности того, что мы сделали.

Он посасывает мои губы, втягивая их в свой рот, прежде чем я чувствую его язык, пробуя на вкус апельсиновый сок, воду и виноград. Его руки покоятся на моих бёдрах, наклоняясь ниже, он целует меня глубже, дразня хриплым стоном.

- Пойдём наверх, - говорит он. - Позволь мне снова насладится тобой.

- Мия! - Голос Харлоу, звучит в зале, заполненном сигаретным дымом.- Чёрт побери! Мы искали тебя всё утро. – Я уже начала беспокоиться, что твое тело может быть в сточной канаве или где-то еще. - Лорелей и Харлоу бегут по залу, а затем, Харлоу останавливается перед нами, кладя руки на колени.

- Окей, не бежим. - Стонет она. - Я думаю, что сейчас блевану.

Все мы ищем глазами ведро, или полотенце, или ближайший выход.

Наконец-то она выпрямляется, качая головой.

- Ложная тревога.

Стоит полная тишина, пока Лола и Харлоу настороженно изучают нас.

- Мия, ты в порядке? - спрашивает Лола.

Прикосновения Анселя и его предложение, что мы должны остаться женатыми, головная боль и мятеж в животе - всё это вызывает желание сползти на пол и свернуться в клубочек. Меня даже не волнует насколько грязный ковер на полу.

 – В таких случаях смерть не поможет.

- Можем мы её похитить ненадолго? - Харлоу спрашивает Анселя, удивляя меня своим тоном. Она прежде никогда не спрашивала, а просто делала, что надо ей. 

Он кивает, но прежде чем я отхожу, Ансель гладит мою руку и касается кольца на моём пальце. Он молчит, но этот маленький жест говорит мне, чтобы я не покидала этот город не посоветовавшись с ним.

Лола ведет меня по коридору в вестибюль, где тихом уголке стоит куча кресел. Каждый из нас усаживается на плюшевую замшу, спустя пару мгновений, проиграв своему несчастному похмелью.

- Итак, - говорю я.

- Итак, - отвечают они в унисон.

- Что, чёрт возьми, произошло вчера ночью?- спрашиваю я.- Перед тем, как кто-то брякнул. «Может, нам всем стоит пожениться?»

- Тьфу,- произносит Харлоу.- Я знала, что нужно было бы придумать что-то покруче. 

- Я собираюсь обвинить в этом те семь сотен рюмок которые мы выпили,- говорит Лола.

- Я собираюсь обвинить впечатляющий член Финна.- Харлоу делает глоток воды из бутылки, а Лола и я начинаем стонать.- Нет, я серьезно,- говорит Харлоу.- Разрешите мне рассказать вам о некоторых вещах. Он властный кусок дерьма.

- Аннулирование, - напоминает Лола ей. - Ты сможешь снова трахнуть его, когда разведёшься.

Харлоу потирает лицо.

- Верно.

- Что произошло с Анселем? - спрашивает Лола.

- Очевидно, многое. - Инстинктивно я потираю пальцами нижнюю губу.- Не уверена, что мы вообще спали. Я разочарована, что не помню всего, но  уверена, что мы перепробовали всё, что только можно.

- Анальный? - Харлоу спрашивает благоговейным шепотом.

- Нет. Боже. Положи десять долларов в Хор Джар [Whore Jar - место, где человек держит свои деньги, специально предназначенные для проституток. “Копилка на шлюху”] - говорю я ей. - Ты такая засранка.

- Бьюсь об заклад, что французский парень мог бы получить и это,- говорит Харлоу. - Похоже, что ты была в ловушке.

Воспоминания клубятся как дым передо мной, лишь крошечные вихри в воздухе.

Его плечи двигаются надо мной, кулаки сжимают наволочку рядом с головой.

Ансель клацнул зубами, когда я лизнула головку его члена.

Моя рука лежит на гигантском зеркале, чувствуя тепло его дыхания на затылке, перед тем, как он входит в меня.

Его голос, шепчущий Laisse-toi aller, pour moi (фр.Отпусти себя, для меня).

Я потираю руками глаза, пытаясь вернуться к действительности.

- Что произошло между тобой и Оливером? - перевожу стрелки на Лолу.

Она пожимает плечами.

- Честно говоря, к тому времени, как уезжать из часовни, мы уже протрезвели. Харлоу была в их номере, и так сильно шумела. Ты и Ансель были в нашем.

- Эээ, извините.- Пробормотала я.

- Мы просто всю ночь гуляли по Стрип [примерно семикилометровый участок бульвара Лас-Вегас в округе Кларк в штате Невада, США] и болтали.

- Серьёзно?- удивленно спрашивает Харлоу. - Он такой горячий, да к тому же с изюминкой, под названием "Австралийский акцент". Я хотела бы услышать, как он говорит «Оближи мой член».

- На пять долларов больше в Хор Джар ,- говорит Лола.

- Как вы понимаете, что он говорит? - смеясь, спросила я.

- Всё ещё хуже, когда он пьяный,- признается она, прислоняясь к спинке стула.- Он довольно интересный. Это странно, девочки. Знаете ли вы, что он открывает магазин комиксов? Из нас троих, я должна была трахнуться. Я имею в виду, он горячий и высокий, и до смешного милый, вы же знаете что такая смесь - мой криптонит. Но мы уже начали думать, как аннулировать всё это, ожидая лимузин, на котором мы должны были уехать с церемонии.

Всё это выглядит немного нереально. Я грезила выходными для того, чтобы загорать, пить, танцевать, и больше сблизиться с подругами. Однако, не планировала открыть номинацию «лучший секс в своей жизни» и проснуться замужней. Кручу кольцо на пальце и, затем, оглядываясь, понимаю, что я - единственная, кто носит его.

Харлоу тоже это замечает.

- Мы встречаемся с ребятами в час, чтобы сходить в часовню и аннулировать брак. - Её голос жалит меня, словно она уже знает, что к моей ситуации добавлен пласт из смешанных чувств.

- Хорошо,- отвечаю я.

Ловлю на себе взгляд Лолы.

- Это не звучит как «Хорошо»,- говорит она.

- А что Ансель говорил в зале?- спрашивает Харлоу. Сидя вместе с нами в кругу и наблюдая за мной со скрещенными на груди руками, она выглядит как абсолютно другой человек, вдобавок осуждая меня. - Он поцеловал тебя. Он не должен был тебя целовать тебя сегодня. Мы все слегка напуганы и вот-вот начнем собирать забавные детали о том-что-все-мы-вышли-замуж-в-Вегасе, которыми будем делиться в следующие тридцать лет. Никакой сладости поцелуев, Мия. Только похмелье и сожаление.

- Гм…?- говорю я. Я знаю, что Харлоу не захочет, чтобы я упоминала о чувствах в данной ситуации. Однако, я не хочу ничего скрывать. Он мне нравится. И я обожаю чувствовать его привкус у себя во рту и то, как Ансель просто смотрит на меня. Я хочу помнить, какие звуки он издает, когда горячо трахает меня, и как богохульствует на французском или английском, когда подходит к пику. Я хочу снова сидеть на диване в баре и, на этот раз, пускай говорить будет он.

Странным образом, я думаю, что если бы мы не поженились вчера вечером, то имели бы больше возможностей, узнать друг друга, хоть самую малость.

- Боже, Мия,- бормочет Харлоу себе под нос, - Я люблю тебя, но сейчас ты меня убиваешь.

Я игнорирую её натиск, чтобы ответить вслух. Понятия не имею, как Лола отреагирует на мою нерешительность. Она всегда более внимательна к чувствам других, чем Харлоу, которая вечно бурно реагирует.  Из-за всего этого, поскольку никто из нас никогда не  выходил замуж спонтанно за человека из другой страны - это действительно когда-нибудь будет смешно - Лола, вероятно, будет более учтива в своих ответах. Поэтому я адресую свой ответ ей.

- Он сказал, что мы можем… остаться в браке. - Итак. Это кажется неплохим способом испытать их терпение.

Вокруг воцаряется тишина.

- Я догадывалась,- шепчет Харлоу.

Лола притихла.

- Я написала себе письмо, прежде чем мы сделали это,- осторожно объясняю я. Из всех людей в этом мире, эти две девушки всегда желали для меня самого лучшего. Но я не знаю, вдруг их самолюбие будет задето, узнай они, что я чувствую  себя в безопасности рядом с Анселем.

- И?- подсказывает Харлоу.- Мия, это важно! Не могла бы ,ты, рассказать нам это в первую очередь?

- Я знаю, знаю,- говоря, опускаюсь в своё кресло.- Думаю, я рассказала ему всю свою историю.- Они обе понимают всю важность данного заявления, поэтому ничего не говоря, ждут продолжения.- И я, должно быть, проговорила несколько часов. Не заикаясь и не задумываясь о словах.

- Ты действительно говорила долгое время, - Лола выглядит удивлённой.

Харлоу прищуривается.

- Ты же не серьёзно рассматриваешь возможность оставаться в браке, - говорит она, - вчера вечером ты встретила незнакомца в Лас-Вегасе, который, к тому же, живет за пять тысяч миль!

- Ну, как это может не звучать сомнительно, когда ты так всё описываешь?

- Как ты хочешь, чтобы я об этом сказала, Мия? - кричит она. - Ты совсем с ума сошла?

Сьехала ли я с катушек? Вне всякого сомнения.

- Я думаю, мне просто нужно чуть больше времени,- вместо этого говорю я ей.

Харлоу резко встает, оглядываясь вокруг, как будто в вестибюле есть кто-то еще, способный помочь ей убедить свою лучшую подругу в том, что та потеряла рассудок. Напротив, Лола, прищурившись, изучает моё лицо.

- Ты уверена?- спрашивает она.

Я подавляю смех.

- Я вообще ни в чём не уверена.

- Но ты уверена, что не хочешь аннулировать брак прямо сейчас?

- Он говорит, что всё равно не будет аннулировать брак сегодня, потому что пообещал мне этого не делать, и он сдержит обещание.

Её брови исчезают под чёлкой, и она откидывается назад на своём кресле, удивляясь.

-  Он пообещал тебе?

- Это то, что он сказал. Кажется, я заставила его поклясться не аннулировать брак.

- Это что, шут..?- начала Харлоу, но Лола её перебивает.

- Ну что ж, парень только что заработал несколько очков от меня. - Она подмигивает, и  успокаивающе кладет руку на предплечье Харлоу.- Пошли, сладкая. Мия, мы пойдём собирать вещи и поедем домой, хорошо?

- Ты прикалываешься надо мной? Вы… – начинает Харлоу, но Лола встречается с ней взглядом. - Что ж, отлично.

Через стеклянные двери я вижу Финна и Оливера, которые ожидают их возле такси. Анселя нигде не видно.

- Ладно, удачи стать разведёнками, - говорю, слегка улыбаясь.

- Тебе повезло, что я люблю тебя. - Кричит через плечо Харлоу, её волосы развиваются, когда Лола тащит её прочь. - В противном случае, я бы тебя прибила.

***

В вестибюле, кажется, слишком тихо после их ухода. Я оглядываюсь, задаваясь вопросом, не наблюдает ли за мной из темного уголка Ансель, замечая, что я не отправилась собирать чемоданы на пару с девочками. Но его нет в вестибюле. Я понятия не имею, где он. Ведь этот мужчина – единственная причина, по которой я осталась. Даже если бы мне был известен его номер, у меня нет с собой телефона. Даже если бы у меня был с собой телефон, я понятия не имею, где оставила своё зарядное устройство. Пьяной, мне следует в оба глаза следить за своими вещами.

И единственное о чем могу думать это: что должна подняться наверх в номер отеля, снова принять душ, собраться, и попытаться навести порядок в том бардаке, что мы натворили.

Один шаг внутрь и вспышки прошлой ночи снова заполняют пространство комнаты. Закрываю глаза, окунаясь глубже в воспоминания, отчаянно желая получить больше деталей.

Его руки на моей заднице, груди, медленно скользят по внутренней стороне моих бёдер. Его рот на моей шее, посасывая кожу.

Мои мысли прерывает тихий стук в дверь.

Конечно, это Ансель. И выглядит он так, словно только выпрыгнул из душа. Зайдя в комнату, он проходит мимо, присаживаясь на край кровати.

Опирается локтями на колени, и сквозь волосы, спадающие ему на глаза, разглядывает меня.

Взгляд настолько выразителен, что я чувствую, мурашки бегут по рукам.

Без предисловий или подготовки он говорит:

- Я думаю, тебе следует поехать на лето во Францию.

Есть тысяча причин, по которым я могу сказать насколько нелепо его предложение. Первая из них - я его не знаю. Поехали дальше -  я не знаю французский. Билеты безбожно дорогие, и где я буду жить? Что я буду делать всё лето, живя с незнакомцем во Франции?

- Я переезжаю в Бостон через несколько недель.

Но он уже качает головой.

- Тебе не нужно переезжать до августа.

Я чувствую, как мои брови изумлённо приподнимаются. Видимо, я рассказала ему каждую деталь своей жизни. Не уверена, должна ли я быть удивлена, что он помнит все или же чувствовать себя виноватой за то, что заставила его пройти через это. Склонив голову, ожидаю. Большинство девушек нашли бы что сказать, когда шикарный мужчина предлагает им удивительные вещи, я же просто жду, чтобы посмотреть, что он скажет ещё. Облизывая губы, он, кажется, понимает, что сказал не всё, что меня интересует.
– Только выслушай меня. Ты могла бы остаться в моей квартире. У меня хорошая работа, и я могу себе позволить накормить и приютить тебя.  Я правда много работаю. Но ты можешь просто…- он смотрит по сторонам, а потом в пол.- Ты можешь насладиться городом. Париж очень красивый, Cerise. Есть множество вещей, которые можно сделать. Тебе было нелегко последние несколько лет, возможно это действительно хорошая идея, чтобы провести лето во Франции.- Оглядываясь на меня, затем тихо добавляя,- со мной.

Я подхожу к кровати и сажусь, оставляя между нами приличное расстояние. Горничная  уже поменяла постельное белье, убрала бардак, который мы создали; это помогает притвориться, словно прошлая ночь случилась с кем-то другим.

- Мы действительно не знаем друг друга, это верно,- признает он.- Но я вижу твою нерешительность на счет Бостона. Ты переезжаешь туда, чтобы сбежать от своего отца. Ты едешь туда, чтобы двигаться дальше. Возможно, тебе просто нужна пауза и передышка. Делала ли ты это с того несчастного случая?

Я хочу, чтобы он продолжал говорить, потому что уверена в том, что даже несмотря на то, что я знаю его не достаточно хорошо, чтобы уже влюбиться, мне нравится слышать его голос. Я люблю его богатый тембр, мягкость гласных и обольстительные согласные. Его голос, как будто танцует. Ничто сказанное этим голосом не может звучать грубо или резко.

Но как только появляются эти мысли, я понимаю, что все неправильно. Я помню, как он звучал вчера вечером, когда был требовательным.

Прижми свои руки к стене.

Я не могу больше ждать, Cerise.

Покажи мне, как сильно ты любишь чувствовать меня на своём языке.

У меня нет ответа на его вопрос, поэтому я молчу. Я только подползаю к подушке, ложусь на спину, опустошённая. Он присоединяется ко мне, ложась плечом к плечу, пока я не поворачиваюсь к нему, проводя своей рукой вверх по груди к его волосам. Его вид заставляет меня поёжиться от наслаждения: я обнимаю его, интересно, как он чувствует себя в моих объятиях. Прижимаясь к нему, кладу голову между его шеей и плечом, вдыхая чистый запах: смесь отельного мыла с запахом океана.

Ансель перекатывается, чтобы оказаться надо мной, целуя мою шею, челюсть,  губы, но застывает, открывая глаза.  Его руки скользят вниз по моей спине, бедру, изгибу ягодицы, подхватывая меня под коленку, притягивая к своему бедру, и прижимают в упор. Я чувствую свое дикое желание, как и то, что он хочет меня. Но вместо того, чтобы насладиться друг другом, мы проваливаемся в сон.

Просыпаясь, замечаю лист бумаги, на пустой подушке. Он оставил свой номер и обещание быть рядом, когда я буду нуждаться в нём, но все-равно ушёл.

***

Интересно сколько машин едет из Вегаса в Калифорнию: горячий ветер несётся через двигатель автомобиля, женское похмелье, сожаление, висящее в воздухе, как одна и та же песня на протяжении всего пути.

- Мне нужно съесть что-нибудь очень жирное.- Стонет Харлоу, и Лола съезжает с шоссе, к “Автостоянке Денни”.

 За жареным сыром и картофелем фри, Харлоу говорит:

- Я не понимаю, почему ты не захотела аннулировать брак, когда мы были там. - Она заливает картошку-фри кетчупом и это выглядит тошнотворно. - Теперь вам нужно будет снова вернуться туда, или пройти через сложную процедуру в суде. Расскажи мне всё в деталях, чтобы у меня, наконец, ушло желание прибить тебя.

Объективно Ансель замечательный, и секс был потрясным, но она знает, что для меня секса недостаточно, чтобы принять такое опрометчивое решение. Всё дело в письме. Я никогда не вела дневник.  Я едва писала письма Харлоу, когда она была за границей, навещая своего отца на съемочной площадке. Но письмо после аварии я прочла так много раз, что бумага стала, словно тонкий высушенный лепесток, а чернила почти исчезли. Писать письма довольно странно для меня, это своего рода священное проявление. И хотя я была не уверена, что это хорошая идея, думала, что в письме определенно был какой-то смысл, раз я намеривалась написать его.

- Что ты собираешься делать? - спрашивает Лола, когда я заканчиваю рассказывать им каждую убогую мелочь, которую я могла вспомнить с прошлого вечера.

Я пожимаю плечами.

- Потратить всё время до сентября, на то, чтобы пытаться понять, почему я хотела выйти замуж за этого человека. И тогда, скорей всего, аннулировать брак.
 

Материал предоставлен исключительно в целях ознакомления и не преследует коммерческой выгоды