Нейт

Нейт нес Лили на руках к своему пентхаусу, все это время она прижимала с такой силой голову к его шее, что он даже чувствовал, как бьется ее пульс.

И она не переставала издавать эти ужасные звуки.

Двери лифта открылись на верхнем этаже, его этаже, он владел им полностью.

Словно услышав звук подъезжающего лифта в небольшом, но роскошном холле, как только открылись двери, его поджидала Лаура. Как только она увидела их, или вернее услышала Лили, у нее отлила вся кровь от лица.

— Боже мой, — выдохнула Лаура.

Недолго думая, Нейт прошел вперед через холл, гостиную, по коридору, прямо к себе в спальню. У кровати он поставил Лили на ноги, прижимая к себе, и она всем весом легла на него.

— Что случилось? — спросила Лаура, но Нейт не ответил, он смотрел на Лили, она жмурилась.

— Не нужно света, — с трудом прошептала она.

Нейт сразу же приказал матери:

— Закрой шторы.

— Прости? — спросила Лаура.

— Шторы! — рявкнул он, нетерпеливо и резко.

Лаура побежала к окнам, Нейт стал расстегивать молнию сзади у Лили на платье, приподнимая его аккуратно.

— Что мы можем сделать? — мягко спросил он Лили.

— Не нужно света, — повторила она, он осторожно приподнял низ платья к бедрам. Она поняла, что он пытается сделать и подняла руки, но он заметил, что движение потребовало от нее огромных усилий. — Никакого шума. От шума начинается боль. Прохладная, влажная фланель, — закончила она.

В комнате потемнело, Лаура закрыла шторы на окнах от пола до потолка, которые занимали одну стену комнаты. Затем она бросилась к ним назад, пока Нейт снимал с Лили платье, все время поддерживая ее вес своим телом.

— Я принесу что-нибудь, чтобы она смогла надеть, — предложила Лаура, забрав у него платье и бросив его в конец кровати.

— Не нужно одежды. Не смогу в ней! — пробормотала Лили, и руки Нейта переместились к застежке ее лифчика, ловко расстегнули, Лаура решила отказаться от своего предложения и наклонилась вперед, откинув одеяло на кровати.

Нейт стянул лямки бюстгальтера у нее с плеч.

— Принеси прохладную мокрую фланель, — приказал он своей матери, и Лаура побежала в ванную.

Он положил Лили на кровать и начал снимать с нее туфли, которые с досадой подумал он, безусловно, были очень сексуальными, но развязать эти ремешки было так же невозможно, как и вскрыть банковский сейф. Нейт все-таки справился с ними и, опустив их на пол, накрыл Лили одеялом.

— У тебя есть какие-нибудь лекарства? — спросил он.

Она покачала головой и поежилась, затем вжалась в подушку, также как прижималась к его шее, пока он нес ее к пентхаусу.

— Ничего не помогает, — ответила она.

— Доктор сейчас приедет, — сказал Нейт, он сел на край кровати и аккуратно убрал ей волосы с лица.

— Он не поможет, — пробормотала она.

Он почувствовал ярость от своего бессилия, нахлынувшую на него. Он смутно понимал сейчас, что это могло быть, а не когда она беспомощно склонилась у стойки регистрации.

Он с трудом пытался контролировать свое раздражение.

— Лили, скажи мне, что я могу сделать, — убеждал он.

— Ты уже сделал, — прошептала она, вжимая поглубже голову в подушки.

Лаура вернулась в комнату и протянула фланель Нейту, он сложил ее пополам и прижал ко лбу Лили, она громко выдохнула, но на этот раз не от боли.

— Да, — произнесла она с облегчением, словно он протянул ей эликсир жизни. Она подняла руку и надавила на фланель с такой силой, что ее пальцы побелели.

В дверь позвонили, и Лаура прошептала:

— Я открою.

Как только Лаура ушла, Лили прошептала:

— Позвони Фазиру, пожалуйста.

— Конечно, — спокойно заверил ее Нейт.

— Скажи ему, чтобы он не приезжал.

Нейт не ответил.

— Он захочет приехать, но ты скажи, что позаботишься обо мне, — она открыла глаза и посмотрела на него, но не повернула головы. — Скажи ему, что Я так сказала.

Нейт должен был как-то отреагировать на важность ее слов, но в тот момент он не мог. В комнату вошел его личный врач, доктор Симс вместе с Лаурой.

Лили закрыла глаза, Нейт поднялся с кровати, чтобы врач мог подойти к ней поближе.

— Что случилось? — спросил доктор Симс.

— Она говорит, что это мигрень, — резко ответил Нейт.

— Она у нее часто? — спросил врач.

Нейт не мог ответить, потому что не знал. И это только увеличило его ярость, которая поднялась на ступеньку выше. Если бы те восемь лет они жили вместе, он бы знал.

— Да, — ответила Лили.

— Как часто? — мягко спросил ее доктор Симс, слушая ее пульс.

— Не очень.

— Знаете ли вы свои триггеры? — спросил он, тихим и мягким голосом. (Триггер – причина, автоматически запускающая весь процесс. – прим. пер.)

— Стресс, — ответила она, и к ярости Нейта сразу же примешалось чувство вины, но при этом раздражение поднялось еще на одну ступеньку выше, — иногда мой цикл.

— Что сейчас с циклом? — спросил доктор Симс.

— Идет, но боль появляется перед ним, — ответила она.

— Позвольте я вас осмотрю, — доктор взглянул на Нейта, а потом на Лауру, давая понять, что они должны покинуть комнату.

— Я не уйду, — твердо заявил Нейт.

Доктор Симс отошел и жестом пригласил Нейта следовать за собой, он остановился, не доходя до двери спальни.

— Страдающим мигренью нужна полная тишина, темнота и покой. Я дам ей таблетку, чтобы она смогла уснуть. Мы поговорим не здесь, сейчас она нуждается в том, чтобы ее оставили в покое и ей необходимо поспать. Это лучше всего, иногда только это и помогает.

Нейт посмотрел на Лили все еще сильно прижимающую фланель ко лбу, а затем бросил взгляд на врача.

Только лишь, чтобы помочь ей, он молча кивнул и вышел из комнаты.

В гостиной Лаура собирала свои вещи, когда вошел Нейт.

— Я пройдусь по магазинам, куплю ей ночную сорочку и белье на смену... — Лаура чувствовала, что ей нужно что-то делать, а поскольку дел здесь у нее особенно не было, она решила занять себя другими делами.

Нейт остановил ее.

— Мне необходимо, чтобы ты позвонила Фазиру. Скажи ему, что она находится здесь и ей не очень хорошо. Скажи ему, что я позабочусь о ней. Пожалуйста, скажи ему, что так сказала Лили.

При словах «мне необходимо, чтобы ты…» голова Лауры резко дернулась в его сторону. При слове «пожалуйста» ее лицо растаяло и на глазах стали появляться слезы.

Нейт никогда не позволял себе говорить с ней таким тоном, никогда. И «пожалуйста» он редко говорит кому-либо.

Она тут же уронила свою сумку и бросилась на кухню, сказав:

— Я сделаю это прямо сейчас, — затем остановилась и повернулась к нему. — А какой номер?

Он улыбнулся своей матери с чувством огромной благодарности за то, что она оказалась здесь, когда он так нуждался в ней, воюя со своей яростью из-за того, что происходило с Лили. Нейт продиктовал ей номер, по которому он звонил всего лишь один раз, но, как обычно, запомнил.

Она пробормотала что-то в ответ и побежала на кухню.

Нейт направился к бару, но остановил себя, хотя выпить ему было просто необходимо, потому что он не мог выкинуть из головы бесконечно повторяющиеся жуткие звуки, которые издавала Лили, но он не мог потерять контроль над своей яростью из-за своего бессилия. Он не привык испытывать такое чувство, и оно ему очень сильно не нравилось.

Но он не мог пить. Еще не было и полудня, кроме того, он может понадобиться Лили.

Лаура вернулась в комнату.

— Фазир сказал, что он хочет, чтобы Лили сама ему позвонила, когда ей станет лучше. Он просил передать, что позаботится о Наташе. И он хотел узнать, зачем она приехала сюда, — сообщила она.

Нейт прошелся рукой по волосам, спустившись на шею, чуть-чуть сжав, чтобы снять напряжение.

— Я понятия не имею, зачем она приехала. Она зашла в мой офис, а когда я спустился к стойке регистрации, то она с трудом могла стоять на ногах.

Как только его секретарша сообщила ему, что Лили Джейкобс ожидает его у стойки регистрации, он тут же подумал, что это хороший знак. Она была непреклонна последнее время и утверждала, что им следует общаться через своих адвокатов. Ее адвокат был просто питбулем, выдвигая постоянные требования и даже угрозы, и Нейту было сказано в недвусмысленных выражениях (через его собственных адвокатов, конечно), чтобы держался подальше от Лили.

Нейт это просто проигнорировал.

И то, что Лили прибыла в Лондон, для него было неожиданным сюрпризом.

Он знал, что пробьет ее оборону с первого дня, как увидел ее. Она ответила ему на поцелуй, и более того, Таш была слишком захватывающей в своих разговорах.

Он также знал от Таш, которая многое рассказала, о чем говорила ее мать, говоря ей о нем, тоскуя по «мертвому» Нейту в течение многих лет.

И наконец, Нейт точно знал, что она растворилась в нем полностью, когда последний раз они были вместе. Несмотря на то, что она была так зла и пыталась не чувствовать ничего, но…

Нейт знал немало о гневе. Здесь присутствовал либо характер, либо эмоции. В характере Лили не было ничего, что могло бы воспроизводить ее гнев. Ее гнев был явно эмоциональным, что-то глубоко внутри подстегивало его. И именно это что-то заставило ее отреагировать на его поцелуй, его прикосновения, в ее знакомой несдержанной манере.

Чтобы это ни было, в тот момент Нейту было все равно.

Нейт мог преодолеть все.

Кроме того, достаточно ей было просто взглянуть в счастливое, святящееся надеждой лицо их дочери, и она согласилась пойти на семейный ужин. Он знал еще восемь лет назад, что Лили никогда не разрушит и не разобьет семью, и он делал ставку именно на это, потому что это в ней осталось неизменным.

Когда его секретарь сказала, что Лили находится внизу, он, не теряя времени, направился к ней. Но на данный момент причина ее визита так и осталась пока еще тайной.

Это может быть «да», а может быть и «нет». Он рассчитывал на «да».

Он опустил руку и стряхнул с себя мысли. Нейт понимал, что достаточно скоро он все узнает, а Нейт был терпеливым человеком, он умел выжидать.

Он наблюдал, как Лаура взглянула на коридор, который вел в его спальню, потом снова посмотрела на Нейта.

— Думаешь, Наташа видела ее такой? — тихо спросила она.

Нейт подумал про тот слой тефлона, который Лили кропотливо создала вокруг Наташи, чтобы отогнать все, что могло бы повлиять на приподнятое настроение ее дочери. У них были крохи, но Наташа ни в чем не нуждалась и никак не ущемлялась ее личность, она и понятия не имела как борется ее мать и чем жертвует.

Он серьезно сомневался, что Лили могла подвергнуть этому Наташу, которая вдруг стала бы свидетелем ее приступов.

Он отрицательно покачал головой, отвечая своей матери.

Доктор вошел в комнату и направился к ним.

— Как она? — с беспокойством спросила Лаура.

— Я дал ей успокоительное. К сожалению, не так много я могу сделать, кроме как ждать, когда это пройдет само. Она говорит, что у нее все проходит после сна. Сон убирает боль.

— Я проверю ее, — Лаура двинулись к коридору, но доктор ее остановил.

— Нет, не стоит. Ей нужен покой и больше всего нужна тишина. Она должна бороться с этим сама. Она сказала, ей просто нужно поспать.

— Чем это вызвано? — спросила Лаура.

— Различными вещами, — он укладывал свою сумку, поскольку был вызван от огромной очереди из пациентов, которые ждали его в офисе. Тем не менее, когда Нейт МакАллистер вызывал кого-то, то все мгновенно старались выполнить его приказы, даже врачи-терапевты.

Лаура озабоченно поинтересовалась:

— Это... это может быть чем-то серьезным? Что-то…

— Миссис Робертс, вполне вероятно, ничего серьезного, — заверил доктор Симс. — Она сказала, что страдает этим с детства. Если вы беспокоитесь, отведите ее к невропатологу и сделайте МРТ.

Нейт заговорил впервые с тех пор, как доктор вошел в комнату.

— Распорядитесь об этом.

Доктор Симс перевел удивленный взгляд на Нейта.

— Простите?

— Запишите ее к невропатологу, — приказал он.

— Она, наверное, уже посещала. Иногда боль упряма, и врачи не могут многое сказать вам об этом. Она, очевидно, знает свои триггеры и как с ними справляться.

— Сделайте это, — отрезал Нейт.

Взглянув на жесткое лицо Нейта, доктор Симс молча кивнул.

— Завтра, — потребовал Нейт.

— Конечно, — врач закончил паковать сумку, — девушка будет в порядке через несколько часов. Если что-нибудь случится, позвоните мне.

Потом он ушел.

Лаура взяла свою сумочку, забирая также свои вещи.

— Я сделаю кое-какие покупки. Она должна остаться с тобой на сегодня, — решительно сказала Лаура. — Я прослежу, чтобы ей было комфортно.

Мать подошла к Нейту и поцеловала его в щеку, а затем тоже ушла.

После ухода всех, Нейт понял, что у него есть время подумать.

Однако Нейт не хотел думать. Он не хотел думать о спящей Лили, которая до этого сражалась с болью в его постели. Он не хотел думать о страданиях Лили, которые испытывала снова и снова с тех самых пор, как была еще ребенком. Он не хотел думать, как мало он знает о ней, хотя он помнил малейшие детали, которыми она делилась с ним.

Поэтому, он не стал думать об этом.

Он позвонил в свой офис и попросил доставить курьером к нему необходимые документы, но предупредил, чтобы ни в коем случае не звонили в дверь. Он снял пиджак и галстук, расстегнул верхние пуговицы на рубашке. Нейт дважды проверил спящую Лили, к счастью, она была спокойна. Через несколько часов вернулась его мать с существенным количеством глянцевых пакетов, словно Лили собиралась остаться на месяц, а не на одну ночь.

Нейт работал и ждал, храня абсолютное молчание, при этом осознанно контролируя свою ярость.

Несколько часов спустя, он отошел от обеденного стола, где устроил свой временный офис, а не в своем кабинете, который находился в противоположной стороне пентхауса и был слишком далеко от Лили. Он вошел в спальню, чтобы взять сменную одежду, надеясь, что своим шумом не потревожит сон Лили.

В дверях он остановился, кровать была пуста. Лили исчезла.

Он замер и странное чувство тревоги возникло у него где-то глубоко внутри, хотя он был уверен, что она не могла уйти на самом деле.

Затем он услышал шорох и повернулся.

Она была одета в халат и стояла в дверях ванной комнаты. Лили стояла, держась за дверной косяк, поставив одну ступню на другую.

Он вспомнил эту картину, она стояла ровно так же, как и восемь лет назад. Нейт вспомнил ту их первую ночь, проведенную вместе, и эти воспоминания возвращались к нему снова и снова на протяжении всех этих лет.

И боль от этой картины резанула по нему. Если Лили прибыла в Лондон, чтобы сказать ему «нет», то он оставит ее именно такой в памяти, чтобы добавить еще один образ к тем ужасным мучительным воспоминаниям.

Решительно он отбросил эту мысль как можно дальше.

— Ты чувствуешь себя лучше? — спросил он тихо.

Она кивнула, оттолкнулась от дверного проема и подошла к кровати.

Он направился к ней, спрашивая:

— Боль ушла?

— Да. Я просто всегда немного странно чувствую себя после этого. Обессиленно, но могу двигаться. Не знаю, у меня такое состояние, как будто я побывала в какой-то битве.

Она остановилась у кровати и схватилась за свое платье. Он остановил ее, мягко забирая из ее рук платье.

— Ты и должна, — заявил он как само собой разумеющееся.

Она наблюдала за своим платьем, которое он вынимал у нее из рук, и подняла на него глаза.

— Я не должна. Нет ничего страшного, это просто головная боль, — она пыталась сделать вид, как будто ничего не случилось.

Нейт никогда ничего не забывал, но даже если бы у него появилась такая роскошь и он смог бы забыть, то все равно он никогда не забудет те ужасные звуки, которые она издавала.

— Поверь мне, ты должна. Я видел, что ты делала.

Явно не желая спорить, она сменила тему и тихо спросила:

— Можно мне взять мое платье, пожалуйста?

Он отбросил его на кровать, намеренно подальше от нее. Она наблюдала, как оно приземлилось, и промолчала. Именно тогда Нейт отметил про себя, что выглядит она немного растерянной.

— Лаура купила тебе ночную сорочку, но все сумки находятся в другой комнате, и я не знаю, как из двадцати сумок определить ту, где она лежит, — сказал он ей.

Призрак ее необычной улыбки заиграл на губах, и Нейт отметил это, его тело мгновенно отреагировало на эту сладкую и знакомую улыбку.

— Лаура любит ходить по магазинам, не так ли? — прошептала Лили как бы сама себе с любовью.

Она не ждала ответа на свой вопрос, и Нейт больше не в состоянии контролировать себя, осторожно притянул ее к себе и обнял.

Она запрокинула голову назад, не сопротивлялась его объятиям, наоборот, опустила руки на его плечи.

— С тобой все в порядке? — спросила она, пристально вглядываясь в него в темной комнате.

— Нет, я не в порядке, — он даже сам удивился своей честности.

Она резко вздохнула и спросила:

— А что случилось? Таш? Фазир?

Он прервал ее.

— Это ты.

— Я? — ее глаза расширились.

В ответ Нейт рассмеялся глубоким смехом, который заставил Лили придвинуться к нему поближе, она с беспокойством взглянула на него.

— Нейт?

— Почему ты здесь? — спросил он вдруг.

Она не успевала за ним, и совершенно запуталась.

— Здесь?

— В Лондоне, зачем ты приехала ко мне?

Снова у нее на лице отразились другие эмоции, скорее всего, печаль.

— Нейт, мне кажется, ты меняешь тему, — ее голос был настолько тихим, что, если бы она не была в его объятиях, он не услышал бы ее.

Он ничего не ответил.

— Ты сказал, что не в порядке, — напомнила она ему. — Почему не в порядке?

Он по-прежнему молчал, что-то его останавливало. Он не знал, что именно, но как бы там ни было, всегда останавливало и мешало ему говорить, мешало позволить кому-то подобраться к нему слишком близко, мешало доверить свои мысли и чувства, которые открыли бы его.

Даже Лили.

Она ждала, ее терпение стало сходить на нет, пока она наблюдала за ним в молчании.

Затем она взорвалась:

— Черт возьми, Нейт, поговори со мной! В чем дело?

Ее окрик внезапно такой громкий после того, как он с трепетом относился к тишине, потому что любой звук мог усилить ее боль. Не говоря уже о том, что он чувствовал в самом начале, пока вез ее в машине, и потом, когда нес на руках домой, ему казалось, что она может разбиться на миллион маленьких осколков и он потеряет ее, и на этот раз навсегда, он быстро произнес:

— Ты напугала меня до чертиков.

Ее лицо снова изменилось, она поняла, что он имел в виду, и не отстранилась от него, хотя он решил, что от его признания, она обязательно отстранится, наоборот, ее пальцы успокаивающе поглаживали его руку.

— Ох, Нейт, это всего лишь головная боль, — прошептала Лили.

— Прекрати так говорить, Лили, это не просто головная боль. Я никогда не видел ничего подобного в своей жизни.

Она, к полному его удивлению, пыталась поддразнить его.

— Возможно ты вел очень уединенный образ жизни.

— Нет, Лили, я не вел уединенный образ жизни, — мгновенно ответил Нейт, резко с нажимом произнося каждое слово, она сразу же поняла свою ошибку, но он не позволил ей вставить хотя бы слово в попытке ему возразить, просто сообщил ей:

— Завтра ты записана на прием к невропатологу.

— Я записана? — на этот раз у нее на лице отразилось удивление.

И до него вдруг дошла мысль, хотя и запоздалая, что ее лицо стало снова выразительным. Она перестала обороняться, находясь в его объятиях, слегка прижимаясь к его телу, и не предпринимала попыток отстраниться.

Она разговаривала с ним и при этом ни разу не упомянула Алистера.

Он крепче прижал ее к себе.

— Да, и ты пойдешь, — мягко сказал он, предчувствуя причину, по которой она приехала сюда.

— Зачем? Они ничем не смогут помочь. Я была у врачей, — ответила она ему.

— Не спорь со мной, — возразил он.

— Нейт…

— Сделай это ради Таши, — пробормотал он, поднимая руку и убирая тяжелую прядь волос ей за ухо.

— Мне не надо это, Нейт. У меня головные боли с тех пор, как я была еще маленькой девочкой. Они стали появляться чаще, как только у меня начались месячные. Каждый месяц до моего цикла и каждый раз, когда я сильно нервничаю.

— Лили?

— Да?

— Разговор окончен, — категорически заявил он.

Она посмотрела на него, и на ее прекрасном лице отразился бунтарский дух, и он понял, насколько сильно скучал по ней.

Он знал, что скучал, поскольку понял за последнюю пару недель, сколько времени он прожил, скучая и тоскуя без нее.

Но теперь, когда она вернулась, и была той настоящей Лили с ее смешной улыбкой, с лицом, на котором отображалось все, что она думала еще до того, как собиралась это озвучить, он почувствовал ее потерю, как удар в поддых.

И ее возвращение было настоящим благословением.

Он наклонил голову, опуская свои губы на ее, она только слегка замерла в его объятиях.

Прогресс.

— Давай поговорим о том, зачем ты приехала в Лондон, — предложил он тоном, который больше походил на что угодно, но только не на предложение к сотрудничеству.

— Можно я оденусь?

— Нет.

Она ахнула.

Затем спустя мгновение вздохнула.

— Можем мы перейти в другую комнату? — спросила она, насупившись.

— Нет.

— Нейт…

— Теперь ты увиливаешь от ответа.

Она поджала губы и посмотрела в другую сторону.

Остатки его ярости от неспособности помочь, столкнувшись с ее болью, покидали его, он чувствовал победу.

— Прежде чем я скажу то, что я собираюсь сказать, — она снова посмотрела на него, а руки стали беспокойно гладить его по груди, — мне нужно предупредить тебя, что у меня есть определенные условия.

Он осторожно взял ее за запястья и завел руки ей за спину, полностью прижавшись к ее мягкому телу.

— Нейт! — воскликнула она.

— Просто скажи, что ты хотела сказать, Лили.

— Отпусти мои руки.

Она явно избегала предстоящего разговора.

— Ты бесконечно елозила ими, — сообщил он.

— И что?

— Это отвлекает.

— Поверь мне, тебе все равно придется выслушать, что я скажу.

— Это не меня отвлекает, а тебя.

Ее голова резко дернулась в сторону, она посмотрела на него мгновение, а затем своеобразная улыбка заиграла у нее на губах, но она так и не превратилась в полную коронную улыбку Лили.

— Ты слишком уж проницателен, — проворчала она, но в голосе послышались нотки восхищения.

В любой другой момент Нейт бы позволил себе почувствовать удовлетворение, но только не в данный момент, потому что данный момент был слишком драгоценным для него, и он не мог позволить своему разуму блуждать где-то там, вдали от Лили.

— Лили, — его голос прозвучал предупреждающе.

— Что? — спросила она.

— Ты хотела что-то сказать? — подсказал он.

— Ладно, хорошо, — пробормотала она и замолчала.

Он ждал. Она молча стояла.

Он ждал. Она прикусила нижнюю губу и отвела глаза в сторону.

Он ждал. Она скользнула взглядом по нему, открыла рот и снова закрыла.

— Лили, — повторил Нейт, но ничего не мог с собой поделать, его тело начало сотрясаться от смеха.

— Ты смеешься? — проворчала она, тут же перескакивая на другую тему, чтобы улизнуть от той, которую она так тщательно избегала.

Он отпустил ее запястья и обнял ее за талию, прижимая ближе к себе, наклонил голову и зарылся лицом в ее душистые волосы.

— Просто скажи мне, ты выйдешь за меня замуж? — спросил он, уткнувшись ей в шею, его голос был полон веселья, и его тело тряслось от хохота вместе с ней, и какое-то близкое ощущение появилось у него в груди, такое же, когда его дочь впервые обняла его.

— Я выйду за тебя замуж, — прошептала она и крепко обняла его руками, он ответил ей железными объятиями.

И что-то сильное, природное вздымалось у него внутри, громадное, глубокое и невероятно приятное. И это было намного лучше, чем самый сильный оргазм, который у него был (оргазм с Лили, который он отчетливо запомнил на пятый раз, когда они занимались любовью).

— Но у меня есть условия, — сказала она ему.

Он поднял голову и пристально посмотрел ей в глаза, решив для себя, что готов пойти на что угодно. Почти.

— Мы не будем переезжать в Лондон, — заявила она, — тебе придется переехать в наш дом в Клеведоне.

Недолго думая, Нейт ответил:

— Согласен.

Лили была удивлена тем, что он так быстро согласился, она растерялась от этого, но потом тут же быстро взяла себя в руки.

— И ты должен признать Фазира и относиться к нему хорошо, несмотря ни на что.

На этот раз он замешкался, и она уже было открыла рот, собираясь что-то сказать, но он опередил ее:

— Хорошо.

— И он будет жить с нами.

Нейт кивнул. Он готов принять давнего друга её семьи, Фазира. Он готов был принять всю британскую армию, и если бы даже она сказала, что они тоже будут жить в этом доме в гостиной, он готов был принять кого угодно, лишь бы это означало, что она будет в его постели и его дочь будет находиться в этом же доме.

— Договорились? — спросила она.

— Согласен, — ответил он.

— И если что-нибудь со мной случится, Фазир останется с Таш так долго, как Таш того пожелает.

Нейт пристально посмотрел на нее. Он находил такое замечание несколько странным, но внимательно посмотрев на эмоции, отразившиеся у нее на лице, Нейт понял, что для нее это важно, и он кивнул.

Она расслабилась у него в руках, он это тут же почувствовал.

— И это все? — поинтересовался он, скрывая свое облегчение. Она могла бы попросить у него намного больше, гораздо больше — бриллианты и жемчуга, поездки на курорты для ограниченной части сливок общества, горное шале в Альпах.

Но она даже об этом не заикнулась, просто молча кивнула.

— Сейчас мы обсудим мое условие, — сказал он.

Лили тут же напряглась снова.

— Какие условия?

— Не условия, а условие, — поправил ее Нейт, — у меня только одно условие.

Она посмотрела на него, сузив глаза, но в них было любопытство.

Нейт продолжил:

— Больше никаких детей. Если ты хочешь еще одного ребенка, мы усыновим его.

Ее глаза мгновенно снова широко распахнулись.

— Нейт, это была просто неблагополучная беременность. Нет никаких противопоказаний, я могу…

Он остановил ее тут же.

— Просто неудачная беременность, как твоя мигрень или просто головная боль?

Она замолчала и поджала губы.

Затем он вдруг спросил:

— Ты принимаешь противозачаточные?

— Нет.

Это заявление его потрясло.

— Ты пользуешься чем-то другим, чтобы не забеременеть?

Она начала поеживаться в его руках и смотреть более чем сконфуженно.

Но его меньше всего сейчас волновал ее дискомфорт.

— Ответь мне, Лили, — потребовал Нейт, чуть-чуть ее встряхнув.

— Нет.

— Почему нет, черт возьми? — рявкнул он.

Она пристально посмотрела на него, но не произнесла ни слова.

— Ответь мне, — Нейт уже начинал злиться.

Она окончила Оксфорд, ради всего святого, она же была не глупой. Она чуть не умерла во время беременности, черт возьми, она даже умерла, испытав клиническую смерть. Она должна научиться сама о себе заботиться и защищать себя в этом вопросе.

Он ненавидел саму мысль, что какой-то другой мужчина мог дотрагиваться до нее, особенно, если учесть, что она была девственницей и принадлежала тогда только ему. Но, несмотря на то, как сильно он ненавидел эту мысль, он принял решение вообще не думать об этом, поскольку Лили вернулась, и Наташа была его дочкой, и ему теперь нужно сосредоточиться на их будущем.

— Они предохранялись? — спросил он, не испытывая большого восторга говорить о ее любовниках, но он должен был знать.

Естественно восемь лет назад он вообще не думал о контрацептивах в то краткое время, которое они провели вместе, потому что у него была определенная цель, но за эти годы он мог предположить, что она многому научилась.

— Кто? — поинтересовалась она, в недоумении взглянув на него.

— Мужчины, с которыми ты была.

Даже в темной комнате он увидел, как она побледнела.

Она молчала пару секунд, а затем сказала:

— Нейт, я на самом деле не думаю, что это твое…

Он еще раз встряхнул ее, и это было уже не совсем мягкое встряхивание.

— Нейт!

— Лили, ты станешь моей женой. Учитывая мое условие и нашу предстоящую свадьбу, эта тема в конце концов да всплывет.

— Я не соглашалась на твое условие, — сказала она ему.

— Ты не забеременеешь снова, — парировал он.

— На самом деле, я…

Он прервал ее.

— Мы завтра съездим к семейному врачу и что-нибудь придумаем.

Он решил таким образом закончить этот разговор. Она определенно стала более упрямой, чем была раньше, и он совершенно по-другому хотел бы провести эти минуты, гораздо более приятными способами, а не рассуждать о контрацепции и не думать о других ее любовниках.

Но видно до конца он не мог остановить себя и пробормотал:

— Это просто потрясающе, как такая образованная, как ты, может так чрезмерно глупо относиться к контрацептивам.

Она застыла в его объятиях.

— Я не глупая.

— Учитывая тот факт, что ты чуть не умерла при родах, я могу сказать, что ты явно сглупила, — Нейт быстро выстрелил в ответ, потому что тема для него была очень важной. Учитывая, как родилась Наташа, его безмерно раздражала непринужденность и легкость Лили в этом вопросе, поэтому он мгновенно решил, что необходимо установить контроль над рождаемостью.

— Мне навряд ли было необходимо пичкать таблетками себя или устанавливать... некий аппарат, если никто не спал со мной в моей постели! — ее глаза полыхали и румянец на щеках стал настолько ярким, что он смог увидеть его даже в темноте.

Его тело напряглась, а руки усилили свой захват вокруг Лили.

— Что ты сказала?

— Ты слышал меня.

— Хорошо, я задам другой вопрос. Что ты имела в виду?

Кажется, она на мгновение растерялась, явно ее возбуждение и восстановление от мигрени замедляли ее реакцию на происходящее.

— Ты придаешь этому слишком большое значение, ты знаешь это? — спросила она раздраженно.

— Не меняй тему и ответить на вопрос.

Она посмотрела наверх и впервые уперлась руками ему в грудь, чтобы отодвинуться.

— Это унизительно, — сказала она, глядя в потолок.

И он все понял.

Он не мог в это поверить, но он понял. Это было почти также же невероятно, как и то, что она была девственницей, когда они встретились в первый раз. В это просто было невозможно поверить.

— Не было никого другого, — заявил он, и ее глаза обратились к нему. — Да? — мягко спросил он.

Она колебалась мгновение, а потом сказала:

— Я знаю, ты считаешь меня… ну, что я... — она шумно и расстроено вздохнула, потом ее, как прорвало: — Да просто не было времени!

Он вдруг понял, что она попытается оправдаться, потому что считает это плохой новостью, а не даром богов, как считал он, что она вернулась, что у него есть Наташа, и самое главное, что она только что согласилась выйти за него замуж.

— Лили, — произнес он низким голосом, но она уже пустилась в объяснения.

— Всегда было что-то. Сначала Таш была слишком маленькой, я лечилась после родов и долго была просто вымотанной. Потом была работа, стирка, Таш, Фазир, проклятый автомобиль, который все время ломался. Я имею в виду, у меня не было времени.

Нейт попытался ее прервать, поэтому терпеливо повторил:

— Лили.

Она продолжала говорить.

— Нет, конечно, находился кто-то. Я имею в виду, Нейт, было очень много неудачных попыток. Много. Ты даже просто не сможешь поверить.

Она подчеркивала каждое слово, он вспомнил, что она начинала так делать, когда была взволнована. Он видел перед собой Лили, не кроткую, мягкую, уставшую, а его Лили — энергичную и веселую.

Нейт начал беззвучно смеяться и его тело начало трястись от смеха и облегчения, от чувств, которые он испытывал, от того, что теперь он знает все и это был триумф, перемешанный с великой радостью.

— Лили, — со смехом произнес он.

Она проигнорировала его и закатила глаза к потолку.

— И некоторые вещи, о которых они говорили, были просто странными. Один парень даже сказал, что у меня прекрасное дыхание! Он подкатил ко мне, сделав комплимент по поводу того, как я дышу. Пожалуйста, обещай мне, что ты никогда не будешь такого мне говорить, — ее взгляд вернулся к нему, поскольку она задала вопрос и хотела услышать ответ, но наконец она почувствовала, что его тело трясется от смеха и ее глаза тут же сузились. — Что смешного?

Он решил, что хватит читать ее мысли в затемненной комнате и с усилием потянул ее к окну, взяв за руку. Он раздвинул шторы, сразу же заключив ее снова в свои объятия.

— Я спросила, что смешного? — потребовала она.

Он улыбнулся, глядя на нее сверху вниз, и выражение её лица стало меняться, заметив его улыбку. Нейт уловил, что еще оставался отпечаток той «другой» Лили, но быстро исчез, сменившись радостью, которой становилось все больше.

— Дорогая, я ненавижу то обстоятельство, что ты одна с Наташей была все эти восемь лет, мне невыносима сама мысль, что с тобой рядом никого не было. Так что, надеюсь, ты простишь меня, если я скажу, что безумно рад, что ты не разделяла свое красивое тело ни с кем, кроме меня.

— Ну! — фыркнула Лили, явно в растерянности от его слов, отвернулась, чтобы он не видел выражения ее глаз.

Он взял ее за подбородок и заметил смятение у нее во взгляде, растерянность и облегчение.

— Теперь, когда это вышло наружу, ты согласна на мое условие?

Она снова задумалась в замешательстве, вспоминая, о чем он говорил первоначально, поскольку пребывала еще несколько в заторможенном состоянии после последствий мигрени.

Потом выражение ее лица прояснилось.

Она глубоко вздохнула.

— Согласна, — сдалась она.

Он крепче прижал ее к себе, наклоняясь к ней.

— Если мы сможем усыновить ребенка, — остановила она его.

— Мы сможем, — сказал он у ее губ.

— Хорошо, — прошептала она, ее тело таяло у него в руках, и с благодарностью он, наконец, поцеловал ее.

Материал предоставлен исключительно в целях ознакомления и не преследует коммерческой выгоды