Все

Лили

— Лили, лимузин приехал! — прокричала Максин внизу лестницы.

Лили стояла, рассматривая себя в зеркало, и думая, что может быть, если только представить хотя бы на минуточку, что Нейт не был заколдован магией Фазира, и на самом деле видел, что она красивая.

На ней было простое платье из шелка цвета слоновой кости, без бретелек, приталенное, чуть выше колена. На талии тоненький поясок из такого же материала слоновой кости с небольшой квадратной пряжкой. На ней были туфли-лодочки цвета слоновой кости на шпильке, с ремешком, с заостренным мыском. Единственным ювелирным украшением, которое она надела было жемчужное колье, такой же браслет и серьги-гвоздики в ушах - набор, который ей подарила Лаура этим утром, сказав, что это свадебный подарок от нее и Виктора. Волосы она убрала назад, скрепив атласным бантом.

— Ты выглядишь шикарно, — сообщила Сьюзан у нее за спиной.

Лили переместила свой взор на трех девушек, находящихся с ней в спальне. Сьюзан, Эмили и Лорна были ее коллегами по магазину «Flash and Dazzle». Магазин был закрыт сегодня, поэтому девушки смогли присутствовать на свадьбе и принять участие в подготовке.

Сьюзан была ас по волосам, поэтому она укладывала волосы Лили в день свадьбы. Эмили была большим спецом по косметике, поэтому она делала макияж невесте. Лорна не имела никаких выдающихся навыков, но у Лили даже в мыслях не было оставить ее одну в магазине, потом Лорна относилась к такому типу девушек, который бы ни за что не пропустил такое событие в любом случае.

Лили могла бы, учитывая тот факт, что у нее на банковском счете лежало не меньше семи миллионов фунтов, нанять лучших стилистов и визажистов в Соединенном Королевстве, и ее склоняли к этому во время подготовки к свадьбе, но что же тогда будет особенным во всем этом?

Максин протолкнулись в комнату.

— Пропустите девочки, нам надо ехать или мы никогда не доберемся до Баг вовремя и ... – она остановилась как вкопанная, полуоткрыв рот, когда ее взгляд упал на Лили. Спустя несколько секунд, она разразилась слезами.

Лили, Сьюзан, Эмили и Лорна все бросились к Максин, Лили обняла свою подругу.

— Максин, что, черт побери, случилось?

Максин, вытирая слезы радости, по-прежнему восхищенно смотрела на Лили.

— Ты... — начала она, затем вздохнула: — О-о, Лили.

Максин крепко обняла Лили в ответ. Когда она отстранилась, посмотрела прямо в глаза Лили и прошептала:

— Ты самая красивая невеста в мире.

Лили улыбнулась, думая о том, что еще может сказать Максин.

— Правда, точно! – громко закричала Лорна и с такой убежденностью, что Лили вздрогнула, а Лорна выпила свой последний глоток из бокала с шампанским.

— Я подтверждаю! — Эмили последовала ее примеру с шампанским.

— И я! – подхватила Сьюзен, хотя она и не пила, но также ехала в Бат, как и все девушки.

— Что происходит? – засуетилась Лаура, заглядывая в комнату. Она не только вела усиленную подготовку к свадьбе, но суетилась вокруг Лили все утро, как курица, начиная с той минуты, когда Лили пошатываясь, не выспавшаяся, но все еще в приподнятом настроении от событий прошедшей ночи, вошла на кухню, и тут же встретилась с заинтересованным взглядом Максин и Лауры, сидящих за кухонным столом. Как только они увидели счастливое, сияющее выражение лица Лили, они с облегчением вздохнули, ласково обняли со слезами радости на глазах и открыли первую бутылку шампанского.

Лили чувствовала себя на вершине мира, на вершине Вселенной, в раю.

У нее был Нейт, наконец, он полностью был ее. Она хотела забраться на крышу и закричать об этом на весь город (этого она не сделала, поскольку платье было бы испорчено).

Взгляд Лауры замер на Лили, и она тоже застыла как вкопанная, не в состоянии отвести от нее глаз.

— О, Господи, — выдохнула она.

Лили подошла к Лауре и встала прямо перед ней.

Взяв ее за руки, несмотря на то, что сердце бешенно колотилось в груди, она спокойно спросила свою без пяти минут свекровь:

— Я подхожу для вашего сына?

Лаура залилась слезами, протянув руку и прижимая к себе Лили.

— Ты подходишь, ты даже больше, чем подходишь, — Лаура отстранилась от Лили, но не опустила руку. — Я не могла бы желать лучшей невесты для моего сына, если это было в моей власти. Лили, ты превосходна.

Лили почувствовала слезы у себя на глазах от ласковых слов Лауры, и Эмили закричала:

— Нет! Не плачь! О, нет! — она протиснулась между девушками. — Принесите срочно косметичку, быстро!

Сьюзан, Лорна и Эмили быстро подправили макияж Лили, Максин и Лауре, а затем Эмили положила помаду, тушь, румяна и пудру, кружевной платочек, который ее мать держала на собственный день свадьбы, а ей он перешел от бабушки, в маленькую, изящную, цвета слоновой кости сумочку (еще один подарок этим утром от Максин). И все они побежали вниз по лестнице.

Лили стояла на тротуаре и махала девушкам, пока они кричали ободряющие слова в открытые окна лимузина, потом они уехали. Лили хихикала им в ответ и улыбалась, ни о чем не думая, потому что ничто не могло заставить ее грустить в это утро.

Поэтому она совершенно не заметила трех человек, вышедших из автомобиля, остановившихся дальше по улице, поскольку стояла к ним спиной.

Но Лаура заметила их и побледнела.

Таш

Наташа Робертс МакАллистер-Джейкобс была благодарна маме за то, что отправила с ней Фазира в Бат.

Папа, Таш это выяснила, был не очень хорош в прическах, особенно для семилетней девочки, чтобы сделать ультра-супер-красивую прическу для такого очень особенного дня.

Таш подумала, что это в порядке вещей, учитывая, что папа был хорош во всем остальном. Никто, Таш была уверена, не может быть хорош абсолютно во всем.

У Фазира была магия, поэтому он просто щелкнул пальцами, и волосы Таш превратились в игривые упругие локоны, обрамляющие лицо и скрепленные по бокам красивыми, блестящими заколками. Когда он это сделал, папа уставился на Фазира подозрительно, они оба смотрели друг на друга слегка раздраженно (Таш понравилось это слово, и она знала, что оно означает) и посмеиваясь. Глядя на них, Наташа захихикала.

Папа, Таш это тоже выяснила, теперь знал, что Фазир был их личным джинном, и он не возражал. Таш и так знала, что он не подозревал об этом раньше, но считала, что им следовало рассказать ему давным-давно. Он был лучшим папой на свете, и Фазир был членом их семьи, хотя и был немного странным, но Таш всегда знала, что ее папа не будет против.

Мама приготовила ее бледно-голубое платье, именно такого цвета, какой папочка использовал в маминой спальне, теперь уже старой. Таш не была счастлива от голубого цвета, она хотела розовый. Пока она не увидела свое красивое, потрясающее голубое платье. Увидев это платье, она перестала возражать.

— Теперь, когда я сделал волосы Наташе, мне необходимо подготовиться, — сказал Фазир в своей манере Я-есть-Джин-все-посмотрите-на-меня, и исчез, оставив шлейф фиолетового дыма, который поплыл в сторону бутылки, пока она не исчезла тоже.

Таш посмотрела на отца. Он смотрелся очень красиво, ей никогда не доводилось видеть его таким. А она помнила всех, с кем ей когда-либо доводилось встречаться, она все помнила, хотя никогда никому не говорила об этом. Он был одет в темный костюм с рубашкой цвета слоновой кости и красивый галстук точно такого же цвета, как платье Таш.

Она передвинулась к отцу, и хотя она была уже не ребенок, а большая девочка, папа был таким сильным, он взял ее на руки, как и всегда. Она обвила его руками за шею, обхватив ногами за талию, и уткнулась носом в его нос. И, как и всегда, они потерлись носами, словно обнюхивая друг друга.

Затем она отстранилась немного назад, совсем немного, и глубоко вздохнула, потому что хотела спросить его о том, о чем она думала все эти дни, недели, но всегда побаивалась.

— Папа? – робко позвала она.

— Да, милая, — ответил он, и Таш почувствовала, как что-то радостное раскрывается у нее в сердце, потому что он никогда не называл ее милой, но ей очень сильно понравилось это.

— Ты не… гм… — она остановилась, затем выпалила, — никогда не уедешь снова, не так ли?

Она увидела, как у папочки-красавца выражение лица стало ошеломленным, потом жестким, потом смягчилось, и он ответил:

— Никогда, — таким тоном, чтобы у нее не возникло сомнений.

Она обхватила его за шею, дотронулась до его щеки и спросила, хотя и была слишком напугана, чтобы спрашивать:

— Сегодня счастливый день и когда он закончится, как думаешь, ты больше не будешь испытывать боль?

Он медленно моргнул, и ответил:

— Боль? Таш, почему ты думаешь, что…

— Я вижу это в твоих глазах, — прервала его Наташа. Маме бы это не понравилось, она не разрешала Таш прерывать других, но она подозревала, что папе было все равно.

Объятия отца стали крепче, его рука опустилась ей на затылок, пальцы перебирали упругие локоны, и он прижал ее голову к своей сильной шее.

Но он не отвечал.

— Ты слишком сообразительна для твоего же блага, — пробормотал он, Таш слышала это выражение и раньше. Но у нее возникло подозрение, что она не слишком сообразительна для своего же блага. Она была слишком сообразительна для блага всех остальных.

— Я не хочу, чтобы тебе было больно, — тихо сказала ему Таш, предполагая, что им следует вернуться к теме, потому что для нее это была слишком важная тема.

Папа отстранился и посмотрел ей прямо в глаза, и, взглянув на него, она увидела точно такие же как у нее глаза, только глаза своего отца.

— Боль прошла, Таш, — сказал он.

Она пристально смотрела на него, пытаясь обнаружить эту боль в его глазах, на лице, где-нибудь.

Но она не смогла ничего обнаружить, поэтому радостно улыбнулась, своей неповторимой милой улыбкой.

Тогда она воскликнула:

— Урааааааааааа!

И потом она получила от него самый-самый, наиразлюбимейший, самый лучший подарок в этот день.

Ее отец улыбнулся ей в ответ.

Максин

— Я не могу поверить, что это происходит, — Лили стояла в гостиной, закипая.

Максин тоже не могла поверить, что это происходило на самом деле. Время шло. Им следовало уехать десять минут назад. Вместо этого они все находились в гостиной с этими одиозными личностями, что-то говорящими Лили, слова... слова... ужасные... такие ужасные слова, что Максин стала переживать, что ее уши начнут кровоточить от услышанного.

Было веселое, счастливое утро, наполненное смехом, слезами и шампанским, и они даже поели, потому что вчера, накануне вечером, почти не притронулись к еде (и к удовольствию Максин, еда ей понравилась). Лили, прежняя Лили, цельная Лили, стала именно той девушкой, с которой Максин познакомилась почти десять лет назад, счастливой, легкомысленной, полной жизни, улыбчивой, открытой для всех.

Все, наконец, стало хорошо.

Затем провожая Лорну, Эмили и Сьюзан, Максин почувствовала, как напряглась Лаура. Она обернулась и увидела, что Лаура смотрит на нее и заметила Алистера, идущего к ним с мужчиной и женщиной.

— Алистер, что ты здесь делаешь? – улыбнулась ему Максин.

Алистер не улыбнулся ей в ответ.

Затем Максин ощутила как кто-то постучал ей по спине, и обернулась, увидев побелевшую Лили, которая стала еще бледнее, чем Лаура, и словно заморозилась на месте, раскрыв рот от шока (в высшей степени ужасного шока, Максин отметила про себя, и это важно, потому что у нее сложилось такое впечатление, будто Лили готова совершить убийство прямо здесь и сейчас).

— Как вы посмели! – закричала Лили, наступая на них. — Уходите! Вон! Убирайтесь с глаз моих! Как вы осмелились!

Жесткий и злой взгляд Алистера тут же смягчился, как только он посмотрел на Лили, но он по-прежнему был настроен решительно.

— Лили, ты должна выслушать Джеффри и Даниэллу, которые расскажут тебе о МакАллистере, — взмолился он. — Пожалуйста, ты должна выслушать их.

— Я не обязана слушать их, — взорвалась Лили и повернулась к Максин. — Пойдем.

Максин переводила взгляд от одного к другому. Она знала, кто такие Джеффри и Даниелла, поэтому, прищурившись, посмотрела на них, потом перевела взгляд на Алистера, и нужно быть слепым, чтобы не заметить выражение «Предатель», красовавшееся у нее на лице.

— Мы уходим, — заявила Максин, двинувшись к Лауре.

— Я хочу услышать, что они скажут, — тихо произнесла Лаура, глядя на своих детей, и все замерли.

— Лаура, у нас забронирована церемония на определенное время. Если мы пропустим или опоздаем… — Максин взяла Лауру под руку, — нам нельзя опаздывать, иначе им придется перейти к следующему бракосочетанию. По субботам все расписано. Лили и Нейту очень повезло получить это время, и даже Нейту пришлось воспользоваться определенными связями.

— Вы идите, я хочу услышать, что они скажут, — ответила Лаура, поворачиваясь к Лили. — Я возьму твою машину. После того, как закончу здесь, обещаю, я приеду.

Лили отрицательно покачала головой, Алистер заговорил, и все внимание переключилось на него.

— Лили, выслушай это.

— Лили собирается выйти замуж за моего сына, — голос Лауры до этого мягкий, превратился в жесткий и звенящий, он чувствовался даже физически. — Я разберусь с Даниэллой и Джеффри.

— Я не оставлю тебя наедине с ними, — голос Лили также стал повышенным и в нем сквозили стальные нотки.

Лаура повернулась к Лили и взяла ее за руку.

— Ты должна поехать. Вступить в брак с Натаниэлем. Я разберусь с этим.

— Нет. — Лили отрицательно качнула головой и сказала со всей решимостью: — Мы семья, а семья всегда все делает вместе.

Затем, не дожидаясь ответа Лауры, Лили развернулась к Алистеру.

— У вас есть десять минут.

Они все прошли в дом. Лили не предложила никому присесть, а также не предложила прохладительных напитков. Максин стояла как страж. Алистер открыл свой портфель, но остался стоять, также как Джефри и Даниэлла. Максин отметила с раздражением, что последняя внимательно осматривалась вокруг, замечая новую дорогостоящую мебель в роскошной гостиной, словно она ожидала увидеть убогую лачугу, Джеффри же, прищурившись, пожирающим взглядом (совершенно не в хорошем смысле, у Максин даже мурашки по коже поползли), пялился на Лили.

— У вас осталось девять минут, — заявила Лили, поскольку все в комнате продолжали молчать.

— Твой жених — преступник, — без обиняков заявил Алистер.

Лаура ахнула. Лили прищурилась, руки сжались в кулаки. Максин напряглась, встав в стойку.

Алистер продолжил:

— Джеффри и Даниэлла наняли частного детектива, который провел расследование. Я читал его рапорты. МакАллистер был не только мелким воришкой и на побегушках у криминального авторитета, твой без пяти минут муж был дилером по оружию.

Джеффри двинулся вперед, и Лили отступила на шаг, он остановился, но, к сожалению, открыл рот:

— Лили, они оба стали легальными, но тебе следует знать, что его мать была убита. Есть даже вероятность, что это сделал он, то есть Нейт убил родную мать, — сказал Джеффри, и его голос звучал с такой искренностью, лживой искренностью, даже самый большой дурак на земле, смог бы сказать, что он был отъявленным лжецом.

И потом все  началось – ужасные мерзкие слова начал извергать не только Джеффри, но и Даниэлла. Они говорили уже не о Нейте, хотя все, что они говорили о Нейте, было шокирующим и ужасным, скорее даже мерзким, но они стали говорить в таком же тоне и о Викторе.

Максин с трудом сдерживалась, призывая каждый мало-мальский кусочек силы воли (даже взяла из резерва, который накопился в лучшие времена), пытаясь остановить себя и не рвануть вперед, чтобы выцарапать им глаза.

— Хватит! – вдруг закричала Лаура, наконец, останавливая этот ужасный поток слов, и все взгляды переместились на нее. — Тихо, — повторила она, понизив голос, который снова вибрировал, но на этот раз от гнева. — Я думала, — начала она и остановилась, моргнув и сглатывая, явно пытаясь взять себя в руки, потом продолжила:

— Я думала, что я стыдилась вас раньше за то, кто вы есть, кем вы стали, за все, что вы сделали, но сейчас, сейчас... сейчас, я даже не знаю, что сказать. Вы не просто больше не мои дети, с этого момента вы больше не существуете для меня.

После того, как Лаура сделала свое заявление, Даниэлла подошла к матери и ударила ее по лицу.

И этого Максин уже не могла вынести.

В этот момент все и произошло, как позже с сожалением отметила Максин. Ее сила воли рухнула (но, возможно, также повлияло на это шампанское, которое она пила этим утром, а пила она его, потому что ей оно очень понравилось). Она, конечно, оглядываясь назад, глубоко скорбит о своих действиях, но это было уже не подвластно ее контролю, потому что она очень полюбила Лауру, и она любила Лили, и она не смогла бы остановить себя, даже если бы и попыталась.

Собственно, она и не пыталась.

К счастью для Максин, у нее был сообщник в ее порыве — Лили, которая, по-видимому, была также настроена закончить этот разговор, и кроме того она не терпела никакого физического насилия к любой матери, тем более от дочери.

Поэтому Максин и Лили действовали сообща, решив положить этому конец.

И как вы думаете, кто стал очень сильно пострадавшим?

Виктор

— Я не могу представить, где они могут находиться, — услышал Виктор девушек.

Они ожидали в фойе мэрии. В списке гостей было несколько близких друзей Виктора и Лауры, девушки с работы Лили и различные другие люди, которых совершенно не знал ни Виктор, ни Натаниэль, поскольку никогда не встречал, они встречались когда-то в жизни Лили.

Предполагалось, что пять минут назад они должны были войти в комнату церемоний. Если они пропустят свое время, то церемонию придется отложить.

Виктор испытывал чувство обреченности. Весь день Натаниэль, Виктору казалось, хотя ему трудно было в это поверить, был беззаботным, расслабленным, в общем, таким, каким Виктор никогда его раньше не видел. Никогда. Утром Виктор не сомневался, что Натаниэль урегулировал свои отношения с Лили.

Сейчас, он не был в этом так уж уверен.

Виктор выглянул в окно, и заметил Фазира, одетого в странный темно-фиолетовый костюм, бирюзовый галстук, с фотоаппаратом на шее, расхаживающего по тротуару, вглядывающегося вдаль улицы, словно своей магической силой хотел материализовать лимузин с Лили прямо у входа. И Виктору показалось, что Фазир разговаривал сам с собой.

— Сэр, мы должны спросить… — один из персонала возник рядом с Натаниэлем, который, отметил Виктор, при повышающейся нервозности, выглядел мрачным, даже с оттенком ярости, на что Виктор смотрел, полностью смирившись с неизбежным.

Потом Виктор услышал звонок мобильного Натаниэля.

— Мы должны попросить вас выключить свой мобильный, — сказал человек, но замолчал от сурового взгляда Натаниэля, который словно покромсал его на куски.

Натаниэль достал из кармана телефон, посмотрел на дисплей и быстро нажал на кнопку, у Виктора тоже зазвонил мобильный в кармане.

— Лили, — услышал Виктор Натаниэля.

Виктор вытащил телефон и увидел на дисплее «Лаура».

Он раскрыл свой мобильный, слыша Натаниэля, который спросил:

— Ты где?

Глаза всех переходили от Натанаиля к Виктору, приложившему телефон к уху.

— Лаура, — сказал Виктор, но он услышал только всхлипы. Виктор почувствовал, как страх закрался ему в сердце, он напрягся, и заметил, как ярость исчезает с лица его сына.

— Что случилось, Лаура? – тихо спросил Виктор, думая, что знает ответ.

Он этого не ожидал.

— Мы в... мы все... — заплакала Лаура. – В тюрьме! — воскликнула она, и брови Виктора сомкнулись на переносице. Наконец до его сознания дошло, что сказала ему жена.

Поэтому Виктор крикнул:

— В тюрьме? — и Натанаиль и все остальные повернулись к нему, а Лаура продолжала лепетать ему на ухо что-то об адвокате Лили, Джеффри и Даниэлле, и Виктор просто чувствовал, как он сейчас получит удар, потому что повышается его кровяное давление, потому что его злость достигла новой рекордной отметки. Натаниэль целенаправленно двигался к нему, по-прежнему держа мобильный у уха.

— Я буду меньше чем через час, — сказал Натаниэль в телефон, голосом, вибрирующим от ярости. Виктор смотрел, как Натаниэль еще несколько секунд слушал, а потом снова заговорил, но тщательно контролируя свой голос, поэтому сказал совершенно тихо:

— Дорогая, я позабочусь об этом. Я буду меньше чем через час, — затем он захлопнул свой мобильник и посмотрел на отца.

— Лаура, мне пора, — прервал Виктор жену.

— Но, Виктор! – продолжала плакать Лаура.

Виктор посмотрел на своего сына.

— Натаниэлю нужно что-то мне сказать, — сказал Виктор.

На мгновение наступила тишина, а затем с надеждой и дрожащим голосом его жена сказала:

— Конечно, — и с еще большей надеждой: — скоро увидимся, любовь моя.

Он услышал, как она положила трубку, и захлопнул свой мобильник.

— Что мне нужно сделать? – спросил Виктор сына.

— Лили и я должны пожениться сегодня, — только и сказал Натаниэль.

Виктор кивнул, и Натаниэль взглянул на свою дочь, которая радостно хихикала с подружками Лили из магазина.

— Позаботиться о Таш, — приказал Натаниэль.

Виктор снова кивнул.

Фазир ввалился в комнату и громко прокричал всем собравшимся:

— Что, во имя Великого Гранд Джина Номер Один, может задерживать их?

Натаниэль не ответил, быстрыми широкими шагами прошел мимо Фазира на улицу.

— А сейчас он куда едет? – крикнул Фазир Наташе, испуганно наблюдая, как она понеслась за отцом, но Виктор поймал ее и прижал к себе.

— Я пойду с папой! – закричала его внучка, напрягаясь в руках Виктора и пытаясь дотянуться до двери, за которой исчез ее отец.

— Все будет хорошо, — попытался успокоить Виктор Наташу. – Кое-что случилось, и папа должен выручить твою маму.

Наташа перевела проницательный взгляд на своего деда, внимательно всмотрелась в него, и решила, что он говорит правду, потому что ее отец мог разобраться с чем угодно (однозначно). Ее страх растаял, причудливая неповторимая улыбка тронула ее губы, и она сказала:

— Хорошо.

И упорхнула обратно к подружкам Лили из магазина.

— Не хочешь мне рассказать, что происходит? – спросил Фазир, запрокинув голову назад, задрав нос и смотря вниз на Виктора, и Виктор придвинулся к своему странному другу и рассказал все, что знал. Лицо Фазира приобрело фиолетовый оттенок, такой же, как и его костюм, но Виктор не обратил на это никакого внимания, потому что повернулся к возникшей сотруднице мэрии.

Сказав:

— Отведите меня к руководству.

Лаура

Впервые они были задержаны отвратительной полицией.

Казалось, что все случилось много часов назад, но это было не так. Возвращаясь мысленно назад в дом Лили и Нейта, Лаура пыталась проанализировать и найти какой-нибудь другой выход из создавшейся ситуации, но ничего исправить было невозможно, потому что ситуация сильно обострилась, и Лаура смутно слышала, как адвокат Лили позвонил в полицию. Прибывшую полицию, оказалось, совершенно не заботило нисколько, что девушка, борющаяся на полу с Даниэллой, должна была через час выйти замуж. Они просто увезли их всех в полицейский участок, и не позволяли воспользоваться телефонами.

Лили, к ужасу Лауры, казалось, была совершенно спокойна.

Ее платье замечательно пережило поединок, несмотря на то, что сама Лаура была в отчаянии, потому что браслет был сорван, а волосы находились в полном беспорядке.

Даниэлла выглядела больше потрепанной.

Алистер и Джеффри умудрились вытащить Максин из драки, но им обоим приходилось ее контролировать, поскольку она пыталась вернуться на позиции, бесконечно выкрикивая и подбадривая Лили, которая, как казалось, вела с Даниэллой борьбу на смерть на полу гостиной.

В последние минуты боя, миссис Гундерсон решила, что хватит ей отлеживаться на диване и наблюдать с притворством кошки, проявляя таким образом свою заинтересованность. Она бросилась с шипением, выпустив когти, на Даниэллу, исцарапав ей со злостью руки и ноги, но, что удивительно, или даже, наверное, совсем неудивительно, совершенно не трогая Лили.

Они сидели в полицейском участке, ожидая шанса, чтобы воспользоваться телефонами, Лили улыбнулась Лауре и сказала:

— Не переживайте, как только смогу, я позвоню Нейту, и он во всем разберется.

Это, Лауре пришлось признать, заставило ее чувствовать себя немного лучше. Однако это не меняет того факта, что у Лауры было двое прогнивших, ужасных детей, которые снова все испортили Натаниэлю и Лили, и Лаура винила в этом себя, потому что именно она захотела услышать, что они собирались сказать, надеясь, так глупо, что они извинятся.

Лили не ошиблась насчет Нейта.

Десять минут спустя Лили позвонила Нейту. Человек в форме пришел к ним, смущенно бросая укоризненные взгляды на офицеров, прибывших к Лили домой и увезших их от такого радостного события, и, не расположив их даже в комнате и не разрешая воспользоваться телефонами. Им казалось, что прошла целая вечность.

Появившейся офицер утешительно улыбнулся Лили.

— Мисс Джейкобс, мне позвонили, — пояснил он. — Примите мои глубочайшие извинения. Ваш жених уже едет. А пока, позвольте, я принесу вам чай и покажу, где вы сможете привести себя в порядок.

— Отлично! – торжественно заявила Максин, стоя и встряхивая свой лавандового цвета кафтан, обильно расшитый блестками вокруг воротника и подола. Наряд Максин не пережил также хорошо борьбу, большой клок был вырван от колена до подола. — Он предлагает чай. Я пасс, — отрезала она.

— Могут ли мне оказать первую медицинскую помощь, пожалуйста? — всхлипывая, спросила Даниэлла со своего места дальше по коридору, к счастью, далеко по коридору от того места, где находились Лили, Лаура и Максин.

— А вы кто? — спросил полицейский.

— Я Дэниэлла Робертс, — заявила она, как будто она сообщала: «Я Королева Вселенной».

Лаура закрыла глаза в отчаянии, потом открыла, чтобы увидеть спину офицера.

— Мы вернемся к вам через минуту, — сказал он пренебрежительно и даже несколько угрожающе. Лаура отметила про себя, как на лице Даниэллы отразилось глубокое оскорбление, но она оторвала свой взгляд от своей дочери, наблюдая, как офицер повернулся к Лили и предложил ей руку. Тоном, который был почти благоговейным, он произнес:

— Мисс Джейкобс, — он также кивнул Максин и Лауре, и они поняли, что должны последовать за ним.

Лили взяла его под руку, и они пошли мимо дымящейся от злости Даниэллы, удивительно тихой, и виновато выглядевшего Джеффри, и ослепительного, вышагивающего взад-вперед, беспардонного Алистера.

Лаура очень старалась игнорировать своих детей, но Даниэлла была так исцарапана и вся в крови, и, хотя она знала, что это не смертельно, но Лаура была матерью, и она не могла ничего с собой поделать. Хотя она поклялась самой себе никогда не заботиться, никогда даже не думать о своих двух детях, она открыла рот, чтобы попросить, но Лили опередила ее.

Шепотом Лили попросила полицейского:

— Возможно ли, прежде чем мы будем пить чай, обработать ей царапины?

После таких слов Лили, Лаура протянула руку и почувствовала руку Максин, которая тут же сжала ее.

Лаура прикусила губу.

«Да, — подумала она, — да, моя дорогая Лили, ты идеально подходишь для моего Натаниэля».

Теперь они сидели в заваленном кабинете, но не грязном. Они пили чай и перед ними даже стоял пакет с печеньем, кто-то даже успел выбежать и купить Лили латте, такова была сила и влияние Натаниэля, Лаура была горда этим. Лаура и Максин сделали все возможное, чтобы как-то восстановить прическу Лили, придав ей былую красоту. Она выглядела прекрасно, но не совсем так, как сделала ей Сьюзан. И они ожидали прибытия Натаниэля.

Лаура почувствовала, как болит сердце, пока она изо всех сил пыталась найти слова, чтобы еще раз извиниться перед Лили за своих детей, которые в очередной раз все испортили. Она крепко зажмурилась, чувствуя, как слезы щекочут ей горло, из всех мест в день свадьбы Лили, она сидит в полицейском участке, и именно в этот день. И вдруг Лаура услышала смешок.

Ее глаза распахнулись и остановились на хихикающей Лили, которая все громче смеялась, ее тело даже сотрясалось от смеха.

— Я не могу, — задохнулась Лили и совершенно неженственно фыркнула. Она постаралась успокоиться, но потом начала снова: — Я не могу поверить, что я дралась на полу своей гостиной в свадебном платье. — Она облокотилась на спинку стула и начала опять сотрясаться от смеха.

Максин тоже засмеялась, аккуратно забирая у Лили стаканчик с латте. Даже если бы им пришлось ждать еще месяц, или, Лаура очень надеялась, что не два, чтобы перенести на другую дату бракосочетание, Лили могла бы опять надеть это же платье, поэтому пятно от кофе на нем будет совершенно некстати.

— Я бы поставила на тебя свои деньги, — сказала Максин сквозь смех. – Ты схватила ее за волосы, и мне показалось, что ты их просто вырвешь... — она вдруг замолчала, с ужасом взглянув на Лауру. — Лаура, прости. Она же твоя дочь…

— Она для меня никто, — твердо заявила Лаура, отчего смех Лили и Максин внезапно затих.

— Лаура, — тихо произнесла Лили, начиная подниматься со стула.

Лаура остановила ее, вытянув вперед руку.

— Нет, — Лили замерла от резкого выпада Лауры.

— Но она… — начала Лили.

Лаура, словно пришпилила своим взглядом Лили, и ей пришлось закрыть рот.

— Нет, она не моя дочь. Но у меня есть дочь, да. У меня есть еще одна дочь, и она сидит со мной в этой самой комнате.

— Лаура, — выдохнула Лили и поднялась, отодвинув свой стул. Лаура встала, и они заключили друг друга в крепкие объятия.

— Мистер МакАллистер, — донесся почтительный голос из-за закрытой двери, — я могу заверить вас...

Дверь распахнулась, на пороге стоял Натаниэль. Его высокая фигура (тело) была напряжена, его глаза (взгляд) обыскали комнату и остановились на Лауре и Лили.

— Хватит! — глубокий голос Натаниэля звенел от ярости, хотя глаза по-прежнему были прикованы к Лили и Лауре, но он говорил офицеру, суетившемуся рядом с ним.

— Как я сказал, могу заверить… — начал полицейский, но замолчал, как только Нейт взглянул на него. — Конечно, все будет сделано… эм, оставлю вас здесь, — и офицер словно испарился.

Все остальные молча наблюдали за этой сценой, женщины смотрели на Натаниэля, Натаниэль не спускал глаз с Лили.

Наконец Лили вырвалась из объятий Лауры и подбежала к нему. Его руки сомкнулись вокруг ее талии, она прижалась щекой к его груди, он положил подбородок ей на макушку.

— Все хорошо, — прошептала Лили, успокаивая его, — ничего страшного, мы подождем. Мы так долго этого ждали. Мы просто устроим вечеринку сегодня, и зарезервируем другой день, когда сможем…

Натаниэль поднял голову и посмотрел на свою невесту.

— Мы поженимся сегодня, — объявил он тоном, не подвергающимся сомнению.

— Но я думала… — начала Лили, откинув назад голову и глядя в глаза своему жениху.

— Виктор разберется с этим, — отрезал Натаниэль и перевел взгляд на Лауру. — Мама, лимузин ждет, чтобы отвезти тебя и Максин в мэрию.

В комнате все притихли, и Лаура почувствовала, как стянуло сердце, и дрожь прошлась по всему ее телу.

— Чт... что ты сказал? — прошептала она, чувствуя, как ее сердце колотится где-то в горле.

Решительное и жесткое выражение лица Нейта смягчилось, как только он посмотрел на Лауру.

— Пожалуйста, езжайте со своей подругой в мэрию, — тихо сказал он, потом добавил:

— Мама.

Лаура остолбенела, услышав, как сын назвал ее «мамой» первый раз в жизни.

Её сердце, наконец, стало биться в обычном ритме, пошатываясь и чувствуя себя несколько странно – прекрасно, радостно, – она кивнула.

— Я отвезу Лили, — продолжал он.

— Конечно, — прошептала тихо Лаура.

Максим стояла и наблюдала за ними, обмахивая лицо рукой и судорожно сглатывая льющиеся слезы.

Лили даже не пыталась остановить слезы. Она прижалась щекой к груди Натаниэля и во все глаза смотрела на Лауру, а слезы свободно текли по щекам.

— Лили, перестань, — сказала Максин, — ты испортишь свой макияж.

— Я поправлю его в машине, — заверила ее Лили и улыбнулась. – Идите, — нежно произнесла она.

На трясущихся ногах Лаура направилась к двери, проходя мимо сына, но Натаниэль остановил ее, схватив за руку. Она широко раскрытыми глазами смотрела на него, он наклонился с высоты своего роста и поцеловал ее в щеку. Потом выпрямился, она закусила губу и кивнула, коснувшись рукой его плеча. Максин скользнула ей под руку и вывела ее за дверь.

Лили и Натаниэль последовали за ними.

Джеффри и Даниэлла все еще сидели в коридоре, Алистер же исчез. Лаура с удовлетворением отметила (она все-таки до сих пор была матерью), что на руках у Даниэллы появился лейкопластырь.

— Нейт! — Даниэлла вскочила со стула, Джеффри последовал за ней, отстраняя свою сестру, пытаясь удержать ее. — Послушай меня, ты должен…

Лаура с Максин, и Натаниэль с Лили прошли мимо них двоих, не произнеся ни слова.

Как обычно Натаниэль не выказал никакого внимания к своим непутевым, ни на что не годным, ведущим праздный образ жизни брату и сестре. Для Лауры потребовались титанические усилия, по крайней мере, она так думала, но прошла мимо них совершенно безмятежно. И в этом ей помогла Максин, сжимавшая ее руку, придвинувшаяся к ней в этот момент в знак поддержки.

Они вышли на улицу, и Лаура поймала себя на мысли, что задержала дыхание. Она со свистом выдохнула.

Натаниэль посадил их обеих в ожидающий лимузин и закрыл за ними дверцу.

Лимузин плавно отъехал с обочины, Лаура и Максин смотрели в окно, наблюдая как Натаниэль направился с Лили к Астон Мартин.

— Я хочу просто сказать, — начала Максин, по-прежнему глядя в окно, — он бомба.

Впервые за это время Лаура испытала радость, и в груди послышалось веселое клокотание, и она расхохоталась во все горло.

Нейт

Нейт очень старался сохранять спокойствие, быстро ведя машину, но не слишком быстро, в глубине души надеясь, что свадьба все же состоится. Он не хотел крушить своих «непутевых родственников» стирая в порошок, как бы добавляя последний штрих в испытания и невзгоды, через которые должна пройти их любовь с Лили, чтобы ее желание осуществилось окончательно и бесповоротно.

Лили сидела рядом с ним в Астон Мартин, приблизившись к зеркалу на солнцезащитном козырьке машины, спокойно наносила тушь при этом весело щебеча:

— И тогда миссис Гундерсон подскочила, шипя и выглядя очень, очень разозлившейся, и…

— Лили, — прервал Нейт ее бессвязный рассказ, который Лили почему-то находила веселым, но Нейт определенно был другого мнения.

— Что? — спросила Лили, закрывая колпачок у тюбика с тушью.

— Я не нахожу это забавным, — сказал Нейт.

— Ну, конечно, не находишь, потому что тебя там не было. Если бы ты видел все своими глазами, то поверил бы в это, — пояснила она со смешком, с воодушевлением, которое он уже слышал последние полчаса. — Я боролась в рукопашную на полу в своем собственном свадебном платье, — она повторяла эту фразу уже несколько раз, и именно эта фраза приводила Нейта в бешенство, из всего, что она ему уже рассказала, именно этот момент он ненавидел больше всего.

— Даже если бы я увидел это, я не думал бы, что это забавно, — ответил Нейт.

— Ну, а я нахожу, — твердо заявила она, и продолжила, и последующий ее рассказ потряс Нейта до глубины души, он даже не мог себе представить, что когда-нибудь опять испытает шок, но то, что она говорила, заставляло его сердце сжаться.

— Нейт, меня совершенно не волновало, что они говорили обо мне, я надеюсь, ты не думаешь обо мне плохо, но я рада произошедшему. Я не чувствую себя виноватой за случившееся. Я рассказала тебе, что она говорила, что они говорили, она и Джефри, о тебе и о Викторе. И когда она ударила Лауру. Я испытала настоящий зуд дать ей сдачи за то, что она ударила свою мать! Я просто не могу поверить. Какая сука!

Этот момент в ее рассказе, когда Даниэлла ударила Лауру, потряс его больше всего. Он был рад, что она не рассказала его до того, как они вышли из полицейского участка, иначе, у него даже не возникло сомнений, он бы сел в тюрьму за совершение двойного убийства.

— Ты поменял обо мне мнение? – тихо спросила Лили, отрывая его от безрадостных мыслей.

— Нет, — честно ответил Нейт.

— Точно? – решила уточнить она.

— Абсолютно.

Наступила тишина, затем она прошептала:

— Мне кажется, что я вырвала у нее прядь волос, и я должна признать совершенно не жалею об этом.

Наконец Нейт засмеялся во все горло, и через несколько секунд к нему присоединилась Лили.

И в эту минуту, Нейт обратил внимание, что они впервые смеются вместе. У них появилось много общих моментов — улыбки, хихиканье, он заставлял ее смеяться (гораздо чаще), она смешила его, но никогда ни разу они вместе так не смеялись.

И теперь у него была жизнь, наполненная такими моментами.

Он замолчал, найдя ее руку, поднес ее к губам и поцеловал. Он прошелся поцелуями по костяшкам ее пальцев, а затем положил соединенные руки к себе на ногу, не позволяя раскрепить пальцы.

— Ты думаешь, Виктор сможет перенести на другое время? — спросила Лили, Нейт кинул на нее взгляд, заметив к своему удивлению, что она выглядела совершенно спокойной и счастливой, и на ней никак не отразились события бурного дня.

— Да, — ответил он, переводя взгляд на дорогу.

— Ну, если он все же не сможет, пожалуйста, не расстраивайся. Мы перенесем и…

— Он сможет, — твердо ответил Нейт.

— Если все же нет, тогда…

— Он сможет.

— Но если все же…

— Дорогая, он сделает, — сказал Нейт тоном, подразумевающим, что тема закрыта.

— Хорошо, — пробормотала она, потом громко выдохнув, произнесла:

— Но, если вдруг не получится, мне все равно. Сейчас у меня есть ты, замужем я или нет, это совершенно неважно, поскольку у меня уже есть ты.

Он ощутил до боли знакомое чувство радости и счастья, хлынувшее у него из груди, его рука сжала ее и неохотно отпустила, чтобы переключить передачу, перед тем, как остановиться на светофоре в Бат.

— Итак, — сменила тему Лили, — куда мы поедем в медовый месяц?

— Это сюрприз, — ответил Нейт, свет на светофоре изменился, и он рванул вперед, направляясь прямиком в мэрию и надеясь про себя, что Виктору удалось все решить.

— На пляж? — спросила она.

— Нет, — ответил он, ловко лавируя между машинами.

— Наверное, в горы? — попыталась Лили еще раз.

— Нет, — ответил он, чувствуя, как вот-вот готов улыбнуться от ее любопытства.

— В другую страну?

— Да, — сказал он.

— Италия? — поинтересовалась она с надеждой в голосе.

— Нет.

— Франция? – упорно продолжила Лили допытываться.

— Нет.

Она смутилась и призадумалась, пока Нейт подъезжал к мэрии. Он припарковался на двойной желтой линии, выключив двигатель. Ему явно выпишут штраф, но его это мало волновало сейчас, у него были миллионы фунтов. Он бы с радостью заплатил штраф, даже сто штрафов или больше за десять минут, чтобы оформить брак с Лили.

Он вышел из машины, обогнул спереди.

— Пожалуйста, не выходи я открою тебе дверь, Лили, — нежно попросил он, как раз остановившись напротив.

— Швейцария? — она проигнорировала его просьбу, продолжая придерживаться своей темы, Нейт запрокинул голову и рассмеялся.

Он коснулся губами её губ и вывел на тротуар, сказав твердое:

— Нет.

— Тогда куда мы едем? — потеряла она терпение, глаза засверкали от счастливого разочарования, а не гнева.

— Я не скажу тебе.

Она привстала на цыпочки, чтобы оказаться с ним одного роста. Виктор и Фазир вышли им навстречу, наблюдая за Лили и Нейтом.

— Я никогда не говорила, что хочу, чтобы это было сюрпризом, Нейт, — заявила Лили, глядя ему прямо в глаза, а потом пригрозила:

— Я никуда не пойду, пока ты не скажешь, буду стоять здесь.

Недолго думая, поскольку Нейта больше не волновало сюрприз это или нет, если ему придется из-за этого ждать, чтобы пожениться, он смягчился и ответил:

— Индиана.

Голова Лили невольно дернулась, и она моргнула.

— Ты везешь меня в Индиану на наш медовый месяц?

Нейт обнял ее за талию и ближе притянул к своему телу, почувствовав ее податливость и мягкость, он наклонил голову, их дыхание смешалось в одно и ответил:

— Я хочу, чтобы ты увидела ту недвижимость, которую я приобрел. Она стоит целое состояние. Люди, живущие там, не хотели переезжать. В итоге, я убедил их. Это фермерский дом из белого известняка с мраморными подоконниками и большом прудом во дворе.

Лили шумно втянула воздух через нос, ее глаза стали просто огромными. Он увидел, как в них собираются слезы, она оперлась на него, прижавшись ближе. Она дотронулась до его щеки, прошептала его имя, и он почувствовал, как вся любовь мира омыла его этим тихим шепотом.

Слыша свое имя, слетающее с ее губ, благоговейным шепотом, Нейт опустил голову и стал целовать ее, стирая губами ее слезы.

— Лили! – где-то рядом прокричала Максин, но Нейту было все равно. — Ты испортишь свой макияж!

Фазир

— Нэйт, это совершенно неважно, — словно в утешение сказала Лили Натаниэлю.

— Это важно, — ответил Натаниэль.

Фазир посмотрел на него.

— Мы ничего не можем сделать. У нас все занято, — говорил официальный представитель, заламывая руки.

— Сынок, я старался, — вторил Виктор, и Фазир заметил, что он выглядел совершенно удрученным. Фазир знал, что он гордый человек, и он действительно старался, Фазир наблюдал за ним. Виктор перепробовал все. Сначала уговаривал, умолял, пытался угрожать, потом пытался подкупить, но ничего не получилось.

— Она вела переговоры в гостиной и по ошибке ее увезла полиция! – резко выкрикнула Максин. — Конечно, вам следует сделать исключение ради этого.

Сотрудник отрицательно покачал головой.

— Но они ждали восемь лет, — услышал Фазир голос Лауры, который звучал печально, и Фазиру от этого сделалось еще грустнее, даже больше чем грустнее, он и так был не весел. Он печалился из-за Лили, Натаниэля и Таш, его восхитительная Таш ходила, как в воду опущенная, он печалился и из-за Лауры с Виктором, которые также хотели этой свадьбы.

— Малышка Лили, — негромко позвал ее Фазир, прекрасно понимая, что должен сделать.

Лили даже не повернула голову в его сторону, поскольку смотрела на Нейта и в ее глазах светилась любовь, смешанная с беспокойством.

Фазир знал, достаточно было просто кинуть на нее один взгляд, она изменилась. Фазир также знал, что Натаниэль исцелил ее вчера, а Лили исцелила Натаниэля, и что ее желание наконец-то сбылось, они наконец-то обрели свое счастье. Все свои дни в образе джинна, а их будет много, он будет счастливо жить с осознанием того, что сотворил для своей Лили.

Но Фазиру было по-прежнему грустно. Грустно за себя, за то, что ему придется оставить их — его обожаемую Лили, его прекрасную Наташу –  с этим замечательным человеком, его уважение к которому очень выросло.

— Малышка Лили, — повторил Фазир гораздо сильнее, и Лили повернула к нему голову, она высвободилась из объятий своего разъяренного жениха и подошла к Фазиру.

— Ты в порядке? – мягко спросила она, взяв его за руку, и пристально смотря на него, забыв про свои проблемы, потому что беспокоилась о нем.

— Используй его, — сказал Фазир и к своему полнейшему удивлению обнаружил, что его голос хрипит.

Ох, как другие джинны будут смеяться, если они когда-нибудь это услышат.

Он прочистил горло и повторил:

— Используй его.

— Что использовать? — спросила она в замешательстве.

Фазир кивнул головой в сторону Натаниэля, и Лили оглянулась через плечо на своего жениха.

— Я хочу поговорить с тем, кто регистрирует браки, — потребовал Нейт.

— Я уже говорил с ним, и он уже тоже говорил с ним, — служащий указал на Виктора. Таш тяжело и уныло жалась к бедру отца, Натаниэль положил руку на плечо дочери и ободряюще похлопал. Служащий продолжал:

— Мне очень жаль, но единственное, что мы можем сделать, это назначить новую дату, которая будет свободна.

Лили снова повернулась к Фазиру, ее лицо побледнело, Фазир понял, что она все поняла.

— Я не могу... мы можем подождать, — прошептала она, в ее глазах отражалась паника.

— Посмотри на них, Лили. Посмотри на Таш. Она думает, что Натаниэль может все. Она думает, что Натаниэль обладает другим видом магии. Если она увидит, что это не так, малышка Лили, ты знаешь же, это разобьет ей сердце, — Лили отрицательно качала головой, причем делала это искренне, страх отражался у нее на лице, она с такой силой сжала пальцами его руку, словно ни за что и никогда не позволит ему уйти. – Взгляни на них всех, — тихо призывал ее Фазир.

Она по-прежнему качала головой и не стала оборачиваться, потому что она знала, что происходит у нее за спиной, и что сделает Фазир. Он знал, что она готова на все ради Таш, и также он знал, что она готова на все ради Натаниэля.

Она схватила его другую руку.

— Фазир, — прошептала она, ближе придвинувшись к нему, потом еще ближе, обхватив его руками.

— Воспользуйся им, малышка Лили, — нежно пробормотал Фазир ей на ухо, в тот момент, когда его дорогая Лили зарылась лицом в его шею.

— Я не хочу. Ты тогда уйдешь, а ты — моя семья. Семья никуда не уходит, пока не приходит время, и ты не должен уходить. Ты не должен пропадать, — Фазир ощутил, как тело его Лили начинает дрожать, она прошептала:

— Я люблю тебя, Фазир, — ее голос сорвался при упоминании его имени, она так крепко обняла его, Фазиру даже показалось, что он не сможет дышать, но, к счастью, ему это было и не нужно, поэтому он просто позволил ей так себя держать.

— Я тоже тебя люблю, — ответил он, испытывая шок сам от себя, потому что он на самом деле имел это в виду в глубине своей такой циничной души джинна.

Совет джинов ошибся. Лучшим желанием века была сама Лили. Отныне и навсегда.

— Используй, — повторил Фазир.

— Нет, — отказала ему Лили.

— Малышка Лили, используй его, — попросил он и почувствовал, как ее тело опять начало подрагивать.

Она долгое время молчала, затем он услышал ее шепот:

— Если я сделаю это, ты должен попрощаться с Таш.

Фазир прикрыл глаза.

— Нет, я не вынесу... нет, — теперь пришла очередь Фазира, когда его голос стал надтреснутым и хрипловатым, он услышал, как Лили тихо горько всхлипывает.

— Если ты уйдешь, я буду скучать по тебе, — она по-прежнему говорила шепотом с болью в голосе.

— Используй его, Лили, — продолжал Фазир уговаривать ее, уже сам неуверенный сможет ли он продолжить.

— Мы никогда не забудем тебя, — продолжала Лили, он понимал, что она оттягивает время. Он прекрасно осознавал, что она пытается придумать какой-нибудь другой способ.

— Пожалуйста, Лили, сейчас... используй его.

Ее руки еще крепче сжались вокруг него.

— Я напишу о тебе роман, и он будет переходить из поколения в поколение в нашей семье, поэтому все будут знать о тебе, — пообещала она. — Каким ты был прекрасным, смешным, каким верным…

— Малышка Лили... — он почувствовал влагу на своих глазах, и не понял, что это было, потому что моргнул. Но они появились вновь, слезы. Великий Джинн Фазир впервые плакал. Он наделся, что это не будет так тяжело, за всю свою вечную жизнь он никогда не испытывал такого (в прямом смысле), он никогда не испытывал таких мук. – Воспользуйся им, — взмолился он, и от тона его голоса Лили притихла.

Затем зарывшись ему в шею, она как будто говорила сама себе, согревая его кожу своим дыханием.

— Фазир, я хочу выйти замуж за Натаниэля МакАллистера, сегодня, прямо здесь и прямо сейчас, в мэрии города Бат.

Фазир осторожно отодвинул ее от себя, она стояла перед ним, с мерцающим от слез взглядом, соединив руки в замок перед грудью, словно в отчаянной мольбе, плотно сжав губы, борясь со всхлипываниями.

Затем чинно, используя свой лучший голос джинна, Фазир сказал:

— Малышка Лили, твое желание для меня закон.

Он грустно улыбнулся, поднял руку и щелкнул пальцами.

И Великий Джинн Фазир исчез.

Материал предоставлен исключительно в целях ознакомления и не преследует коммерческой выгоды

Вот на этом месте я бы поставила точку в истории, но у автора свое видение финала:)