Фазир и Лили

Восемь лет спустя, Лили сейчас двадцать два...

Попросту говоря, сейчас наступило самое худшее время за всю жизнь джинна.

Так как Фазир жил тысячелетия, иначе говоря, довольно долго.

Ему казалось, что самое худшее было, когда умерла Сара два года назад.

Фазир никогда не был знаком с кем-то, кто мог бы умереть, а Сару он знал на протяжении десятилетий. Они вместе жили в одном доме, она была его защитницей, его другом.

Ему было хорошо с Сарой на протяжении долгого времени и ему по-настоящему повезло с ней. Он знал об этом.

Но это не позволяло ему меньше тосковать по ней.

Она все время была добра к нему, заботилась о нем, не смотря на свою учительскую зарплату. Она кормила, одевала, радостно осыпала его билетами на бейсбол и лосьонами для загара. Сара никогда, хотя на это она имела полное право, не просила ничего у Фазира за столько лет. Она просто давала, отдавала и дарила.

Она была первым и единственным человеком за всю историю существования расы джиннов, который имел полное право, но не попросил ни одного желания.

Сара на Земле Джинов была легендой, так думал Фазир, по крайней мере, ей следовало быть легендой.

Она напоследок, перед смертью, увидела, какой восхитительной красоты стала Лили, само совершенство, не то, что была раньше. Она путешествовала по всему миру и в заключении по Англии, где она поступила в университет, а затем решила остаться. Она стала утонченной и космополитичной, но никогда не теряла своего домашнего шарма — девушки штата Индиана, и своей души.

Золотисто-белый цвет волос Лили изменился. Они по-прежнему оставались золотистыми, но к белым прядкам теперь добавились необычные клубнично-блондинистые, а так же медные. И, словно для того, чтобы сделать цвет еще интереснее, хотя навряд ли такое было возможно, то тут, то там, появились пряди каштанового цвета.

Ей была присуждена стипендия, и она смогла пойти учиться в некое местечко под названием «Оксфорд» в Англии после того, как она выиграла несколько конкурсов по литературе, создавая великолепные истории, которые, казалось, все хотели прочесть.

В Англии ее стали больше интересовать «тропинки», как она их называла, посещая соборы, замки, а фактически каждый музей в Лондоне (и совершенно небольшое количество магазинов), и увлекаясь письмом своих замечательных занимательных историй больше, чем едой. Она постоянно была занята, занята и занята, и вес просто таял на глазах.

Высокая, как и ее мать, отец и дед (Фазир только видел фотографии красивого, стройного Джима и понял, что он был высокого роста), Лили со своими пышными формами была очень тонкой в талии с прекрасной фигурой «песочные часы».

Она повзрослела, и ее простенькое лицо изменилось – ее кожа и так всегда была безупречной, но как только подростковая округлость ушла, ее интеллект и чувство юмора придали ей необыкновенное изящество и красоту.

И теперь, с этими чудесными глазами, ну... Она была просто потрясающей.

Лили была гордость для всех нас — Сары, Бекки, Уилла и Фазира.

Но она не имела об этом ни малейшего представления. Ни в коей мере.

Лили посмотрела в зеркало и увидела ту прошлую Лили — не такую красавицу, которой она стала.

Поэтому на самом деле Фазир сделал свою работу, потому что, судя по всему, она наверняка имела смирение, а не насущную кичливость и самомнение.

Но сейчас Лили выглядела расстроенной, и он был совершенно точно уверен, что это было худшее время за всю ее человеческую жизнь.

Ее рвало каждое утро, он слышал, как ее рвало в ванной, шел туда, так же как и много лет назад, когда она была маленькой девочкой и у нее случалась простуда или же одна из этих ужасных головных болей, которые доставляли ей столько страданий, что ее начинало рвать. Он гладил ее по спине и держал ее длинные густые прекрасные волосы.

Фазир решил, что с ней такое происходит, потому что она страдает от потери родителей, которые ушли так быстро, чуть ли не вслед за бабушкой.

Авиакатастрофа. Ужасная отвратительная авиакатастрофа. Даже не смогли найти тел.

Как-то Бекки и Уилл решили отправиться на Гавайи на столь необходимый отдых. Они взяли однодневную экскурсию на другой остров, до которого можно было долететь на небольшом двухмоторном самолете (такое Фазиру вообще не приходило в голову — самолету всегда необходимы намного больше, чем два двигателя).

На следующий день они пропали.

Фазиру пришлось воспользоваться телефоном, чтобы позвонить Лили в Англию. Конечно, он знал, как пользоваться им, потому что он жил среди людей и стал сам как человек уже в течение многих лет, и прекрасно знал, как заказывать пиццу. Но ему потребовалось много времени, чтобы разыскать ее. Она подрабатывала в магазине и даже купила обветшалый дом в каком-то приморском городке Клеведон в графстве Сомерсет, который можно купить только за «неимением денег», как сказал Уилл. На самом деле было не так -  дом, который она была полна решимости восстановить в его первозданной викторианской красоте.

Она не отвечала на его звонки, и Фазир наконец решил, что она не живет в своей ветхой обители.

Она окончила Оксфорд и объявила, что не хочет покидать Англию, которая ей все больше нравилась, и Фазир мог ее понять из-за тех фотографий, которые она отправляла домой. Они действительно выглядели красивыми.

Тем не менее, Фазир ненавидел ее страсть к Англии, он хотел забрать Лили и вернуть ее домой.

И сейчас она была дома, хотя он никогда не хотел вернуть ее домой в таком состоянии.

После того, как он обратился к одной из подруг Бекки, которая находилась в ее контактах, женщине по имени Максин, Фазир наконец-то нашел Лили. Максин сказала, что она находится где-то в Лондоне и дала Фазиру ее номер телефона.

Лили, наконец-то, сняла трубку и была так взволнована, рассказывая ему что-то, ее голос при этом струился радостью. Для него было тяжело слышать ее счастливый голос, когда он готов был сообщить ей страшную новость. Он прервал ее восторженный лепет и сообщил трагическую новость.

Она, конечно же, взяла билеты на первый рейс домой.

Она сидела рядом с ним на панихиде в строгом черном костюме, в котором выглядела стильно и интеллигентно, и окружающие люди не знали, как к ней относиться. Она сильно отличалась от той Лили, которая в шестнадцать лет уехала в Оксфорд. Она больше походила на современных принцесс — изящных, красивых, утонченных и неприкосновенных.

Она держалась царственно, и Фазир был ею очень горд, что приложил к этому руку, поэтому это чуть-чуть задвинуло его горькую печаль потери Бекки и Уилла.

Лили была очень мужественной, и доброй к собравшимся людям, она кивала и улыбалась. После службы они вернулись в белый дом из известняка, принадлежащий когда-то Саре, который теперь стал домом Лили, и она красиво исполняла роль хозяйки, заботясь о людях, чтобы они чувствовали себя комфортно и по-домашнему, хотя Фазир понимал по ее бледности и запавшим глазам, что она была истощена.

Было так много еды, которая стояла всюду, но впервые в жизни, он не смог съесть и куска. Также как и Лили.

Все знали Фазира, который десятилетиями жил в этой семье, и, конечно же, не постарел ни на йоту. Они задумывались о том, что это странно, но потом решили, что, скорее всего, он был из какой-то чужеродной страны, а многие из них никогда не покидали Среднего Запада, поэтому не могли точно сказать, как влияет возраст на иностранцев. Так они воспринимали его. Будучи джинном и таким образом возвышаясь над простыми смертными, он не встречался с ними слишком часто, и сейчас делал это только из-за своей обязанности по отношению к Уиллу и Бекки и, конечно, Лили. Он помог Лили, играя хозяина и доброго «дядю», особенно, если взглянуть на его фигуру (термин «дядя» пришлось придумать еще Саре, чтобы как-то объяснить его присутствие в семье, и Фазиру он очень понравился, и нравился до сих пор).

Наконец, после долгих часов, когда все приличия были соблюдены и их оставили последние люди, Фазир щелкнул пальцами, зная, что Лили слишком устала, чтобы все прибрать. Он отнес ее на кровать и стал гладить по волосам, пока она не заснула.

— Фазир? — прошептала она перед тем, как упала в страну грез.

— Да, моя милая?

Она по-прежнему шептала, но ее слова вызвали глубокую печаль в сердце Фазира.

— Я никогда не желала, но мое последнее желание, чтобы ты остался со мной навсегда.

Впервые в жизни он почувствовал, как слезы защипали в глазах и может именно в этот момент он наконец-то понял хоть немного то чувство, которое испытывала Сара, когда он встретил ее впервые.

— Вот и прекрасно, — прошептал Фазир, но ее усталость взяла над ней верх.

В последующие дни она поднималась с кровати и ее рвало. Кроме того, в каждый раз, когда раздавался телефонный звонок, ее лицо озаряла странная смесь ожидания и облегчения, и она тут же стремглав бежала к телефону. Но всегда было понятно, что это был не тот, кого Лили надеялась услышать — друга или члена семьи, желающих высказать свои соболезнования или поинтересоваться, как она поживает. Ее лицо тут же резко менялось, словно звонивший сообщал ей, что мир вот-вот рухнет.

Дни переходили в недели, и Лили более отчаянно стала бежать к телефону. Она также сделала пару звонков, но ничего не говорила, все больше и больше становясь отстраненной.

Фазир чувствовал себя обеспокоенным.

Лили и Фазир ничего не предпринимали, чтобы решить, что делать дальше. Ни один из них не смог зайти в комнату Уилла и Бекки, они не могли этого вынести. И еще было полно вещей Сары, которые так и не были разобраны, и все еще хранились здесь.

Лили сообщила ему, что она не хочет переезжать обратно в Индиану, а он, ну, он никогда не был в самолете. И он не хотел даже пробовать, особенно после трагической кончины Бекки и Уилла, хотя он в любом случае не мог умереть, но она могла. Он мог залезть в бутылку и таким образом путешествовать, чтобы встретиться со своими друзьями-джинами, и делал это довольно часто, но после их краткого разговора, речь о самолетах больше не заходила.

Что-то еще тяготило Лили, что-то связанное с телефоном и ее утренним токсикозом, который по-прежнему происходил каждый день.

Наконец он не смог больше этого выносить. Она находилась дома больше месяца, и они оба дрейфовали по дому, словно тени. Лили большую часть времени читала, Фазир беспокоился.

Она просто перестала быть той Лили.

Она всегда была занятой и целеустремленной – сохраняла свою комнату в чистоте, помогала по хозяйству, делала домашнее задание в срок, двигалась вперед, готовила письменную работу к конкурсу, помогала с готовкой. Она была очень хорошим поваром, кроме того, она была очень хороша во всем, Фазир постарался направить ее на этот путь. Она была прекрасно воспитана, вежлива, трудолюбива, как девушка штата Индиана.

Сейчас она постоянно была уставшей, капризной, даже более капризной, чем сам Фазир, которого Бекки назвала "королем капризов", и необоснованно вспыльчивой.

Фазир предполагал, что такое поведение со временем должно как-то измениться.

И кто-то должен был об этом позаботиться, в конце концов. И он решил, что должен позаботиться об этом он сам.

Фазир пришел к выводу, что пришло время противостоять ей. Он понимал, что она все еще скорбит о своих родителях, как и он, но они не могли продолжать жить так вечно. Она даже перестала писать.

— Лили, нам надо поговорить, — однажды сказал Фазир, обнаружив Лили читающей. Снова.

Фазир решил парить во время разговора. Он делал это для того, чтобы не отвыкнуть (попрактиковаться). А еще он поступал так, когда хотел поставить кого-то на место. И прямо сейчас он хотел поставить на место Лили. Он понимал, что она горюет, но жизнь должна продолжаться. Сара сказала ему как-то, что примирилась с потерей Джима, и Бекки сообщила, что она тоже примирилась с потерей Сары. Учитывая все это, Фазир решил, что Сара и Бекки были самыми умными женщинами, он полагал, что это чистая правда. И он понял, по крайней мере для себя, самое ужасное, что он единственный член семьи, который у нее остался. Больше никого не было, чтобы вытащить ее из этого состояния, в котором она находилась.

Это должен сделать именно он.

— Фазир, я на самом интересном месте, — рассеянно пробормотала она, даже не глядя на него, продолжая накручивать прядь волос на палец. Она всегда так делала во время чтения или просмотра фильмов по телевидению, даже когда она была еще маленькой.

Он использовал магию, чтобы убрать книгу у нее из рук, материализовал закладку, лежащую на столе, вложил ее на нужное место в книге, которая полетела через всю комнату и опустилась намного дальше от нее.

Она напряженно выпрямилась, садясь в вертикальное положение на диване.

— Фазир!

— Ты должна объяснить мне, что происходит, — потребовал он ответа своим лучшим командирским голосом джинна.

— Я читаю, — ответила она, ее лицо стало преднамеренно очаровательно раздраженным с недовольным взглядом, который срабатывал на всех, но не него (оно прекрасно срабатывало на Уилла, ее отца, который становился «легкой добычей», если Лили выражала такую озабоченность).

— Я не имею в виду сейчас, я имею в виду с тобой.

Тень опустилась на ее глаза. И эта тень была лишь только частью по поводу потери ее обоих родителей в авиакатастрофе шесть недель назад.

— Лили, — продолжил он, — я не знаю, понимаешь ли ты это, но я застрял в этом мире и это не мой мир. Поскольку ты не собираешься использовать свое желание, я не могу уйти к кому-то другому. Даже не хочу. Но пока я завишу от тебя, я должен заботиться о тебе. Я не могу только парить в воздухе по дому, наблюдая за тобой, читающей книги и закручивающей волосы. Мы должны иметь план, а так как я ничего не знаю о вас, смертных, план придется придумать тебе.

— Ты знаешь много больше, чем я, — обвинила она его.

Он приступил к делу (еще одна поговорка Сары, которую Фазир использовал, но так до конца и не понял):

— Действительно, я знаю, малышка Лили, что ты всегда была очень рассудительной и мудрой. Что тебя беспокоит?

На ее красивом лице отразилась непокорность. Фазир забыл, что она могла быть немного непокорной и более-чем-упрямой. Лично Фазир не давал ей этого, это она получила от своих родителей.

Он подплыл ближе.

— Лили, скажи мне.

— Я... Я, Фазир, я не знаю, что происходит. Он должен был позвонить. Мне пришлось так быстро уехать, но я написала ему записку с номером телефона здесь, объяснила, что произошло, вернее, рассказала его брату, что произошло, чтобы он объяснил все ему, но он не звонит, — она остановилась, глядя на Фазира, а потом уставилась в пол. — Я не могу поверить, что он не звонит, хотя я объяснила, что произошло с моими родителями. И я звонила ему, но номер не работает. Я знаю, что это правильный номер, но он отключен. Я позвонила ему в офис, но он не отвечает на мои звонки. — Закончила она, рассказывая, как бы самой себе.

— Кто он? — спросил Фазир.

Ее невероятно голубые глаза поднялись на него, в них не было беспокойства, в них была боль.

Затем она сказала:

— Нейт.

— Кто такой, скажи на милость, Нейт?

Она теребила пальцы, опустив голову и рассматривая свои ногти.

— Ты помнишь мое желание? — спросила она.

Как же он мог забыть самое сложное желание, которое он когда-либо выполнял?

— Да, — ответил Фазир.

Ее глаза опять поднялись на него, но в них было нечто, что заставило великое сердце Фазира биться чуть-чуть быстрее.

— Что ж, оно сбылось. Его зовут Натаниэль МакАллистер и он самый замечательный мужчина на свете. И, я думаю... Фазир, я почти уверена, что у меня будет от него ребенок.

Фазир сразу же перестал парить в воздухе и тяжело опустился на пол.

— Что?! – вскрикнул он.

Лили покачала головой и прикусила губу, прежде чем ответить:

— Это так... я не знаю. Я не могу здраво мыслить. Все произошло так быстро. В какое-то мгновение я была просто, ну, в Лондоне жила своей нормальной жизнью. Ходила по музеям, совершала кое-какие покупки...

Фазир засомневался, что это было похоже на «кое-какие покупки». Лили могла ходить по магазинам также, как Джеки Робинсон (Джек Ру́звельт Ро́бинсон, более известный как Дже́ки Ро́бинсон — американский бейсболист, первый темнокожий игрок в Главной лиге бейсбола в XX веке) мог «украсть базу».

Она продолжала говорить:

— А потом я стала посещать модные вечеринки, он возил меня в рестораны на романтический ужин, мы совершали ночные прогулки по паркам и занимались любовью снова и снова, и снова, и это было так, это было... — она наклонилась вперед, ее глаза светились, прежде чем она восторженно прошептала: — впечатляюще. Ошеломляюще. Ты даже не сможешь себе это представить.

Фазир попробовал вновь подняться в воздух, но смог только оторваться на три шага от пола. Ему не удавалось воспарить в основном потому, что вся его концентрация ушла на уши, которые просто пылали, и чтобы удержать свою кровь и не закапать малышку Лили, рассказывающую об умопомрачительной любви.

— А потом мама и папа... — она не смогла закончить, они по-прежнему не могли касаться этой темы.

— Он не звонит, — закончил за нее Фазир.

— Нет.

— Может он звонил на твою штуковину-мам-Бобби? — предположил Фазир.

— Мою что?

— Ну, такую штуковину, которая записывает голоса на телефон.

— Мой автоответчик?

— Да.

— Я проверяла свои сообщения, но не было ни одного. Он не знает мой номер мобильного. Я была постоянно в Лондоне с ним, он никогда не звонил мне, и у него нет моего номера в контактах.

Фазир задумался на какое-то время. Он был, благодаря своей практике, очень хорош в том, что он делал — в исполнении желаний. Иногда джинны ждали долгими годами, пока кто-нибудь потрет бутылку, поэтому он прекрасно знал, что могут существовать магические задержки и любой хороший джинн всегда был готов к этому. Фазир, думая о себе, выполнил ее желание очень и очень хорошо.

Он сделал и был совершенно, вернее абсолютно уверен, что Лили была лучшей из всех.

Видно, что-то случилось с этим... Нейтом.

Фазир посмотрел на свою госпожу и принял решение.

Он заявил:

— Значит, нам следует поехать и разыскать его.

* * *

Фазир поднялся по небольшой лестнице в красивый белый дом, Лили сказала ему, что он назывался типа «Джорджия», с черными ставнями и в каждом окне стояли ящики, заполненные поразительно красивой красной геранью, которой было такое множество, что нельзя было сказать даже сколько. Каждый ящик был обвит, словно кружевом, зеленым плющом. Перед каждым домом стояли причудливые кованые заборы, покрашенные в блестящий, идеальный черный цвет.

Все дома были похожи друг на друга. Словно каждый дом принял соглашение, что каждый человек на этой улице будет использовать герань только одного цвета, обвитую плющом, и за счет этого улица будет выглядеть опрятно и прекрасно.

Фазир очень хотел возненавидеть эту страну, называемую Англией, и был полностью уверен, что действительно возненавидит Лондон, несмотря на то, что Джим купил его именно на рынке в Лондоне, на самом деле Фазир появился на базаре в Марокко, и никто и никогда не выпускал его из бутылки в Европе. Но, несмотря то, что кое-что в Лондоне было действительно довольно шокирующим – слишком деловой, грязный, исписанный граффити, эта улица казалась довольно симпатичной.

В страшном самолете (ни Лили, ни Фазир естественно не могли расслабиться в самолете после того, что случилось с Бекки и Уиллом, хотя у этого самолета и было больше, чем два двигателя), Лили сказала ему, что в этом доме живут мужчина и женщина, которых зовут Виктор и Лора, и они знают о ней и Нейте. Она также сообщила, что они хорошие, добрые и заботливые люди, которые заботились о ней после того, как Нейт спас ей жизнь. Она явно пропустила эту историю, и Фазир был поражен мыслью, что ее жизни могло что-то угрожать, и она была в опасности, но Лили добавила, что на самом деле Нейт спас ее и ее сумочку от карманника.

Лили нервничала, он заметил, как она дрожит, пока стоял в двух шагах позади нее, хотя он был уверен, что все будет хорошо. Этот Нейт появился благодаря выполнению ее желания Фазиром, которое он очень хорошо сделал.

Она взялась за латунное кольцо, которое торчало в ноздрях львиной головы, и постучала. Фазир поймал себя на мысли, что он никогда не видел льва с кольцом в ноздрях, и он мысленно отметил про себя, что в будущем разговоре с Нейтом он сможет использовать как-то это «пикантное открытие».

Темноволосая женщина открыла дверь, и Фазир удивился, что она молода, ненамного старше Лили. Ее лицо было мокрым от слез и было покрасневшим от силы эмоций. Фазир решил для себя, что возможно, без заплаканного лица она была довольно милой, но после того, как она посмотрела на Лили с отвращением и в глазах появилась ненависть, он понял, что нет.

— О, привет, Даниэлла, я была... — Лили помолчала, а затем спросила: — с тобой все в порядке?

Лили замолчала, а Фазир услышал, что ее голос звучал обеспокоенно, пока она задавала свой вопрос, потому что увидела, что девушка смотрела на нее взглядом, наполненным ядом. Фазиру захотелось оттащить Лили назад, но он сдержался, потому что Лили необходимо завершить начатое.

— Нет, я не в порядке, — выплюнула девушка. — Что ты здесь делаешь, Лили?

Фазир поймал себя на мысли об этих людях, которые жили в этом доме, что на самом деле они не очень добрые и заботливые.

Лили помедлила, совершенно неудивленная ее реакцией, но решила продолжить:

— Немного неловко, но мне необходимо было неожиданно уехать из города и теперь, когда я вернулась, я отправилась к Нейту, но его швейцар сказал, что он там больше не живет. Я просто…

Женщина не позволила ей закончить, ее лицо изменилось, став злым и коварным, на что обратил внимание Фазир, и тут же растерял все свои мысли от следующих слов, которые она произнесла:

— Нейт мертв, — холодно сообщила Даниэлла.

И без дальнейших объяснений, захлопнула дверь прямо перед носом Лили.

Лили стояла, уставившись на дверь, оцепенев на месте.

Фазир стоял позади нее, так же в полном оцепенении.

И потом, когда показалось, что прошли года (а Фазир прожил очень много лет, поэтому он точно знал, как это ощущалось), Лили медленно повернулась к нему и просто уставилась на него с совершенно побелевшим лицом.

Два года назад она потеряла свою любимую бабушку. Всего два месяца назад она потеряла родителей. Теперь ее новый возлюбленный бойфренд, романтический герой, который должен был носить ее на руках и ухаживать, и конечно любить ее больше, чем что-либо другое на земле, умер.

Ей было всего лишь двадцать два года, она была беременная и единственный, кто остался из всей семьи, был джинн.

Ее выражение лица отражало всю боль и агонию.

Фазир поднялся на две последние ступеньки и осторожно обнял ее за хрупкие, напряженные плечи.

— Давай вернемся домой, — пробормотал он своей любимой малышке Лили.

Она не двигалась, на самом деле она выглядела как замороженная статуя.

Затем прошептала:

— Но, Фазир, где наш дом?

У него не было ответа, потому что он не знал.

Но потом он ответил:

— Там, где мы создадим его, моя милая.

Материал предоставлен исключительно в целях ознакомления и не преследует коммерческой выгоды