Возвращаясь в отель, я чувствую себя счастливым от того, что сейчас останусь в одиночестве. Всем троим достались отдельные номера. Джаред и Гэвин начали разговор о событиях этой ночи еще по пути в отель. Я, напротив, хочу провести время в одиночестве и не обговаривать детали моей нелепой ситуации с этими двумя. 
Как только я остаюсь в номере один, я раздеваюсь, чтобы принять долгий холодный душ. Я убираю из глаз контактные линзы. Хлорка и линзы несовместимы. Подставляя спину под струи воды, я пытаюсь скрыть разочарование. Я потерялся в голубых глазах Маккензи Эванс. Обычно я был дерьмом, но сегодня я кое-что разглядел в ней, что приводит меня в замешательство. И это меня пугает. Что это было? Грусть? Неприязнь? Может быть, гнев? Не дай Бог, если это ненависть. Как бы то ни было, это застревает во мне. Я не могу отделаться от ощущения, что пропускаю нечто важное. 
Я выскакиваю из душа, обтираюсь по-быстренькому, облачаюсь в удобные трусы. Мой разум прокручивает события этой ночи, каждый раз предполагая, что могло бы быть. Этого вполне достаточно, чтобы свести меня с ума, и, позвольте сказать, путь к сумасшествию оказывается очень короткий. Женщины слишком сложные и запутанные создания для меня. Есть только один способ успокоить мой озадаченный мозг. Мне нужна женская точка зрения. 
Я плюхаюсь на кровать, готовый рвать на себе волосы. Есть только один человек, способный помочь мне в этой ситуации. На циферблате телефона в собственном номере я набираю номер сестры. Энди единственная женщина в мире, которая может мне помочь, заодно и приструнит. 
- Алло? - звук голоса Энди быстро возвращает мои бостонские корни. Ее неподражаемый северный выговор почти также хорош, как тягучий южный акцент Маккензи. 
- Привет, сестренка, - отвечаю я, откидываясь назад, упираясь головой в изголовье кровати, вытягивая ноги и скрещивая их. Хлопковое постельное белье шуршит при каждом сделанном мною движении. 
- Сестренка? В последний раз, когда я проверяла, ты был моим младшим братишкой. 
Я закрываю глаза, уложив руку между головой и изголовьем кровати. Идеальный образ моей сестры-близняшки возникает меж сомкнутых век. В это время ночи Энди, скорее всего, уже заканчивает выступление. Сейчас она уже заперлась в гримерке, спустившись туда с огромной высокой сцены, что она всегда и делает после завершения шоу. Я представляю себе, как она сидит за туалетным столиком, разминая ноги, как она часто делает после спектакля. Ее мягкие каштановые волосы висят в завитках вокруг ее лица сердечком. Они убраны в пучок, когда она танцует. Может быть, она берет салфетку, чтобы очистить грим с лица, постепенно удаляя косметику, обнажая свои глубокие голубые глаза и пухлые надутые губы. Энди легко описать как высокую, стройную, живую, и, скорее всего, очень красивую. И в то время, как она мечтает найти свою настоящую любовь, жизнь делает ее циничной. Не то, чтобы я виню ее. Ее любовный опыт оставляет желать лучшего и почти такой же плохой, как и у меня. Может быть, и еще хуже. 
- На пятнадцать минут. Кроме того, я считаю, что это не тема для женщины, поднимать вопрос о возрасте. Я думаю только о тебе и не хочу ранить твои нежные чувства, напоминая, какая ты уже старая. 
- Ха! - вопит Энди. - На самом деле чувства учитываются только при привлечении внимания противоположного пола. Ты, мой дорогой брат, не в этой весовой категории. Поэтому ни к чему поминать мой преклонный возраст, как ты выразился. Не то, чтобы я сильно переживала по этому поводу. На самом деле это восхищение, и оно просто это дает мне шанс надрать твою тощую задницу. 
Моя голова откидывается от очередного приступа смеха. 
- Я всегда говорил, что тебе следовало стать адвокатом. 
Энди присоединяется к моему смеху. 
- Ты прав. 
- Ой, да ладно, - дразню я, вытягивая руку от спинки кровати. Моя кожа горит от трения с кожей изголовья. Я кладу трубку на плечо и тру руку. - Папа бы мной гордился. Ты бы была бы первой женщиной Вайз, которая стала адвокатом. 
Энди всегда было легче по сравнению со мной. Отец всегда ненавидел меня, казалось, с самого моего появления на свет. Для него я едва ли мог сделать что-либо правильно. Энди, маленькая девочка, вся в оборочках, танцевала вокруг дома и наряжалась. С ней все нянчились, что сводило ее с ума. Когда пришло время поступать в колледж, она сразу же решила пойти в искусство. Нет, она вполне могла бы стать юристом, и отец носился бы с ней как с принцессой из офиса. Я же, с другой стороны, был вынужден продолжить семейную традицию. 
- Все это фуфло, Нова. Но мы оба знаем, что он бы хотел, чтобы я вышла замуж за адвоката, а не стала одной из них. 
Я протягиваю руку и дергаю за резинку трусов. 
- Ты когда-нибудь собираешься прекратить бросать мне вызовы? - ворчу я. 
Не одни и те же претензии предъявлялись к подростку и его сестре. Это просто жестоко. В то время, как я и Энди посещали разные школы, мы все равно присутствовали на смешанных собраниях, таких, как выпускной, или весенние вечера. Как раз в одно из таких мероприятий и появилась эта дурацкая кличка. 
Еще в высшей школе я имел репутацию дамского угодника. Согласен, не на много все изменилось, но в то время у меня было только две школьных подруги. Ни одна из них не была вовлечена в слухи. Согласно легенде, у меня было свидание с капитаном команды по лакроссу, девушкой, во время весенних каникул. Упоминал ли я, что она была старшеклассницей, а я - всего лишь на втором курсе. 
Слухи были неправдой. Не то, чтобы я возражал сходить с ней на свидание, но измены уже тогда не привлекали меня. Но ущерб уже был нанесен, и я унаследовал жуткое прозвище Казанова после этого свидания, мне подбил губу и расквасил нос парень капитанши, который посчитал меня инициатором распространения слухов. Энди как-то пронюхала про это прозвище и вовсю потешалась. Она укоротила его до Новы и демонстрировала его каждой девушке, с кем вступала в контакт. К моему ужасу, оно прочно осело ей на язык, а что еще хуже так это то, что многие из моих школьных приятелей последовали со мной в Гарвард, прозывая меня так же. Это окончилось, только когда я переехал в Сарасоту. Ну а для Энди все осталось по-прежнему. 
- Неа. Этого никогда не случится, - я провожу ладонью по лицу, чувствуя, как пульсирует жилка на лбу. Перед тем, как я успел ответить, она спрашивает: 
- Так что там Вегас? 
Я подскакиваю прямо в постели, чуть не выронив телефонную трубку. 
- Кто тебе сказал, что я в Вегасе? 
Энди смеется, ее голос звучит нудно. 
- Кто же еще? 
Оливия! 
- Какого хрена она тебе звонит? 
- Если бы я знала! Хотела бы узнать, кто дал этой сучке мой номер. 
- Только не я, - задумавшись на мгновение. - Я уверен, мы могли бы поблагодарить за это моего бывшего секретаря. 
- Мне никогда не нравилась эта ведьма, - Энди стонет. - Никогда не могла понять, что заставило тебя спать с ней. 
Я всплескиваю руками в воздухе, как будто она могла видеть меня. 
- Да я был пьян! 
- Упс. Вот так отмазка! - она слегка усмехается. Я знаю, это надоедает ей, что она страдает алкоголизмом, как и я. В глубине души, я думаю, она боится, что может легко попасться в ту же ловушку, что и наша мать, которую мы частенько вытаскивали из туалета пьяной. Я никогда не сомневался, что она позволит задать ей некоторые вопросы. Энди сильная. Сильнее, чем каждый из нас. Не то, чтобы я когда-нибудь даже заикнулся об этом. Она никогда не позволит мне услышать окончание всего этого. 
- Позвольте мне представить доказательства! - начинаю я моим лучшим адвокатским тоном. 
- Пожалуйста, не начинай. Что меня действительно заботит, так это почему ты звонишь так поздно. Разве ты не должен валиться под тяжестью выигранных денег, или засовывающим деньги стриптизерше в стринги, или сидеть за игральным столом? 
- Ты можешь себе представить Гэвина в стрип-клубе? - я взбиваю подушки и падаю головой в невесомое облако. 
- Это может оказаться прикольным, наблюдать за сменой оттенков красного на его физиономии. 
- Миллион оттенков красного - это сильное преуменьшение...Я помню, последний раз мы ходили в... - я останавливаюсь в раздумье. Прошло уже более десяти лет с того последнего раза, когда я сопровождал Гэвина в клуб джентельменов. Я был выпускником Гарварда и мечтал начать новую жизнь с женщиной, которую любил. Я крепко зажмурился, сдерживая боль и гнев, охватившие меня при этом воспоминании. Я ненавидел признавать, что мой отец прав не во всем, но он оказался прав насчет Ребекки. Факт, что он продолжает держать меня на коротком поводке и по сей день. 
Энди вздыхает. 
- Я помню. - проходит некоторое время, а мы не произносим ни слова. - Поскольку я уверена, что ты не в Лас-Вегасе, - Энди шутит, пытаясь разрядить атмосферу, - и ты звонишь мне с телефона, который явно не твой, так поздно ночью, - она делает глубокий вздох, - что-то не так. Так почему бы тебе не перейти к делу. Дрю? 
Холодок пробегает по моей спине. Я тру подбородок, почесав щетину пальцами. 
- Не может что ли брат позвонить сестре без каких-либо поводов? 
- Уверена, что может. Но я знаю тебя. Расскажи, что происходит, младший брат. 
Я понижаю голос, прикрыв рукой рот и начинаю тяжело дышать. 
- Я обнаружил ваше маловерие, - начинаю я голосом Дарта Вейдера. 
- Достаточно глупостей, Вейдер! - Энди возвращает подначку голосом лорда Таркина. 
- Я не могу поверить, что ты это помнишь. 
- Как мне забыть об этом? Вы с Гэвином заставили меня смотреть "Новую Надежду" на протяжении всего лета, каждый день. А теперь хватит юлить, расскажи, зачем позвонил. 
Я поднимаю голову с подушки и бросаю ее обратно в большом раздражении. Назовем это двойной интуицией или сестринским чутьем, но Энди поимела меня. 
- Ты права. Мы не в Лас-Вегасе. Мы в Амарилло, штат Техас, - надуваюсь я. 
- Мы? Ты и Гэвин? 
- И Джаред? 
- А, да. Знаменитый Джаред Кристофер. Я надеюсь, что не получится встретиться с ним, в последнее время я в Сарасоте. Гэвин толковал что-то о нем, можно подумать, что он ангел среди людей. 
Первую неделю после ухода Маккензи Энди прилетела ко мне в Сарасоту. Она оставалась со мной. Похмелье никогда не было особенно удачным, но удача в наличии двух родных сестры и брата, которые заботятся о моем благополучии. Гэвин держал в тайне от отца мое пьянство, а Энди удерживала меня от падения на дно. Единственным недостатком было ее постоянное присутствие рядом со мной. Это помешало ей встретиться с Оливией и Джаредом, но не помешало мне изливать ей душу все время ее присутствия рядом со мной. 
- Хочешь добавить еще одну зарубку на старой кровати? - рычу я. 
- Хватит придуриваться, Нова. Скажи мне, кой черт понес тебя в Амарилло? - она делает короткую пауза. - О, не стоит. Я уже знаю. Наша дорогая Макккензи. 
Я хлопаю по носу. 
- Бинго. 
- Так ты, наконец, решился оторвать свою задницу и вернуть ее? 
- Эй, поосторожнее. Кто согласился с Гэвином и просил дать ей время? 
- Семантика. Итак, ваши планы не реализованы. Что, она не бросилась в твои объятия с заверениями в вечной любви, да, братец? 
- Я, может быть, и романтик, Энди, но далеко не дурак. Я знал, что она так не сделает. Я просто надеялся, - я вздыхаю, - честно говоря, не знаю, о чем я думал. 
- Ты думал, что приедешь туда, чтобы найти ее тоскующей по тебе. А вместо этого ты обнаружил стены, выстроенные высоко и надежно, преодолеть которые твоя тощая задница пока что не в состоянии. Да и сломать их, судя по всему, ты не додумался. 
Что я могу на это ответить. Энди попала в яблочко. 
- Да. 
- И теперь ты хотел бы понять, что тебе делать дальше. 
- Ну да. 
- И тебе нужна моя помощь. 
- Спасибо, капитан Очевидность, - вскочив с кровати, я начал мерить шагами то небольшое пространство, которое позволяет длина телефонного провода. 
- Расскажи мне, что произошло, - просит она. 
Шлюзы моей души распахиваются и события этого дня нескончаемым потоком льются из меня. Все, что я хотел сказать, изливается из меня словесным поносом в самом худшем смысле. В одном месте я чувствую, как что-то внутри меня надламливается и я готов заплакать. Я не то, чтобы хотел с кем-то подраться, но вполне могу. Я даже мог бы подраться с Гэйджем, хотя при звуках его имени слюна горечи наполняет мой рот и скручивается в тугой ком внутренности. Когда я, наконец, останавливаюсь, Энди отвечает, что я вижу вопрос, но как могу быть таким слепошарым? В груди тяжелеет, и я грохаюсь обратно на кровать. 
- Что же я пропускаю? - спрашиваю я с горечью. 
- Как такой умный человек, как ты, как может быть таким глупым? – задает вопрос сестра.- В последнее время мне часто говорят об этом, и я начинаю верить, что это так, - отвечаю я с обидой. 
- Перестань ныть и включи мозги. Что я пытаюсь сказать тебе, так это что ты слишком много думаешь об этом дерьме и не видишь очевидного. Подумай над этим. Ты и Маккензи начали это безумное путешествие просто чтобы быть вместе. 
- Да. И что? - мой нос дергается и губы кривятся, когда я пытаюсь сдержаться. 
- Итак, зачем ты позвонил мне? 
Я прикрываю рукой глаза. Это становится бесплодной попыткой провести время. Я мог бы быть оскорблен в другом месте. Я не очень хочу получить все это сейчас. 
- Ну...Я подумал, что ты поможешь мне, - бормочу я очевидное. 
- Это не то, что я имею в виду, Эндрю, - парирует она. - Однажды ты признался, будто ты очутился рядом с ней, благодаря магнетическому притяжению между вами. Это все еще так? 
Мой ответ быстр и точен. 
- Да. 
- Тогда что ты делаешь, разговаривая по телефону со мной? - повторяет она медленно. - Тебе нужен был ее ответ. Ты его получил. Разве она не пригласила тебя на завтрак? Она открыта к диалогу с тобой, просто она боится, поэтому путь следования предоставляет тебе. И она имеет полное право. 
- Она боится? Боится чего? Она ведь ушла от меня, - я сажусь, поставив ноги на пол. - Ты думаешь, мне нужно прямо сейчас пойти к ней? Уже поздно. Она, наверное, уже спит. 
- Ну вот и спросишь ее об этом, - Энди усмехается. - И, поверь мне, она спит не больше, чем ты сейчас. Я бы поставила на то, что она сейчас пытается осмыслить происходящее и придумать какой-нибудь выход. Ты должен идти к ней. Сейчас! 
- Но что, если она не хочет меня видеть? 
- Да прекрати же думать об этом. Черт. Мне начинает казаться, что у тебя вместо пенниса выросла вагина. Прекрати лавировать и топай к ней. Просто поверь мне. 
- И что я скажу? 
- Ничего. Все. Прекрати думать и двигайся. 
Я смеюсь, почему-то зная, что она права. Когда Маккензи жила в Сарасоте, я частенько приходил к ней, без звонка, без предупреждения. Просто чтобы побыть рядом. Это ведь не трудно. У меня есть ее адрес. Можно просто показать, что она мне нужна. Никакого вреда ведь нет. 
- Ладно. Я пойду, - тяжесть в груди отпускает. Это верный курс следования. - Спасибо тебе, Энди. Ты - моя спасительница, ты знаешь об этом? 
- Да, знаю. Иди, давай. 
Я улыбаюсь, представляя себе, что она улыбается широко и с гордостью. 
- Спасибо тебе, младшенькая сестренка. 
Мягкий смех был ответом на другом конце провода. 
- Я тоже люблю тебя, младший брат, - и тут связь обрывается. Таким способом Энди подталкивает меня к действию. Я бросаю трубку на телефон и кидаюсь к чемодану, пытаясь отыскать в нем футболку Йода и шорты цвета хаки. Не желая тратить время на линзы, я надеваю очки, сую ноги в кеды, хватаю ключи и бумажник, и выскакиваю за дверь. У меня намечается свидание с судьбой, и я не хочу опоздать! 

Переводчик: Люба А. 
Редактор: Анастасия Т.

Материал предоставлен исключительно в целях ознакомления и не преследует коммерческой выгоды.